Федор Сологуб

III

Та петербургская романтическая ирония, которой был болен Блок, была, конечно, не чужда и Сологубу. Этим недугом позднего романтизма мы все страдали. Поэты смеялись и шутили невесело над собою и над миром. И Сологуб шутил. Одной из тогдашних забав поэтов были каламбуры. Иногда они были многозначительны и загадочны, иногда вся соль их заключалась в их предельной дурашливости. Здесь уж смеялись над самим каламбуром.

Федор Кузьмич особенно изощрялся по этой части. Он даже шутя предлагал основать общество каламбуристов и приглашал в это общество в качестве членов-основателей – Блока, Эрберга[34] и меня.

Однажды утром Федор Кузьмич явился ко мне и пресерьезно объявил, что необходимо петербургским «каламбуристам» сняться вместе у знаменитого фотографа Здобнова. Мы вызвали Блока и Эрберга и отправились на Невский к фотографу. На карточке вышел удачно только Сологуб. Остальные вовсе непохожи на себя.

После фотографического обряда, покорствуя Сологубу, отправились мы в ресторан завтракать. За завтраком выяснилось, что мы все уже не склонны работать в этот день. Пришлось отправиться в другой ресторан обедать. На это пиршество мы пригласили дам, в том числе Анастасию Николаевну Чеботаревскую. Кажется, в тот же вечер определилась судьба ее и Федора Кузьмича. В ближайшие дни после этого пира Сологуб и Чеботаревская заключили свой брачный союз. Это было осенью 1908 года.

Теперь Сологуб жил не в скромной, тихой, серьезной и задумчивой своей квартире, где когда-то бесшумно ходила по комнатам его молчаливая сестра. Пришлось нанять большую квартиру, где была гостиная с пышною мебелью. Этот салон посещали теперь люди разнообразные. Прежде Сологуба навещали одни поэты, теперь шли в его квартиру все – антрепренеры, импрессарио, репортеры, кинематографщики… Изысканные художники встречались здесь с политическими деятелями, маленькие эстрадные актрисы с философами. Пестрота была забавная. Иногда Анастасия Николаевна устраивала маскарады, и было странно смотреть на Сологуба, который с невозмутимым и важным видом расхаживал среди гостей, имена коих не всегда были ему известны.

На одном из таких маскарадов разыгралась история с «обезьяньим хвостом», подробности коей я забыл, но которая отчасти и меня затронула. Этот «обезьяний хвост» забавлял тогда петербургских литераторов несколько недель. На маскарад был приглашен, между прочим, один писатель, который по любви своей к чудачествам[35] объявил Анастасии Николаевне, что ему для его костюма необходима обезьянья шкура. Анастасия Николаевна с большим трудом достала у кого-то желанный предмет и дала его шутнику с предупреждением, что с ним надо обращаться бережно. Представьте себе ее ужас, когда любитель шуток явился на вечер в своем обычном пиджаке, из-под которого торчал обезьяний хвост. В этом заключался весь его маскарадный костюм. Но главное – был отрезан хвост от драгоценной шкуры. Это уже был скандал. Сам хитрец вышел сух из воды. Но вокруг «обезьяньего хвоста» разыгрались дамские страсти. Какую-то даму обвиняли в том, что писатель отрезал хвост по ее наущению. Полетели письма с взаимными оскорблениями. Мужья заступались за жен. Сологуб обиделся на одного небезызвестного и даровитого литератора[36], который впутался неосторожно в полемику по поводу хвоста. И вот однажды я получил от Федора Кузьмича письмо, в котором он требовал, чтобы я не принимал у себя в доме провинившегося писателя[37]. Как я ни любил Федора Кузьмича, но решительно отказался принять такой ультиматум. И Федор Кузьмич дулся на меня некоторое время. Потом как-то забылась эта обезьянья история. По поводу нее же случился анекдот с Блоком. Однажды он читал у меня стихи. В это же время был у меня Сологуб и Анастасия Николаевна. Блок, в черном сюртуке, стройный и строгий, читал стихи со своей обычной бесстрастной, но несколько торжественной и внушительной интонацией. Вдруг на одной из строф, где поэт сравнивает свою таинственную очаровательницу с кометой, Блок остановился, покраснел и по-детски фыркнул.

– Не могу дальше, – пробормотал он, – дальше у меня о хвосте…[38]

Да, взрослые поэты иногда шутили, ссорились, забавлялись и огорчались по поводам смешным и ничтожным, как дети, – иногда и грешили, и даже тяжко…

Так жили поэты. Читатель и друг,Ты думаешь, может быть, – хужеТвоих ежедневных бессильных потуг.Твоей обывательской лужи?[39]

Эту строфу из стихотворения Блока можно было бы, пожалуй, взять эпиграфом к моим воспоминаниям.

В то время как внешняя жизнь Сологуба и его жены слагалась так, на первый взгляд, безмятежно и весело, ибо «обезьяньи хвосты» нельзя же считать серьезными жизненными неудачами, – за кулисами этой пестрой жизни таилось нечто страшное. Федор Кузьмич, наблюдая внимательно за несколько приподнятым настроением Анастасии Николаевны и за ее слишком страстным отношением к мелочам жизни, мог заметить какую-то странную неуравновешенность в характере своей жены. Революционная катастрофа окончательно подорвала душевные силы Анастасии Николаевны, и незаметная для посторонних ее душевная болезнь стала очевидною для самого Сологуба. Подобно тому, как раньше он проводил томительные вечера вдвоем с своей умирающей в чахотке сестрой, так теперь он следил за мучительными душевными припадками своей жизненной спутницы, которые влекли ее фатально к мрачному концу.

В середине сентября 1921 года болезнь Анастасии Николаевны обострилась. 23 сентября, воспользовавшись недосмотром служанки и тем, что Федор Кузьмич вышел в аптеку за бромом, Анастасия Николаевна убежала из дому и бросилась с дамбы Тучкова моста в реку Ждановку. Тело ее осенью не было найдено. Весною Федор Кузьмич, как всегда, грустный и задумчивый, зашел к одной моей знакомой и очень удивил ее, сказав, что хотел бы получить кольцо, которое носила покойница. Второго мая 1922 года одна из последних льдин вынесла тело Анастасии Николаевны на берег Петровского острова. Федору Кузьмину довелось проститься со своей умершей подругой, и он надел на палец желанное ему кольцо.

……

Я мог бы сказать кое-что о внутренней загадочной жизни Сологуба, о том, что именуется условно «демонизмом» поэта, но, кажется, такие размышления несвоевременны. Я хочу только напомнить одно стихотворение Сологуба, где он сам подводит итоги своей жизни и своему груду. Надо прислушаться к этому признанию поэта. Это стихотворение «Я испытал превратности судеб…»[40] вошло в книжку «Фимиамы», которую Сологубу удалось напечатать в Петербурге в 1921 году. Это стихотворение что-то вроде нерукотворного «Памятника». Лирик ставит сам себя перед высшим судом – не потомства, а вечности. Шутливый тон стихотворения не исключает его внутренней значительности. Поэт заставляет апостола Петра[41] беседовать с собою у входа в Парадиз.

Когда меня у входа в ПарадизСуровый Петр, гремя ключами, спросит:«Что сделал ты?» – меня он внизЖелезным посохом не сбросит.Скажу: «Слагал романы и стихиИ утешал, но и вводил в соблазны,И вообще мои грехи,Апостол Петр, многообразны.Но я – поэт», – И улыбнется онИ разорвет грехов рукописанье.И смело в рай войду, прощен.Внимать святое ликованье.

Примечания

1

Буренин Виктор Петрович (1841–1926) – поэт-сатирик, фельетонист, критик.

2

В статье «Светлеют дали» («Весы» 1904. № 4) Чулков провозглашал: «Мы… накануне великих откровений… Мы делаемся причастными величайшему прозрению, отвергая те пути познания, которыми следовало заблудившееся человечество».

3

Портрет (1902) Бориса Михайловича Кустодиева (1878–1927) воспроизведен в сборнике стихов Ф. Сологуба «Пламенный круг» (1908).

4

Тетерникова Ольга Кузминична (1865–1907) зарабатывала на жизнь шитьем. Окончив повивальный институт, получила диплом повивальной бабки. Умерла от туберкулеза.

5

Такое название получили беседы, которые вел на философские, политические и религиозные темы со своими учениками Платон Афинский (428 или 427–348 или 347 гг. до н. э.).

6

Ареопаг (г р е ч.) – высший орган судебной и политической власти в древних Афинах, зд. – собрание авторитетных лиц для решения каких-либо вопросов.

7

Кузмин Михаил Алексеевич (1872–1936) – поэт, прозаик, критик, композитор. Написал рецензию на вторую книгу рассказов Чулкова (Аполлон. 1910. № 6).

8

Пьеса «Дар мудрых пчел» читалась на одной из «суббот» в театре В.Ф. Комиссаржевской.

9

Великий четверг – день страстной недели, когда Римская церковь примирялась со всеми кающимися грешниками и изрекала анафему на всех упорствующих, день когда служится литургия Василия Великого. В Евангелии этому дню соответствует Тайная Вечеря и Моление о чаше.

10

Ср.: «… и на ложе, приготовленном будто для Венеры или царицы Клеопатры, полулежал седой человек… // – Зачем вы устроили ему такое поэтическое ложе? // – Я же не знал, какого он вида и возраста… Повернув свое бледное с лоснящимся, как у покойника, лбом лицо на минуту к шепчущимся, перевернув шумно и неспешно страницу, сидящий на ложе снова начал…» (К у з м и н М. Картонный домик // Белые ночи. СПб., 1907. С. 123–124).

11

«Куранты любви» – стихи М. Кузмина, положенные им на музыку. Впервые опубликованы в «Весах» (1909. № 12).

12

Чулкова Надежда Григорьевна (урожд. Петрова, в первом браке Степанова; 1875–1961) – жена Г. Чулкова, переводчик.

13

«Мелкий бес» – один из символов художественного мира Ф. Сологуба. Так назван его самый знаменитый роман (отдельной книгой опубликован в 1907 г.).

14

Чеботаревская Анастасия Николаевна (1875–1922) – прозаик, критик, переводчица. Составила сб. «О Федоре Сологубе. Критика, статьи и заметки» (СПб., 1911), в который были включены главным образом хвалебные отзывы о писателе.

15

В «Вопросах жизни» были опубликованы только шесть (18–23) глав романа (1905. № 6-11).

16

Строки из стихотворения А.С. Пушкина «Поэту» (1830).

17

С любовью (ит.).

18

В 1913–1914 гг. было выпущено 20 томов.

19

Речь идет о стихотворении Чулкова «Песня» («Стоит шест с гагарой…»).

20

Стихотворение опубликовано в собрании сочинений Ф. Сологуба (СПб., 1913–1914. Т. XVII. С. 215); датировано 29 декабря 1913 г.

21

Имеется в виду сборник «Стихотворения Георгия Чулкова»

22

«Перевал». 1906. № 1.

23

Здесь Ф. Сологуб отсылает адресата к своей статье «Истинно русские люди» (Новости и Биржевая газета. 1905. 17 января. № 10. С. 2). Ср.: «Существует в России не очень многочисленная, но довольно шумливая и самоуверенная группа людей, которая отличается тем, что настойчиво уверяет всех и каждого: // – Мы – истинно русские люди. Наш образ мыслей – и только наш – основан на исконно русских началах. Только не русские люди могут думать не согласно с нами. Всех не согласно с нами мыслящих следует презирать и ненавидеть, так как они – враги. Внутренние враги. И они заодно с внешними врагами. Только еще опаснее».

24

Монада – понятие, используемое в ряде философских систем для обозначения основополагающих, конструктивных элементов бытия. У Г.В. Лейбница (1646–1716) – психическая активная субстанция.

25

Говеть – поститься, посещать церковные службы, приготовляясь к исповеди и причастию.

26

Нарцисс – в древнегреческой мифологии прекрасный юноша, наказанный Афродитой за то, что отверг любовь нимфы Эхо: влюбившись в собственное отражение в воде, он умер и был превращен в цветок, названный его именем.

27

Книги с таким названием у Чулкова нет, но она была анонсирована в брошюре «О мистическом анархизме».

28

Стихотворение помечено 29 ноября 1892 – 27 января 1900 г. (С о л о г у б Ф. Стихотворения. Л., 1975. С. 240).

29

Геликон – музыкальный инструмент, разновидность басовой и контрабасовой трубы, сконструированной в России в первой половине XIX в.

30

«Давно в степи блуждая дикой…»(1904) (Сологуб Ф. Стихотворения. С. 302).

31

Правильно: «Земле». Чулков приводит неточно седьмую строку: у Сологуба – «детей святого Феба» (Сологуб Ф. Стихотворения. С. 322).

32

Строки из стихотворения «Раб французский иль германский…» (1914) (Сологуб Ф. Стихотворения. С. 391).

33

С о л о г у б Ф. Соборный благовест. Пб., 1922. С. 34.

34

Эрберг (наст. фам. Сюннерберг) Константин Александрович (1871–1942) – теоретик искусства, критик, поэт. У Чулкова есть развернутая рецензия на его книгу «Цель творчества. Опыты по теории творчества и эстетике» (М., 1913), в которой он проводит мысль, что автор оригинально освещает старые идеи безусловной свободы творчества, характеризуя художника как раба, возжелавшего свободы (Пустое небо // Аполлон. 1913. № 10). «Воспоминания» Эрберга опубликованы С.С. Гречишкиным и А.В. Лавровым в «Ежегоднике Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1977 год» (Л., 1979).

35

Речь идет о писателе А.М. Ремизове (1877–1957), который был организатором «Обезьяньей Великой и Вольной палаты» («Обезвелволпал») и ее бессменным «канцеляриусом», с чем и были связаны его многочисленные мистификации.

36

Имеется в виду А.Н. Толстой.

37

Переписка по этому поводу сохранилась в архиве Чулкова в ОР РГБ. В письме от 6 февраля 1911 г. Сологуб писал: // «Дорогой Георгий Иванович, // Я с большим огорчением узнал, что Вы продолжаете поддерживать отношения с гр<афом> Алексеем Ник<олаевичем> Толстым. Образ действий графа Ал<ексея> Ник<олаевича> Толстого вынуждает меня не посещать тех домов, где он принят. // Преданный Вам Федор Тетерников» // (Ф. 371. Карт. 4. Ед. хр. 76. Л. 34).

38

Возможно, подразумевается стихотворение «И я провел безумный год…» (1907), в котором есть строка «И вьется шлейф, как хвост кометы…»

39

А. Блок. «Поэты» (1908).

40

Стихотворение датировано 8 апреля 1919 г.

41

Апостол Петр – один из двенадцати апостолов, учеников Христа, о которых говорится в Евангелии. После вознесения Христа проповедовал в Антиохии, Малой Азии и в Коринфе, оставил Послание, вошедшее в книгу Нового завета. По приказанию императора Нерона был заключен в темницу, где принял мученическую смерть.