Подарок от злого сердца

…Тамаре сказали, что ее зовут. Марина Русалкина, с блестевшими глазами, покрасневшим носом, как человек, находящийся на грани слез, попросила мороженого.

– Крем-брюле. – Она шмыгнула носом.

– Но у нас нет такого. Шесть других сортов есть.

– Нет, мне именно крем-брюле, ну, пожалуйста! Как в детстве. И лимонад «Буратино».

Тамара вдруг вспомнила, где она видела лимонад «Буратино».

– Лимонад принесу.

Она сбегала в гастроном, находящийся на соседней улице, и принесла лимонад. Она знала, что Людмила Викторовна всегда приветствует такую гибкость в своих официантках, способных на все, лишь бы угодить клиентам.

Русалкина пила лимонад жадно, с удовольствием, даже слегка постанывая. Тамара заметила, что она всегда постанывает, будто от боли или приятных ощущений. Видимо, это ее манера выражать свои чувства.

Тамара вернулась к себе, села за столик в подсобке и закурила. Никого рядом не было, и она попробовала застонать от удовольствия, вдыхая и выдыхая дым. Получилось смешно и глупо.

– Ты чего стонешь? Болит что-то? – К ней заглянула Лара. Тамара выронила сигарету.

– Испугала! Нет, просто пытаюсь представить себя на ее месте, – честно призналась подруге Тамара. – Она постоянно стонет: и когда водку пьет горькую, и когда лимонад сладкий.

– Она и в постели стонет, и когда в бане парится. Это ее манера, сущность, распущенность, если хочешь. Оставь ее, чувствую сердцем, от нее надо держаться подальше.

– Ба, Лара, откуда такие мысли?!

– Видишь – напивается. Человек перешел какие-то внутренние грани. А это говорит о многом, понимаешь? Ее фундамент дал трещину. Вот я, к примеру, никогда не стану пить водку. И курить не стану, куда бы меня жизнь ни загнала. И проституткой не стану. И воровать не смогу. И убивать тем более. У меня очень крепкий внутренний стержень. А она, эта Русалкина твоя, треснула, надломилась, распустилась, сорвалась со своей оси, и теперь ее несет.

– Ну, ты даешь, Ларка, я не понимаю. – Тамара была искренне удивлена. – А я-то думала, что только я пытаюсь анатомировать клиенток!

– Что, тоже интересно, чем они живут и как, с кем, о чем думают, чем занимаются, какие проблемы их одолевают? – весело усмехнулась Ларка. – Согласись, это забавляет.

– Забавляет, это правда.

– Надеюсь, ты не завидуешь ей?

– Завидую, – тихо призналась она. – И тоже хочу вот так пожить, как она. Чтобы меня окружали красивые и богатые мужчины, хочу покупать нарядные платья, ездить на своей машине, путешествовать. Помнишь, какая загорелая она недавно появилась здесь? Явно откуда-то приехала, с каких-нибудь Мальдивов или…

– …С Карибов, а, Карибова? – И Ларка ткнула ее локтем в бок. – Завидовать нельзя.

– А что тогда можно? Приносить еду и собирать грязные тарелки, это можно?

– Мечтать можно, – серьезно ответила Лара. – Вот мечтать – всегда можно.

И она повторила это на самом деле таким мечтательным тоном, что Тамара подумала: Ларка и сама время от времени уносится в свой мир, в свои фантазии, и что мечтают они, скорее всего, об одном и том же – о любви, семье, благополучии. Для Тамары картинка счастья напоминала рекламную – солнечную, цветную, с просторной кухней и сидящими за столом мужем и детьми, а где-то на втором плане – комнатные растения и зеленый попугай в клетке. Интересно, каким видела свое женское счастье Ларка?

…Марина много и отчаянно пила, почти не притрагиваясь к закуске. Тамара, наблюдая за ней издали, жалела ее и думала о том, как ей помочь. Может, вызвать на откровенный разговор и заставить ее поесть или же сделать проще: позвонить ее мужу, чтобы он приехал за ней?

Но звонка не потребовалось. За ней вскоре приехали. Возможно, муж, но, может, и любовник. Солидный господин в дорогом костюме, с мокрым зонтом в руке. Он расплатился с Тамарой, оставив щедрые чаевые, подхватил Марину под мышки, приподнял и почти вынес из ресторана. Тамара еще долго смотрела им вслед.

Что такое с ней случилось? Может, она разорилась, ее парикмахерская перестала приносить доход?

4

2007 г.

Пистолет обнаружили неподалеку от ресторана, в мусорном контейнере. Марк тщательно упаковал его в пластиковый пакет и сунул в карман.

– Левка, кажется, на этот раз нам с тобой повезло. Все-таки пистолет! Я думаю, что именно выстрелом из него была убита эта несчастная девушка.

Марк расположился за столом хозяйки ресторана с особым комфортом. Мало того, что его накормили, так теперь еще принесли большущий кусок торта и чашку с чаем.

– Я вижу, у тебя хорошее настроение? – Лева кивнул головой на торт.

– Ты не туда смотришь. Видишь – записная книжка. Ее я обнаружил в сумочке Русалкиной.

– Послушай, как-то дико все это звучит. Та женщина носила фамилию Русалкина, а теперь – эта!

– Ничего особенного – у них был один и тот же муж, Русалкин. Так вот. В конверте, как ты видишь, – и Марк ткнул пальцем в заложенную между страницами тонкую пачку конвертов, – письма! Неотправленные письма. И все они, заметь, без адреса. Я взял на себя смелость вскрыть первый конверт и прочел: это любовное послание, не скажу, чтобы интимного свойства, но все равно глубоко личное. Девушка Тамара была влюблена в мужчину по имени Вадим.

Локотков придвинул к себе записную книжку (глянцевая обложка расписана райскими розово-зелеными птицами, книжка почти новая), вытряхнул оттуда конверты.

– Брось, Марк, ты успел вскрыть их все. Все: раз, два, три… семь! И что в них?

– Просьба о встрече, намек на то, что девушка может забеременеть, ей тяжело жить в неведении, она хочет быть уверена в том, что их отношения – серьезные. Словом, обычные письма влюбленной женщины. Причем написаны они в разные периоды их романа (а роман имелся, это чувствуется в письмах, причем он развивался), девушка упоминает о свиданиях: кто что сказал, что она подумала о брошенной им фразе, как восприняла его поступок, и так далее. Мне даже показалось, что парень этот не женат, то есть особой преграды для развития отношений вроде бы не было. Просто ее любовник тянул с предложением, вот девушка и нервничала.

– Кто такой этот Вадим?

– Для начала скажу, что его координаты имеются в записной книжке: записаны аккуратным девичьим почерком. Что же касается подробного рассказа о том, кто он, я надеюсь услышать его от близкой подруги убитой. Она должна вот-вот появиться. После того что произошло с Тамарой, эта девушка упала в обморок, ей пришлось даже вызывать «Скорую помощь». Теперь, как утверждает Людмила Викторовна, ей вроде бы стало полегче, ее в подсобке отпаивают успокоительным чаем.

– А что говорят другие официантки?

– О Тамаре говорят только самое хорошее – честная, порядочная девушка, хорошо работала, ни с кем не конфликтовала. Хотя все в недоумении: зачем ей, богатой вдове, было устраиваться официанткой? Это вообще темное пятно в биографии потерпевшей.

– Но близкая подруга… Она-то, наверное, знает?

– Правду все равно никто не скажет. Но вот скажи ты мне, Локотков: ты стал бы продолжать работать в прокуратуре, да еще и с нашей зарплатой, если бы тебе на голову упало богатство? Стал бы?

– У нее муж умер, – напомнил Лева. – Может, у нее с горя крыша немного поехала, нервы?

– А я думаю, что она кого-то ждала там, понимаешь? Какого-то человека. Возможно, ее мужа убили, и она знала, кто. Вот и устроилась в ресторан, с тем чтобы выследить убийцу и отомстить за смерть мужа.

Локотков неприлично громко расхохотался. Марк смутился.

– Марк, – Лева взял себя в руки, – ты прости, что я заржал, но тебе бы романы криминальные писать!

В дверь постучали. Вошла девушка в стильных очках, худенькая, бледная, с заплаканным лицом. Видно было, что она едва стоит на ногах.

– Вы – Лара? Лара Британ? – спросил Марк, внимательно рассматривая ее. Подумалось почему-то, что у такой яркой девушки, как Тамара, и не могло быть иной подруги – серой, как мышка, тихой, скромной и наверняка преданной.

– Да. Меня зовут Лариса. Но все звали Ларой. И Тома тоже так звала… – Она тихонечко завыла.

– Да вы садитесь. Я понимаю, Тамара была вашей самой близкой подругой, мне ваша хозяйка рассказала, что вы даже квартиру поначалу снимали вместе.

– Да, мы несколько лет прожили с Тамарой под одной крышей. Она была очень хорошим человеком. Настоящим, понимаете?

– Понимаю. Ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: кому была выгодна смерть Тамары?

– Не знаю. У нее не было завистников. Хотя нет, что я такое говорю! Конечно, после того как она стала богатой, а потом еще и овдовела, то есть стала свободной… Думаю, многие наши девчонки завидовали ей. Но не убивать же за это!

– А клиенты? Может, у нее были конфликты с мужчинами? Может, кто-то к ней приставал, а она резко ответила?

– Какое у вас странное представление об официантках! Чтобы непременно кто-то приставал, назначал свидания, говорил пошлости и глупости… Нет. Ничего такого не было. Тамару знали все наши постоянные клиенты, а случайные, приезжие – таких было мало. У нас дорогое заведение.

– Хорошо. Я вижу, что вы лучше меня знаете, кто и за что мог бы убить вашу подругу.

– Я? Почему вы так решили? – Она вдруг заметно покраснела.

– Вы так легко отметаете все возможные мотивы… так может вести себя человек, который что-то знает. Признайтесь, Лариса: вы что-то знаете. Что?

– Я ничего не знаю. А если бы знала, то рассказала бы непременно. Но что? Я не знаю, что произошло. К тому же у меня из головы не идет то, первое убийство. Быть может, кто-то просто убивает всех жен Русалкина? Что еще можно предположить?

Марк вдруг понял, что она не в себе. И что она, как и остальные, в полном недоумении, и ей, возможно, еще понадобится время, чтобы осознать, что ее лучшая подруга погибла. Какие еще жены Русалкина? Это вообще смахивает на бред!

– Хорошо. Успокойтесь. Хотите чаю? Торт?

– Вы что, издеваетесь надо мной? – Эта маленькая и хрупкая Лара Британ бросила на него полный презрения взгляд. И Марк почувствовал в этой девушке силу и какую-то целостность. Промелькнула мысль, что Лара достойна большего, чем быть простой официанткой.

– Извините.

– Это вы можете спокойно сидеть здесь, в комфорте, и попивать чаек! А мне бы и кусок в горло не полез!

– Ладно, говорю же: извините. Ответьте мне тогда на такой вопрос: кто такой Вадим Шаталов?

– Вадим? – Она напряглась и опустила глаза. – А что Вадим?

– Вадим Шаталов. Кто он был для вашей подруги?

– Она любила его, – она сказала это так, словно обронила лишнее слово и теперь не знала, правильно ли сделала, раскрыв чужую тайну.

– Видите ли, вы должны успокоиться. То, что Тамара любила Вадима, я и так знал. Мне по штату положено заниматься расследованием. В мои руки попали ее письма к Вадиму. Неотправленные письма, понимаете?

– Я знаю эти письма. Но не предполагала, что они когда-нибудь окажутся в руках совершенно постороннего человека.

– Вы знакомы с содержанием этих писем?

– Да что вы такое себе позволяете?! – вскричала Лара. – Если вы можете вскрывать и читать…

– Лара, я вижу, разговора у нас с вами не получится. Вы совершенно не владеете собой. А ведь нам надо с вами действовать, понимаете? Вашу подругу убили, и убийца на свободе. Может, вы все-таки скажете, в каких отношениях Тамара была с Вадимом?

– Но если вы читали ее письма, то сами должны понимать.

– А я вот не понял! – Теперь уже и Марк не скрывал своего раздражения.

Локотков взглядом спросил Марка, не лучше ли будет, если он уйдет, и Марк кивнул.

Лара Британ проводила Леву взглядом до самой двери.

– Хорошо. Я скажу. Она любила Вадима. Очень любила! Но он, я думаю, не любил ее. Так, встречался просто. А она была цельным человеком, надеялась, что у них будет все серьезно.

– Лара, вы прекрасно знали вашу подругу. Ответьте мне на вопрос, который мучает всех, кто знал ее, особенно тех, с кем ей приходилось работать здесь, в ресторане. Зачем было ей, богатой женщине, ходить с подносом и обслуживать клиентов? Назовите причину.

– Хорошо. Я назову. Но вы же все равно не поверите!

– И все-таки?

– Она постоянно твердила одно: это все сон. Я проснусь – и снова окажусь в ресторане.

– Я не понимаю.

– Думаю, она воспринимала свой брак с Русалкиным как сон. А когда он умер, она посчитала, что это она виновата в его смерти. Что и для него она была тоже сном. Слишком уж все стремительно развивалось. Получилось, что он только-только похоронил свою первую жену, как женился на другой. И было много подобных впечатлений. Любовь, страсть… И у нее, и у него. Он не выдержал этой новой жизни. С ним случился инфаркт. А она просто решила вернуться в свою прежнюю жизнь. Тамара, всю свою сознательную жизнь стремящаяся к сытой и спокойной жизни, обретя многое, растерялась, понимаете? Она не успела насладиться своим новым положением, даже деньги не тратила. Как бы зависла в воздухе. Что-то с ней произошло…

– Но что? – Марк начинал терять терпение. – За что ее могли убить и кто?

– Не знаю.

– Хорошо. Тогда спрошу по-другому: вы не в курсе, кто является наследником всего состояния вашей подруги? Ведь у нее, насколько я понял, помимо квартиры, где она жила со своим мужем, Русалкиным, еще и другая недвижимость, деньги, акции звероводческого хозяйства да и само хозяйство. Кому теперь все это достанется?

– Мне, – чуть слышно ответила Лара Британ.

5

2007 г.

Марк возвращался на дачу поздно. Темнели сады, небо – темно-синее, предгрозовое – нависло над поселком, в открытое окно вливался терпкий запах влажных трав, зелени, земли.

Окна большого дома, который несправедливо называли просто дачей, светились оранжевым теплым светом, и там была жизнь, там была Рита, вынашивающая их первенца, там Марка ждали нежность, забота, любовь. А еще – ужин. Рита позвонила ему и сказала, что она испекла пирожки с капустой.

– Марк! – Она кинулась ему на шею, уткнулась носом в его щеку. – Все равно никогда не привыкну к твоей работе. Все понимаю, все! Но ничего поделать с собой не могу. Мне так хочется, чтобы ты почаще бывал дома!

– Ты скучала?

Она подняла к нему свое розовощекое, счастливое лицо и покачала головой:

– Если честно, то скучать было некогда. Приезжала мама, мы собирали клубнику, засыпали сахаром, варенье варить не стали, решили такую, сахарную, розовую, и оставить, только разложить завтра по банкам.

– Так мама здесь?

– Нет, она уехала домой, но завтра снова приедет. Еще мы с ней пололи морковь, она показывала мне, как сушить укроп, чтобы он был зеленым. Не представляла, что моя мама, городская женщина, так много знает и умеет делать в саду. Да, чуть не забыла, у нас же распустились розы, ну те, белые, помнишь, которые на прошлой неделе были все в бутонах. Марк, это, оказывается, так интересно – просыпаться и видеть, что произошли изменения, на грядках что-то расцвело, подросло. Земля такая черная, а розы такие белые, ослепительные, чистые! Завтра сам увидишь. Сейчас уже поздно любоваться цветами. Ладно, иди в душ, я подогрею тебе бульон. Ты будешь бульон?

– Я буду все. – Он обнял ее и поцеловал. – Рита, я обожаю тебя и готов съесть, даже не снимая с тебя этого домашнего платья.

Ужинали на веранде. Дождь все-таки начался и теперь хлестал по стеклам, стучал где-то высоко, по крыше, барабанил по жести водостоков, шумел в кронах яблоневых и вишневых деревьев.

– Я так понимаю, – говорила Рита, помешивая сахар в мятном чае, – что, если убийства совершены в одном и том же месте, значит, и мотив этих преступлений один. Или мотивы каким-то, пусть и косвенным, образом связаны. К тому же фамилии жертв совпадают. А это всегда интересно.

– И любопытно, так? Рита, ты заинтересовалась этими убийствами, я правильно тебя понял?

– Правильно. Убийства совершаются в ресторане, в подсобке. Девушки – молодые, к тому же обе были в свое время женами человека со странной и какой-то сказочной, андерсеновской фамилией – Русалкин. Кому они помешали? За что были убиты? Знаешь, если бы убили простую официантку, причем единожды, думаю, это тоже было бы любопытное убийство. А так… Вторая жена Русалкина, Тамара, оказывается, была богатой вдовой?

– Да, мы собрали информацию. Она могла бы несколько жизней прожить безбедно. У Русалкина были счета не только в российских банках, но и за границей.

– Марк, а что ты думаешь по поводу наследницы, ее подружки, Британ?

– То и думаю, что слишком уж все явно. Алиби у нее на момент убийства не было, она работала в ресторане, обслуживала клиентов. Да и пистолет могла выбросить тоже она. Да, кстати, именно из этого пистолета, который мы нашли неподалеку от ресторана, в мусорном баке, и была убита Тамара. Но эксперт, проводивший баллистическую экспертизу, предполагает, что выстрелами из него же были совершены еще три убийства: банкира Седова, его родного брата – он же телохранитель – и Мичурина, полковника милиции. Хотя это еще надо доказать. У него, я имею в виду у эксперта, было слишком мало времени, чтобы проверить свои подозрения.

– А что тот парень, Вадим Шаталов?

– Я сам лично допрашивал его. Он все отрицает. Господи, Рита, да я же не рассказал тебе самого главного – на пистолете отпечатки его пальцев!

– Теперь понятно, почему вы не задержали наследницу, Ларису Британ. Убита девушка, пистолет нашли, а на нем – отпечатки пальцев ее любовника. Так что же получается: этот Шаталов и убил еще троих людей?

– Я полагаю, что он простой исполнитель. Мы проверили: Шаталов месяц назад купил себе дорогую машину, правда в кредит. Но машина шикарная. И если учесть, что этот парень нигде не работает и что кредит ему все-таки дали, значит, у него влиятельные покровители, во-первых…

– … а во-вторых, у него был какой-то источник дохода. Возможно, это киллерские гонорары.

– Я тоже так думаю. Вот только с убийством Тамары все непонятно. Если она так богата, то почему бы перед тем, как ее убить, не вытрясти из нее деньги, бриллианты?

– Может, они действовали в паре с Британ?

– Вряд ли. Если предположить, что Шаталов выполнял заказ Британ, то зачем было убивать прямо в ресторане, в месте, где в это самое время находилась Лариса, у которой, конечно же, не могло быть алиби? Какое алиби, если она постоянно крутилась между залом и подсобными помещениями? Нет, не похоже, чтобы она была заказчицей. К тому же погибшая Тамара любила Вадима. Письма ее тоже пришлось отдать на экспертизу, проверить, действительно ли ее рукой они были написаны.

– Да, кстати, относительно алиби. Где в момент убийства находился Шаталов?

– Он говорит – дома. Что у него болел живот. Представляешь, как все просто?

– Вот именно, просто. Разве ты не понимаешь, что если бы Шаталову понадобилось алиби, то уж он бы постарался как-то обезопасить себя, нашел бы свидетелей.

– Да свидетель-то имеется, только мы его пока не нашли.

– И кто же это? Девушка?

– Нет. Сосед. Доктор. По словам Шаталова, именно к нему он обратился за помощью, когда почувствовал себя плохо, и сосед дал ему имодиум.

– И где сосед?

– Куда-то уехал, во всяком случае, его нет ни дома, ни на работе. Мы наводили о нем справки – это уважаемый человек, терапевт, заведует терапевтическим отделением в городской клинике. Еще преподает в медицинском институте. То есть человек, вполне достойный доверия. Но пойми, Рита, существуют отпечатки пальцев!

– Это прокол. И это необъяснимо. Если он профессиональный киллер, то как он мог выбросить пистолет, зная, что на нем отпечатки его пальцев? Он что, совсем не знает страха и не понимает, что это улики?

– Чертовщина какая-то!

– А что ты думаешь о Британ?

– Она произвела на меня впечатление. Я подумал даже, что она – не на своем месте, понимаешь? Это очень умная и сильная девушка. К тому же я почему-то поверил в искренность ее чувств. Она в самом деле выглядит как убитая горем подруга. И мне трудно себе представить, что она, эта хрупкая на вид девушка с умными глазами, способна пристрелить свою подругу прямо в ресторане, зная наверняка, что она в первую очередь попадет в круг подозреваемых. Нет, это не она.

– Так, может, ее подставили? И убийство Тамары – способ отправить в тюрьму именно Британ? Может, стоит заняться ее личной жизнью? Ее окружением?

– Возможно. Рита, я съел пятнадцать пирожков, и мне плохо. Вот разговаривал с тобой и ел. Что со мной теперь будет?

– Ничего. Выпьешь еще чаю и отправишься спать. Пирожки маленькие. Это не страшно.

– Рита, а тебе не скучно так жить? Сидишь дома, лепишь пирожки… Выращиваешь розы.

– Нет, Марк. Но в одном ты прав – я и здесь устрою себе небольшую мастерскую, привезу холсты и краски. Когда расцветут розы, обязательно их напишу. И повешу натюрморт прямо здесь, на веранде. Зимой все завалит снегом, а мы будем любоваться нашими, ты понимаешь – нашими розами!

6

2006 г.

На этот раз Марина Русалкина выглядела куда более спокойной и уравновешенной и вместо водки заказала апельсиновый сок и кофе.

Тамара, улыбаясь ей как старой приятельнице, поставила перед ней чашечку.

– Как вас зовут? – спросила Русалкина, с интересом разглядывая официантку.

– Тамара, – счастливым голосом ответила Тамара и почувствовала, что ей стало трудно дышать. Она и поверить не могла, что ее давняя мечта – хотя бы немного приблизиться к этой женщине – исполнится. Вот и сейчас. Она захотела с ней познакомиться! Быть может, ее спутник, который почти на руках унес ее отсюда, пьяную и похожую на перебродивший кисель, рассказал ей о том, как учтива, корректна и вежлива была официантка, обслуживавшая ее столик. Или она вспомнила лимонад «Буратино»?

– А меня – Марина. Послушайте, Тамара. Сейчас утро, я вижу, что посетителей в ресторане почти нет. Прошу вас, выпейте со мной кофе.

– Нет-нет, извините, но у нас нельзя. Меня сразу же уволят.

– А жаль. Хорошо, тогда поступим иначе. Дело в том, что мне просто необходимо с вами поговорить.

Тамара вдруг поняла, о чем будет разговор. Вероятно, ей стало стыдно за свой прошлый визит, и она решила извиниться. Надо же, какая щепетильность! «А Лара говорит, чтобы я держалась от нее подальше…»

– Хорошо.

– Вы можете отпроситься хотя бы на полчасика? Попросите кого-нибудь подменить вас. Скажите, что у вас разболелся зуб или еще что-нибудь. Словом, придумайте причину, чтобы вас отпустили наверняка. Мы поговорим в моей машине, это займет не больше тридцати минут.

Тамара постучала в дверь кабинета Людмилы Викторовны и сказала, что ей нужно отлучиться всего на полчаса. Директриса отпустила ее без вопросов.

– Скажи Ларе, чтобы подменила тебя.

Тамара с бьющимся сердцем вышла из ресторана вместе с Русалкиной. Села в ее роскошный новый автомобиль, на заднее сиденье, рядом с Мариной.

– Скажите, Тамара, сколько вам платят в этом ресторане?

– Какой неожиданный вопрос! Вас интересует оплата вместе с чаевыми или без?

– С чаевыми.

Тамара ответила. В сущности, какой смысл ей было скрывать свое жалованье, тем более она понимала, что такие вопросы не задаются просто так, без причины. Вероятно, ей собирались предложить новую работу.

– Что ж, неплохо, конечно, для официантки. Но я хочу предложить вам заработать очень большую сумму, понимаете? Такую, какая вам и не снилась. Пятьдесят тысяч долларов.

– Как это? – растерялась Тамара.

– Понимаю, странно слышать такое от совершенно посторонней женщины. Вы, наверное, хотите спросить, что надо сделать, чтобы получить такую сумму? В принципе вам и делать-то ничего не нужно. Природа сама позаботилась о вас.

Тамара окончательно была сбита с толку. Какая природа? Что она имеет в виду? Может, хочет купить у нее почку? Или какой-то другой орган? И напилась-то потому, что узнала, что серьезно больна?

Мысли завихрились в голове, сплетаясь в клубок. Что же ей такое, скорее всего опасное, невозможное, предложат, что стоит таких бешеных денег?!

– Скажу сразу – это преступление. Но вам надо будет только выдать себя за другую женщину и получить кучу денег в банках. Просто вы похожи на одну женщину, вот и все.

– Это ваша сестра? Ведь я немного похожа на вас, – зачем-то сказала Тамара.

– А это уже вас не касается.

Значит, точно, сестра, решила Тамара и немного приободрилась.

– А что будет, если я попадусь? Меня посадят на двадцать пять лет? – немного нервно спросила она. – Какова доля риска?

– А вы не так глупы. – Русалкина достала сигарету. – Главное – не бояться. И еще – я всегда буду с вами рядом. Это для вашего спокойствия. Поэтому если, как вы говорите, схватят вас, то заодно и меня. И вы можете спокойно им меня сдать.

– Что вы такое говорите?! Зачем вам это?

– А это я к тому говорю, моя дорогая, что я не стала бы ввязываться в такое дело да еще и подключать к таким деньгам совершенно постороннего человека вроде вас, если бы не была уверена в благополучном исходе задуманного. Риск – минимальный. Вам потребуется просто войти в банк, предъявить банковские документы, карточку, к примеру, чек или сберегательную книжку, чтобы получить наличные. Помимо этого, мы с вами постараемся опустошить и кредитные карты, тем более что мне известны все коды. Я вижу, вас разбирает любопытство, вы бы хотели знать, кто эта женщина, которую я попросту хочу сделать нищей? Нет, Тамара, этого я вам никогда не скажу. Вы – простой исполнитель, понимаете? И за свою работу получите неплохие деньги.