Элегии (сборник)

Евгений Абрамович Баратынский

Элегии (сборник)

«Тебе на память в книге сей…»

Тебе на память в книге сейСтихи пишу я с думой смутной.Увы! в обители твоейЯ, может статься, гость минутный!С изнемогающей душой,На неизвестную разлукуНе раз трепещущей рукойДрузьям своим сжимал я руку.Ты помнишь милую страну,Где жизнь и радость мы узнали,Где зрели первую весну,Где первой страстию пылали?Покинул я предел родной!Так и с тобою, друг мой милый,Здесь проведу я день, другой,И, как узнать? в стране чужойОкончу я мой век унылый.А ты прибудешь в дом отцов,А ты узришь поля родныеИ прошлых счастливых годовВспомянешь были золотые.Но где товарищ, где поэт,Тобой с младенчества любимый?Он совершил любви завет,Судьбы, враждебной с юных летИ до конца непримиримой!Когда ж стихи мои найдешь,Где складу нет, но чувство живо,Ты их задумчиво прочтешь.Глаза потупишь молчаливо…И тихо лист перевернешь.1819

«Он близок, близок день свиданья…»

Он близок, близок день свиданья,Тебя, мой друг, увижу я!Скажи: восторгом ожиданьяЧто ж не трепещет грудь моя?Не мне роптать; но дни печали,Быть может, поздно миновали:С тоской на радость я гляжу, —Не для меня ее сиянье,И я напрасно упованьеВ больной душе моей бужу.Судьбы ласкающей улыбкойЯ наслаждаюсь не вполне:Все мнится, счастлив я ошибкойИ не к лицу веселье мне.1820

«Расстались мы; на миг очарованьем…»

Расстались мы; на миг очарованьем,На краткий миг была мне жизнь моя;Словам любви внимать не буду я,Не буду я дышать любви дыханьем!Я все имел, лишился вдруг всего;Лишь начал сон… исчезло сновиденье!Одно теперь унылое смущеньеОсталось мне от счастья моего.1820

«Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам…»

Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам:Не испытав его, нельзя понять и счастья, —Живой источник сладострастьяДарован в нем его сынам.Одни ли радости отрадны и прелестны?Одно ль веселье веселит?Бездейственность души счастливцев тяготит;Им силы жизни неизвестны.Не нам завидовать ленивым чувствам их:Что в дружбе ветреной, в любви однообразнойИ в ощущениях слепыхДуши рассеянной и праздной?Счастливцы мнимые, способны ль вы понятьУчастья нежного сердечную услугу?Способны ль чувствовать, как сладко поверятьПечаль души своей внимательному другу?Способны ль чувствовать, как дорог верный друг?Но кто постигнут роком гневным,Чью душу тяготит мучительный недуг,Тот дорожит врачом душевным.Что, что дает любовь веселым шалунам?Забаву легкую, минутное забвенье;В ней благо лучшее дано богами намИ нужд живейших утоленье!Как будет сладко, милый мой,Поверить нежности чувствительной подруги,Скажу ль? Все раны, все недуги,Все расслабление души твоей больной;Забыв и свет, и рок суровый,Желанья смутные в одно желанье слитьИ на устах ее, в ее дыханье питьЦелебный воздух жизни новой!Хвала всевидящим богам!Пусть мнимым счастием для света мы убоги,Счастливцы нас бедней, и праведные богиИм дали чувственность, а чувство дали нам.1820

Весна

Мечты волшебные, вы скрылись от очей!Сбылися времени угрозы!Хладеет в сердце жизнь, и юности моейПоблекли утренние розы!Благоуханный Май воскреснул на лугах,И пробудилась Филомела,И Флора милая, на радужных крылах,К нам обновленная слетела.Вотще! Не для меня долины и лесаОдушевились красотою,и светлой радостью сияют небеса!Я вяну, – вянет все со мною!О, где вы, призраки невозвратимых лет,Богатство жизни – вера в счастье?Где ты, младого дня пленительный рассвет?Где ты, живое сладострастье?В дыхании весны все жизнь младую пьетИ негу тайного желанья!Все дышит радостью и, мнится, с кем-то ждетОбетованного свиданья!Лишь я как будто чужд природе и весне:Часы крылатые мелькают,Но радости принесть они не могут мнеИ, мнится, мимо пролетают.1820

Финляндия

В свои расселины вы приняли певца,Граниты финские, граниты вековые,Земли ледяного венцаБогатыри сторожевые.Он с лирой между вас. Поклон его, поклонГромадам, миру современным;Подобно им, да будет онВо все годины неизменным!Как все вокруг меня пленяет чудно взор!Там необъятными водамиСлилося море с небесами;Тут с каменной горы к нему дремучий борСошел тяжелыми стопами,Сошел – и смотрится в зерцале гладких нод!Уж поздно, день погас: но ясен неба спол,На скалы финские без мрака ночь нисходит,И только что себе в уборАлмазных звезд ненужный хорНа небосклон она выводит!И отечество Одиновых детей,Грозы народов отдаленных!Так вот колыбель их беспокойных дней,Разбоям громким посвященных!Умолк призывный щит, не слышен скальда глас,Воспламененный дуб угас,Развеял буйный ветр торжественные клики;Сыны не ведают о подвигах отцов,И в дольном прахе их боговЛежат низверженные лики!И все вокруг меня в глубокой тишине!О вы, носившие от брега к брегу бои,Куда вы скрылися, полиочные герои?Ваш след исчез в родной стране.Вы ль, на скалы ее вперив скорбящи очи,Плывете в облаках туманною толпой?Вы ль? Дайте мне ответ, услышьте голос мой,Зовущий к вам среди молчанья ночи.Сыны могучие сих грозных вечных скал!Как отделились вы от каменной отчизны?Зачем печальны вы? Зачем я прочиталНа лицах сумрачных улыбку укоризны?И вы сокрылися в обители теней!И ваши имена не пощадило время!Что ж наши подвиги, что слава наших дней,Что наше ветреное племя?О, все своей чредой исчезнет в бездне лет!Для всех один закон, закон уничтоженья,Во всем мне слышится таинственный приветОбетованного забвенья!Но я, в безвестности, для жизни жизнь любя,Я, беззаботливый душою,Вострепещу ль перед судьбою?Не вечный для времен, я вечен для себя:Не одному ль воображеньюГроза их что-то говорит?Мгновенье мне принадлежит,Как я принадлежу мгновенью!Что нужды до былых иль будущих племен?Я не для них бренчу незвонкими струнами,Я, невпимаемый, довольно награжденЗа звуки звуками, а за мечты мечтами.1820

Элизийские поля

Бежит неверное здоровье,И каждый час готовлюсь яСвершить последнее условье,Закон последний бытия;Ты не спасешь меня, Киприда!Пробьют урочные часы,И низойдет к брегам АидаПевец веселья и красы.Простите, ветреные други,С кем беззаботно в жизни сейДелил я шумные досугиРазгульной юности моей!Я не страшуся новоселья;Где б ни жил я, мне все равно:Там тоже славить от бездельяЯ стану дружбу и вино.Не изменясь в подземном мире.И там на шаловливой лиреПревозносить я буду вновьПокойной Дафне и ТемиреНеприхотливую любовь.О Дельвиг! слезы мне не нужны;Верь, в закоцитной сторонеПрием радушный будет мне:Со мною музы были дружны!Там, в очарованной тени,Где благоденствуют поэты,Прочту Катуллу и ПарниМои небрежные куплеты,И улыбнутся мне они.Когда из таинственной сени,От темных Орковых полей,Здесь навещать своих друзейПорою могут наши тени.Я навещу, о други, вас,Сыны забавы и веселья!Когда для шумного похмельяВы соберетесь в праздный час,Приду я с вами Вакха славить;А к вам молитва об одном:Прибор покойнику оставитьНе позабудьте за столом.Меж тем за тайными брегамиДрузей вина, друзей пиров,Веселых, добрых мертвецовЯ подружу заочно с вами.И вам, чрез день или другой,Закон губительный ЗевесаВелит покинуть мир земной;Мы встретим вас у врат АйдесаЗнакомой дружеской толпой;Наполним радостные чаши,Хвала свиданью возгремит,И огласят приветы нашиВесь необъемлемый Аид!1820 или 1821

«Пора покинуть, милый друг…»

Пора покинуть, милый друг,Знамена ветреной КипридыИ неизбежные обидыПредупредить, пока досуг.Чьих ожидать увещеваний!Мы лишены старинных нравНа своеволие забав,На своеволие желаний.Уж отлетает век младой,Уж сердце опытнее стало:Теперь ни в чем, любезный мой,Нам исступленье не пристало!Оставим юным шалунамСлепую жажду сладострастья,Не упоения, а счастьяИскать для сердца должно нам.Пресытясь буйным наслажденьем,Пресытясь ласками цирцей,Шепчу я часто с умиленьемВ тоске задумчивой моей:Нельзя ль найти любви надежной?Нельзя ль найти подруги нежной,С кем мог бы в счастливой глушиПредаться неге безмятежнойИ чистым радостям души,В чье неизменное участьеБеспечно веровал бы я,Случится ль ведро иль ненастьеНа перепутье бытия?Где ж обреченная судьбою?На чьей груди я успокоюСвою усталую главу?Или с волненьем и тоскоюЕе напрасно я зову?Или в печали одинокойЯ проведу остаток дней,И тихий свет ее очейНе озарит их тьмы глубокой,Не озарит души моей!..1821

«Рассеивает грусть пиров веселый шум…»

Рассеивает грусть пиров веселый шум.Вчера, за чашей круговою,Средь братьев полковых, в ней утопив мой ум,Хотел воскреснуть я душою.Туман полуночный на холмы возлегал;Шатры над озером дремали,Лишь мы не знали сна – и пенистый бокалС весельем буйным осушали.Но что же? Вне себя я тщетно жить хотел:Вино и Вакха мы хвалили,Но я безрадостно с друзьями радость пел:Восторги их мне чужды были.Того не приобресть, что сердцем не дано.Рок злобный к нам ревниво злобен,Одну печаль свою, уныние одноУнылый чувствовать способен.1821

«Я возвращуся к вам, поля моих отцов…»

Я возвращуся к вам, поля моих отцов.Дубравы мирные, священный сердцу кров!Я возвращуся к вам, домашние иконы!Пускай другие чтут приличия законы,Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;Свободный наконец от суетных надежд,От беспокойных снов, от ветреных желаний,Испив безвременно всю чашу испытаний,Не призрак счастия, но счастье нужно мне.Усталый труженик, спешу к родной странеЗаснуть желанным сном под кровлею родимой.О дом отеческий! О край, всегда любимый!Родные небеса! незвучный голос мойВ стихах задумчивых вас пел в стране чужой, —Вы мне повеете спокойствием и счастьем.Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,С улыбкой слушает, над бездною воссев,И бури грозный свист, и волн мятежный рев, —Так, небо не моля о почестях и злате,Спокойный домосед в моей безвестной хате,Укрывшись от толпы взыскательных судей,В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,Я буду издали глядеть на бури света.Нет, нет, не отменю священного обета!Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;Пускай кровавых битв любовник молодойС волненьем учится, губя часы златые,Науке размерять окопы боевыеЯ с детства полюбил сладчайшие труды.Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,Почтеннее меча, – полезный в скромной доле,Хочу возделывать отеческое поле.Оратай, ветхих дней достигший над сохой,В заботах сладостных наставник будет мой;Мне дряхлого отца сыны трудолюбивыПомогут утучнять наследственные нивы.А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,Усердный пестун мой, ты, первый огородНа отческих полях разведший в дни былые!Ты поведешь меня в сады свои густые,Деревьев и цветов расскажешь имена;Я сам, когда с небес роскошная веснаПовеет негою воскреснувшей природе,С тяжелым заступом явлюся в огороде, —Приду с тобой садить коренья и цветы.О подвиг благостный! не тщетен будешь ты:Богиня пажитей признательней фортуны!Для них безвестный век, для них свирель и струны;Они доступны всем и мне легкий трудПлодами сочными обильно воздадут.От гряд и заступа спешу к полям и плугу;А там, где ручеек по бархатному лугуКатит задумчиво пустынные струи,В весенний ясный день я сам, друзья мои,У брега насажу лесок уединенный,И липу свежую, и тополь серебренный, —В тени их отдохнет мой правнук молодой;Там дружба некогда сокроет пепел мойИ вместо мрамора положит на гробницуИ мирный заступ мой, и мирную цевницу.1821

Элегия

Нет, не бывать тому, что было прежде!Что в счастье мне? Мертва душа моя!«Надейся, друг!» сказали мне друзья.Не поздно ли вверяться мне надежде,Когда желать почти не н силах я?Я бременюсь нескромным их участьем,И с каждым днем н верой к ним бедный.Что в пустоте несвязных их речей?Давным-давно простился я со счастьем,Желательным слепой душе моей!Лишь вслед ему с унылым сладострастьемГляжу я вдоль моих минувших дней.Так нежный друг, в бесчувственном забвенье,Еще глядит на зыби синих волн,На влажный путь, где в темном отдаленьеДавно исчез отбывший дружний челн.1821

Разуверение

Не искушай меня без нуждыВозвратом нежности твоей:Разочарованному чуждыВсе обольщенья прежних дней!Уж я не верю увереньям,Уж я не верую в любовьИ не могу предаться вновьРаз изменившим сновиденьям!Слепой тоски моей не множь,Не заводи о прежнем словаИ, друг заботливый, больногоВ его дремоте не тревожь!Я сплю, мне сладко усыпленье,Забудь бывалые мечты:В душе моей одно волненье,А не любовь пробудишь ты.1821

«Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель…»

Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель,Ты был ли, о свободный Рим?К немым развалинам твоимПодходит с грустию их чуждый навеститель.За что утратил ты величье прежних дней?За что, державный Рим, тебя забыли боги?Град пышный, где твои чертоги?Где сильные твои, о родина мужей?Тебе ли изменил победы мощный гений?Ты ль на распутии временСтоишь в позорище племен,Как пышный саркофаг погибших поколений?Кому еще грозишь с твоих семи холмов?Судьбы ли всех держав ты грозный возвеститель?Или, как призрак-обвинитель,печальный предстоишь очам твоих сынов?1821

«Прощай, отчизна непогоды…»

Прощай, отчизна непогоды,Печальная страна,Где, дочь любимая природы,Безжизненна весна;Где солнце нехотя сияет,Где сосен вечный шум,И моря рев, и все питаетБезумье мрачных дум:Где, отлученный от отчизныВраждебною судьбой,Изнемогал без укоризныИзгнанник молодой;Где, позабыт молвой гремучей,Но все душой пиит,Своею музою летучейОн не был позабыт!Теперь, для сладкого свиданья,Спешу к стране родной;В воображенье край изгнаньяПоследует за мной:И камней мшистые громады,И вид полей нагих,И вековые водопады,И шум угрюмый их!Я вспомню с тайным сладострастьемПустынную страну,Где я в размолвке с тихим счастьемПровел мою весну,Но где порою, житель неба,Наперекор судьбе,Не изменил питомец ФебаНи музам, ни себе.1821

«Зачем, о Делия! сердца младые ты…»

Зачем, о Делия! сердца младые тыИгрой любви и сладострастьяИсполнить силишься мучительной мечтыНедосягаемого счастья?Я видел вкруг тебя поклонников твоих,Полуиссохших в страсти жадной;Достигнув их любви, любовным клятвам ихВнимаешь ты с улыбкой хладпои.Обманывай слепцов и смейся их судьбе,Теперь душа твоя в покое;Придется некогда изведать и тебеОчарованье роковое!Не опасайся насмешливых сетей,Быть может, избранный тобоюУже не вверится огню любви твоей,Не тронется ее тоскою.Когда ж пора придет, и розы красоты.Вседневно свежестью беднея,погибнут, отвечай: к чему прибегнешь ты,К чему, бесчарная Цирцея?Искусством округлишь ты высохшую грудь,Худые щеки нарумянишь,Дитя крылатое захочешь как-нибудьВновь приманить… но не приманить!Взамену снов младых тебе не обрастиПокоя, поздних лет отрады;Куда бы ни пошла, взроятся на путиСамолюбивые досады!Немирного душой на мирном ложе снаТак убегает усыпленье,И где для каждого доступна тишина,Страдальца ждет одно волненье.1822

Падение листьев

(Из Ш. Мильвуа)

Желтел печально злак полей.Брега взрывал источник мутный,И голосистый соловейУмолкнул в роще бесприютной.На преждевременный конецСуровым роком обреченный,я так младой певец,С дубравой, сердцу драгоценной:"Судьба исполнилась моя,Прости, убежище драгое!О прорицанье роковое!Твой страшный голос помню я:"Готовься, юноша несчастный!Во мраке осени ненастнойГлубокий мрак тебе грозит,Уж он зияет из Эрева,Последний лист падет со древа —Твой час последний прозвучит!"И вяну я: лучи дневныеВседневно тягче для очей;Вы улетели, сны златыеМинутной юности моей!покину все, что сердцу мило.Уж мглою небо обложило,Уж поздних ветров слышен свист!Что медлить? Время наступило:Вались, вались, поблеклый лист!Судьбе противиться бессильный,Я жажду ночи гробовой.Вались, вались! Мой холм могильныйОт грустной матери сокрой!Когда ж вечернею пороюК нему пустынною тропою,Вдоль незабвенного ручья,Придет поплакать надо мноюПодруга нежная моя,Твой легкий шорох в чуткой сени,На берегах Стигийских вод,Моей обрадованной тениДа возвестит ее приход!"Сбылось! Увы! судьбины гневаПокорством бедный не смягчил,Последний лист упал со древа —Последний час его пробил.Близ рощи той его могила!С кручиной тяжкою своейК ней часто матерь приходила…Не приходила дева к ней!1823

«Дало две доли провидение…»

Дало две доли провидениеНа выбор мудрости людской:Или надежду и волнение,Иль безнадежность и покой.Верь тот надежде обольщающей,Кто, бодр неопытным умом,Лишь по молве разновещающейсудьбой насмешливой знаком.Надейтесь, юноши кипящие!Летите, крылья вам даны;Для вас и замыслы блестящие,И сердца пламенные сны!Но вы, судьбину испытавшие,Тщету утех, печали власть,Вы. знанье бытия приявшиеСебе на тягостную часть!Гоните прочь их рой прельстительный:Так! доживайте жизнь в тишиИ берегите хлад спасительныйСвоей бездейственной души.Своим бесчувствием блаженные.Как трупы мертвых из гробов,Волхва словами пробужденные.Встают со скрежетом зубов, —Так вы, согрев в душе желания,Безумно вдавшись в их обман,Проснетесь только для страдания,Для боли новой прежних ран.

«О счастии с младенчества тоскуя…»

О счастии с младенчества тоскуя,Все счастьем беден я,Или вовек его не обрету яВ пустыне бытия?Младые сны от сердца отлетели,Не узнаю я свет,Надежд своих лишен я прежней цели,А новой цели нет.Безумен ты и все твои желанья", —Мне тайный голос рек;И лучшие мечты моей созданьяОтвергнул я навек,Но для чего души разувереньеСвершилось не вполне?Зачем же в ней слепое сожаленьеЖивет о старине?Так некогда обдумывал с роптаньемЯ тяжкий жребий свой,Вдруг Истину (то не было мечтаньем)Узрел перед собой."Светильник мой укажет путь ко счастью! —Вещала. Захочу —И, страстного, отрадному бесстрастьюТебя я научу.Пускай со мной ты сердца жар погубишь,Пускай, узнав людей,Ты, может быть, испуганный, разлюбишьИ ближних и друзей.Я бытия все прелести разрушу,По ум наставлю твой:Я оболью суровым хладом душу,Но дам душе покой".Я трепетал, словам ее внимая,И горестно в ответПромолвил ей: "О гостья неземная!Печален твой приветСветильник твой светильник погребальныйПоследних благ моих!Твой мир, увы! могилы мир печальныйИ страшен для живых.Нет, я не твои! В твоей науке строгойЯ счастья не найду;Покинь меня: кой-как моей дорогойОдин я побреду.Прости! иль нет: когда мое светилоВо звездной вышинеНачнет бледнеть и все, что сердцу мило,Забыть придется мне,Явись тогда! Раскрой тогда мне очи,Мой разум просвети:Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночиБезропотно сойти".Притворной нежности не требуй от меня,Я сердца моего не скрою хлад печальный.Ты права, в нем уж нет прекрасного огняМоей любви первоначальной.Напрасно я себе на память приводилИ милый образ твой, и прежние мечтанья:Безжизненны мои воспоминанья,Я клятвы дал, но дал их выше силЯ не пленен красавицей другою, —Мечты ревнивые от сердца удали-,Но годы долгие в разлуки протекли,Но в бурях жизненных развлекся я душок —Уж ты жила неверной тенью в ней;Уже к тебе взывал я редко, принужденно,И пламень мой, слабея постепенно,Собою сам погас в душе моей.Верь, жалок я один. Душа любви желает,Но я любить не буду вновь;Вновь не забудусь я: вполне упоеваетНас только первая любовь.Грущу я, но и грусть минует, знаменуяСудьбины полную победу надо мной;Кто знает? Мнением сольюся я с толпой;Подругу без любви – кто знает? – изберу я.На брак обдуманный я руку ей подамИ в храме стану рядом с нею,Невинной, преданной, быть может, лучшим снам,И назову ее моею;И весть к тебе придет, но не завидуй нам:Обмена тайных дум не будет между нами,Душевным прихотям мы воли не дадим,Мы не сердца под брачными венцамиМы жребии свои соединим.Прощай! Мы долго шли дорогою одною;Путь новый я избрал, путь новый избери;Печаль бесплодную рассудком усмириИ не вступай, молю, в напрасный суд со мною.Невластны мы в самих себеИ, в молодые наши лоты.Даем поспешные обеты,Смешные, может быть, всевидящей судьбе.1823

«Решительно печальных строк моих…»

Решительно печальных строк моихНе хочешь ты ответим удостоить;Не тронулась ты нежным чувством ихИ презрела мне сердце успокоить!Не оживу я в памяти твоей,Не вымолю прошенья у жестокой!Виновен я: я был неверен ей;Нет жалости к тоске моей глубокой!Виновен я: я славил жен других…Так! но, когда их слух предубежденныйЯ обольщал игрою струн моих,К тебе летел я думой умиленной,Тебя я пел под именами их.Виновен я: на балах городских,Среди толпы, весельем оживленной,При гуле струн, в безумном вальсе мчаТо Делию, то Дафну, то ЛилетуИ всем троим готовый сгорячаПроизнести по страстному обету,Касаяся душистых их кудрейЛицом моим, объемля жадной дланьюИх стройный стан, – так! в памяти моейУж не было подруги прежних дней,И предан был я новому мечтанью!Но к ним ли я любовию пылал?Нет, милая! Когда в уединеньеСебя потом я тихо поверял,Их находя в моем воображенье,Тебя одну я в сердце обретал!Приветливых, послушных без ужимок,Улыбчивых для шалости младой,Из-за угла пафосских пилигримокЯ сторожил вечернею порой;На миг один их своевольный пленник,Я только был шалун, но не изменник.Нет! более надменна, чем нежна,Ты все еще обид своих полна…Прости ж навек! Но знай, что двух виновных,Не одного, найдутся именаВ стихах моих, в преданиях любовных.1824

Череп

Усопший брат! кто сон твой возмутил?Кто пренебрег святынею могильной?В разрытый дом к тебе я нисходил,Я в руки брал твой череп желтый, пыльный!Еще носил волос остатки он;Я зрел на нем ход постепенный тленья.Ужасный вид! Как сильно пораженИм мыслящий наследник разрушенья!Со мной толпа безумцев молодыхНад ямою безумно хохотала;Когда б тогда, когда б в руках моихГлава твоя внезапно провещала!Когда б она цветущим, пылким намИ каждый час грозимым смертным часомВсе истины, известные гробам,Произнесла своим бесстрастным гласом!Что говорю? Стократно благ закон,Молчаньем ей уста запечатлевший;Обычай прав, усопших важный сонНам почитать издревле повелевший.Живи живой, спокойно тлей мертвец!Всесильного ничтожное созданье,О человек! уверься наконец:Не для тебя ни мудрость, ни всезнанье!Нам надобны и страсти и мечты,В них бытия условия и пища:Не подчинишь одним законам тыИ света шум и тишину кладбища!Природных чувств мудрец не заглушитИ от гробов ответа не получит:Пусть радости живущим жизнь дарит,А смерть сама их умереть научит,1824

«Завыла буря; хлябь морская…»

Завыла буря; хлябь морскаяКлокочет и ревет, и черные валыИдут, до неба восставая,Бьют, гневно пеняся, в прибрежные скалы.Чья неприязненная сила,Чья своевольная рукаСгустила в тучи облакаНа краю небес ненастье зародила?Кто, возмутив природы чин,Горами влажными на землю гонит море?Не тот ли злобный дух, геенны властелин,Что по вселенной розлил горе,Что человека подчинилЖеланьям, немощи, страстям и разрушеньюИ на творенье ополчилВсе силы, данные творенью?Земля трепещет перед ним:Он небо заслонил огромными крыламиИ двигает ревущими водамиБунтующим могуществом своим.Когда придет желанное мгновенье?Когда волнам твоим я вверюсь, океан?Но знай: красой далеких странНе очаровано мое воображенье.Под небом лучшим обрестиЯ лучшей доли не сумею:Вновь не смогу душой моеюВ краю цветущем расцвести.Меж тем от прихоти судьбины,Меж тем от медленной отравы бытия,В покое раболепном яЖдать не хочу своей кончины;На яростных волнах, в борьбе со гневом их,Она отрадою гордыне человека!Как жаждал радостей младыхЯ на заре младого века,Так ныне, океан, я жажду бурь твоих!Волнуйся, восставай на каменные грани,Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,Как зов к давно желанной брани,Как мощного врага мне чем-то лестный гнев.1824

«Поверь, мой милый! твой поэт…»

Поверь, мой милый! твой поэтТебе соперник не опасный!Он на закате юных лет —На утренней заре ты юности прекраснойЖивого чувства полный взгляд,Уста цветущие, румяные ланитыВлюбленных песенок сильнее говорятС душой догадливой Хариты.Когда с тобой наединеПорой красавица стихи мои похвалит,Тебя напрасно опечалитЕе внимание ко мне:Она торопит пробужденьеМладого сердца твоегоИ вынуждает у негоСвидетельство любви, ревнивое мученье.Что доброго в моей судьбеИ что я приобрел, красавиц воспевая?Одно: моим стихом Харита молодая,Быть может, выразит любовь свою к тебе!Счастливый баловень Киприды!Знай сердце женское, о! знай его верней,И за притворные обидыЛишь плату требовать умей!А мне, мне предоставь таить огонь бесплодный.Рожденный иногда воззреньем красоты,Умом оспоривать сердечные мечтыИ чувство прикрывать улыбкою холодной.1825

На смерть Гёте

Предстала, и старец великий смежилОрлиные очи в покое;Почил безмятежно, зане совершилВ пределе земном все земное!Над дивной могилой не плачь, не жалей,Что гения череп – наследье червей.Погас! Но ничто не оставлено имПод солнцем живых без привета;На все отозвался он сердцем своим,Что просит у сердца ответа;Крылатою мыслью он мир облетел,В одном беспредельном нашел ей предел.Все дух в нем питало: труды мудрецов.Искусств вдохновенных созданья,Преданья, заветы минувших веков,Цветущих времен упованья;Мечтою по воле проникнуть он могИ в нищую хату, и в царский чертог.С природой одною он жизнью дышал:Ручья разумел лепетанье,И говор древесных листов понимал,И чувствовал трав прозябанье;Была ему звездная книга ясна,И с ним говорила морская волна.Изведан, испытан им весь человек!И ежели жизнью земноюТворец ограничил летучий наш векИ нас за могильной доскою,За миром явлений, не ждет ничего, —Творца оправдает могила его.И если загробная жизнь нам дана,Он, здешний, вполне отдышавшийИ в звучных, глубоких отзывах сполнаВсе дольное долу отдавший,К предвечному легкой душой возлетит,И в небе земное его не смутит.1832