Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста

Благоволите принять, господин генерал, уверение в моем высоком уважении и преданности.

Бертело".

Яссы, 12 ноября 1917 года, N 01445. Щербачев".

II

"12–25 ноября 1917 года. Господину Начальнику Генерального Штаба. Петроград.

Ваше Превосходительство.

Мое внимание было обращено на следующее сообщение прессы, полученное из С.-А. Соединенных Штатов:

"Американское правительство объявило, что никакие отправки военных припасов или продовольствия не будут производиться в Россию до тех пор, пока положение в этой стране не выяснится.

Правительство, до разрешения отправки американских продуктов, хочет знать, в чьи руки они попадут в России. Вывоз в Россию будет возобновлен только после сформирования твердой власти, которая может быть признана Соединенными Штатами. Но если большевики останутся в обладании властью и будут проводить свою программу заключения мира с Германией, то настоящее запрещение вывоза в Россию останется в силе. Кредиты Временному Русскому Правительству достигают, в настоящее время, 325 миллионов долларов, из которых 191 миллион уже ассигнован, причем большая часть этой суммы истрачена на покупку припасов, которые уже готовы к отправке. Суда, предназначенные Америкой для перевозки этого груза, уже готовы к отплытию, но они не получат разрешения выйти из портов и им будет отказано в угле".

Мне кажется, что будет справедливо сообщить Вашему Превосходительству, что ни я, ни Американский посол еще не получили из С.-А. С. Штатов инструкций или сведений подобных сообщению, приведенному выше. Тем не менее, справедливость требует высказать Вашему Превосходительству мнение, что это сообщение прессы правильно выражает точку зрения Правительства Северо-Американских Соединенных Штатов. Мы ежедневно ожидаем получения сведений, подобных приведенному выше сообщению.

До отправления Вам сего сообщения я представил его Американскому послу, который вполне согласен с содержанием его.

Пользуюсь этим случаем, чтобы высказать Вашему Превосходительству мое глубокое к Вам уважение.

Бригадный генерал Армии С.-А. С. Штатов, Американский военный атташе, начальник Американской военной миссии в России".

Эти два документа очень красноречивы. По сообщению генерала Бертело, французский министр-председатель г. Клемансо «не признает в России никакой власти, которая оказалась бы способной входить в соглашение с противником». Надо ли это понимать в том смысле, что французское правительство вообще не допускает мысли о соглашении с немцами, имея в виду войну «до конца», то есть до полного подчинения Германии воле союзников? Такова действительно «программа» г. Клемансо – по крайней мере такою она была, пока г. Клемансо пребывал в оппозиции. Не воображает ли г. Клемансо, что ему удастся навязать эту программу русскому народу?

Правда, французский правительственный орган – «Тан» – пытается провести линию водораздела между русским народом, которому биржевой орган обещает свои подозрительные симпатии, и Советской властью, по адресу которой официоз расходует свои обильные запасы лжи и клеветы. Мы опасаемся, однако, что история не оценит тонкой стратегии органа г. Клемансо, и что русские солдаты, рабочие и крестьяне не проявят достаточного желания продолжать войну до полного разгрома Германии, – уже по тому одному, что на пути к этой цели стоит полный разгром России.

Двусмысленное сообщение американского генерала, который и опровергает, и подтверждает известие газет о том, что Соединенные Штаты объявили нам нечто вроде бойкота, идет по тому же пути, что и телеграмма генерала Бертело. Северо-американская плутократия согласна, будто бы, отпускать нам паровозы только в обмен на головы русских солдат. Мы считаем этот эквивалент слишком высоким, господа дипломаты. В этом и состоит смысл революции 25 октября. Русский народ считает себя заинтересованным в поддержании дружественных экономических и политических отношений со своими нынешними союзниками. Но он не согласен оплачивать эти отношения обязательством проливать свою кровь до тех пор, пока это будет угодно г. Клемансо или нью-иоркским королям военной индустрии.

В политике приходится считаться с фактами, – приятны они или неприятны. От этого правила не освобождены и союзные правительства. В России существует народная власть, учрежденная Всероссийским Съездом Советов Рабочих и Солдатских Депутатов. Эта власть вовсе не нуждается в признании г. Клемансо, чтобы быть полномочным органом русских солдат, рабочих и крестьян. Совет Народных Комиссаров ведет страну к миру. Хотят ли сегодня правительства сделать этот мир всеобщим? Хотят ли они приступить к немедленному обмену мнений по этому вопросу? Да или нет? Вот единственный вопрос, который интересует сейчас народы всех воюющих стран. Угрозы союзной дипломатии не могут изменить направления нашей политики. Мы ни на минуту не сомневаемся, что эти недостойные угрозы будут отметены самими союзными народами.

Мы идем к миру, и мы придем к нему – через все препятствия.

«Известия» N 225, 14 ноября 1917 г.

(Напечатано без подписи).

Л. Троцкий. ЧТО ГЛАСЯТ ТАЙНЫЕ ДОГОВОРЫ?

Только незначительная часть документов, скрывающих секретные соглашения капиталистов, уже опубликована. Многое и многое станет еще из тайного явным по мере разборки архивов министерства иностранных дел, где сохраняются улики против империалистской дипломатии, конечно, никогда не ожидавшей их опубликования, никогда не предполагавшей возможности победы пролетарской революции.

План захватов, намеченный российской буржуазией и ее «союзниками», изобличен в своих главных чертах. «Англия» и «Франция» выговорили себе право «свободно», т.-е. по своему усмотрению, определить западные границы Германии и Австрии, уступая в обмен за эти захваты такое же право «России», а именно, предоставляя на ее усмотрение установление восточных границ Австрии и Германии. «Рука руку моет» – вот первый принцип (правило) политики империалистического разбоя.

Этим не ограничивается проект аннексий в Европе. «России», т.-е. Сазоновым и Терещенко, выговорено, как хорошо известно, аннексия Константинополя. Но из договоров выясняется, что не только Константинополь, но и вся европейская Турция должна была достаться российской буржуазии. Соглашение о Балканах еще не опубликовано, но из печатаемой сегодня «справки» о русско-румынских отношениях явственно видна как шантажистская политика румынского правительства, захватывающего территории с чисто-славянским населением, так и политика обмана, который в «удобный» момент намеревалась осуществить русская дипломатия, нарушив заключенный с Румынией договор. Но наиболее широкие захватные планы относятся к азиатской Турции. В значительной мере вся нынешняя война есть война за раздел «турецкого наследства», за «передел» турецких земель между банками, промышленниками и купцами наиболее сильных капиталистических держав. По соглашению, которое опубликовывается нами сегодня, азиатская Турция подлежит раздаче по кускам всем «союзникам».

От Турции остается только «хвостик», – небольших размеров область, со всех сторон окруженная владениями счастливцев, поживившихся за ее счет. Сравнительно мало получают Италия и Греция. Солидный куш получает Франция в виде Сирийского побережья и земель к северу от Средиземного побережья. Эта предоставленная Франции область встречается с областью, которая отдается России и которая включает часть Черноморского побережья (до пункта западнее Трапезунда) и земли, лежащие от него по направлению на юг. К русским и французским областям прилегает с востока английская область, суживающейся полосой идущая к Персидскому заливу и захватывающая всю Месопотамию с Багдадом. Кроме этих трех крупных кусков турецкого пирога, открыто раздаваемых «державам» на руки, соглашение предусматривает еще образование «независимой» арабской федерации, подлежащей, однако, распределению на «зоны влияния».

«Зона влияния» – термин дипломатический, а на обыкновенном языке означает – область господства. Арабская «независимая» федерация, заранее разделенная на «области господства», конечно, на деле была бы «независимой» только от арабов и целиком зависимой от заправил международного капитала.

Кроме соглашения о разделе Турции между «Россией» и «Англией», заключено было также соглашение о разделе Персии, окончательно лишавшее персидский народ всякой тени самостоятельного существования.

Народ России не может стремиться к грабежу и насилию над другими народами. Крестьянству, которое составляет девять десятых армии, не нужны турецкие и персидские земли. Земли, которых добивается крестьянство, – помещичьи земли, за которыми далеко не приходится ходить.

Лозунг «мир без аннексий и контрибуций» честно приемлется рабочими и крестьянами, честно приемлется рабоче-крестьянским правительством.

Но этот лозунг был для российской буржуазии в корне неприемлем. Милюков и Терещенко не хуже Сазонова продолжали разбойную войну и защищали тайные договоры, на которых кровавая рука последнего Романова мошеннически подписала имя Россия!

«Правда» N 187, 25 (12) ноября 1917 г.

Л. Троцкий. ОБРАЩЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ К ПРАВИТЕЛЬСТВАМ И НАРОДАМ СОЮЗНЫХ С РОССИЕЙ СТРАН

В ответ на наше предложение о немедленном перемирии на всех фронтах, в целях заключения демократического мира, без аннексий и контрибуций, с гарантией права на национальное самоопределение, германский главнокомандующий ответил согласием на ведение мирных переговоров. Верховный главнокомандующий армий Республики, прапорщик Крыленко, предложил отсрочить начатие переговоров о перемирии на 5 дней до 18 ноября (1 декабря), дабы снова предложить союзным правительствам определить свое отношение к делу мирных переговоров. Военные действия на русском фронте по обоюдному согласию приостановлены. Никаких перемещений войск за эти пять дней, само собой разумеется, ни с той, ни с другой стороны не должно быть.

Решающий шаг сделан. Победоносная рабочая и крестьянская революция в России поставила вопрос о мире ребром. Период колебаний, оттяжек, канцелярских соглашений закончен. Сейчас все партии всех воюющих стран призваны ответить категорически на вопрос: согласны ли они вместе с нами приступить 18 ноября (1 декабря) к переговорам о немедленном перемирии и всеобщем мире. Да или нет! От ответа на этот вопрос зависит, избегнут ли труженики заводов и полей новой зимней кампании, со всеми ее ужасами и бедствиями, или же Европа будет и дальше истекать кровью.

Мы, Совет Народных Комиссаров, обращаемся с этим вопросом к правительствам наших союзников – Франции, Великобритании, Италии, Соединенных Штатов, Бельгии, Сербии, Румынии, Японии, Китая. Мы спрашиваем их пред лицом их собственных народов, пред лицом всего мира: согласны ли они приступить вместе с нами 1 декабря к мирным переговорам?

Мы, Совет Народных Комиссаров, обращаемся к союзным народам, и прежде всего, к их трудящимся массам, согласны ли они и дальше тянуть эту бойню без смысла и цели, слепо идя навстречу гибели всей европейской культуры. Мы требуем, чтобы рабочие партии союзных стран немедленно дали ответ на вопрос: хотят ли они открытия мирных переговоров 1 декабря.

Вопрос поставлен ребром. Солдаты, пролетарии, трудящиеся, крестьяне, хотите ли вы вместе с нами сделать решительный шаг к миру народов?

Мы, Совет Народных Комиссаров, обращаемся к рабочим массам Германии, Австро-Венгрии, Турции, Болгарии. Мир, который мы предложили, должен быть честным соглашением, обеспечивающим каждому народу свободу экономического и культурного развития. Такой мир может быть заключен только при условии прямой и мужественной борьбы революционных масс против всех империалистических планов и захватных стремлений.

Рабочая и крестьянская революция уже предъявила свою программу мира. Мы опубликовали тайные договоры царя и буржуазии с союзниками и объявили эти договоры необязательными для русского народа. Мы предлагаем всем народам открыто заключить новый договор на началах соглашения и сотрудничества.

На наше предложение официальные и официозные представители правящих классов союзных стран ответили отказом признать правительство Советов и вступить с ним в соглашение о мирных переговорах. Правительство победоносной революции не нуждается в признании профессионалов капиталистической дипломатии. Но мы спрашиваем народы: выражает ли реакционная дипломатия их мысли и стремления? Согласны ли народы позволить дипломатии упустить великую возможность мира, открытую русской революцией? Ответ на эти вопросы должен быть дан сейчас же, и ответ не на словах, а на деле. Русская армия и русский народ не могут и не хотят дольше ждать. 1 декабря мы приступаем к мирным переговорам. Если союзные народы не пришлют своих представителей, мы будем вести с немцами переговоры одни. Мы хотим всеобщего мира. Но, если буржуазия союзных стран вынудит нас заключить сепаратный мир, ответственность падает целиком на нее.

Солдаты, рабочие и крестьяне Франции, Англии, Италии, Соединенных Штатов, Бельгии, Сербии! 1 декабря открываются мирные переговоры. Мы ждем ваших представителей. Действуйте! Не теряйте ни одного часа! Долой зимнюю кампанию, долой войну!

Да здравствует мир и братство народов!

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Н. Ленин).

14 ноября 1917 г.

А. Л. Попов, «Октябрьский переворот», Изд. «Новая Эпоха», Петроград 1918, стр. 254.

Л. Троцкий. К СВЕДЕНИЮ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СОЮЗНЫХ С РОССИЕЙ СТРАН

В ответ на формальное предложение Совета Народных Комиссаров об открытии переговоров о немедленном перемирии на всех фронтах, в целях заключения демократического мира без аннексий и контрибуций, с правом всех наций на самоопределение, германское верховное командование ответило согласием. Все относящиеся сюда документы и фактические сообщения опубликованы мною в «Известиях Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих и Солдатских Депутатов».

Военные действия на русском фронте приостановлены. Прелиминарные переговоры начнутся 19 ноября (2 декабря). Совет Народных Комиссаров как раньше, так и теперь считает необходимым единовременное ведение переговоров со всеми союзниками в целях достижения скорейшего перемирия на всех фронтах и обеспечения всеобщего демократического мира.

Союзные правительства и их дипломатические представители в России соблаговолят ответить, желают ли они принять участие в переговорах, открывающихся 2 декабря в 5 часов дня.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

«Известия» N 228, 17 ноября 1917 г.

Л. Троцкий. ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО НА ОБЪЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ЦИК, ВСЕРОССИЙСКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО СЪЕЗДА И ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ОТ ИМЕНИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА (15 ноября)

До сих пор этот зал являлся свидетелем трудов Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Здесь же я удостоился чести приветствовать дорогих гостей, которым от имени Петроградского Совета я говорю мое «Добро пожаловать!». Вы пожаловали сюда, товарищи, как гости, но с того момента, как вы вступили в этот зал, вы становитесь полномочными хозяевами русской жизни. Только теперь здесь сконцентрирована воля таких широких масс русского народа, перед которой ничто и никто не устоит. Ибо здесь крестьянин, рабочий и солдат подали друг другу руки для защиты завоеваний революции. Тут и всероссийский крестьянин, без которого не может быть никакой жизни в стране; он извлекает из земли все, что перерабатывает рабочий для жизни и борьбы. Тут и всероссийский солдат, которому всероссийский рабочий передал выкованный из добытой рабочими руды стальной штык; он всегда пустит его в ход, когда будет нужно защищать землю для крестьянина, заводы и фабрики для рабочих и свободу для всех. Мы пережили в этом зале исторические дни и ночи 24, 25 и 26 октября, незабвенные ночи, когда Керенский поднимал против нас петроградских юнкеров, павловских артиллеристов и ударников Царского Села. Уже тогда, в ответ на его призывы, раздался клич революционной армии и флота: «Мы все стоим на своих постах», но вы, товарищи крестьяне, могучею сплошною стеною вы присоединяетесь к нам лишь теперь. Чья рука посмеет подняться для угроз революции теперь, когда завоеванные ею свободы охраняются всероссийским хозяином земли – крестьянином, рабочим и солдатом? Товарищи, Петроградский Совет обвиняли в том, что он поднял вопрос о власти, не дожидаясь Всероссийского Съезда. Но если бы он этого не сделал, Керенский окружил бы Съезд юнкерами и обманутыми им казаками, как это он сделал даже с Демократическим Совещанием. Мы опрокинули власть Керенского, мы повалили ее навзничь и наступили ей ногой на грудь, мы крикнули свой клич всероссийскому рабочему и крестьянину: «Придите и возьмите ту власть, которая единственно принадлежит народу».

Да, многие из наших товарищей погибли при этом в Петрограде и Москве, но они погибли не даром, они погибли за то, чтобы теперь вместе с волнами радиотелеграфа по всему миру разнеслась весть о том, что германские власти согласны на заключение перемирия на всех фронтах. Товарищи, кровавый кайзер и его генералы, грудь которых покрыта заслуженными устройством кровавых боен лентами и орденами, не из чувства глубокой симпатии вступили в переговоры с тов. прапорщиком Крыленко. Если бы только их предоставить их собственной воле, то Германия еще неоднократно пыталась бы схватить за горло революционную Россию, и если бы это удалось ей, то Россия погибла бы под аплодисменты буржуазии всех наших теперешних союзников. И если, стиснув зубы, кайзер и его генералы вступают в переговоры с прапорщиком Крыленко, то только потому, что русская революция перед этим сказала народам мира: «В течение сорока месяцев гибнут миллионы жизней, пропадает здоровье десятков миллионов в окопах, в грязи и болезнях, сильнее и сильнее ширится голод. Где выход народу?». Русская революция указала этот выход, и это заставило забыть и наши военные неудачи, и проклятое наследие царизма и войны – нашу хозяйственную разруху. Германский кайзер с нами заговорил как равный с равными, ибо он знает, что революция германского пролетариата, что восстание германских солдат и крестьян ответит взрывом негодования, роковым для него криком возмущения в том случае, если он даст иной ответ. Господа дипломаты наших союзников или их военные помощники не дали нам ответа на предложение русского народа. Пусть же теперь печать разнесет весть о том, что совершилось и совершается здесь. Пусть же они поймут, что мы говорили от имени всего народа и что мы имели право говорить так. Пусть они поймут, что мы не ставим им вопроса о том, признают ли они власть Советов или не признают, ибо целый народ не нуждается в признании его власти. Пусть они поймут, что мы поставили им другой вопрос: должны ли миллионы крестьян и рабочих провести четвертую зиму в тех ужасных условиях, в которые дипломаты ставили их в течение всех сорока месяцев? Завтра не будет ни одного рабочего и солдата, по ту и по другую сторону окопов, который не знал бы, что 19 ноября представители всех народов имеют возможность сойтись вместе для заключения общего мира. И если 19 ноября все же начнутся не общие переговоры между всеми воюющими державами, если условие о перемирии будет подписано лишь некоторыми из них, то народы Франции и Англии узнают о том, что виною были не мы. Но даже и тогда в наших переговорах с теми, кто не отвергнет протянутую нами руку мира, мы будем говорить об условиях заключения всеобщего мира, и пусть народы знают, кто и почему не желает прекращения этой безмерно кровавой войны. И тогда в ближайшие недели волна народного негодования заставит и союзные правительства присоединиться к нам, и мир узнает, что никогда мы не предавали народов Франции и Англии. Эти народы узнают, что их предателями являлись их правящие классы, которые боятся, что массы потребуют от них отчета за растраченные ими миллионы жизней, миллиарды народных богатств. Мы опубликовали тайные договоры, и тем самым мы помогли народам потребовать тот отчет, который нам уже дан Николаем Романовым и Милюковым с Керенским.

«Протоколы заседаний ЦИК за 1917 год», стр. 56–57.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА О МЕЖДУНАРОДНОМ И ВНУТРЕННЕМ ПОЛОЖЕНИИ (17 ноября)

Заседание открывается речью председателя Совета, Народного Комиссара по иностранным делам тов. Л. Троцкого, который прежде всего знакомит присутствующих с последними событиями из области внешней политики. Сообщив об ответе австрийского министра иностранных дел Чернина, тов. Троцкий подчеркивает, что мир, продиктованный русской революцией – без аннексий и контрибуций, на началах самоопределения народов – считается австрийским правительством приемлемым, но напоминает при этом, что буржуазная дипломатия с особенным искусством, оперируя самыми высокими лозунгами, ставит под сомнение самые, казалось бы, несомненные истины. В переговорах с нашими теперешними союзниками и врагами, мы, конечно, будем настороже и ни в коем случае не допустим извращения тех принципов всеобщего мира, которые были провозглашены русской революцией. Сидя с ними за одним столом, мы будем ставить им категорические вопросы, не допуская никаких уверток, и весь ход переговоров, каждое слово, произнесенное нами и ими, будет протоколироваться и передаваться по радиотелеграфу всем народам, которые и будут судьями наших переговоров. Под влиянием низов германское и австрийское правительства уже согласились сесть на скамью подсудимых. Будьте уверены, товарищи, что прокурор в лице русской революционной делегации окажется на своем месте и в должное время произнесет свою громовую обвинительную речь по адресу дипломатии всех империалистов.

Что касается наших союзников, то они, по-видимому, находятся в состоянии крайней растерянности. Этим только и можно объяснить почти одновременное появление двух документов, напечатанных в сегодняшнем номере «Правды»: письмо подполковника Керта генералу Духонину и письмо его начальника генерала Джэдсона. Если вы читали, то вы знаете, что одно из них совершенно опровергает другое. Впрочем, не в этом дело. Сегодня у меня были здесь в Смольном институте два американца, имеющих тесные связи с капиталистическими элементами американского народа, которые заверили меня, что настроение Соединенных Штатов правильно отражается письмом Джэдсона, а не Керта. Я склонен верить, что дело обстоит именно так. Не потому, конечно, что я верю той платонической симпатии к русскому народу, в которой меня хотят убедить американские империалисты; но дело в том, что после всего, что случилось в последние дни, американские дипломаты поняли, что русской революции им не одолеть, и потому они хотят завязать с нами «дружественные» отношения, полагая, что это будет прекрасным средством конкуренции с германскими и, в особенности, английскими капиталистами после войны. Нам, впрочем, совершенно не интересно, как относятся к нам союзные или враждебные империалисты. Мы будем вести самостоятельную классовую политику, как бы они к нам ни относились, и я упоминаю об их заявлениях только потому, что вижу в них симптом непоколебимых сил русской революции и ее правительства.

Что касается наших отношений с Англией, то они по-прежнему отличаются полной неопределенностью. В ответ на мое письмо великобританскому послу, касающееся тов. Чичерина, Петрова и др., ко мне в Смольный институт явился, после запрещения выезда всем английским гражданам из России, английский консул и задал мне вопрос: что будет, если ответ английского правительства замедлится? Я, ни минуты не колеблясь, ответил ему, что если наши товарищи будут продолжать оставаться в концентрационных лагерях по злой воле английского правительства, то революционная Россия найдет возможным уравнять с их положением и положение английских контрреволюционеров в России. Наши союзники и противники за границей должны наконец понять, что времена царей и Керенского с Милюковым прошли, что всякий русский гражданин, будь это политический эмигрант или революционный солдат во Франции, теперь находится под защитой государственной власти русской революции.

Многократно прерываемый бурными аплодисментами, т. Троцкий на этом заканчивает свое фактическое сообщение. На вопрос о том, не объявит ли Япония войну России за нарушение договорных обязательств, тов. Троцкий отвечает, что Япония не может явиться судьею в тех отношениях, какие мы устанавливаем с какими бы то ни было странами; вообще же говоря, со стороны всякого буржуазного капиталистического правительства можно ожидать грабительского нападения во всякое время, когда оно сочтет это для себя выгодным. Думается, однако, что нападение Японии на нас вряд ли вероятно. Недавно вернувшиеся из Японии люди, которых я считаю авторитетными в этом вопросе, сообщили мне много данных, из которых я делаю вывод, что нападение Японии на Россию было бы очень плохо рассчитанным шагом с ее стороны. Кроме того, никогда не следует забывать о том противоречии интересов, которое во всякую минуту угрожает Японии с тылу, со стороны Соединенных Штатов.