О г. Максиме Горьком и его героях

* * *

Мне кажется, что г. Горького одолевает некоторая не совсем для него самого ясная идея; именно одолевает, несмотря на свою неясность, а может быть, благодаря этой неясности. И только когда он от ее гнета так или иначе освободится, – совсем ли ее отбросить или вполне овладеть ею, – мы получим возможность окончательно судить о размерах и значении приобретения, сделанного в его лице нашей литературой. Как ни несомненно его знакомство с изображаемым им миром, но слишком подозрительна эта частая повторяемость одних и тех же (очень, впрочем, интересных) мотивов, даже одних и тех же выражений, слов; тем более подозрительна, что эти мотивы и выражения г. Горький предоставляет и не босякам, существам фантастическим и аллегорическим, а также двум сумасшедшим. Это свидетельствует, я думаю, что к своим наблюдениям г. Горький прибавляет кое-что, им не наблюдавшееся, но его самого очень занимающее. Это бы еще не беда, но – да простится мне грубоватое и, может быть, не совсем удачное слово – г. Горький еще не переварил того, что его так занимает, не усвоил настолько, чтобы претворять в образы и картины. Идея, занимающая автора, не сливается в одно органическое целое с его наблюдениями, автор ее подсовывает своим действующим лицам. Отсюда многие художественные бестактности, об которых я уже упоминал и распространяться об которых мне не хочется.

К сожалению, г. Горькому грозить в будущем нечто гораздо худшее, чем эти досадные бестактности, а именно– «тонкие и острые иглы декадентства», которые в действительности не только не тонки и не остры, а, напротив, очень грубы и тупы.

Но в двух томиках г. Горького есть и совсем иного рода задатки. Босяки занимают в этих двух томиках столько места и автор такими усиленными эффектами привлекает к ним внимание читателей, что не удивительно, если критика просто даже не заметила двух рассказов или очерков, не имеющих к босякам никакого отношения, ни прямого, ни косвенного, ни реального, ни аллегорического. Это, во-первых, «Ярмарка в Голтве» – маленький очерк, написанный без претензий на какую-нибудь глубину или «проникновение», безделка, но вся пропитанная каким-то мягким, светлым юмором, производящим тем большее впечатление, что этого элемента совсем нет в других произведениях г. Горького. Это, во-вторых, рассказ «Скуки ради», гораздо более серьезный и значительный по замыслу и истинно превосходный по исполнению. Самое чуткое ухо не услышит здесь ни одной фальшивой ноты, самая строгая рука не вычеркнет и не прибавит ни одного слова. И хотя тут нет ни одного босяка и никто не жалуется на «яму», но читатель и без авторского подсказывания сам скажет: какая яма! какая ужасная яма эта жизнь, в которой «скуки ради» проделывается возмутительнейшее издевательство над людьми! Проделывается не злобно, а именно только скуки ради, как суррогат настоящей жизни. И сами эти жестокие забавники, творящие издевательство, но не ведающие, что творят, вызывают, несмотря на свою отупелость, едва ли даже не больше сожаления, чем их жертвы; ибо и они, эти жестокие забавники, – жертвы «ямы»… Рассказ этот так целен и в цельности своей хорош, что я не стану передавать его содержание или приводит отрывки из него, – и то и другое может только ослабить впечатление.

Если к этим двум задаткам, очень разной цены, но одинаково цельным и законченным, прибавить отдельные страницы вроде вышеупомянутой сцены пения в «Тоске» и превосходные пейзажи, рассыпанные в произведениях г. Горького, то станет ясно, что мы имеем дело с большой художественной силой. И неужели же этой силе суждено заглохнуть в какой-нибудь нашей «яме» или уверовать в тонкость и остроту декадентских игол?

Примечания

1

неравных браков (фр.). – Ред.

2

сразу же, не пускаясь в рассуждения (лат.). – Ред.

3

См. предыдущую статью И. Игнатова. – Ред.

4

По ту сторону добра и зла (нем.). – Ред.

5

В переводе М. Л. Михайлова:

Вот замерла – и меня обняла,Когти мне в тело вонзая.Сладкая мука! блаженная боль!Нега и скорбь без предела!Райским блаженством поит поцелуй,Когти терзают мне тело.

6

Когда Ларру спросили, зачем он убил девушку (см. выше), он отвечал: «Она оттолкнула меня, а мне было нужно ее». – «Но ведь она не твоя?» – сказали ему. – «Разве вы пользуетесь только своим? Я вижу, что каждый человек имеет своего только речь, руки и ноги, а владеет он животными, женщинами, землей и многим еще». – Ему сказали на это, что за все, что человек берет, он платит собой, – своим умом и силой, своей свободой и жизнью. А он отвечал, что он хочет сохранить себя целым». (Горький, I, 110–111).

7

«Генеалогия морали» (нем.). – Ред.

8

Г. Горький в одном месте раздумывается «о великом горящем сердце Данко (а почему бы и не о Зобаре и Ларре? – H. M.) и о человеческой фантазии, создавшей столько красивых и сильных легенд, о старине, в которой были герои и подвиги, и о печальном времени, бедном сильными людьми и крупными событиями, богатом холодным недоверием, смеющимся надо всем, – жалким временем мизерных людей с мертворожденными сердцами» (I, 132).

9

«Утренняя заря» (нем.). – Ред.

10

«О пользе и вреде истории для жизни» (нем.). – Ред.

11

не признающие законов (фр.). – Ред.

12

«От Дарвина к Ницше» (нем.). – Ред.

13

Вопрос этот очень занимает европейскую литературу. Не говоря об известных и русским читателям сочинениях Тарда, Сигеле, Лебона, то и дело появляются на эту тему новые книги и журнальные статьи.

14

В самое последнее время кроме журнальных статей появились Алоиз Риль и Г. Зиммель «Фридрих Ницше» (очерк Риля появился и раньше, в другом издании); Герман Тюрк «Философия эгоизма» (сокращенный и довольно произвольный перевод отрывка из книги «Der geniale Mensch»); «Граф Л. H. Толстой и Фридрих Ницше. Очерк философоско-нравственного их мировоззрения» проф. В. Г. Щеглова.

Комментарии

1

Из пьесы А. Н. Островского «Не все коту масленица».

2

Имеется в виду популярный петербургский литературный, научный и общественно-политический ежемесячник (1885–1898), с которым «Русское богатство» Михайловского вело острую полемику после того, как во главе «Северного вестника» в 1890 г. стали сторонники «нового искусства» (символизма) – З. Л. Венгерова и А. Волынский. Горький опубликовал в «Северном вестнике» «Мальву» и «Вареньку Олесову» (1897).

3

Из рассказа Горького «Коновалов».

4

Повесть А. П. Чехова «Мужики» была опубликована в журнале «Жизнь» (1897) и стала предметом полемики между Михайловским и П. Б. Струве (тогда – «легальным марксистом»).

5

Из рассказа Горького «Бывшие люди».

6

Решетников Ф. М. (1841–1871) – прозаик, один из сотрудников «Современника» в 60-е годы XIX века. Автор повести «Подлиповцы», посвященной быту и нравам сибирских крестьян.

7

Агасфер (или Вечный Жид) – согласно преданию, проклятый Богом человек, осужденный на вечное странствие после того, как он отказал Христу в отдыхе во время Крестного пути.

8

Из рассказа Горького «Бывшие люди».

9

Из рассказа Горького «Бывшие люди».

10

Из поэмы Пушкина «Цыгане».

11

Михайловский имеет в виду известное признание Ницше из «Сумерек кумиров»: «Для проблемы, которая стоит здесь перед нами (проблемы преступника как особого человеческого типа. – Ред.), немаловажно свидетельство Достоевского, единственного психолога, у которого я смог чему-то научиться: Достоевский – одна из счастливейших удач моей жизни… Этот глубокий человек, который тысячу раз был прав в своем пренебрежении к поверхностным немцам, долго жил среди сибирских каторжников, сплошь опасных преступников, кому был заказан путь назад в общество, и обнаружил, что эти люди совершенно не отвечают его прежним представлениям о преступниках – они были словно бы вырезаны из самого драгоценного твердого дерева, которое только произрастает на русской почве» (гл. «Преступник и типы, ему родственные». Пер. Г. Снежинской).

12

насквозь, до мозга костей (нем.). – Ред.

13

С очерком об учении Ницше Михайловский выступил на страницах № 11 и 12 «Русского богатства» за 1894 г. В частности, Михайловский писал, что Ницше «выпала на долю… роль: быть философским выражением всего цивилизацией не пристроенного, оскорбленного, озлобленного, всех сирот и отбросов-чандала…» (Русское богатство. 1894. № 12. С. 105).