Полное собрание стихотворений
Полная версия
Полное собрание стихотворений
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
25
На темени горы – площадка над обрывом;Там сосен вековых разорвана стена.Глубокая река, в движении ленивомОбрыв омывшая, внизу едва видна.Немного впереди, на страх коням пугливым,Глубокий спуск идет – такая крутизна,Что надо тормозить проворные колеса,Чтоб шею не сломать посереди откоса,26
В былые времена случалось там не раз,Что путешественник, полуночью глухою, —А то средь бела дня в иной недобрый час, —С обрыва вниз летел с разбитой головою;Звенел, гремел за ним тяжелый тарантас, —Все пожиралось вмиг безмолвною рекою.Разбойники меж тем, добычу разделя,Спокойно шли домой чрез бор и чрез поля.27
Хор одиноких дум и толки городские,Угла медвежьего постыдная мораль,Кому ни доведись, советчики плохие.Спокойно рассудя, конечно, очень жаль,Что честной бедности мозоли трудовыеНе всякому милы. А иначе едва льНашелся бы приют и в прозе и в поэмеО деньгах и нужде давно, постылой теме,28
Мечты лазурные иному принесутУтеху мирную; бедняк трудолюбивый,С мечтой переплетя свой неприветный труд,Идет своим путем, и грустный и счастливый.Иные люди есть: в них грезы не умрут,Но каждая из них попутчицей ревнивойИдет, родит в душе желаний гордых знойИ, жизни требуя, не хочет быть мечтой.29
И много-много дней, отдавшись тайным думам,Глядит в окно свое Кремлев по вечерам,Не развлекаемый ни тем нестройным шумом,Когда ведут коров ребята по домам,Ни дракой мужиков, ни спором их угрюмым,Ни тихим веяньем, бегущим по кустам,Что берега реки бульваром окаймилиИ ветки гибкие над нею наклонили.30
Улыбка горькая порою пробежит,Как тонкая змея в траве скользнет проворно;Порой невольный вздох тихонько прозвучитСтыдливым отзвуком печали тайной, черной, —И вновь на стиснутых губах его лежитПечать угрюмых дум, печать тоски упорной.Но резкий блеск очей всё чаще выдает,Что на душе созрел решенья сочный плод...31
Закат сиял пред ним прощальными лучами,Края пурпурных туч зачем-то золотя;Гляделся в реку он, как бойкими глазамиГлядится в зеркало веселое дитя;Оттенки нежные владели небесами,И тихо ветер полз, травою шелестя.Кремлев закрыл окно, и, к Насте обратившись,Он ей сказал, в лице слегка переменившись:32
«Мне надо уезжать, и очень далеко...Поеду в Петербург и с месяц там пробуду;Есть дело важное: с ним сладить не легко,Но если сладится, тогда тебе я грудуОбновок навезу; ей-ей, на молокоРебятам будущим деньжонок я добуду...Ну, нечего краснеть и нечего ворчать, —Изволь-ка в путь меня скорее собирать».33
Уехал утром он... А через две неделиГлухою полночью ударили в набат.В испуге жители покинули постели,Оделись наскоро, на улицы спешат...Недолог был пожар, а все-таки сгорелиХоромы пышные да хижин бедных ряд.Хозяин тех хором, купец весьма богатый,Спознался в эту ночь с нежданною утратой.34
Сгорели у него – вот горе, вот удар!Судьба злодейская, разящая так тяжко!Сгорели в эту ночь – о, гибельный пожар!Рыдает наш купец, и стонет он, бедняжка!Сгорели денежки, и вытерпела жapСлучайно лишь одна кредитная бумажка:Каким-то волшебством во двор ее снеслоИ ветром сунуло в углу под помело.35
А были тысячи, десятки тысяч даже.Недавно продал он хорошенький лесокНа сруб и нажился изрядно на продаже,Но в дело денег тех пока пустить не мог, —И вдруг добычею пожара или кражиИсчез весь капитал. Твердили: здесь поджог,Найти преступника полиция старалась,Но и следов его нигде не отыскалось.36
Еще недели две чредою протекли.Я не могу сказать, чтоб Настенька скучала.Пускай Кремлев блуждал бог весть в какой дали,Она себя кой-чем порою развлекала, —Кого-то в гости к ней глаза ее влекли,И в чьем-то сердце к ней страстишка запылала.То был телеграфист, – он мало получалИ тщетно пятый год все повышенья ждал.37
Настасья стала звать его Володей скоро,И быстро перешли потом они на ты;Случалось иногда, в разгаре разговора,Когда он поверял ей тайные мечты,От страстного его и пламенного взораНа щечках Настиных бывали разлитыТакие зореньки, что жарким поцелуемСпешил он их венчать, восторгами волнуем.38
Вернулся и Кремлев. Рассеян и угрюм,А то порой шумлив и весел чрезвычайно,Порой ответит он и вовсе наобум,На что-то намекнет порою неслучайно,Порой молчит, – молчит под гнетом темных дум,Как будто у него на сердце злая тайна,Как будто что-нибудь случилось на пути, —И Настя не могла того перенести.39
«Что с вами, дяденька, скажите, друг мой милый?»– «Узнаешь, Настенька, немного погоди».– «Уж не случилось ли, ах, господи помилуй,Беды какой-нибудь?» – «Иди себе, иди».– «А, стала, значит, я племянницей постылой,Чего и ждать от вас теперь мне впереди!Напрасно Настенька хорошенькие губки.Надула Настенька хорошенькие губки.40
Смеется дядя ей: «Голубка, не ворчи.Ну что бы подождать еще тебе хоть ночку!Сюрпризом я хотел... А впрочем, вот ключиОт тайны, коли нет терпения... Как дочку,Люблю тебя...» – «Ну да!» – «Ах, Настя, помолчи...У Блокка я купил тебе билет в рассрочку...»– «Что тратились!..» – «Купил, а завтра и тираж,И что б ты думала! Ведь выигрыш-то наш».41
«Ах, милый дядюшка! Неужели? Быть не может!»– «Да, Настенька, теперь мы славно заживем.Грошовая нужда нас больше не встревожит.Мы выстроим себе отличный, прочный дом,Товарищей сзовем, – пускай их зависть гложет.По свету странствовать отправимся потом...»– «Да, дядюшка, с собой Володю мы захватим,Иль нет, сперва к венцу, а после и покатим».42
И побледнел Кремлев. «А что-то я устал!» —Промолвил он с едва скрываемой досадой,Простился и пошел к себе, – бедняк! УпалОн на свою постель и с горестной отрадой,Зажав подушкой рот, до полночи рыдал.А Настенька меж тем пред ясною лампадойМолилась, может быть, иль яркою мечтойЗабавила себя, одна в тиши ночной.43
Мне кажется, пора покончить эту сказку,Тем более, что в ней трагического нет.В крови топить ее мещанскую развязку,Конечно, незачем. К тому же пистолетХоть у Кремлева был, да праздно перержавел.Боюсь, что никого я песней не забавил,Прерву ж ее строфой, написанной без правил.21 июня 1890; 24 июля – 26 августа 1894
«Каждый день, в час урочный...»
Мы устали преследовать цели,На работу затрачивать силы, —Мы созрелиДля могилы.Отдадимся могиле без спора,Как малютки своей колыбели, —Мы истлеем в ней скороИ без цели.28 сентября 1894
«Скользко-холодное...»
Скользко-холодноеПравой рукою трепетно сжато.Злоба стихает, меркнет забота,Грезы умчались вдаль без возврата.Твердое, скользкое.Только нажать бы мне,Только на то достало бы силы!Что это, скорбь, тревога?Мрак желанной могилы,Только нажать бы мне!3 октября 1894
«Лампа моя равнодушно мне светит...»
Лампа моя равнодушно мне светит,Брошено скучное дело,Песня еще не созрела, —Что же тревоге сердечной ответит?Белая штора висит без движенья.Чьи-то шаги за стеною.Эти больные томленья —Перед бедою!3 октября 1894
«Сквозь кисейный занавес окна...»
Сквозь кисейный занавес окнаМне виднаУлицы дремотной тишь —Снег на скатах крыш,Ворота, забор...Изредка прохожие мелькнут...Шумный спорИногда бабенки заведут.11 октября 1894
Неурожай
Над полями ходит и сердито ропщетЗлой Неурожай,Взором землю сушит и колосья топчет, —Стрибог, помогай!Ходит дикий, злобный, хлеб и мнет и душит,Обошел весь крайИ повсюду землю гневным взором сушит, —Стрибог, помогай!Губит наших деток неподвижным взоромЗлой Неурожай.Голодом томимы, молим хриплым хором:Стрибог, помогай!11 октября 1894
«О царица моя! Кто же ты? Где же ты...»
О царица моя! Кто же ты? Где же ты?По каким заповедным иль торным путямПробираться к тебе? Обманули мечты,Обманули труды, а уму не поверю я сам.Молодая вдова о почившем не может, не хочетскорбеть.Преждевременно дева все знает, – и счастье еене манит.Содрогаясь от холода, клянчит старуха и прячетистертую медь.Замирающий город туманом и мглою повит.Умирая, томятся в гирляндах живые цветы.Побледневший колодник сбежавший прилег, отдыхая,в лесу у ручья.Кто же ты,Чаровница моя?О любви вдохновенно поет на подмостках поблекшийпевец.Величаво идет в равнодушной толпе молодая жена.Что-то в воду упало, – бегут роковые обломкиколец.Одинокая, спешная ночь и трудна, и больна.Сколько странных видений и странных,недужных тревог!Кто же ты, где же ты, чаровница моя?Недоступен ли твой светозарный чертог?Или встречу тебя, о царица моя?20 октября 1894
Морозная даль
Морозная светлая даль,И низкое солнце, и звезды в снегу...Несут меня сани. Забыта печаль.Морозные грезы звенят надо мной на бегу.Открытое поле все бело и чисто кругом.Раскинулось небо широким и синим шатром.Я вспомнить чего-то никак не могу,Но что позабылось, того и не жаль.Пуста и безлюдна морозная даль,Бегут мои кони. Ямщик мой поет.Деревни дымятся вдали...Надо мною несется мечта и зовет...Плещут волны, летят корабли...Рассыпается девичий смех перекатной волной...Ароматная ночь обаяла своей тишиной...Мы крылаты, – плывем далеко от земли...Ты, невеста моя, не оставишь меня...Нет, опять предо мною зима предстает,Быстро сани бегут, и ямщик мой поет,И навстречу мне снежная пыль мимолетного дня.20 октября 1894
«Не быть никем, не быть ничем...»
Не быть никем, не быть ничем,Идти в толпе, глядеть, мечтать,Мечты не разделять ни с кемИ ни на что не притязать.24 ноября 1894
«Светлой предутренней грезой...»
Светлой предутренней грезой,Очерком тонким и нежным,Девственно-белою розойСветится в сердце мятежном, —Нет, не земною женою,Нет, не из дольних селений!Это – туманной пороюНебом потерянный гений.2 декабря 1894
«Оболью горячей кровью...»
Оболью горячей кровью,Обовью моей любовьюЛилию мою.В злом краю ночной пороюУтаю тебя, укроюБледную мою.Ты моя, и, отнимаяУ ручья, любимца мая,Лилия моя,Я пою в ночах зимовьяСоловьем у изголовья,Бледная мол.15 ноября – 13 декабря 1894
«Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать...»
Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать,Как не нужен мне мир и постыл,Kак мне трудно идти, как мне больно дышать,Как мне страшно крестов и могил.И напрасно мечта в опечаленной мглеМне твои озаряет черты, —Далека ты, невеста! На грешной землеИ тоска, и беда разлиты.21 декабря 1894
«Живи и верь обманам...»
Живи и верь обманам,И сказкам, и мечтам.Твоим душевным ранамОтрадный в них бальзам.И жизни переменнойНектар кипучий ней,Напиток сладкопенныйЖеланий и страстей.За грани жизни дольнойОчей не устремляй,И мыслью своевольнойПрироды не пытай.Вещают тайну тени.Для смелого умаВ них смертные ступени,Предсказанная тьма.О смертный, верь обманам,И сказкам, и мечте.Дивись мирским туманам,Как вечной красоте.28 марта 1889, 30 декабря 1894
«Где грустят леса дремливые...»
3.Н. Гиппиус
Где грустят леса дремливые,Изнуренные морозами,Есть долины молчаливые,Зачарованные грозами.Как чужда непосвященному,В сны мирские погруженному,Их краса необычайная,Неслучайная и тайная!Смотрят ивы суковатыеНа пустынный берег илистый.Вот кувшинки, сном объятые,Над рекой немой, извилистой.Вот березки захирелыеНад болотною равниною.Там, вдали, стеной несмелоюБор с раздумьем и кручиною.Как чужда непосвященному,В сны мирские погруженному,Их краса необычайная,Неслучайная и тайная!5 января 1895
«Вокруг меня зыбкая мгла...»
Вокруг меня зыбкая мгла...Мне страшно морозной поры...Невеста в тоске умерла...Багровы и дымны костры.Морозная ночь мне страшна...Как тесно в пустыне небес!Луна холодна и бледна,И край горизонта исчез.По воздуху искры и дым.Как скупы и чадны огни!Туманом и мраком седымОдеты и смяты они.30 января 1895
«Я устал, – я едва только смею дышать...»
Я устал, – я едва только смею дышать, —И недужны, и трудны людские пути.Невозможно понять, невозможно сказать,И куда же, и как же идти?В этих жилах струится растленная кровь,В этом сердце немая трепещет тоска.И порочны мечты, и бесстыдна любовь,И безумная радость дика.28 февраля 1895
«Думы черные лелею...»
Думы черные лелею,Грустно грежу наяву,Темной жизни не жалею,Ткани призрачные рву,Ткани юных упованийИ туманных детских снов;Чуждый суетных желаний,Умереть давно готов.Грустно грежу, скорбь лелею,Паутину жизни рвуИ дознаться не умею,Для чего и чем живу.21 марта 1895
«Есть тайна несказанная...»
Есть тайна несказанная,Но где, найду ли я?Блуждает песня странная,Безумная моя.Дорогой незнакомою,Среди немых болот,С медлительной истомоюОна меня ведет.Мгновения бесследныеНад ней летят в тиши,И спят купавы бледные,И дремлют камыши.Коса ее запутана,В ней жесткая трава,И, дикой мглой окутана,Поникла голова.Дорогой потаенною,Среди немых болот,Где ирис, влагой сонноюНапоенный, цветет,Блуждает песня странная,Безумная моя.Есть тайна несказанная,Ее найду ли я?21 марта 1895
«Слова твои строптивые...»
Слова твои строптивые,Цветы твои поблекшие,Глаза твои недужныеИ руки изнемогшие.Словами тайна сказана,Слезами тайна выдана,Былое тайной связано,Иное не увидано.21 – 22 марта 1895
«Я душой умирающей...»
Я душой умирающейЖизни рад и не рад.И от бури взывающейНе ищу я оград.Я беспечной улыбкоюОтвечаю грозе,И покорностью зыбкоюЯ подобен лозе.Верю сказке божественной,Вижу дивные сны.Что мне радость торжественнойНерастленной весны!Что мне звезды небесные,Их торжественный строй!Что мне торжища тесныеИ телец золотой!Горько пахнет известкоюВ переулке моем.Я дорогою жесткоюПробираюсь в мой дом.Там дыхание ладанаВсе мерещится мне,Там святыня угаданаВ неземной тишине.Бесконечность страданияВ тех стенах вмещена,И тоска умирания,Как блаженство, ясна.l4 сентября I893, 29 марта 1895
«Многоцветная ложь бытия...»
Многоцветная ложь бытия,Я бороться с тобой не хочу.Пресмыкаюсь томительно я,Как больная и злая змея,И молчу, сиротливо молчу.У подножья нахмуренных скал,Пo расселинам мглисто-сырымМой отверженный путь пролегал.Там когда-то я с верой внималГолосам и громам роковым.А теперь, как больная змея,По расселинам мглисто-сырымПробираюсь медлительно я.Многоцветная ложь бытия,Я отравлен дыханьем твоим.5-6 апреля 1895
«Я любил в тебе слиянье...»
Я любил в тебе слияньеКачеств противоположных:Глаз правдивых обаяньеИ обман улыбок ложных;Кротость девочки-подростка,Целомудренные грезы —И бичующие жесткоОбличенья и угрозы;Сострадательную нежностьНад поруганной рабыней —И внезапную мятежностьПеред признанной святыней.7 апреля 1895
«Я люблю всегда далекое...»
Я люблю всегда далекое,Мне желанно невозможное,Призываю я жестокое,Отвергаю непреложное.Там я счастлив, где туманныеРаскрываются видения,Где скользят непостоянныеИ обманные мгновения,Где сверкают неожиданноВзоры молний потухающих...Мне желанно, что невиданно, —Не хoчy я расцветающих.7 апреля 1895
«Толпы домов тускнели...»
Толпы домов тускнелиВ тумане млечном,Томясь в бессильи хмуромИ бесконечном,И дождь все падал, плача,И под ногамиСтекал он по гранитуВ канал струями,И сырость пронизалаБольное тело.Измученная жизнью,Ты вниз глядела,Где отраженья млелиВ воде канала,И дрожью отвращеньяТы вся дрожала.Зачем же ты стоялаПеред сквозноюЧугунною решеткойНад злой водою,И мутными глазамиЧего искалаВ зеленовато-желтойВоде канала?10 апреля 1895
«Я приготовился принять гостей...»
Я приготовился принять гостей,Украсил я свою келейку,И вышел к воротам, и сел там на скамейку,С дороги не свожу внимательных очейИ жду, – а путь лежит печальный и пустынный,Бубенчик не гудет, колеса не гремят,Лишь вихри пыльные порою закружат, —И снова путь лежит докучливый и длинный.14 апреля 1895
«Этот зыбкий туман над рекой...»
Этот зыбкий туман над рекойВ одинокую ночь, при луне, —Ненавистен он мне, и желанен он мнеТишиною своей и тоской.Я забыл про дневную красу,И во мглу я тихонько вхожу,Еле видимый след напряженно слежуИ печали мои одиноко несу.14 мая 1895
«На серой куче сора...»
На серой куче сора,У пыльного забора,На улице глухойЦветет в исходе мая,Красою не прельщая,Угрюмый зверобой.В скитаниях ненужных,В страданиях недужных,На скудной почве зол,Вне светлых впечатленийБезрадостный мой генийТомительно расцвел.26 мая 1895
«В тени аллей прохлада...»
В тени аллей прохлада,Нарядны господа,А за оградой садаГолодная нужда.Глядит на бойких детокМальчишка-водонос,В одну из узких клетокРешетки всунув нос.Нa жесткие камененьяПотом ему идти,Томления терпенияВ груди своей нести.Мучительно мне видетьНеравенство людейИ горько ненавидетьИ взрослых и детей.8 июня 1895
«Покрыла зелень ряски...»
Покрыла зелень ряскиПустынный старый пруд, —Я жду, что оживутОсмеянные сказки:Русалка приплывет,Подымется, нагая,Из сонной глади водИ запоет, играяЗеленою косой,А в омуте глубокомСверкнет огромным окомРевнивый водяной...Но тихо дремлет ряска,Вода не шелохнет, —Прадедовская сказкаВовек не оживет...6 апреля 1889, 11 июля 1895
«Как бессвязный рассказ идиота...»
Как бессвязный рассказ идиота,Надоедлива жизнь и темна.Ожидаю напрасно чего-то, —Безответна ее глубина.Перепутаны странно дороги.А зачем-то куда-то бреду.Предо мною в багряном бредуТерема золотые, чертоги.31 июля 1895
«В амфоре, ярко расцвеченной...»
В амфоре, ярко расцвеченной,Угрюмый раб несет вино.Неровен путь неосвещенный,А в небесах уже темно, —И напряженными глазамиОн зорко смотрит в полутьму,Чтоб через край вино струямиНе пролилось на грудь ему.Так я несу моих страданийДавно наполненный фиал.В нем лютый яд воспоминаний,Таясь коварно, задремал.Иду окольными путямиВдали от всех, чтоб кто-нибудьНеосторожными рукамиНе пролил яда мне на грудь.23 июля 1887, 9 мая 1893, 12 сентября 1895
«Нет, не одно только горе...»
Нет, не одно только горе, —Есть же на светеАлые розы, и зори,И беззаботные дети.Пусть в небесах догораютЗори так скоро,Пусть наши розы роняютСкоро уборы,Пусть омрачаются раноВластию зла и обманаДетские взоры, —Розы, и зори, и детиБудут на пасмурном свете.24 сентября 1895
«Истомил меня пасмурный день...»
Истомил меня пасмурный день,Извела одинокая скука.Неотступна чуть видная тень,Повторений томящих порука.Впечатлений навязчивых сеть...Разорвать бы постылые петли!Не молитвой ли сердце согреть?О веселых надеждах не спеть ли?Но молитвы забыты давно,И наскучили песни былые,Потому что на сердце темно,Да и думы – такие все злые!19 ноября 1894, 5 октября 1895
«Словно бусы, сказки нижут...»
Словно бусы, сказки нижут,Самоцветки, ложь да ложь.Языком клевет не слижут,Нацепили, и несешь.Бубенцы к дурацкой шапкеПришивают, ложь да ложь.Злых репейников охапкиНакидали, не стряхнешь.Полетели отовсюдуКомья грязи, ложь да ложь.Навалили камней груду,А с дороги не свернешь.Пo болоту-бездорожьюОгоньки там, ложь да ложь, —И барахтаешься с ложью,Или в омут упадешь.10 октября I895
«Шум и ропот жизни скудной...»
Шум и ропот жизни скуднойНенавистны мне.Сон мой трудный, непробудныйВ мертвой тишине,Ты взлелеян скучным шумомГордых городов,Где моим заветным думамНeт надежных слов.Этот грохот торопливыйТак враждебен мне.Долог сон мой, сон ленивыйВ мертвой тишине.26 октября 1895
«Покоряясь жажде странной...»
Покоряясь жажде странной,Овладевши кучей книг,Как тигрица на добычу,Ты набросилась на них.Не учись по этим книгам,Что лежат перед тобой, —Лицемеры их писали,Вознесенные толпой.Что прилично, что обычно,Что вошло уже в закон,Лишь тому их жалкий лепетМалодушно посвящен.А тому, что в темном сердцеПодымает бунт страстей,Не могли они ответитьРечью косною своей.6 декабря 1895
«Хорошо бы стать рыбачкой...»
Хорошо бы стать рыбачкой,Смелой, сильной и простой,С необутыми ногами,С непокрытой головой.Чтоб в ладье меня качала бГоворливая волна,И в глаза мои глядели бНебо, звезды и луна.На прибрежные каменьяВыходила б я боса,И по ветру черным флагомРазвевалась бы коса.6 декабря 1895
«Приучив себя к мечтаньям...»
Приучив себя к мечтаньям,Неживым очарованьямДушу слабую отдав,Жизнью занят я минутно,Равнодушно и попутно,Как вдыхают запах трав,Шелестящих под ногамиВ полуночной тишине,Отвечающей лунеУтомительными снамиИ тревожными мечтами.7 декабря 1895
«Мне страшный сон приснился...»
Мне страшный сон приснился,Как будто я опятьНа землю появилсяИ начал возрастать,И повторился сноваЗемной ненужный стройОт детства голубогоДо старости седой:Я плакал и смеялся,Играл и тосковал,Бессильно порывался,Беспомощно искал...Мечтою облелеян,Желал высоких дел, —И, братьями осмеян,Вновь проклял свой удел.В страданиях усладуНашел я кое-как,И мил больному взглядуСтал замогильный мрак,И, кончив путь далекий,Я начал умирать, —И слышу суд жестокий:«Восстань, живи опять!»12 декабря l895
«Кинул землю он родную...»
Кинул землю он роднуюИ с женой не распрощался.Из одной земли в другуюДолго молодец шатался.Наконец в земле литовскойСчастье парню привалилоИ удачей молодцовскойВдосталь наделило.Был он конюхом сначала,Полюбился королеве,И она его ласкала, —А потом повис на древе,Потому что проследили,Донесли и уличили!Суд был строгий и короткий:Королеву заточили,Парня в петле удавилиПод ее окном с решеткой.7 января 1896
«Нa гулких улицах столицы...»
Нa гулких улицах столицыТрепещут крылья робкиих птиц,И развернулись вереницыУгрюмых и печальных лиц.Пол яркой маской злого светаБлестит торжественно глазет.Идет, вся в черное одета,Жена за тем, кого уж нет.Мальчишки с песнею печальнойБредут в томительную дальПред колесницей погребальной,Но им покойника не жаль,28 – 29 января 1896
«Вдали, над затравленным зверем...»
Вдали, над затравленным зверем,Звенит, словно золотом, рог.Не скучен боярыне терем,И взор ее нежен и строг.Звенит над убитым оленем,Гремит торжествующий рог.Коса развилась по коленям,И взор и призывен, и строг.Боярин стоит над добычей,И рог сладкозвучен ему.О, женский лукавый обычай!О, сладкие сны в терему!Но где же, боярин, твой кречет?Где верный сокольничий твой?Он речи лукавые мечет,Целуясь с твоею женой.1 – 2 февраля 1896
«Расцветайте, расцветающие...»
Расцветайте, расцветающие,Увядайте, увядающие,Догорай, объятое огнем, —Мы спокойны, не желающие,Лучших дней не ожидающие,Жизнь и смерть равно встречающиеС отуманенным лицом.25 февраля 1896
«Дорогой скучно-длинною...»
Дорогой скучно-длинною,Безрадостно-пустынною,Она меня вела,Печалями изранила,И разум отуманила,И волю отняла.Послушен ей, медлительной,На путь мой утомительныйНе жалуясь, молчу.Найти дороги горные,Веселые, просторные,И сам я не хочу.Глаза мои дремотныеВ виденья мимолетныеБезумно влюблены.Несут мои мечтанияСвятые предвещанияВеликой тишины.9 – 10 марта 1896
«Вывески цветные...»
Вывески цветные,Буквы золотые,Солнцем залитые,Магазинов рядС бойкою продажей,Грохот экипажей, —Город солнцу рад.Но в толпе шумливой,Гордой и счастливой,Вижу я стыдливой,Робкой нищетыСкорбные приметы:Грубые предметы,Темные черты.18 марта 1896
«Имена твои не ложны...»
Имена твои не ложны,Беспечальны, бестревожны, —Велика их глубина.Их немолчный, темный шепот,Предвещательный их ропотКак вместить мне в письмена?Имена твержу, и знаю,Что в ином еще живу,Бесполезно вспоминаюИ напрасно я зову.Может быть, ты проходила,Не жалела, но щадила,Не желала, но звала,Грустно взоры опускала,Трав каких-то все искала,Находила и рвала.Может быть, ты устремлялаНа меня тяжелый взорИ мечтать не позволялаПро победу и позор.Имена твои все знаю,Ими день я начинаюИ встречаю мрак ночной,Но сказать их вслух не смею,И в толпе людской немею,И смущен их тишиной.19 марта 1896
«Грустные взоры склоняя...»
Грустные взоры склоняя,Светлые слезы роняя,Ты предо мною стоишь.Только б рыданья молчали, —Злые лобзанья печалиТы от толпы утаишь.Впалые щеки так бледны.Вешние ль грозы бесследны,Летний ли тягостен зной,Или на грех ты дерзаешь, —Сердце мое ты терзаешьСмертной своей белизной.20 марта 1896
