Петербургский дневник

3 февраля 1896 г. На днях получил я Ваше письмо, дорогой А<лександр> А<лександрович>. Надеюсь еще раз услышать на берегах Невы Ваш отклик из Белокаменной, так как, вероятно, еще с неделю просуществую (не называть же «жизнью» это бестолковое существование мое со дня на день, где «сегодня» возлагает все надежды на «завтра», а «завтра» лишь то и дело что издевается над «вчера») в этой ингерманландской дыре, затхлой и удушливой. Увяз я, подлинно увяз в ингерман-ландских болотах. Кажется, еще минута, и я захлебнусь в этой трясине, которую и крещенские морозы не берут. Да и какие же морозы могут что-нибудь поделать с бездонной канцелярской трясиной… Вот уж две недели, как и «высочайший приказ» последовал, и «бумаги все готовы», а все-таки оказывается, что «дело» еще требует «подождать». Обещали (в который только раз, жаль, не записывал…) «через несколько дней» («завтра» чересчур архаично «по нынешним временам») отпустить… душу на покаянье… в конце первой недели поста (самое и есть время покаянья). И – подивитесь – я «питаю надежду», могу почти сказать – «верю» этому обещанию. Что поделаете, такова уж человеческая глупость, что ты ему хоть кол теши на голове, а он все-таки «питает» себе «надежду», да и конечно, и обманутый двадцать раз – все-таки верит в 21-й.

Масляницу петербургскую я ничем другим не ознаменовал, как только тем, что проехался раз «на чухне», да сходил посмотреть на ледяной дом на Царицыном лугу. Сегодня вдобавок еще блинами разговелся, на Фонтанке. Вот и все. Несколько дней тому назад имел случай послушать Императорскую капеллу. Она давала духовный концерт в память Львова[23] (пелись все его сочинения). Такое исполнение мне привелось слышать в первый раз в жизни. Концерт давался в собственном концертном зале капеллы, огромном помещении в два этажа вроде театра. Нечего и говорить, что зала была наполнена без остатка (места были от 50 к. до 5 р.). Во время исполнения одного из номеров программы произошел курьезный инцидент. Несколько сот электрических лампочек, ярко освещавших наполненную публикой залу, вдруг погасли, и слушатели очутились в камере-обскуре (зала без окон, а двери, к тому же затворенные, выходят в темные коридоры). Начался было переполох. Достаточно было малейшего пустяка, напр., резкого стука или чьего-нибудь крика, и я уверен, что произошла бы паника со всеми своими последствиями в подобных случаях. К счастию, скоро на сцене показались несколько свечей, которые вызвали легкий смех в публике, так комичны были эти убого светившиеся вдали (на сцене) точки – после сотен электрических огней. Все успокоились, и минут через пять снова запылали все электрические люстры, и хор снова начал свое пение: «Господи во свете лица Твоего»… прерванное исчезновением электрического света как раз на этом слове «свет».

Сегодня после блинов Юрий затащил меня в Таврический сад, где находится придворный каток (недоступный для «публики»). Огромный потемкинский Таврический дворец играет роль «грелки» для конькобежцев. В одной из зал – склад стальных английских санок, носящих надписи: в. кн. Б. В. (Борис Вл.) или другие инициалы разных августейших, а также и не августейших, но «имеющих доступ» конькобежцев (в мужском и женском роде). Здесь часто катался на коньках покойный Александр II, а также и А<лександр> III, пока был наследником, а Императрица Мария Фед. и после того. Граф[24] как-то катался с ней парой, да на бегу хотел поднять какую-то уроненную Императрицей вещь, потерял равновесие и шлепнулся на лед вместе со своей «дамой», к великому скандалу публики. «Потерпевшие» смеялись всего больше над своей катастрофой, это было, конечно, лучшее, что им оставалось в подобном положении… Мы с Юрием пришли на каток первыми. Воспользовавшись отсутствием публики, и я, собравшись с духом, отважился скатиться дважды с ледяных гор на стальных санках, и оба раза благополучно… Потом каток мало-помалу наполнился «имеющей доступ» публикой, и я предпочел роль наблюдателя роли действующего лица. Многие катались «с великою отчаянностию». День был такой, какого еще не видал П<етербур>г нынешнюю зиму: ясный, солнечный и морозный в то же время.

Примечания

1

Невский проспект, д. 79, кв. 6.

2

Олсуфьев Александр Васильевич (1843–1897), граф, генерал-адъютант, помощник командующего Императорской главной квартирой, жил в собственном доме (Фонтанка, 14).

3

Троицкий Матвей Михайлович (1835–1899), декан историко-филологического факультета Московского университета.

4

Латышев Василий Васильевич (1855–1921), действительный статский советник, академик, вице-директор департамента Министерства народного просвещения (с 1893), позднее – директор Департамента, директор Историко-филологического института (с 1903).

5

Буйцы Красные, село на реке Непрявда Епифанского уезда Тульской губернии; по-видимому, принадлежало Олсуфьевым.

6

Шубинский Сергей Николаевич (1834–1913), историк и журналист, в 1880 г. основал журнал «Исторический Вестник».

7

Михайловский Николай Константинович (1842–1904), с 1892 г. один из соредакторов «Русского Богатства».

8

Скворцов Иван Васильевич (1855-?), публицист, выпускник Московской духовной академии, в 1880–1883 гг. помощник редактора «Церковно-общественного Вестника», в 1884–1892 гг. – редактор «Еженедельного Обозрения», с 1895 г. – редактор-издатель журнала «Литературное Обозрение». В 1881 г. издал в Петербурге книгу «В защиту белого духовенства» под псевдонимом И. Старов.

9

Поповицкий Александр Иванович (1826–1904), публицист-богослов, выпускник Петербургской духовной академии.

10

Победоносцев Константин Петрович (1827–1907), обер-прокурор Синода (1880–1905).

11

Приписано: Прислал 30 окт. (Прим. публ.)

12

Ардашев Николай Николаевич (1863–1923), брат П. Н. Ардашева, выпускник Московского университета, ученик профессора русской истории Н. А. Попова. Поступил на службу в Московский архив Министерства юстиции. В конце 1895 уехал в Оренбург, где ему предложили две должности: советника в канцелярии генерал-губернатора и секретаря Тургайского статистического комитета. В 1902 г. вернулся в МАМЮ по приглашению управляющего архивом Д. Я. Самоквасова.

13

Броневский Юлий Петрович, коллежский асессор, служил в земском отделе Министерства внутренних дел.

14

Гоздаво-Голомбиевский Александр Александрович (1863–1913), выпускник Московского университета, сокурсник Н. Ардашева. П. Ардашев посылал ему в Москву «Дневник» и «Отголоски».

15

Делянов Иван Давыдович (1818–1897).

16

Алексей Александрович (1850–1908), Вел. Кн., генерал-адмирал. Главный начальник флота и морского ведомства (1880–1908).

17

Гатчинский сиротский институт состоял в ведомстве учреждений Императрицы Марии Федоровны, давал образование в объеме гимназического курса.

18

Владимир Александрович (1847–1909), Вел. Кн., главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа (1884–1905).

19

Приписка на полях: Стоп, не дозволено цензурою. (Прим. публ.)

20

Карно Мари Франсуа Сади (1837–1894), президент Франции, способствовал заключению франко-русского союза, в 1894 г. убит в Лионе итальянским анархистом.

21

Гирс Николай Николаевич (1853-?), статский советник, в звании камергера, советник русского посольства в Париже (1892–1897).

22

Боголюбов Алексей Петрович (1824 – 7 ноября 1896, Париж), художник-маринист, с 1873 г. жил преимущественно в Париже.

23

Львов Алексей Федорович (1798–1870), композитор, скрипач.

24

Олсуфьев А. В.