Покорись страсти

– Шестнадцать.

Скорее уж похоже на четырнадцать. Натан подозвал одного из работников таверны и бросил ему монету.

– Возьми мои сумки… и постарайся не уронить их. – Натан не хотел, чтобы его инструменты вышли из строя. – У тебя есть какие-нибудь пожитки, Клем?

Мальчик помотал головой:

– Они схватили меня там, на улице.

Значит, у мальчугана наверняка есть родители, которые ломают голову, пытаясь понять, куда запропастился их сын. Натан мысленно пожал плечами… В конце концов, участь юнги ничуть не хуже вербовки на военную службу. К тому же ему есть о чем беспокоиться и помимо этого тощего юнца.

Мальчик проворно забрался в лодку и уселся но носу, крепко обхватив себя руками, словно ему было холодно. Гребцы опустили весла, и лодка ринулась вперед, уверенно маневрируя в лабиринте пришвартованных кораблей.

Натан должен был бы давно догадаться, что Мактирнан оставил свой корабль у отмели, близ руин печально известного Порт-Рояла. Развалины – вот все, что осталось от знаменитой пиратской крепости после ста лет землетрясений, ураганов и пожаров, но Мактирнан и его команда нашли приют в крошечных хижинах, теснившихся на берегу.

«Морской скорпион» оказался таким, каким Натан и представлял его себе: с полным парусным вооружением, размером с фрегат, прочный и ходкий. Подтолкнув мальчика к веревочной лестнице, Натан поднялся следом.

– Это еще что?

Коренастый мужчина всматривался в Натана, держа в руке фонарь. Судя по всему, это был боцман.

– Мистер Станье, наш новый штурман и его мальчик, – мягко сказал Мактирнан. – Выделите ему гостевую каюту, раз сейчас у нас нет гостей.

– Что он имеет в виду под «гостевой» каютой? – прошептал Клем, услышав сдавленный смешок капитана.

– Заложники. Если хочешь стрясти за них побольше денег, нужно держать их в приличных условиях.

А если не ждешь звонкой монеты, можно позабавиться, порезав заложников на кусочки, так, что вся палуба станет красной, и скормив их акулам. Натан подумал, что лучше не объяснять, почему Мактирнана прозвали Красным. У мальчика было достаточно времени, чтобы понять, куда он попал.

Каюта оказалась сносной, потолок был достаточно высок, чтобы Натан мог выпрямиться в полный рост. Здесь было два иллюминатора, две койки, небольшой чуланчик, в котором умещалось помятое ведро, и полка с жестяным тазом.

Клем оглядел каюту, и на лице его появилась скептическая гримаса.

– Держать наше жилье в чистоте – твоя забота, – сказал Натан. Похоже, мальчуган-то привередливый, хотя вряд ли дома у него обстановка богаче. – Пойдем поищем еду.

Натан повесил фонарь на крюк. Клем моргнул и отвернулся.

– Кто это тебе так лицо разукрасил?

– Дядя. – Голос Клема дрожал от гнева. Похоже, парень не такой тихоня, каким кажется.

– Держись поближе ко мне. Если ты не рядом со мной, сиди на палубе или здесь, в каюте. Не оставайся наедине ни с кем из команды, пока не узнаем их получше. Понял?

Клем неуверенно кивнул. Черт возьми, какой невинный младенец, все ему надо растолковывать.

– На корабле нет женщин. Кое для кого из команды это проблема, и ты можешь помочь им решить ее.

Клеменс уставилась на Натана, чувствуя, как кровь отливает от лица. Пираты считали ее мальчиком, и все равно они бы… О боже… они узнают, что она – женщина, и тогда…

– Вот, значит, что капитан имел в виду, когда сказал, что не собирается лишать тебя удовольствия, – прошептала Клеменс, с ужасом глядя на своего спасителя. – Он думает, что ты…

– Он ошибается, – коротко сказал Станье, и Клеменс облегченно вздохнула. – Мальчики меня не интересуют, так что ты здесь в безопасности, Клем.

Странно, но она совсем не чувствует себя в безопасности, подумала девушка. Каким бы ни был этот человек, нельзя забывать, что он добровольно согласился присоединиться к одной из самых грязных пиратских шаек в Вест-Индии. Его спокойная уверенность на мгновение вызвала у Клеменс желание прижаться к нему, обнять его, но она понимала, что в ней говорит страх. Во время наводнения змеи, мыши, кошки – все стремятся уцепиться за плывущее бревно. Они так боятся утонуть, что даже забывают на время о своей извечной вражде.

– Хорошо, – кивнула Клеменс.

Она должна сосредоточиться. Очень важно, чтобы ее обман не раскрылся, ей нужна защита этого человека. И еще нужно постоянно быть начеку на случай, если представится возможность для побега.

– Ты голоден? Нет? А я да. Пойдем со мной.

Девушка последовала за Натаном, усилием воли подавив в себе желание уцепиться за его рукав. Ребенком она часто бывала на отцовских кораблях, стоявших в порту, бегала по трапам, высовывалась из иллюминаторов, даже лазила по снастям. Пиратский корабль не отличался от своих мирных собратьев. Клеменс поняла это, когда они с Натаном шли на запах мяса. Вот только команда состояла не из вышколенных матросов, а из отъявленных головорезов.

Камбуз обнаружился в средней части судна. На плите, сложенной из кирпичей, кипел огромный котел, в клубах ароматного пара суетился кок – в одной руке поварешка, за пояс заткнут огромный, как тесак, нож для разделки мяса.

– Хотите поесть – ждите до утра.

– Я – Натан Станье, штурман, и тебе придется найти еду для меня и моего слуги. Сейчас же.

Кок посмотрел на него и кивнул:

– Как скажете, сэр.

– Раз мы в порту, ты, я полагаю, сделал запасы. Мне нужно мясо, хлеб, масло, сыр, фрукты и эль. Как тебя зовут?

– Стрит, сэр.

– Пошевеливайся, Стрит. – Натан посмотрел на Клеменс. – Проснись, мальчик. Отыщи поднос и тарелки, да поживее.

Клеменс, пошатываясь, вошла в каюту с тяжело груженным подносом и принялась выставлять тарелки на стол. Еды тут, по ее мнению, хватило бы и на шестерых. Станье задумчиво смотрел в иллюминатор, пока Клеменс суетилась у стола, накладывала ему еду, наливала эль. Потом присела на небольшую койку.

Что он там разглядывает? Клеменс попыталась проследить за направлением его взгляда и решила, что он, должно быть, смотрит на руины Порт-Рояла, хотя что там можно увидеть в безлунную ночь…

– Ты почему не ешь? – Натан повернулся и, нахмурившись, посмотрел на Клеменс.

– Я уже ел… раньше.

– Так поешь еще, тебе это не помешает, а то смотреть страшно – кожа да кости.

Клеменс открыла рот.

– Это приказ. Иди сюда, садись и ешь.

– Это не флот его величества, чтобы командовать, – огрызнулась девушка, но сочла за благо послушаться.

– Верно подмечено. – Станье ухмыльнулся.

Впервые Клеменс увидела на его лице некоторое подобие улыбки. Блеснули белые зубы, у глаз появились морщинки, но взгляд оставался внимательным.

– А как насчет сэр?

– Извините, сэр. – Клеменс опустилась на трехногий стул и попыталась вспомнить, как ее друзья-мальчишки вели себя за столом. По большей части как стая саранчи. – У меня нет ножа, сэр. Извините.

– А носовой платок у тебя есть? – поинтересовался Станье и улыбнулся, когда Клеменс удивленно покачала головой.

На этот раз улыбка на его лице была искренней. Когда он улыбался, он выглядел как… Клеменс вздохнула и отвела глаза.

Нельзя так таращиться на него. Слава богу, он уже стоял к ней спиной и рылся в сумках, сваленных в углу каюты. Наконец, он повернулся, держа в руках складной нож и носовой платок не первой свежести.

– Вот.

– Спасибо.

Клеменс заложила платок за воротник рубашки и раскрыла нож. Ей поневоле представилось, что они сидят на званом обеде, оба нарядно одеты и обмениваются любезностями. Потом выходят на террасу и там… Как это глупо. Она никогда ни с кем не флиртовала и даже желания такого не испытывала.

– Ты должен всегда держать этот нож при себе. Умеешь им пользоваться?

Станье подцепил толстый ломоть вареной баранины, положил его на хлеб и принялся сосредоточенно жевать.

– В смысле воткнуть его в человека? Э… нет. – Клеменс подумала о Льюисе. – Но наверное, я смог бы… если бы сильно испугался.

– Отлично, – сказал Станье и потянулся за элем. – Ешь давай.

– Сначала вы, сэр. Вы проголодались.

– Так и есть. Двое суток крошки во рту не было.

Станье отрезал кусок сыра и подвинул тарелку к девушке.

– Почему, сэр? – Клеменс отрезала себе немного сыра и поняла, что в желудке еще осталось пустое место.

– В карманах пусто, – откровенно признался Станье. – Если бы не Мактирнан, пришлось бы мне искать честную работу.

– Да… здесь честной работой не пахнет, – вырвалось у Клеменс.

– Неужели? – В мерцающем свете фонаря его синие глаза изучающе смотрели на девушку. – А ты скор на суждения, юный Клем.

– Пираты убили моего отца, захватили его корабль. – Клеменс опустила голову, стараясь выглядеть как можно более печальной. Это оказалось не так уж трудно.

– Понимаю… И тебе пришлось жить у дядюшки, который колотил тебя почем зря?

Натан наклонился вперед и взял ее за подбородок, разглядывая синяки.

– Слышал пословицу – из огня да в полымя?

– Да, сэр.

Клеменс с трудом подавила желание прижаться щекой к его теплой руке. Она устала, была напугана и хотела всего лишь, чтобы кто-нибудь обнял ее, сказал, что все будет хорошо. Но этот мужчина вряд ли смог бы утешить ее. Где-то в глубине души у Клеменс теплилась надежда, что в один прекрасный день она встретит человека, которому сможет доверять. Она так устала… больше чем просто устала – она измучена до предела. Клеменс почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Ей не в ком было искать утешения, доверять она могла только себе.

Станье, кажется, наконец наелся.

– Я отнесу посуду.

– Нет. Ты не будешь шляться по кораблю ночью. По крайней мере, пока. – Натан взял у девушки поднос. – Посмотри в той сумке, там простыни.

Что за пират станет носить с собой чистое постельное белье, подумала Клеменс, склонившись над сумкой. Однако в ней действительно обнаружились чистые простыни, пусть даже заштопанные. Клеменс накрыла ими пухлые тюфяки, скатала одеяла и устроила из них подушки, еще пару простыней положила сверху – в качестве одеял. Потом она закрылась в тесной каюте, пропитавшейся не слишком приятными запахами. Если завтра ей нечего будет делать, нужно найти щетку и хорошенько отдраить этот закуток.

И все же, несмотря на всю свою неприглядность, каюта давала ей возможность уединиться, спрятаться. Клеменс не могла себе даже представить, как бы ей удалось выжить на корабле среди мужчин, не будь у нее этого пристанища. Она открыла иллюминатор и с наслаждением вдохнула свежий морской воздух. Умывание подождет, ей теперь хотелось только одного – спать. Еще ей хотелось проснуться утром и понять, что все это было только сном. Можно ли ей уже лечь спать, или Станье еще что-нибудь понадобится? Когда Натан вошел в каюту, Клеменс клевала носом.

– Слава богу, сегодня я не на вахте, – сказал он. – Ложись спать, Клем. – Натан взглянул на Клеменс. – Ни мыла, ни зубной щетки, ни чистых простыней. Может быть, завтра что-нибудь найдем для тебя. Не представляю, как можно лечь спать, не приняв ванну или хотя бы не умывшись.

– Да, сэр, – сказала Клеменс и с тоской вспомнила свою глубокую ванну, душистое мыло, лепестки цветов, плавающие на поверхности воды. Подумала о мягкой чистой постели, пухлых подушках, улыбающейся служанке, что каждый вечер приносила ей белоснежную ночную рубашку из тонкого мягкого полотна.

Станье уселся на свою койку, стянул сюртук, снял пояс и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. У Клеменс перехватило дух. Не собирается же он тут раздеться и… Натан встал, и девушка поспешила склониться над своими туфлями. Через несколько секунд она осмелилась поднять глаза. Натан все еще стоял посреди каюты. Как бы еще потянуть время… Пояс. Да, она может заняться поясом. Краем глаза Клеменс видела, как Натан снимает сапоги.

– Что ты там возишься, мальчик?

– Пряжка не расстегивается, – пробормотала Клеменс.

– Помочь?

– Нет! – поспешно воскликнула Клеменс.

Слава богу, Натан удалился в чуланчик. Как только дверь за ним закрылась, Клеменс скинула штаны, нырнула под одеяло и натянула его до самой шеи.

Скрипнула дверь. Натан вышел из чуланчика. Клеменс вцепилась в простыню и притворилась спящей, но через несколько секунд, снедаемая любопытством, чуть приоткрыла глаза. Натан стоял у своей койки совершенно обнаженный. Клеменс знала, что не должна подсматривать, но не могла заставить себя отвести глаза. Взгляд ее скользнул по широкой груди, длинным ногам, плоскому животу и уперся в недвусмысленное доказательство того, что она делила каюту с мужчиной. Разумеется, Клеменс была в курсе мужской физиологии – в детстве она часто плавала в заводях со своими приятелями-мальчишками. Правда, Натана нельзя было назвать подростком. Слава богу, он не знает, что я женщина, подумала Клеменс.

– Спишь, мальчик? – мягко спросил Натан.

Клеменс тут же зажмурилась, пробормотала что-то невнятное и отвернулась к стенке.

– Надеюсь, ты не храпишь.

Натан лег в постель, но сон не шел к нему. Это было очень некстати. Он должен был выспаться, чтобы завтра быть в форме. Кто знает, что выкинет Мактирнан. Поворочавшись в постели, Натан протянул руку и достал из сумки свою записную книжку в кожаном переплете. С койки у противоположной стены доносилось ровное дыхание. О чем он только думал, притащив этого мальчишку сюда? Ему бы о своей шкуре позаботиться.

Натан принялся изучать записи в книжке. Он вовсе не солгал Мактирнану, заявив, что является одним из лучших штурманов. Натан не склонен был недооценивать свой опыт и знания. Проблема была только в том, что с Карибами он прежде знаком не был. Правда, он провел здесь два месяца и в его книжке почти не осталось пустых страниц, этого было явно недостаточно. Уж очень коварными были эти острова с их узкими проливами и коралловыми рифами.

Внезапно мысли Натана потекли совсем в другом направлении. Он вдруг понял, почему не может заснуть. В его воображении возник образ покойной жены: темные глаза, черные как смоль волосы, соблазнительная фигура. Натан беспокойно зашевелился. К чему он вдруг вспомнил о Джульетте? Потом неожиданно в его памяти всплыла другая картина: тонкие, испачканные чернилами руки Клема. К своему ужасу, Натан ощутил нечто похожее на возбуждение. Ради всего святого! Если в этом причина его бессонницы, значит, он ничуть не лучше пиратов. Натан положил книжку под подушку, погасил фонарь и заснул.

Глава 3

– Просыпайся!

Клеменс открыла глаза. Где она? И вдруг память вернулась к ней. Осознание реальности было сродни удару. Девушка вцепилась в простыню.

Натан заправлял рубашку в брюки. Клеменс вспомнила прошлую ночь и почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Вставай, парень!

Ей придется вылезти из постели, отыскать свои штаны и пройти в чуланчик – и все это на глазах у Натана. Опустив рубашку как можно ниже, Клеменс выскользнула из постели, схватила брюки и поспешно нырнула в чуланчик.

– Ты слишком тощий, – заметил Натан.

– Мне пришлось нелегко после смерти отца, – сказала Клеменс через тонкую перегородку, пытаясь справиться с застежкой на поясе.

Вспомнив об отце, Клеменс вдруг в полной мере ощутила реальность. Пираты захватили «Герцогиню» и тем самым косвенно были виновны в смерти отца, а она теперь находилась у них в руках и вынуждена была делить каюту с пиратом. Она должна посмотреть в лицо реальности: Натан – пират. Она своими глазами видела, как он принял предложение Мактирнана, все равно что подписал с ним договор. Значит, он не лучше остальных на этом корабле и заслуживает такого же наказания. Клеменс вышла из чуланчика.

– Я сожалею о твоем отце. Кто напал на его корабль?

Клеменс пожала плечами, пятерней приглаживая волосы. Они так и не узнали, кто был виновником гибели «Герцогини». Единственный выживший был пригвожден к мачте и вряд ли рассказал бы что-нибудь, даже если бы пираты не вырезали ему язык.

– Может быть, это был Мактирнан, – сказала она.

– Надеюсь, что нет.

– Почему? Ты же один из них.

– Это верно.

Клеменс ожидала, что Натан рассердится, но он погрузился в задумчивость.

– Пираты бывают разные, – наконец сказал он.

– Убийства тоже бывают разной степени. Вы сами приняли решение присоединиться к этой шайке убийц, поэтому вы тоже – пират.

– Ты забываешься, парень. – Станье обошел вокруг стола и, протянув руку, взял Клеменс за подбородок.

– Можете сердиться сколько влезет. Хуже уже все равно не будет.

– О нет, будет, уж поверь мне, – возразил Станье и повернул ее лицо к свету. – Синяк болит?

– Только когда по нему бьют.

– Тогда, если хочешь этого избежать, принеси мне кофе и хлеба.

Неужели Натан это серьезно? Неужели он ударил бы ее, если бы Клеменс вдруг что-то сделала не так? Конечно, ударил бы. Ведь он считает ее мальчишкой, а мальчишек всегда бьют.

– Принеси еду на палубу. Скоро рассвет.

Натан взял со стола подзорную трубу, потом достал из кармана складной нож.

– Вот, возьми и помни про то, что я говорил.

Клеменс неуклюже поймала брошенный ей нож и увидела, как Натан нахмурился.

– Это из-за глаза, – попыталась оправдаться она, вспомнив, как приятели всегда говорили ей, что она ловит как девчонка. – Плохо вижу.

Натан вышел из каюты. Оставшись одна, Клеменс обессиленно опустилась на стул. Нельзя раскисать, твердила она себе, ты должна вести себя как мальчишка. Пристегнув нож к поясу, она вышла из каюты.

– Мистер Стрит? – спросила Клеменс, заглянув в камбуз. – Я пришел за кофе для мистера Станье. И еще он просил чего-нибудь поесть. Может быть, бекон?

– Это для капитана, – сказал кок, но голос его звучал дружелюбно.

– Но бекона много, а капитан сказал, что мистер Станье получит то, что хочет.

– Неужели? Налить тебе кофе, мальчуган?

– Пожалуйста, сэр.

Клеменс была уверена, что никто никогда не величал кока сэром, но решила, что это не повредит. Пока Стрит наливал кофе, девушка нарезала хлеб и положила на тарелку бекон.

– Смотри не урони, – сказал Стрит, глядя, как Клеменс, стиснув зубы, подняла тяжелый поднос. – Больше не получишь.

– Нет, сэр, спасибо, сэр.

По пути на верхнюю палубу не обошлось без приключений. Сначала Клеменс едва нашла туда дорогу, потом какой-то матрос протянул руку, собираясь схватить чашку кофе, и ей пришлось спасаться бегством.

Выбравшись на верхнюю палубу, Клеменс увидела Станье. Он разговаривал с высоким мужчиной. Это был мистер Катлер, первый помощник капитана. Разложив на пустой бочке карту, они внимательно изучали ее. Когда Клеменс осторожно приблизилась к ним, Станье выпрямился.

– Я согласен, это самый лучший курс, если скорость для вас не важна.

– А вы что, знаете более короткий путь?

Станье показал что-то на карте.

– Опасный проход, риск слишком велик, – покачал головой Катлер.

– Никакого риска, если все сделать вовремя. – Станье принялся сворачивать карту. – Какая скорость вам нужна? Вы преследуете кого-то или просто осматриваетесь?

– «Принцессу» мы теперь вряд ли догоним, но, если вы отыскали новый проход, капитан будет рад увидеть его.

Услышав название отцовского корабля, Клеменс чуть не уронила поднос.

– Я так и подумал. От этого прохода рукой подать до вашего убежища у острова Ящерицы. Кроме того, «Принцесса» ведь могла и задержаться.

Ублюдок!

– Ваш кофе, мистер Станье, – Клеменс сунула кружку ему в руку, – и бекон с хлебом.

– Это все мне?

– Да, сэр.

– Возьми нож и отрежь себе половину.

– Смотрите не избалуйте мальчишку, – ухмыльнулся Катлер.

– Он слишком тощий, пока не поправится, от него мало толку. – Станье пожал плечами и повернулся к Клеменс: – Собери тут все, только смотри не урони инструменты.

Клеменс нашла укромный уголок на палубе и принялась за свой завтрак. Подумать только, Натан Станье только начал ей нравиться, и вдруг оказалось, что он не лучше этих головорезов. Клеменс яростно потрясла головой. Это будет ей хорошим уроком. Никому нельзя доверять. Никогда.

Несмотря на свои переживания, Клеменс не утратила способности наслаждаться едой. Она с удовольствием съела еще теплый сочный бекон, выпила кофе и без тени сомнения вытерла грязные руки о штаны. Они уже пестрели разнообразными пятнами – чернила, кофе, жир, но переодеться ей все равно было не во что.

Стрит встретил ее приветливо и даже предложил решить вопрос со сменной одеждой. Он указал на человека, что сидел скрестив ноги на куче свернутых гамаков.

– Эй, Джерритти! Этому мальчику нужны штаны.

Джерритти шил паруса и в свободное время исполнял обязанности портного.

– Посмотри в том сундуке, – сказал он Клеменс, – может, что подойдет.

Она распахнула сундук. Ничего не скажешь, богатая коллекция… В одной куче было перемешано и рванье, и предметы одежды, которые можно было назвать щегольскими. У Клеменс появилось подозрение, что все это снято с людей, захваченных в плен пиратами. Отогнав неприятные мысли, она покопалась в сундуке и нашла себе пару брюк, рубашку и куртку.

– Можно я возьму вот это?

– Ага. Что, этот новый штурман действительно так хорош, как говорят?

Клеменс пожала плечами:

– Не знаю. Он меня только вчера нанял.

Ирландец фыркнул.

– Где я могу найти ведро и щетку? – поинтересовалась Клеменс.

Вернувшись в каюту, она принялась за уборку. Она застелила кровати, распаковала сумки Натана и осторожно выложила на стол инструменты. Они были блестящими и, судя по всему, стоили немало. Может быть, Натан покажет ей, как они работают.

День был солнечный, ветерок едва надувал паруса, корабль медленно рассекал изумрудно-голубую, искрящуюся на солнце воду. Катлер и капитан Мактирнан беседовали на верхней палубе, когда их разговор был прерван взрывом хохота.

– Что там происходит? – Катлер вытянул шею, пытаясь понять, почему так веселятся матросы, столпившиеся у одного борта. Они смотрели вниз.

– Я посмотрю, – сказал Натан, – все равно нужно сходить за секстаном.

Он приблизился к веселящимся матросам. Они явно смеялись над кем-то, но смех был незлым.

Дьявол.

– Клем, какого черта ты делаешь?

Мальчик перегнулся через поручень, в руках он сжимал веревку. Штаны его потемнели от грязи, на голове был повязан пестрый платок, лицо перепачкано. Но фигурка у него была изящной, ступни маленькими, а кожа на шее казалась удивительно нежной.

– Клем! – рявкнул Натан.

– Простите, сэр.

Мальчик рванул за веревку, и на палубу вылетело ведро, окатив всех присутствующих водой.

– Ведро, сэр. Так его проще вымыть.

– Посмотри на себя! Мне не нужен слуга, который выглядит как свинья.

– Я сейчас переоденусь, сэр.

– Иди, – сказал Натан, и, только когда мальчик исчез с палубы, он вдруг вспомнил, что переодеться ему не во что.

Когда через полчаса Натан спустился вниз, он обнаружил, что каюта чисто убрана. Бритвенные принадлежности Натана были аккуратно разложены возле умывальника, полотенце висело на гвоздике. Клем сидел за столом и методично рвал газетные листы.

– Это для гальюна, – пояснил он.

– Боже мой… – Натан окинул взглядом каюту, которая теперь сделала бы честь самому капитану. – Из тебя бы вышла отличная жена, Клем.

Мальчик отчаянно покраснел, на лице появилось выражение ужаса.

– Черт, прости, я не хотел… просто решил тебя подразнить.

– Не люблю убираться, – пробормотал Клем, – просто раз уж я тут живу…

– И ты не привык это делать, не так ли? Ты из приличной семьи и получил образование.

– Я… да, я ходил в школу в Спаништауне. Мой отец был торговцем, правда, не очень богатым. После смерти отца дядя, прикрываясь своим опекунством, забрал у меня все. Я сбежал из дома и нанялся на «Принцессу». Только они отплыли раньше.

– Может, стоило поговорить с губернатором?

– С губернатором? Да вы понятия не имеете, что значит быть… – Спохватившись, что чуть было проговорилась, Клеменс умолкла.

– Быть кем, Клем?

Натан смотрел на нее, как ястреб, и Клеменс опустила голову так, чтобы пряди волос скрывали лицо.

– Сыном мелкого торговца, сэр.

– Я думаю, что здесь ты можешь не называть меня сэром. Меня зовут Натан.

Клеменс кивнула.

– Отлично. Теперь я все про тебя знаю, а что ты думаешь обо мне?

– Я думаю, что вы – джентльмен, и знаю, что вы раньше служили на флоте, если то, что сказал вчера Мактирнан, правда. Вы привыкли отдавать приказы, у вас хорошая одежда, пусть и поношенная, дорогие инструменты.

Натан кивнул:

– Ты прав, Клем. Да, я младший сын джентльмена и служил на флоте.

– И что же случилось? – Клеменс была заинтригована.

– Мне позволили выйти в отставку, скажем так.

– О… – Клеменс чувствовала, что поступает нетактично, задавая вопросы, но не могла удержаться. – И почему?

– Дуэль.

– Дуэль?? Я думала, морским офицерам запрещено драться на дуэли.