Дранг нах остен по-русски. Проверка на прочность

– Новости у меня, Петро, новости, – улыбнулся оперативник. – Сразу две новости, обе хорошие. Турки подписали соглашение о признании всех захваченных земель, о выплате контрибуции за возвращение Родоса, о мире на пять лет, всё, как мы просили. Это первая новость, согласись, неплохая и своевременная. А то мы разоримся на спонсорстве всяких повстанцев, не дождавшись результата. Двадцать шесть тысяч малолеток, кормить и одевать, опять же, надо. Турецкие деньги нам очень вовремя подошли, послы половину с собой сразу привезли, остальные за два месяца обещают собрать.

Вторая новость не хуже, – сделал глоток портвейна Николай, – возможно, даже лучше первой. Запорожцы наконец раскачались, приступили к зачистке очаковской степи и буджакской орды. Не зря мы с тобой пели им в уши о создании казачьего государства между Днепром и Дунаем. О подвиге Ермака, с двумя полками захватившего всё сибирское царство, о том, как прославятся запорожцы, когда захватят северное Причерноморье. Не говоря уже об огромной добыче, что можно получить, продав всех пленных татар тем же туркам, венецианцам, генуэзцам и прочим торговцам. А огромные трофейные стада овец поделить между казачьими станицами. Пустующие степи можно заселить самим, если не получится, то поклониться ими русскому царю Ивану Четвёртому. Тогда слава о запорожцах останется на Руси в веках, все православные будут молиться за казаков. Помнишь?

– Экий ты умный, – покачал головой Петро, прикладываясь к своему стакану, – можно подумать, я сам не помню всех наших предложений. Мы им пять тысяч ружей продали, все в кредит.

– Значит, самое время дать команду нашим торговцам отправляться в Чёрное море, пусть поспешат недорого закупить трофейное имущество. Тут мне пришла идея в голову, пока рассматривал твою железную дорогу. Не подсуетиться ли, установить прямую границу шведской Польши с захваченной запорожцами территорией? Тогда мы получим короткий выход через дружественные земли к Чёрному морю.

– Верно, завтра свяжемся со шведами, договоримся о взаимодействии с запорожцами. – Петро улыбнулся. – Однако какая интересная заварушка получается. Напрямую тут едва тысяча километров будет, можно железную дорогу за пять лет проложить. Если по ней пустить десяток бронепоездов, на Русь с запада лет триста напасть никто не рискнёт. А мы получим быстрый маршрут переброски войск от Чёрного моря к Балтике. И продвижению товаров с юга на север и обратно, что характерно, это будет золотое дно. Знаменитый путь из варяг в греки отдыхает.

– Ну, ты фантаст, – искренне удивился ходу мыслей своего друга Николай. – Нам за сто лет столько рельсов не отлить. Да и затраты на строительство дороги за столько же лет не окупятся, там же нищета, торговать особенно нечем. Хотя, если получится, мы разорим такой дорогой всех морских торговцев, что возят товары каботажными кораблями с юга на север, всяких генуэзцев, венецианцев и прочих турок.

Спустя два часа, изрядно наговорившись, два офицера расстались. Петро отправился спать в спальню к молодой жене Ларисе, тут же во дворце. Кожин, отказался оставаться на ночлег в гостях, решил прогуляться до своего жилища по ночному Королевцу. К полуночи ветер стих, подморозило, вызвездило. На небе россыпью подмигивали звёзды, небольшой огрызок луны тихо им подсвечивал. Редкие фонари на центральных улицах подчёркивали чистоту проезжей части и тротуаров. Хотелось кружиться среди тихой ночной столицы, вальсировать, гулять с любимой девушкой под руку, рассказывать ей стихи, как в молодости. Мужчина шёл не спеша, наслаждаясь чистейшим воздухом с примесью морского аромата. Благо идти было минут двадцать, по чистой мощёной брусчаткой и кое-где деревянными плахами улице.

– Опять от меня сбежала последняя электричка, – мурлыкал под нос подходящий мотив майор, переходя от одного фонаря к другому. Хмель давно выветрился из головы, оставив лёгкую ностальгию по давно ушедшим в прошлое (или будущее) временам и нравам. Николай шёл по мощённому брусчаткой тротуару, вспоминая студенческие годы, свои прогулки с девушками по вечерам. Тоска по давно ушедшим временам навевала грустные мысли о смысле жизни. Неожиданно впереди погас огонёк уличного фонаря, чувство опасности ударило по нервам. Мужчина едва не остановился, чтобы бежать обратно, но волевым усилием удержал себя в прежнем ритме движения. Лишь правая рука незаметно скользнула за отворот куртки, вынимая из кобуры неразлучный револьвер. Сыщик двигался вперёд, продолжал напевать невнятную мелодию, прислушиваясь к каждому шороху.

Вот он поравнялся с погасшим фонарём, стараясь не подходить близко к черноте боковых переулков. Чертыхнулся, качнулся на ходу, изображая пьяного, шагнул влево, выбираясь с тёмного тротуара на проезжую часть. Резко остановился, чтобы успеть подставить правую руку под удар сзади-справа. После чего время потеряло свою размеренность, секунды понеслись галопом. Разворот назад, с одновременным уходом в сторону. Ещё два нападающих пробегают мимо, промахиваясь своими дубинками. Шаг вперёд, подножка, удар, первый нападающий, чей удар удачно получилось заблокировать правой рукой, падает на дорогу. Как болит рука от удара дубинкой, лишь бы не перелом, успел подумать мужчина. Тут же принял решение не выпендриваться, пора стрелять.

Бах, бах, бах! Три выстрела гулко отражаются от стен соседних домов, улетая вниз, к морю, где гаснут под шумом прибоя. Двоих бандитов пули отбросили назад, оба шлёпнулись плашмя на спину, сминая хрустящую наледь на дороге, быстро не встанут. Так, нужно проверить первого, самого наглого злодея, разворот, пинок в грудь ему, чтобы не пытался подняться. Отпрыгнуть в сторону, оглядеться, не прикрывает ли кто бандитов. Спокойно, не торопись, всё нормально, нападавших лишь трое, на белом инее подмёрзшего тротуара чётко видны следы всего трёх человек. Пора вязать наглецов, где моя верёвочка?

Как обычно, верёвка, полгода валявшаяся в кармане, именно сегодня куда-то запропастилась. Пришлось здорового разбойника вязать его же кушаком, благо аборигены без кушака даже в уборную не выходили. Майор привычно затянул узел за спиной бандита, проверив его карманы, подумав, всунул в рот кляп из его же шапки, убедившись предварительно, что злодей не сопливый. Теперь можно заняться ранеными, оба оказались живы, порадовав старого сыщика. Есть ещё порох в пороховницах, а ягоды в ягодицах, как говорится. Рука не дрогнула, все пули ушли по назначению, в правые плечи, разворотив полушубки нападавших не хуже портновских ножниц. Холодный воздух не способствовал обильному кровотечению, а стоны раненых не затронули ни единой струнки в душе майора. Убедившись, что раненые бандиты безопасны, он присел на бровку тротуара. С соседнего двора уже бежал дворник, выстрелы на улицах столицы были очень большой редкостью.

До утра старому сыщику пришлось заниматься привычной работой, допрашивать бандитов, проверять их показания, выдёргивать цепочку посредников. Всё происходило в лучших традициях тридцать седьмого года, ночью к дому злодея подъезжали бесшумные пролётки, останавливаясь в сотне метров от входа, чтобы не разбудить. Два-три оперативника с револьверами в руках быстро изымали из квартиры или дома фигуранта, подозреваемого в организации покушения на майора, зачастую прямо из постели. Без особого шума выводили его на улицу, сажали в пролётку, отправляя на допросы. Сыщик спешил раскрутить всю цепочку как можно быстрее, пока слухи о стрельбе не дошли до организатора. Удача и профессионализм не подвели, как говорится, мастерство не пропьёшь. Уже в обед удалось задержать двух приезжих негоциантов из Бристоля, с чьей подачи закрутилось колесо неудачного покушения.

Глава 5

– Мочить их надо, как говорил президент, в сортире всех мочить! – неистовствовал Анатолий, когда узнал об английских наёмниках. – Они, сволочи, нас и наших детей убивают, а мы смотреть будем?

– Действительно, что предлагаешь ты, Пётр? – резюмировала итог получасового общего возмущения магаданцев результатами расследования теракта Надежда, жена Толика. – Раньше французы нас травили, теперь англичане убийц нанимают, почему вы молчите, офицеры?

– Мы не молчим, мы собрали всех именно для того, чтобы выработать общую стратегию действий. – Петро сидел во главе стола с хмурым видом, что-то чиркая свинцовым карандашом на бумаге. – По Франции повторяю, семейству Медичи скоро будет не до нас, через месяц, в самое Рождество, начнётся восстание большинства провинций королевства. Конкретные даты озвучили Нормандия, Гасконь, Наварра, Аквитания, Пикардия. Все они вооружены нашими ружьями, в каждом отряде по десятку советников из наших ветеранов, с офицером связи. Те смогут скоординировать свои действия, чтобы не быть разбитыми поодиночке. Потому о Париже можно забыть на ближайшие месяцы, как минимум.

– В Англии у нас никаких подвязок нет, как-то не получилось, – вступил в разговор Николай, ответственный за разведку и контрразведку. – Вернее, люди есть, но информация слабая, так, общие верхушки, что любой купец знает. Зато у нас договорённость с шотландцами, которые нам мешать не станут в случае конфликта с Англией, хотя и не поддержат. Завтра типография начнёт печатать листовки на четырёх языках – русском, немецком, испанском и латыни, поливающие англичан грязью. В лучших традициях америкосов, мол, англичане дикари, до сих пор оккупированы Нормандией, своего языка не имеют, разговаривают на смеси нормандского, англского и сакского языков. Законов писаных не имеют, живут без стыда и совести, как судью подкупят, так тот и решит любое дело. Королева Англии Елизавета папой римским давно объявлена незаконной наследницей, поддерживает пиратов, организовала нападение на магаданских дворян и торговцев силами наёмных убийц. Пока этой информации хватит.

– Почему пока? – Удивился Павел Аркадьевич. – Я хоть сейчас вам столько расскажу, на триста страниц хватит.

– Через месяц, когда первые листовки разойдутся, добавим следующую порцию грязи, затем ещё, – улыбнулся Кожин, – ближе к весне вся Европа будет считать англичан выродками и преступниками, еретиками и дикарями, подлежащими уничтожению. Примерно в апреле мы в газетах и листовках распространим призыв всем честным людям присоединиться к нашей очистке английского острова от бандитов и еретиков, там обосновавшихся. Все эти месяцы газеты в каждом новом номере будут подавать какую-либо изюминку из личной жизни королевы Елизаветы, её придворных и предков. Помните знаменитую серию «Проклятые короли»? Мы еженедельно будем подавать истории соблазнения сёстрами братьев, сожительства отцов с дочерьми и сыновьями, кровосмесительных связей. Покажем, что английские дети пытают, убивают своих отцов и матерей за будущее наследство. Пусть половина информации будет ложью, но все королевские дворы Европы побоятся заступаться за Елизавету и Англию, иначе мы их самих развенчаем.

– К маю месяцу, мы подготовим армию вторжения с огромным запасом патронов и снарядов, – не выдержал Петро. – Флот установит жёсткую блокаду острова, а десяти полков с приданной артиллерией, уверен, хватит для быстрого захвата Англии. На континент мы англичанам бежать не дадим, пусть укрываются в Ирландии и Шотландии. К тому времени в обеих странах начнётся настоящая охота на англичан и протестантов, мы будем платить за голову каждого живого англичанина и протестанта. Убивают пусть бескорыстно.

– Но куда мы денем такую прорву пленных? Не собираетесь же вы их расстреливать и вешать? – обеспокоилась Елена Александровна, на чьём попечении находились сотни детских домов и казарм с пленниками.

– Всё учтено могучим ураганом, Елена Александровна, никаких дармоедов в Королевец мы не повезём. – Петро встал и подошёл к окну, выходящему на гавань. – Сегодня из нашей гавани отплывают восемь кораблей, с солдатами и рабочими, с оборудованием, инструментами и товарами. Все они отправляются в Северную Америку, основывать первые четыре колонии на побережье. Да, колонии-поселения, чтобы подготовить их для массового приёма заключённых. К маю будущего года там выстроят жилые бараки, поставят лесопилки, наладят торговлю с индейцами.

– Где мы возьмём столько охраны для пленных, они же разбегутся.

– Побойтесь бога, индейцам будет предложена хорошая плата за каждого беглеца, никуда никто не убежит. Через пару лет самые толковые индейцы без нашего присмотра займутся охраной англичан, точнее, бывших англичан. Поскольку высаживаться в Англии мы будем под девизом помощи братскому скандинавскому и славянскому народу, порабощённому англскими, саксонскими и нормандскими завоевателями аж четыреста лет назад. Скинем, так сказать, чужеземное иго с братского славянского народа. – Наместник кровожадно ухмыльнулся, давая понять, что помогать будет изо всех сил. – Все наши командиры, миссионеры, газетчики и прочие, кто пожелает оказать помощь, ежедневно и ежечасно будут разъяснять аборигенам оловянного острова, что мы освобождаем их от захватчиков, угнетавших народ четыреста с лишним лет. А сами они суть славяне и кельты, забывшие родной язык под гнётом оккупантов, самоназвание «англичане» станет оскорблением, лояльные жители острова будут называться русами, к примеру.

Как сказали бы америкосы, мы понесём мир и демократию на многострадальную землю, оккупированную узурпаторами и еретиками. Всем будут обещаны свободы, взамен потребуется лишь креститься справа налево да говорить по-русски. Всё это на фоне всеобщего ликования и благоденствия, свободы и процветания.

– Не завязнем, как наши в Афганистане, в восьмидесятые годы?

– Что вы, сейчас не те времена. Не забывайте, население всей Англии, дай бог, за миллион перевалило, что даёт не больше ста тысяч дворян и прочих йоменов. Это с детьми, если считать, а чистых бойцов едва тысяч двадцать наберётся. Пусть даже вдвое больше будет, это несерьёзно. Остальное население острова воевать не станет, крестьянам и ремесленникам глубоко наплевать, кто будет править. Не забывайте, у нас с вами два неплохих козыря – православие и девятичасовой рабочий день с отменой любой барщины. Английские дворяне в замках и поместьях нам не нужны, поэтому смело освобождаем всех православных от налогов на семь лет, наглядный пример, слава богу, имеется в Западном Магадане. Думаю, желающих перейти в православие будет хоть отбавляй. Всем крестьянам даём свободу от барщины сразу после высадки на остров, а налоги соберём сами, графам и баронам оставляем по километру земли вокруг замка, на том пусть спасибо говорят, никаких крепостных. Америка большая, колоний на всех хватит, если кто возмущаться будет.

– Монахов и священников придётся сразу изолировать, а в церкви и монастыри наших миссионеров селить, да стены с подвалами проверять, там наверняка солидные средства хранятся, – прикинул Павел Аркадьевич. – Все книги надо сразу изымать, позднее редактировать и переводить на русский язык. Тогда к апрелю нужно тысячу букварей наших напечатать да столько же Евангелий на магаданском языке. Будет, по каким книгам язык изучать англичанам, точнее, бывшим англичанам. Монахов и английских священников предлагаю с острова не выпускать, собрать всех в паре монастырей, где с ними заняться перевоспитанием. Англичане совсем недавно были честными католиками, потом перешли в протестантство по приказу Елизаветы, признав её верховным патриархом Англии. В отличие от Руси, особых противников протестантства в церковной среде не было, массового церковного раскола в литературе не описано. Следовательно, английские монахи легко станут православными, было бы предложено. А мы предложим всем, кто выучит русский язык, вернуться к своей пастве. Для стимула, самым шустрым будет повышение церковного статуса. Думаю, желающих найдётся достаточно.

– К маю мои девочки вам человек сорок учителей начальной школы приготовят, со знанием английского языка, бумагу я обеспечу. – Елена Александровна начала записывать, что будет необходимо для высадившейся армии. – Продукты будут, сотню своих управителей на кораблях отправлю сразу после высадки. Предлагаю заранее предусмотреть несколько пунктов высадки и опорных городов. Чтобы не гонять транспорт через всю Англию, мы рассчитаем самую удобную логистику.

– Полагаю, надо сразу менять топонимику на славянский лад, – предложил географ. – Русские названия сотрут в массовой памяти века англоязычного существования. Не зря немцы меняли топонимику на всех захваченных славянских землях, примитивно переводили её на немецкий язык. Именно они за несколько поколений умудрялись ассимилировать покорённые славянские племена, быстрее, чем любые французы или англичане. Дайте мне самую подробную карту Англии, я её творчески переработаю, затем размножим в типографии до сотни экземпляров.

Предложения шли самые разные, народ оживился, стараясь внести свою лепту в общую копилку. Никто не пытался заступиться за англичан, предложить иное решение вопроса, нежели военное вторжение. Все магаданцы, включая подросших детей, отлично понимали античеловечную сущность англо-саксонского протестантства. Ибо знали о роли англичан в убийстве Павла Первого, в многочисленных покушениях на других императоров и политических лидеров России, вплоть до убийства Распутина, кстати. Никто не сомневался, что независимая Англия и в этой истории будет подобным образом избавляться от магаданцев и их потомков, был повод убедиться в этом. Петро, глядя на молодёжь, мысленно похвалил себя и товарищей, за правильное патриотическое воспитание детей. С такими помощниками и наследниками молодое государство имело все возможности прожить долго и счастливо. Оставалось сохранить начатый разбег лет на двадцать-тридцать, тогда и умирать не страшно станет.

Тем декабрьским вечером магаданцы расписали свои планы до мая 1582 года, наметили контрольные точки, после чего принялись за выполнение взятых обязательств. Впервые, пожалуй, за последние пять лет сытой и безопасной жизни магаданцы спешили вооружиться до зубов. Производственники корпели над боеприпасами, двигателями кораблей и катеров, дальнобойными орудиями и скорострельными винтовками. Запасали муку, сухари, копчёное мясо, сушёную и солёную рыбу. Именно той зимой, в частности, пошли наконец в серию, первые консервы в лужёной жестяной банке. Работали над ними больше двух лет, а получилось всё только тогда, когда большая война оказалась на носу. Получается, европейские апологеты войны правы, война подталкивает развитие человечества, технический прогресс, как минимум.

Зимой 1581–1582 годов теория ускоренного развития человечества именно в период войн получила своё подтверждение, хотя бы, на примере отдельно взятого Западного Магадана. Пошедшие в серию рыбные и мясные консервы стали первым предвестником технологического рывка. Следующим прорывом, как ни странно, стала швейная машинка, ручная швейная машинка, над созданием которой магаданские механики с помощниками работали шесть лет. Оказалось, мало собрать механику, чтобы машина работала, пришлось создать целую отрасль по наматыванию ровной тонкой нитки на шпульку. На местных кручёных руками нитях любая техника не работала, они рвались через пару секунд. И, что характерно, качественная техника соединилась с качественной нитью, именно той зимой, как нарочно. Чем моментально воспользовались женщины, организовав массовый выпуск стандартной одежды – военной формы, спортивной одежды, рабочих спецовок, по вполне приемлемым ценам. Хотя в двадцать первом веке европейцы бы назвали такие цены демпинговыми.

За пределами Западного Магадана зимняя Европа кипела, воевали почти все соседние страны. С разным успехом, с разными врагами, но воевали многие государства. Продолжались сражения испанцев с гёзами в Голландии. Один за другим восставали французские регионы, стремясь получить независимость от Парижа. Священная Римская империя впервые вступила в войну с Турцией не летом, а зимой император Рудольф Второй поддался уговорам своих дворян, мол, турки, как южное племя, как раз зимой воевать не умеют. Вооружённые магаданскими ружьями, немцы, сербы, венгры, румыны активно отстреливали турецких янычар, хотя в наступление перейти не смогли. Зато к середине февраля цесарские полководцы догадались закупить крупную партию патронов и, судя по некоторым успехам, начинали понимать тактику войны нового типа. Может, просто солдаты решили не ждать милости от воеводы, научились метко и быстро стрелять. Турки ещё держали свои позиции на границах с империей, но оттоманское войско медленно таяло. Так что Священная римская империя, вопреки прошлой истории, начала к весне выжимать турок с захваченных земель, чего не было в покинутом будущем до середины восемнадцатого века.

Возможно, в этом помогли запорожцы, три месяца азартно резавшие буджакские татарские кочевья. Вопреки расхожему мнению о казачьей вольнице, к освоению северного Причерноморья запорожцы приступили весьма вдумчиво и практично. Буджакскую орду казаки обкладывали, как медведя в берлоге. Сначала каждая казачья сотня научилась быстро и метко стрелять из купленных ружей на сто и двести метров. Только после этого профессиональные воины выступили в поход, разграбив несколько кочевий. Тем самым запорожцы спровоцировали буджакских татар к сбору всей орды против напавших казаков. Пока улусы собирали воинов в общую армию, казаки расположились на равнине, приготовив врагам такую же ловушку, в которую были пойманы сами несколько лет назад магаданцами. Учитывая, что лесов в степи маловато, казаки выбрали местность, обильно пересечённую оврагами, да разбавили её связанными рогатками. С подобной примитивной системой укреплений татары были давно знакомы и не сомневались, что спокойно разберут рогатки, находясь в недосягаемости от огнестрельного оружия. Они так и не успели узнать, что у казаков новые ружья, бьющие на двести с лишним метров, с небывалой скорострельностью и точностью, отправились в атаку на врага привычным построением, без пушек и в лоб, рассчитывая на численное превосходство.

Само татарское войско казаки расстреляли почти без потерь, с разных направлений, окружив пытавшихся спастись татар небольшими мобильными отрядами. Убедившись в гибели орды, в беззащитности кочевий, которые некому стало защищать, казаки принялись неспешно вырезать татарские селения. Широкой лавой казачье войско растеклось по северным границам буджакской степи, отрезав беззащитные татарские кочевья от границы с Валахией и Дуная. Пока эта часть казаков выступала в роли загонщика, оставшиеся на юге отряды запорожцев отлавливали татар, забирали их стада, чтобы отогнать к берегу Чёрного моря и продать торговцам как самих татар, так и скот. Благо из буджакской степи до скупщиков было несравнимо ближе, чем от Москвы до Крыма.

Робкие попытки турок спасти своих вассалов, переправить войска через Дунай и ударить в спину запорожцам пресекли магаданцы. Три печально известных среди турок самоходных парусника с Кипра вошли в устье Дуная, где месяц курсировали вверх-вниз по течению реки, одним видом мешая туркам форсировать пограничную преграду. Магаданцы демонстративно не открывали огонь, но изредка взрывпакетами глушили рыбу в реке, когда собирались сварить уху, чтобы обозначить своё присутствие туркам. Чего оказалось достаточно, чтобы прикрыть границу с турецкой стороны. Хотя форсировать пограничную реку не получилось, однако напуганные казачьей вольницей турки держали часть западной армии на берегах Дуная, ослабив границу на севере, потому цесарцам и удалось там развернуться.

Султан Мурад, успевший захватить Азербайджан и направивший войска на Персию, вынужден был отложить дальнейшую экспансию на восток. Над европейскими землями Оттоманской империи нависла нешуточная угроза. Впору было перевозить войска из Азербайджана на европейскую территорию, чтобы защитить Балканы, нежели думать о захвате плодородных персидских долин. Увы, сказывались серьёзные потери турецкого флота в сражениях с магаданцами, перевозка армии могла затянуться на долгие месяцы, движение пешим ходом через горы было ещё медленнее. Воспользовавшись тем, что европейская армия турок скована на северных Балканах и берегах Дуная, венецианцы высадили десанты на Архипелаге, возвращая себе утраченные острова. Их сухопутная армия начала движение по побережью Черногории и Хорватии, вытесняя турок с берегов Адриатики. Как обычно, предприимчивые европейцы загребали жар чужими руками. Пока казаки и немцы воевали с турками и их вассалами, венецианцы грабили и присоединяли себе турецкие земли.

Во Франции войска мятежных провинций разоряли владения, подвластные Генриху Третьему, воюя истинно во французском стиле. Отряды наёмников азартно грабили чужие владения, иногда постреливали в сторону королевских войск, уклоняясь от настоящих сражений. В перерывах между боями противники встречались у общих друзей, выпивали, дрались на дуэлях. Много говорили, но мало делали, создавая видимость восстания против королевской власти. Приданные мятежникам магаданские офицеры связи недоумевали, в чём их обязанности. Дорвавшиеся до халявы герцоги и графы не думали ни о чём, кроме материальной и моральной выгоды. Со стороны правительственных войск тоже не наблюдалось особых потуг разбить мятежников. Короче, война шла, как в романах Дюма, противники изредка стреляли друг в друга, сражались, брали пленных, которых затем выкупали, строили планы, пировали и веселились. Впрочем, магаданцев вполне устраивали такие занятия французской знати, главное, что королеве-матери стало не до внешних врагов, хватало внутренних.