Зимний вечер

Взяла женщина деньги – и след простыл! Работу тут мне всякую давали: рубашки стирала, полы мыла, все, все делала, никакой ниоткуда помочи не вижу. А тут слышу-послышу, бытто дело мое решилось, бытто сказано – пересадить бабу в острог. Услыхала я это, к частному смотрителю; начала его упрашивать, ноги целую: «Чем я виновата? за что столько время в тюрьме неповинно сижу? Ежели бы мне Грузинскую полковницу сыскать…» – «Какую?» – «Анну Митревну». – «Ты ее знаешь?..» – «Как не знать!» и все рассказала. «Ах, говорит, ты, дура-дура! зачем же ты прежде не сказала, я б тебя пустил на свободу. Я сам Грузинскую полковницу знаю». Тут вскорости меня и выпустили. Уходила я, смотритель говорит: «Совсем про тебя у меня из ума вон: дело твое пустое, забываешь иной раз. Скажи ты мне раньше, не сидела бы в тюрьме восемь месяцев… Ну, с богом! Поминай раба Порфирья со чады» (это его-то). Ну, так я и пошла в Соловки…»

– Эка тебя тиранили-то! – сказала чиновница.

– Да, милые, было. Всякий надругается, всякий норовит как хуже для тебя сделать. Право слово! Пакостят ни за что. Однова иду, вижу, едет верхом молодец какой-то… В поле дело было. Поровнялся со мной, говорит кротко таково: «Подойдите, говорит, старушка праведная!» Я подошла. Как он меня плетью вдоль всеё спины. «Поминай Петра!» И ускакал. А я лежу на земи, охаю…

Гавриловна несколько времени помолчала и потом сказала:

– Ну, пора спать вам. Пойтить и себе вздохнуть!

– Посиди пока!

– Нет, пойду! Надо идтить! Завтра рано вставать нужно.

В это время в сенях что-то стукнулось или упало.

– Что такое? – сказала испуганно чиновница. – Марья! Посмотри-ка! Господи Иисусе Христе!

Марья вышла в сени, и потом из-за запертой двери слышно было, как она сердито говорила:

– Полуношники! Что эт такое? Удивительно, как это в вас никакого стыда нету… Право! – добавила нянька, входя в горницу и притворяя дверь.

– Что такое?.

– Да это наши любезные. Аксютка с кучером игры подняли. Она на него ушат воды вылила, а он ее водоносом…

– Ишь, каторжные! На морозе разгулялись, – ядовито сказала Гавриловна.

– Прижал ее к двери, кажется, уж не дохнуть, а все грохочет!

В это время в дверях показалась фигура чиновника в халате, шерстяных носках и с взлохмаченной головой.

– Что ж чайку-то? – сонно сказал он жене, почесывая в затылке.

– Слава богу, в двенадцатом часу-то? Пожара наделать?..

– Полчашечки!

– Где я тебе возьму? Самовар кипел, кипел, двадцать раз будила, как бревно бессловесное! Нету чаю!.. вставай раньше!

– Ну, я водочки, да того… Постель надо перестлать…

– Опять спать?

– Что ж делать-то?

Жена не возражала; она и сама понимала, что делать действительно нечего.

Через десять минут чиновник снова храпел.

– Подвинься, – говорила жена, влезая на кровать. – Что это, поперек кровати лег; как повалился, так и заснул. Подвигайся!

Но чиновник уже безмолвствовал.

Примечания

Впервые рассказ напечатан в журнале «Библиотека для чтения», 1865, I; с небольшими изменениями переиздавался Успенским в его сборниках «Очерки в рассказы» 1866 года и «Очерки и рассказы» 1871 года; с сокращениями и стилистическими исправлениями текста вошел во все издания «Сочинений».

В рассказе «Зимний вечер» изображается эпизод из жизни мелкого чиновничества в дореформенную пору – в тексте упоминается: «в те поры войну воевали», то есть, очевидно, говорится о Восточной войне 1853–1856 годов. Рассказ основан на воспоминаниях писателя о своих детских годах в Туле.

В 1892 году рассказы Успенского «С конки на конку» и «Зимний вечер» вышли в Москве в издании для народа; однако при попытке переиздания этих рассказов в 1895 году «Зимний вечер» не был разрешен к печати цензурой на том основании, что он «не представляет здоровой пищи для народного чтения, указывая, между прочим, на злоупотребления помещика своею властью над крестьянами».