Союз Правых Сил. Краткая история партии

Заявление Чубайса, поддержанное Кириенко и Немцовым, было болезненно воспринято «старыми демократами», такими как Юшенков, Ковалев и другие. Последний, например, будучи членом политсовета ДВР и участником избирательного блока СПС, публично призвал избирателей голосовать за «Яблоко». После этого главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев написал, что пока СПС не очистит свои ряды от таких «одиозных личностей», как Ковалев, шансов стать «нормальной партией» у него нет. Однако лидеры СПС решили «не трогать» известного правозащитника, чей авторитет, по их мнению, примирял часть столичной интеллигенции с необходимостью голосовать за Кириенко.

«Старые демократы» не принимали модель либерально-патриотического синтеза, которую пытались навязать коалиции Кириенко и Чубайс. Для них было важно сохранить либеральную идентичность, не связывая себя с национальным, патриотическим компонентом. В то же время они понимали, что в реалиях 1999 года такая платформа не будет пользоваться массовой поддержкой избирателей. Для «старых демократов» союз с «новыми либералами» был вынужденной мерой, «меньшим злом».

Пестрота избирательного блока СПС обусловила отсутствие сколько-нибудь цельной идеологии и как следствие – внятной предвыборной платформы. По мнению члена Общественной палаты РФ Вячеслава Глазычева, баллотировавшегося на выборах мэра Москвы в паре с Кириенко на должность вице-мэра, единой позиции у таких людей, как Немцов, Ковалев, Чубайс, Гайдар, Кириенко, просто не могло быть. «Никогда между ними не было настоящего согласия ни по одному вопросу, – вспоминает Глазычев. – Да и партии не было как таковой… Партийные структуры не успели сложиться».

Глазычев считает также, что у правых в тот момент не было и разработанной экономической программы. «Экономической программы правых не было. Был только весьма определенный вектор – рыночный, капиталистический, в принципе с надеждой опоры на новые двигатели рыночного хозяйства. В некотором смысле это совпадало с настроениями власти».

Это верно лишь отчасти. Таинственная «толстая папка в кожаном переплете», в которой якобы находилась «программа СПС», была вручена тогдашнему премьеру РФ Путину экс-премьером Кириенко за несколько дней до выборов. Сцена торжественного вручения Путину документов СПС была включена в рекламный ролик избирательного блока.

«В 1999 году Путин поддержал „Единство“, но при этом встретился с Кириенко, получил от него толстую папку, на которой было написано „программа“. Естественно, эту папку никто не читал, в том числе и Путин, но тем не менее он поблагодарил за нее, сказал, молодцы, что думаете о стране, тем самым дав им немного своего рейтинга», – считает директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко, в те времена – эксперт Комитета Государственной Думы по безопасности. Однако, по информации людей, все-таки заглядывавших в папку, там находились ксерокопии разрозненных документов, имеющих отношение к экономике. Сама же экономическая программа СПС существовала в лучшем случае в виде деклараций о намерениях.

«Российская газета» уже после назначения Сергея Кириенко полпредом в Приволжском федеральном округе (что произошло 18 мая 2000 года) сообщала, что «в одном из спортивных зданий города Кстово, где занимаются самбисты, проходят совершенно не афишируемые заседания специалистов из Москвы, в том числе из команды Грефа. Ни журналисты, ни политики, ни кто-либо посторонний, кроме окружения Кириенко, туда не допускаются. Никаких интервью, никакой утечки информации оттуда не происходит… Сергей Кириенко разработчикам своей программы дал всего один-два месяца». Впоследствии стало известно, что в здании Всемирной академии самбо проходил семинар Приволжского филиала Центра стратегических разработок Германа Грефа.

Это, однако, не имело большого значения для режиссеров политического спектакля 1999 года. Символический шаг передачи «программы СПС» Путину не только прибавил популярности СПС, но и существенно усилил позиции Кириенко внутри избирательного блока. Однако главный месседж этого акта расшифровывался так: Кремль и либералы играют в одну игру, это близкие союзники, идеологически родственные силы.

Сейчас политологи склонны говорить о системе договоренностей, существовавших между СПС и Кремлем, в рамках которой и была осуществлена «передача программы». «Либералы становились полупроходными, – говорит политолог Алексей Макаркин, в тот период – сотрудник газеты «Сегодня», описывая ситуацию лета – осени 1999 года. – Но чтобы стать проходными, нужно было попасть на телевидение, на первый и второй каналы, которые оставались в руках Кремля. Кроме этого, СПС нужна была поддержка премьер-министра Путина, который осенью 1999-го был самым рейтинговым политиком. И Путин поддержал экономическую программу СПС».

Такая трактовка подразумевает, что осенью 1999 года правые были самостоятельным центром силы, который вел свою собственную игру и мог «договариваться» или «не договариваться» с Кремлем по каким-то ключевым вопросам. С точки зрения людей, принимавших непосредственное участие в создании СПС, это было отнюдь не так. Правые входили в тот же политический мейнстрим, что и созданное Кремлем «Единство» – некоторые даже рассматривали их как часть одного кремлевского проекта. Правда, преобладала точка зрения, согласно которой СПС был своего рода «страховочным» проектом на тот случай, если «Медведь» не выполнит возложенных на него задач.

«В обгцестве всегда есть запрос. Запросом 1999 года оказался Путин, арядом с ним оказался Кириенко, – говорит Борис Надеждин, который в 1999 году был членом политсовета движения «Новая сила». – Если вы доверяли Путину, то, значит, вы должны были голосовать или за СПС, или за «Единство». И «Отечество», и КПРФ, и ЛДПР абсолютно точно воевали на этих выборах с «Единством». Поэтому «Единство» и получило 30 процентов. А те, кто надеялся на Путина, но у кого бюрократия вызывала изжогу, проголосовали за СПС. И в дальнейшем мы всегда обнаруживали, что избиратель СПС голосует за Путина. В отличие от избирателя «Яблока», при всем ощущении, что это близкие люди».

Одним из основных отличий правых от главного кремлевского проекта – «Единства» – было широкое подключение к политической игре неаппаратных сил. К услугам правых была вся влиятельная российская либеральная среда, формировавшаяся по меньшей мере с конца 80-х годов. Именно поэтому правые могли позволить себе не иметь разработанной экономической программы – ее с успехом заменяла сама либеральная среда, поведение которой определялось ожиданием «перемен к лучшему». Повестка дня, в сущности, заменяла собой программу (впоследствии правые приняли непосредственное участие в подготовке программы Германа Грефа). В этом смысле вручение Путину «толстой кожаной папки» было «сакральным» актом, который расшифровывался так: либералы признали Путина своим, а он, в свою очередь, дал понять, что не встанет в оппозицию к либеральной среде.

«Новые либералы» ставили перед собой задачу создать партию, которая была бы одновременно либеральной идеологически и комплиментарной действующей власти. Этим они довольно существенно отличались от догматичных «старых демократов». Они представляли собой иной социальный тип, отличный от традиционных либералов. Это были бизнесмены и менеджеры, которые, как правило, ранее не принимали активного участия в демократическом движении и в политике в целом (по возрасту или в силу занятий бизнесом). Иногда в выступлениях их лидеров проскальзывало недвусмысленное желание отмежеваться от дискредитировавших либеральную идею представителей «старой демократии», которую в народе все чаще уничижительно именовали «демшизой». Однако в этом случае они рисковали потерять либеральную идентичность, а это автоматически превращало их из самостоятельных игроков в субъектов кремлевской политики.

Заветной мечтой новых либералов – во всяком случае в этот период времени – было возглавить властный проект. Понимая, что кандидатуру нового президента в любом случае назовет Ельцин (и влияющая на него Семья), либералы не без оснований рассчитывали, что новый президент по меньшей мере не будет находиться в оппозиции к либеральной среде. Поэтому предполагалось, что СПС станет не резервным, а «интеллектуальным» вариантом партии власти, а его лидеры получат реальную возможность влиять на внутреннюю политику России. Эта нацеленность формировала новый имидж либеральной партии – вместо рыхлого объединения демократов и правозащитников (образцом которого отчасти может служить ДВР) создавалась партия нового типа, которая в отличие от предыдущих либеральных проектов рассматривалась как либерально-государственническая, либерально-патриотическая и, возможно, даже силовая. Во всяком случае, именно так видел свою «Новую силу» Кириенко и его союзники в Кремле (говорят, что одному из таких союзников, спичрайтеру президента Джохан Поллыевой, принадлежит высказывание «Либерал – это сильный человек»).

Путин как секретное оружие СПС

Ххлючевым в предвыборной кампании СПС стал лозунг «Путина – в президенты, Кириенко – в Думу!». Можно смело утверждать, что этот слоган сыграл роль победного штандарта, под которым правые торжествующе вступили в парламент.

Анатолий Чубайс после выборов признавался: «Правые решили задачу с результатом, на который сами не рассчитывали». Мало у кого тогда возникали сомнения, что этот результат мог бы быть достигнут без связки СПС – Путин. Однако либералы отнюдь не были едины в вопросе о том, как следует относиться к молодому премьеру – более того, вопрос о поддержке власти стал своего рода лакмусовой бумажкой для электората, настроения которого существенно изменились по сравнению с 1995 годом. Наблюдатели отмечали, что основные потери «Яблока» и приобретения СПС пришлись не на период полемики по чеченской проблеме, а на последние две недели перед голосованием, когда СПС начал активно поддерживать Путина, а «Яблоко» продолжало обходить этот сюжет стороной. Когда Явлинский наконец затронул эту тему, подтвердив свое безусловное участие в президентских выборах (это означало прежде всего, что «Яблоко» разрабатывает альтернативный политический проект, в котором Путину-президенту места нет), социологические опросы впервые зафиксировали преимущество СПС над «Яблоком», которое продолжало расти вплоть до самих выборов.

Впоследствии «Яблоко» не раз критиковало СПС за их поддержку Путина, обвиняя правых в конформизме и готовности «поступиться принципами» ради сиюминутных политических выгод. Левые либералы укоряли правых за то, что они «защищают» Путина, оправдывают его антидемократические шаги и, в частности, прикрываются именем Анатолия Собчака – «учителя» президента. Вот что писал «яблочный» публицист Борис Вишневский: «Каждый раз, когда второго российского президента надо представить не бывшим офицером КГБ, а приверженцем демократии и свободы, образованным юристом и цивилизованным государственным деятелем, используется образ „ученик Собчака“. Это традиционный аргумент не только для Запада, но и для российской интеллигенции, немалая часть которой продолжает считать Собчака своим кумиром.

Президент говорит, что уничтожение НТВ – это спор хозяйствующих субъектов, а Ходорковский сидит за решеткой не потому, что возражал власти, а за недоплаченные налоги. Но он же ученик выдающегося юриста Собчака. Значит, все описанное происходит по закону».[8]

Выбор фигуры Собчака в качестве объекта критики, конечно же, не случаен. Для правых бывший питерский мэр был своего рода связующим звеном между либерально настроенной интеллигенцией и бывшим полковником КГБ, поддержка которого, безусловно, должна была восприниматься этой интеллигенцией как своего рода нравственный вызов.

Сам Собчак, незадолго до выборов 1999 года вернувшийся из парижской эмиграции, отмечал «единство своей идеологической платформы с принципами СПС», хотя и исключал возможность своего вхождения во фракцию СПС в парламенте. По словам Собчака, «без фракции СПС новая Государственная Дума будет неполноценной и вновь обреченной на бездействие».[9]

Идеологическая близость Собчака к СПС во многом определила то позитивное отношение, которое правые перенесли с бывшего председателя Ленсовета на его бывшего советника. Важную роль сыграли и факт назначения Собчака доверенным лицом кандидата в президенты Путина, и его неожиданная смерть в преддверии президентских выборов, и присутствие и. о. президента на похоронах своего учителя и наставника. Однако только эмоциями дело не ограничивалось. В своей политической практике Путин последовательно воплощал в жизнь многие предложения Собчака. Так, например, реформа административно-территориального деления России, предпринятая Путиным сразу же после избрания его президентом страны (в мае 2000 года), целиком отвечает мыслям Собчака, изложенным в его книге «Жила-была коммунистическая партия» (1995 год).

Анатолий Собчак. «Жила-была коммунистическая партия»:

«Если мы хотим иметь в будущем более целесообразное административно-территориальное деление России, чем сегодняшнее, которое мы получили в наследство от коммунистической системы и которое во многом носит искусственный характер, то начинать эту работу лучше всего с укрупнения федеральных структур. Вполне целесообразно иметь одного представителя Президента на весь Северо-Запад, или Уральский, или Волго-Вятский экономический район. У представителя Президента, курирующего целый крупный регион страны, будет совершенно иной кругозор и масштаб деятельности, чем сейчас. Он не станет тратить силы на борьбу с региональным начальством, как сплошь и рядом происходит при нынешнем положении дел, у него будет возможность сравнивать, как идут дела в разных субъектах Федерации, и он может стать не просто присматривающим, надзирающим „государевым оком“, не просто контролирующим органом, а проводником новых идей, передового опыта, то есть вносить существенный вклад в развитие федерализма и в укрепление региональных структур власти. Немаловажно и то, что при этом произойдет укрепление вертикальной структуры исполнительной власти, а Президент и его администрация могли бы получать более достоверную информацию о происходящем в регионах. Точно так же можно поступить и с любой из тридцати трех федеральных структур, созданных сегодня в каждом из регионов. Именно с этого, по моему мнению, и нужно начинать процесс укрупнения субъектов Федерации и укрепления государственного единства России с реформирования и укрупнения федеральных структур власти в регионах страны».

Правые сделали верную ставку. Популярность Путина принесла им голоса той части электората, которая действительно «ждала перемен», персонифицировала эти ожидания в лице молодого премьера и не сочувствовала критикующим власть левым либералам. Но еще важнее было то, что Путин оказался идеальным кандидатом СПС. По мнению литературоведа и публициста Сергея Переслегина, Путин – «пример яркого и последовательного правого политика. То есть политика, который последовательно, умно и осмысленно проводит в жизнь правые идеи. Путин фактически выполнял задачу правых на усиление российской государственности, российской экономики и на открытие этой экономике рынков за рубежом. Но выполнял эти задачи не на их условиях. И делал это честно все восемь лет своего правления».

С Переслегиным согласен политолог Станислав Белковский, который, однако, считает, что верхушка СПС сознательно подчеркивала идеологические расхождения между Путиным и правыми, «поскольку им это позволяло удерживать альтернативный центр консолидации либералов».

«Невозможно было бы, – говорит Белковский, – чтобы все реальные единомышленники СПС понимали, что Путин – это кандидат СПС, что для Путина идеальной позицией была бы позиция лидера СПС, что Путин абсолютный единомышленник Кудрина и Грефа (не случайно эти люди принимали существенное участие в определении путинской политики восемь лет)».

Действительно, при всей схожести программных установок СПС и той политики, которую проводил Путин в период своего первого президентского срока, правые не могли позиционировать себя как президентскую партию, а Путина – как «кандидата СПС». Прежде всего потому, что это место уже было занято кремлевским политтехнологическим проектом «Единство».

Время молодых

Выборы 1999 года показали, что в общественном сознании господствует запрос на молодых и энергичных политиков.

Помимо поддержки молодого и энергичного Путина, СПС сумел выдвинуть на передний край таких лидеров, как Кириенко и Немцов – и это тут же принесло свои плоды. Одной из основных политических технологий правых стала ставка на молодежь и отождествление себя с будущим. Политолог Алексей Зудин, в рассматриваемый период – эксперт Московского центра Карнеги, указывает также на фактор «моральной регенерации» либерального избирателя, решающую роль в которой сыграла агитационная кампания «Ты прав!».

Кампания «Ты прав!» имела своей главной целью «исправление смыслов». Ставшие двусмысленными понятия «демократы» и «либералы» было предложено заменить куда более респектабельным термином «правые». Именно молодежная среда, по замыслу политтехнологов СПС, должна была стать главной опорой правых. Тесное отождествление себя с молодежью, а через нее – с будущим позволило правым позиционироваться в общественном мнении как «партии нового поколения».[10] Лозунг «Молодые, энергичные, грамотные – во власть!» также был нацелен на привлечение широких масс молодежи.

В январе 1999 года Кириенко говорил о необходимости разработки нового политического языка: «Прошедшие годы привели к тому, что дискредитирован политический язык, мы по-разному понимаем одни и те же слова… Сегодня слово „реформа“ носит негативный смысл. Слова „либеральный“ или „демократический“ тоже».

На выборах 1999 года СПС в целом лидировал по категории «избиратели наиболее активных возрастов», по удельному весу самой молодой категории избирателей (до 25 лет) более чем в два раза опережая «Яблоко» и в два с половиной раза – ОВР и «Единство».[11]

Повысило популярность правых среди молодежи и активное использование Интернета. В ходе парламентских выборов 1999 года либералы впервые в России использовали Интернет в качестве инструмента политических технологий. СПС продвигал в СМИ своих лидеров как самых «сетевых» политиков и успешно манипулировал темой Интернета как среды обитания наиболее «продвинутой» части электората. В результате в общественном мнении Немцов и Кириенко стали «главными интернетчиками» среди политиков. В частности, Кириенко еще зимой 1999 года предложил своим сторонникам создать «интернет-парламент», предметом обсуждения которого должны были стать «общенациональная стратегия России в следующем тысячелетии», экономическая программа движения «Новая сила», конституционная реформа и «разработка нового политического языка».

Одним из главных интеллектуальных центров, поддерживавших экспансию правых в интернет-пространство, был Фонд эффективной политики – одна из первых в России структур, профессионально занявшихся разработкой, созданием и поддержанием интернет-проектов. Так, первый персональный сайт политика (www.nemtsov.ru) был разработан именно ФЭПом. Ряд сетевых газет, запущенных этой структурой, оказывали информационную и идеологическую поддержку российским либералам.

Опора на молодежь, привлечение интернет-технологий – это лишь наиболее заметные, но не самые принципиальные отличия от других партий и движений. Гораздо более важным было использование системы профессиональных и экспертных сетей, ставшее настоящим ноу-хау правых.

Во многих случаях ядра этих сетей возникали на базе местных университетов и экспертных центров. Одной из самых известных сетей стала нижегородская, связанная с именем профессора Петра Щедровицкого, и московская, связанная с Вячеславом Глазычевым и Маратом Гельманом. Сети эти имели точки соприкосновения как на уровне личных контактов, так и на уровне идеологии: Глазычев долгое время сотрудничал с отцом Петра Щедровицкого, известным философом Георгием Щедровицким, основателем «школы методологов». Что же касается самого Щедровицкого-младшего, то его, как и полит – технолога Ефима Островского, привлек к политическому консультированию «Новой силы» Марат Гельман. Впоследствии на выборах 1999 года Щедровицкий-младший занимался также «комплексным проектированием и организационным сопровождением кампании СПС». Не касаясь сейчас идеологии методологов, заслуживающей отдельной статьи, отметим, что и в Москве, и в Нижнем Новгороде в их ассоциациях принимали участие не только (и даже не столько) политтехнологи, сколько философы и архитекторы. Главной задачей этих объединений было конструирование новых социальных, организационных, культурных и эстетических моделей. При этом «развитая мыследеятельностная концепция», на которую опирались методологи, «конечно, к проектированию не имела ни малейшего отношения, а вырастала из педагогики».[12]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

24 мандата по пропорциональной системе, пять депутатов-одномандатников, три независимых депутата, присоединившихся к правым, и депутат, избранный от Российской партии пенсионеров.

2

Такого рода предложения высказывал, например, Борис Федоров.

3

Константин Титов изначально входил в НДР, но после конфликта с Виктором Черномырдиным покинул ряды «партии власти» и основал собственную организацию «Голос России».

4

Участию Рыжкова в коалиции активно сопротивлялся Гайдар, который не мог простить ему критику идеологии и практики радикального либерализма.

5

В число непосредственных учредителей входило также движение «Россия молодая» Бориса Немцова.

6

Кроме них в КС входили также Ирина Хакамада, Константин Титов и Виктор Некрутенко (ответственный секретарь блока).

7

За исключением Сергея Ковалева.

8

Вишневский Б. Мэр для президента. «Московские новости», 29 октября 2004 года.

9

10

Зудин А. Союз Правых Сил // Россия накануне думских выборов 1999 года. Московский центр Карнеги. М.: Гендальф, 1999.

11

СПС уступал ЛДПР и «Яблоку» лишь в категории «молодых взрослых» – от 25 до 39 лет.

12

Глазычев В. Лекция об эволюции проектирования. Крым, Новый Свет, июль 2001 года.