Контакт третьей степени

– Да, Михаил Александрович, – кивнула Ольга, хотя запястья Кожевникова все еще были схвачены ремнями и снять их самостоятельно, без посторонней помощи он никак не мог.

Панов заметил это и поморщился. Он ничего не сказал, но в его взгляде Ольга прочитала плохо скрываемое нетерпение. Она засуетилась. К счастью, на этот раз обошлось без травм, и через минуту Кожевников уже стоял на полу полностью свободный от ремней и зажимов. Панова он видел впервые, поэтому неожиданное появление незнакомого мужчины в гражданском костюме не произвело на него никакого впечатления. Скорее всего, он принял Панова за одного из ее коллег или ассистентов.

– На сегодня мы закончили, – объявила Ольга Кожевникову, но старшина не спешил уходить.

Он с любопытством разглядывал тренажер, потом взялся за одну из опорных стоек подвесной системы и покачал из стороны в сторону, пробуя на прочность.

– Интересная штука. Я и не знал, что у нас в армии такие есть. Ощущения, прямо как…

Пока Кожевников говорил, Ольга вежливо улыбалась, но едва он запнулся, подбирая слова, поспешила вмешаться:

– Позже мы продолжим занятия, а сейчас у меня много работы.

Кожевников сразу подтянулся.

– Виноват, товарищ майор. Разрешите идти?

– Идите.

Он четко развернулся через левое плечо и, неодобрительно взглянув на Панова, вышел из кабинета.

– Простите, Михаил Александрович. Кандидаты вас не знают… – начала оправдываться Ольга, но Панов жестом остановил ее.

Ольга замолчала, но и Панов не спешил начинать разговор, ради которого пришел сюда. В кабинете повисла гнетущая тишина, порождая у Ольги тревожные предчувствия.

– У тебя кровь, – неожиданно сказал Панов, указав на ее расцарапанный палец.

– Небольшая царапина, ничего серьезного. Зацепилась за что-то, когда возилась с тренажером, – призналась Ольга. Она ощупала карманы своего медицинского халата в поисках клочка марли или хотя бы носового платка, чтобы вытереть кровь с пальца, но там ничего не оказалось, и она просто спрятала пораненную руку за спину.

– Только что звонил помощник министра, – без перехода сообщил Панов. – К завтрашнему дню необходимо представить поименный список досмотровой группы, а еще через день мы должны начать операцию.

Ольга сразу забыла про свой окровавленный палец. На мгновение ей даже показалось, что она потеряла дар речи. О том, что кандидаты еще не прошли все положенные тесты, Панов знает не хуже ее, и раз он не сказал об этом помощнику министра, значит, не смог этого сделать. Или посчитал бессмысленным… Хотя Панов не тот человек, чтобы ради собственной выгоды умолчать о чем-то, если это ставит под угрозу жизни людей. Скорее всего, помощник министра не стал его слушать. Значит, он просто озвучивал по телефону распоряжение своего шефа.

Ольга наконец обрела голос.

– Письменный приказ есть?

Панов только вздохнул.

– Будет и письменный, поверь моему слову. Министру надоела неопределенность, и он хочет знать все. Причем немедленно.

– Тем более нельзя посылать на разведку неподготовленных людей! – воскликнула Ольга, запоздало пожалев о своей несдержанности. Панов это прекрасно понимает, а вот как объяснить то же самое министру обороны?

– Неподготовленных к чему?! – вслед за ней повысил голос Михаил Александрович. – Если мы понятия не имеем, что произошло на «Хрустальном небе» и что там происходит сейчас!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Панов сказал:

– Оля, ты же понимаешь, если я не выполню приказ министра, завтра же меня здесь не будет. На мое место поставят другого человека, долго и искать не надо, и тебе придется выполнять его распоряжения.

– Понимаю, – кивнула Ольга.

– Вопрос: что в такой ситуации делать?

Ольга подняла голову и расправила плечи. В конце концов, она уже приняла решение, и сейчас самый подходящий случай, чтобы сообщить о нем Панову.

– Вы правы, Михаил Александрович, дать разведчикам дополнительную подготовку мы не можем, потому что не представляем, с чем им придется столкнуться. Других кандидатов у нас нет. Поэтому нужно утверждать прежний состав группы. У меня только два дополнительных условия.

Панов удивленно поднял на нее глаза. Прежде она ему условий не ставила.

– Командиром группы вместо старшего лейтенанта Глухарева следует назначить лейтенанта Рогожина.

Панов удивился еще больше.

– Основания?

– Рогожин лучше справится с этой задачей.

Панов раздраженно поморщился.

– Это не аргумент.

– Хорошо. У Рогожина выше уровень интеллекта и скорость реакции, прекрасная память… на всех тестах он показал отличные результаты, – в последний момент Ольга опустила слово «практически», в корне меняющее смысл последней фразы. – Он прекрасно развит физически, несмотря на перенесенное недавно тяжелое ранение.

– А Глухарев, что, хуже?

– Хуже, Михаил Александрович. Хуже по всем статьям. У него значительно ниже скорость реакции. В тесте на внимание он допустил несколько серьезных ошибок. Он привык мыслить шаблонно, не обращая внимания на детали, что, в конечном счете, приводит к ошибкам. И все это при крайне завышенной самооценке.

– Но у Глухарева, насколько я помню, есть опыт управления разведгруппой в боевых условиях, а у Рогожина такого опыта нет. Да и подчиненные его уважают.

– Скорее, не уважают, а боятся, – поправила начальника Ольга. – Что касается имеющегося у Глухарева боевого опыта, то на «Хрустальном небе» он вряд ли применим.

Панов надолго задумался, наконец сказал:

– Ну хорошо, это, как я понимаю, первое условие. Какое же второе?

– Я отправляюсь на объект вместе с группой! – удивившись собственной решимости, объявила Ольга.

Но Панов ее, видимо, не понял.

– Куда ты отправляешься?

Пришлось повторить:

– На «Хрустальное небо».

Панов изменился в лице, словно увидел перед собой разъяренного хищника или гремучую змею.

– Нет… Зачем? С какой стати?! Я тебе… Я вам не позволю! Что вы себе вообразили?!

Ольга подождала, когда он выговорится, после чего сказала:

– Михаил Александрович, я нашла кандидатов, я за них отвечаю, поэтому я не могу просто взять и бросить.

– Нет и еще раз нет! – замотал головой Панов. – Что значит – вы их нашли? Это ваша работа. Почему вы должны рисковать собой? Вы в первую очередь ученый, а не боевой офицер!

– Вот именно потому, что я и ученый, и офицер, я должна быть там, – твердо заявила Ольга. – Ведь разведчики ничего не знают ни о проекте «Арена», ни о «Хрустальном небе».

– Но ведь именно вы убедили меня, что для успешного решения задачи им и не нужно этого знать! – перебил ее Панов.

– Я и сейчас считаю, что продуманная легенда поможет разведчикам побороть страх перед неизвестностью. Однако я твердо убеждена, что в составе разведгруппы должен быть человек, которому от начала до конца известно о ходе эксперимента.

Это была ложь. Ни в чем таком Ольга не была уверена, да и о нынешнем положении на «Хрустальном небе» знала не больше остальных. Но ради Дмитрия Рогожина и ради его товарищей, которых она бессовестно обманула и продолжает обманывать, она готова была солгать даже Панову.

– Официально заявляю вам, Михаил Александрович, если вы не утвердите меня в составе разведгруппы, я подам рапорт кураторам проекта, вплоть до министра.

А вот это уже была правда, и Панов ее сразу почувствовал. Он с жалостью взглянул на Ольгу и с мольбой в голосе произнес:

– Зачем тебе это нужно, Оля? Доказать, что ты на такое способна? Я и так это знаю. Или, может быть, таким поступком хочешь убедить кураторов проекта, что более чем кто-либо достойна возглавить отдел?

Ольга вспыхнула.

– У меня и в мыслях не было! Как вы могли такое подумать?!

– Да ничего такого я не подумал, – вздохнул Панов. – Я же хорошо тебя знаю. Вернее, думал, что знаю. Знаешь, Оленька, – он впервые назвал ее по имени так нежно. – После гибели Алексея я ведь остался совсем один, и ты… Ты стала для меня самым близким человеком. Нет, я никогда не относился к тебе, как к дочери, хотя порой мне этого очень хотелось. Знаешь, я всегда мечтал о сыне, гордился им. А теперь должен признать, что мне не хватало дочери, такой дочери, как ты.

Никогда еще Панов не разговаривал с ней так откровенно. Может быть, это признак старости, промелькнула в голове неуместная мысль. А ведь Панов действительно сильно сдал за последние дни. Ольга подошла к нему и осторожно взяла за руку, ощутив под пальцами дряблую сухую кожу.

– Тогда тем более вы должны меня понять, Михаил Александрович. Я просто не могу бросить доверяющих мне людей на произвол судьбы.

– Но как? Скажи: как ты собираешься им помочь?! – надтреснутым голосом воскликнул Панов.

Ольга в ответ загадочно улыбнулась.

– Не знаю, Михаил Александрович. Еще не знаю.

* * *

В отглаженном полковничьем мундире Панов вовсе не походил на старика, каким на мгновение показался Ольге накануне. Сейчас он выглядел как зрелый и опытный руководитель крупного подразделения. Правда, мундир, который Панов для этого случая специально достал из шкафа, немного отдавал запахом нафталина и лаванды, но это чувствовала только стоящая рядом Ольга, да еще, может быть, подполковник Феоктистов, который также пожелал присутствовать на построении.

Само построение происходило на заасфальтированной вертолетной площадке во внутреннем дворе института, которую при хорошем воображении вполне можно было принять за строевой плац. Не хватало только флагштока с развевающимся флагом, военного оркестра да гостевой трибуны.

Ольге вдруг стало смешно. Она даже удивилась внезапной перемене настроения. Происходящее вовсе не располагало к веселью, хотя и отдавало некоторой театральностью. Главная роль в этой постановке отводилась Панову, а зрителями, безусловно, являлись разведчики, выстроившиеся напротив него в шеренгу. Судя по их сосредоточенным лицам, они все воспринимали происходящее совершенно серьезно. Хотя как еще они могли это воспринимать?

– Товарищи солдаты и офицеры… – торжественно начал Панов.

Ольга подумала, что это лишнее. Начальнику следовало держаться и говорить проще и естественнее. А еще лучше было бы просто вызвать Рогожина к себе в кабинет и объявить приказ о его назначении командиром экспериментальной учебной группы. И зачем только она придумала это построение?

– Вы успешно прошли отборочные тесты и зачислены в контрольную группу испытателей, которым предстоит пройти курс боевой подготовки по новой экспериментальной программе…

Дмитрий Рогожин, стоящий на правом фланге шеренги, весь обратился в слух. Сегодняшний день изобиловал сюрпризами – только успевай подмечать. Началось с того, что утром ни у кого не взяли ставших уже обычными анализов крови и не измерили ни пульс, ни давление, не сняли ЭКГ. Проделывающая эту процедуру медсестра даже не появилась в медицинском изоляторе, да и процедурный кабинет остался закрыт. Потом за завтраком, вместо обычной каши с жидкой, разваливающейся котлеткой, всем подали два вида салатов и увесистую мясную отбивную с гарниром – по солдатским, да и офицерским меркам настоящие деликатесы. Это выглядело так, словно их всех перевели на усиленное питание. Во время Великой Отечественной так поступали с группой, готовящейся к заброске в немецкий тыл. Дальше – больше. Ни после завтрака, ни позже, когда в другие дни уже вовсю шли медицинские исследования, Ольга так никого к себе и не вызвала и даже не зашла в санблок, где прежде появлялась по несколько раз на дню. Неугомонный Чирок в шутку поинтересовался, не забыла ли она о своих подопечных. Остальных ее отсутствие не очень-то беспокоило, лишь все тот же Чирок пожалел об упущенной возможности еще раз поупражняться на тренажере виртуальной реальности. Кстати, Мосел и Жила вообще не проходили тренажер, что можно было бы считать завершением этого теста.

Предоставленные сами себе разведчики пытались убить время по-разному. Дмитрий попробовал читать, но взятая в местной библиотеке книга оказалась скучной и неинтересной. Автор выбранного им военного боевика, вопреки красочно расписанной биографии на обложке, никогда не служил в спецназе, да и об армии имел лишь поверхностное представление. Поэтому, прочитав десяток страниц о военных и сексуальных подвигах главного супергероя, Дмитрий отложил книгу. Больше занять себя было нечем, и он отправился в тренажерный зал. Кроме Глухаря, остервенело избивающего подвешенный в углу боксерский мешок, там больше никого не было. Компания оказалась не самой приятной. Дмитрий даже поначалу хотел уйти, но в последний момент передумал и остался. Установленные в зале тренажеры были гораздо новее тех, на которых занимались разведчики у себя в бригаде, да и сохранились не в пример лучше. К тому же здесь имелся большой выбор штанг и различных гантелей с красивыми хромированными грифами, работать с которыми было одно удовольствие. Дмитрий уединился в противоположном от Глухаря углу, где сосредоточенно тягал железо, пока Ольга своим хорошо поставленным дикторским голосом не объявила по внутреннему радио общий сбор. До объявленного построения было еще достаточно времени: все-таки исследовательский институт – это не база спецназа, где поднятое по тревоге подразделение должно полностью экипироваться и построиться на плацу для получения боевого приказа за несколько минут. Дмитрий даже успел забежать в душ и привести себя в порядок. Остальные разведчики подтягивались к месту сбора так же неспешно. Но к назначенному времени все, как и положено, стояли в одной шеренге во внутреннем дворе на заасфальтированной непонятно для каких целей площадке.

Ольга тоже вышла на построение в форме, причем не одна, а с двумя полковниками. Одного из них она представила как начальника отдела, надо полагать того самого, где разрабатывалась экспериментальная программа боевой подготовки. Второго мужчину – подполковника с барской внешностью, которого Дмитрий сначала по ошибке повысил в звании на одну ступень, она представлять не стала. Дмитрий отчего-то подумал, что они с подполковником недолюбливают друг друга. Тут как раз заговорил полковник Панов, и внимание Дмитрия переключилось на него.

Панов начал с того, что фактически повторил слова Ольги о курсе боевой подготовки по экспериментальной программе, который разведчикам предстояло пройти, а от себя добавил несколько слов об особой и важной роли, которая им при этом отводится. Ничего нового из его выступления Дмитрий для себя не узнал. Удивляло другое: смысл сказанного и выражение лица начальника отдела не соответствовали друг другу. Панов смотрел на выстроившихся перед ним разведчиков, как… как, наверное, смотрел на Гагарина Королев перед стартом. Так мог смотреть командир на солдата, которому поручено рискованное, опаснейшее задание. Но что может быть рискованного в учебной программе, пусть даже экспериментальной? Дмитрий перевел взгляд на Ольгу, но она стояла с непроницаемым выражением лица. Зато неназванный подполковник, определенно, выглядел счастливым. Только что руки не потирал от удовольствия.

Происходящее на плацу подполковник Феоктистов считал главным образом своей заслугой. И пусть он не отбирал разведчиков по воинским частям и не проводил с ними контрольные тесты, но именно он аккуратно намекнул министру, что начальник отдела полковник Панов и эксперт-аналитик Крайнова под предлогом проведения дополнительных медицинских исследований затягивают отправку группы на «Хрустальное небо». Не понаслышке зная особенности подковерной борьбы в министерских кабинетах, Феоктистов отлично представлял, какую бурю вызвало в окружении министра его сообщение. Наверняка кураторы «Арены» объединились в едином стремлении доказать министру, что в столь серьезном деле любая, даже малейшая, задержка совершенно недопустима, что Панову давно уже следовало выяснить причину ЧП и устранить ее. Возможно, кто-нибудь даже подкинул министру мысль, что отдел нуждается в новом, более молодом и энергичном руководителе. Не будучи до конца уверенным в таком варианте развития событий, Феоктистов считал его вполне вероятным. Как бы там ни было, реакция министра последовала незамедлительно. Накануне он потребовал от Панова конкретных действий, и уже сегодня утром Феоктистов лично завизировал предложенный Крайновой список разведгруппы, прежде чем Панов отправил его министру на утверждение. Этот, в общем-то, формальный акт подарил ему еще один повод для оптимизма. Девятым номером в списке разведгруппы Крайнова указала себя. Она все-таки совершила ошибку. Или решила пойти ва-банк, предположив, между прочим справедливо, что иначе ей никогда не стать начальником отдела. Если так, то с ее стороны это очень рискованный шаг. После ЧП на «Хрустальном небе» оттуда еще никто не возвращался.

– Командиром испытательной группы я назначаю лейтенанта Рогожина, – неожиданно объявил Панов. – Лейтенант Рогожин!

– Я, – с секундным опозданием отозвался Дмитрий.

– Выйти из строя!

Дмитрий механически сделал два шага вперед.

– Принимайте командование группой, – сухо закончил Панов, глядя куда-то в сторону. От первоначальной торжественности в его голосе не осталось и следа. – После построения зайдите ко мне на инструктаж.

– Есть, – заученно ответил Дмитрий, хотя понятия не имел, где находится кабинет начальника отдела.

Еще больше вопросов у него было к Ольге, без участия которой это назначение никак не могло состояться, но та отчего-то тоже смотрела мимо него. И только Глухарь буравил своего бывшего заместителя ненавистным взглядом.

* * *

Кабинет Панова (вопреки ожиданию, Дмитрий нашел его довольно быстро) выглядел непривычно. Хотя, с другой стороны, возможно, именно такая обстановка требовалась руководителю научно-исследовательского подразделения. Стена напротив окна от пола до потолка была плотно заставлена стеллажами и шкафами с книгами, научными журналами на разных языках и пронумерованными папками скоросшивателей. На письменном столе стоял включенный монитор, а из-под стола доносился приглушенный гул работающего компьютера. Еще обращала на себя внимание отдельная тумба с телефонами, среди которых Дмитрий заметил целых два аппарата ВЧ-связи.

Хозяин кабинета тоже повел себя странно. При появлении Дмитрия он поднялся из-за стола, вышел навстречу да еще крепко пожал вошедшему лейтенанту руку. Кстати, точно так же вела себя и Ольга при их первой встрече.

– Проходите, присаживайтесь. Ольга Максимовна введет вас в курс дела.

Ольга находилась здесь же. Она сидела за приставным столом и внимательно смотрела на Дмитрия, словно хотела понять, какую реакцию вызвало у него объявленное на построении назначение. Непривычный к подобному вниманию со стороны воинских начальников и прочих старших офицеров и ощущая поэтому некоторую неловкость, Дмитрий осторожно присел на край стула напротив нее. Панов тоже вернулся на свое место и молча откинулся на спинку кресла, из чего можно было понять, что ведение дальнейшей беседы он доверяет Ольге. Так и оказалось.

– Товарищ лейтенант, – по-уставному обратилась она к нему. – Завтра ваша группа отправится на полигон, где начнутся практические тренировки. Первое упражнение: разведка. Вы должны будете обследовать территорию полигона и имеющиеся на нем постройки, проникнуть внутрь и провести внутреннюю разведку зданий. На месте вы получите подробный план полигона и всех сооружений. Особенность упражнения в том, что оно полностью имитирует боевую операцию. Соответственно, и вы должны относиться к нему как к реальной боевой операции. При необходимости используйте оружие. Выбор оружия и снаряжения остается за вами. Единственное условие: на полигоне могут находиться гражданские лица, которые ни в коем случае не должны пострадать. Вам ясна предстоящая задача?

Дмитрий вопросительно взглянул на Панова, но тот по-прежнему молчал. Если таким образом преподаватели рассчитывали привести командира разведгруппы в растерянность, то им это удалось.

Дмитрий снова повернулся к военврачу:

– Не совсем, товарищ майор. Вы сказали: на полигоне могут находиться гражданские лица. Они, что, оказались в заложниках?

– Это вам предстоит выяснить на месте, – не моргнув глазом, ответила Ольга. Она тоже вела себя довольно странно. И вообще сегодня выглядела, как чужая, словно надела маску равнодушия. Даже голос изменился: из живого и участливого сделался каким-то механическим. Или это тоже часть обучающей программы? – Еще есть вопросы?

– Да, – поспешно кивнул Дмитрий. Еще ни один приказ не вызывал у него столько вопросов. – Если это тренировочное упражнение, то как оно может полностью имитировать боевую операцию? Вообще, как это понимать? Или… существует реальная опасность гибели?!

При этих словах Панов бросил на Ольгу быстрый взгляд, но ее лицо осталось таким же непроницаемым.

– Такая опасность существует во время любых серьезных учений. Поэтому, во избежание… несчастных случаев, вам всем следует быть предельно осторожными. И не забывайте, что вы будете действовать с реальным боевым оружием.

Практически все военные маневры и учения проводятся с боевым оружием, вот только снаряжается оно холостыми и имитационными боеприпасами. Но из слов Ольги следовало, что у них и боеприпасы будут боевыми. Ну и обучающие программы разрабатывают они в своем институте!

– Есть соблюдать предельную осторожность, – ответил Дмитрий первое, что пришло на ум. Хотя в голове у него стоял настоящий сумбур.

– Постарайтесь донести эту мысль до каждого разведчика, – добавила Ольга. – Так как теперь вы как командир отвечаете за жизнь каждого из них.

– Разрешите еще вопрос, товарищ майор? – быстро сказал он. – Почему командиром группы назначили меня?

– А вы что, против? – переспросила Ольга. В ее голосе Дмитрию послышался испуг.

– Да нет, не против. Просто это довольно неожиданно. Ведь у нас есть командир: старший лейтенант Глухарев.

– Это временное назначение. Только на период испытаний, – уточнила Ольга. – Хотя то, как вы себя проявите в должности командира группы, безусловно, скажется на вашей дальнейшей военной карьере. По итогам этих испытаний каждый из вас получит развернутую характеристику, которая будет приобщена к личному делу.

А он-то, дурак, обрадовался, мысленно укорил себя Дмитрий. А ведь должен был сразу догадаться. Как какой-то экспериментальный исследовательский отдел может влиять на кадровые назначения в армейском спецназе?

– Если у вас больше нет вопросов, можете идти, – решила закончить разговор Ольга. На этот раз в ее голосе Дмитрию послышалось нетерпение. – В 13.00 ваша группа в полном составе должна прибыть на оружейный склад для получения оружия. Помните испытательный стенд с тренажером виртуальной реальности? Оружейный склад находится в том же крыле этажом ниже.

Когда за Дмитрием закрылась дверь, Ольга сжала пальцами виски, стараясь унять пульсирующую в голове боль, и когда та немного утихла, повернулась к Панову:

– Как я держалась, Михаил Александрович? Как думаете, он мне поверил?

– Поверил, – хмуро пробурчал Панов, немного помолчал и, видимо не выдержав, добавил: – Сейчас даже Феоктистов остался бы вами доволен.

* * *

После построения Глухарь не вернулся в жилой блок – если он зачем-то понадобится Чугуну, пусть тот сам разыскивает его, – а засел в курилке, устроенной во дворе, смоля одну сигарету за другой. Вскоре туда подтянулись и остальные. Курить в помещениях строго запрещалось, поэтому желающие выходили подымить во двор. Но сейчас в курилке собрались даже те, кто никогда не держал во рту сигарету. На своего бывшего командира они старались не смотреть и, даже случайно встретившись с Глухарем взглядом, поспешно отводили глаза. Так волки сторонятся своего отвергнутого вожака. Бывает и по-другому: бывшего вожака стая просто загрызает, как Глухарь когда-то читал в какой-то детской книжке. Но сейчас до этого еще не дошло. Гиря даже протянул пачку «Петра», когда Глухарь выплюнул очередной догоревший окурок. Глухарь молча поднял на него глаза. Гиря потупился, но не отвел взгляда. Ишь ты, сочувствует, а на построении даже не заикнулся, когда полкан назначил Чугуна старшим группы. И ни одна сволочь не заикнулась! Глухарь хмуро оглядел своих бойцов. Бывших своих бойцов! Хотя, что они могли сделать, если полкан с этой …лядью Крайновой уже все решили?

Он молча выудил сигарету из протянутой пачки, прикурил и нарочито лениво выпустил дым сквозь зубы. Приободренный такой реакцией Гиря присел рядом с ним на краешек скамейки.

– Как же так получилось, Глухарь, что Чугуна назначили вместо тебя? – спросил он.

Мосел, Фагот да и остальные сразу повернули головы в их сторону. Это был первый вопрос, который задали парни низложенному командиру, хотя неожиданное назначение сопляка-лейтенанта старшим группы не на шутку взволновало их. Вот только Глухарь никак не мог понять, как они относятся к этому назначению.

– А то тебе непонятно: как?! – передразнил Гирю Глухарь и, не вставая со скамейки, плюнул в сторону урны, но не попал: плевок повис на ее вертикальной стенке. – Ублажил майоршу, вот она и выпросила у своего начальника для него это назначение, – громко, чтобы услышали все, закончил Глухарь.