От пудры до грузовика (сборник)

Николай Яковлевич Агнивцев

От пудры до грузовика (сборник)

1. Снова в Петербурге

Прощайте, немцы, греки, турки,И здравствуй, русская земля!В своем я снова Петербурге,Я снова русский! Снова – «я»!Еще вчера я был не русским!И, запахнувшись в черный дым,Гранитный воздух ПетербургскийЕще вчера был не моим!Сегодня ж, странный и бессонный,«Брожу по Невской мостовойИ с Александровской КолоннойВзлетевшей чокаюсь мечтой!И в небо Питера, бледнея,Уходит беженский угар…И вновь я рифмою своею —Целую Невский тротуар!..»

2. Мы

Некие в смокинг одетые атомы,Праха веков маринованный прах,Чванно картавят, что, мол, «азиаты мы»,На европейских своих языках!Да! Азиаты мы! Крепкое слово!В матерном гневе все наши слова!Наши обновы давно уж не новы:Киев и Новгород! Псков и Москва!В наших речах – курский свист соловьиный,Волга и Днепр! Океан и фиорд!В наших речах – грохот снежной лавины,Ржанье и топот Батыевых орд!В наших глазах – золотой щит Олега,Плеть Иоанна! Курганная тишь!Мертвенный холод Байкальского снега,Пламя Москвы и плененный Париж!Эй, на запятки! Не вам ли завялымПуть преградить разъярившимся нам?Или, озлившись, мы хлопнем УраломПо напомаженным вашим башкам!В наших плечах – беломорские скалы!В наших ушах – храп медвежьих берлог!В наших сердцах – самоцветы Урала!В нашей груди – древний каменный бог!

3. Грузовик № 1317

1Весь машинный свой век, каждый день по утрамВолоча свои старые шины,По брезгливым гранитным колонным домамРазвозил он шампанские вина!И глотали в свои погреба-животыЭти вина по бочкам с присестаИх раскрытые настежь гранитные рты —Обожженные жаждой подъезды.И гудя, и шумя,И кряхтя, и гремя,Весь свой век должен был по подъездам таскатьсяГрузовик № 1317.2Но однажды наутро у этих домовБыли начисто выбиты стекла!И панель вокруг них вглубь на много шаговОт вина и от крови промокла!«Эй, подвалы, чья доля лежит издавнаПод любым каблуком на паркете,Выходите на Невский – ломать времена!Выходите – шагать по столетьям!»И гудя, и шумя,И кряхтя, и гремя,Покатил за Свободу по улицам дратьсяГрузовик № 1317.3Но открылись фронты! О, услышав сигнал,Он увесисто и кривобокоНаступал, отступал и опять наступалОт Варшавы до Владивостока.И ходил он насупившись – издалекаНа Деникинские аксельбанты,На тачанки Махно, на штыки КолчакаИ на хмурые танки Антанты!И гудя, и шумя,И кряхтя, и гремя,Второпях во весь мах по фронтам стал шататьсяГрузовик № 1317.4На поля неостывших побед из нутраОтощавшей земли вылез Голод!И наотмашь схватил от двора до двораГорода и деревни за ворот!И, шагая по смятой Руси напроломУходящими в землю шагами, —Из Лукошка Поволжья кругом, как зерном, —Он засеял поля костяками!И гудя, и шумя,И кряхтя, и гремя,С воблой тут по Руси, как шальной, стал мотатьсяГрузовик № 1317.5Поднатужились нивы в России! И вот:По Москве он в день Первого мая,Запыхавшись от новых нежданных хлопот,Октябрят полным ходом катает!Октябрята на нем – воробьев веселей!Не желают слезать добровольно!И машиною, новою нянькой своей,Октябрята ужасно довольны!И гудя, и шумя,И кряхтя, и гремя,С октябрятами нянькой решил впредь остатьсяГрузовик № 1317.

4. Трамвай «А»

1Давайте-ка устроим чисткуСредь коломбин и апашей!Ведь наши «замы» и модистки,Кассиры и пиш-машинисткиВ любви тех будут не глупей!Давайте же устроим чисткуСредь коломбин и апашей!2Она – кассирша в «Спичка-тресте»А он – Врид-зам-пом-пом-пом-зам!Все началось с того, что вместе,Под вопль кондукторский «не лезьте»Бочком пролезли все же в трам:Она – кассирша в «Спичка-тресте»И он – Врид-зам-пом-пом-пом-зам!3В своих движеньях эксцентриченТрамвай маршрута буквы «А»!И очутились механичноОни в объятьях романтичныхОт двадцать третьего толчка!В своих движеньях эксцентриченТрамвай маршрута буквы «А»!4Когда-то были купидоны]Теперь их «замом» стал трамвай!И перед ними благосклонно —Через неделю по закону —Открылся загса тихий рай…Когда-то были купидоны,Теперь их «замом» стал трамвай!5И дети их снимали кепкиПеред трамваем с буквой «А»,И, факт рожденья помня крепко,Махали долго вслед прицепке!И с благодарностью всегдаДетишки их снимали кепкиПеред трамваем с буквой «А».

5. Кепка

1Кепка! Простецкая кепка!На миллионы головВлезла ты с маху! И крепкоСела цилиндрам назло!Видел весь мир, изумленноАхнувши из-за угла,Как трехсотлетней коронеКепка по шапке дала!2И, набекрень съехав малостьОт передряг, – во весь махДолго и крепко ты драласьНа разъяренных фронтах!И, без патрон и без хлебаЛбом защищая Москву,Нет такой станции, где быТы не валялась в тифу!3От Чухломы до УралаВ морду былому житьюЭто не ты ли оралаНовую Правду свою?!И на фронтах, и на Пресне,Мчась по столетьям в карьер,В небо горланила песни,Славя свой С.С.С.Р.4Ну-ка, вот! В той перебранкеТой небывалой порой:От револьвера до танкаКто не сшибался с тобой?Но, поднатужась до пота,Все же, к двадцатым годам,Даже антантным дредноутамКепка дала по шеям!5Бешены были те годы!И на всех митингах тыС дьяволом, с богом, с природойСпорила до хрипоты!И, за голодных индусовКроя Керзона весьма,В это же время со вкусомВоблу жевала сама!6Кончились годы нахрапа!Ты – на весь мир! И, глядишь,Перед тобой сняли шляпыЛондон, Берлин и Париж!Кепка! Простецкая Кепка!Средь мировой беднотыМедленно, тяжко, но крепкоСтавишь свои ты посты!..7Кепка! Простецкая Кепка!Вот что наделала ты!

6. Кирпичная песенка

1Собою невелички,Знай, маялись в пыли.Кирпичики, кирпичики,Кирпичики мои…И господа из городаВ перчаточках своихПрезрительно и гордоВорочались от них!..«И долго от обидчиковКряхтели, как могли:– Кирпичики, кирпичики,Кирпичики мои…»2Но вот сердит стал с видуПростой народ! И, глядь:Обидчикам обидыВдруг стал припоминать!Озлившись, в день осеннийВзъерошились штыки,И на дворцы с гуденьемПошли грузовики!И в головы обидчиковЛетали, как могли:– Кирпичики, кирпичики,Кирпичики мои!3А после всех событийНарод к ним шасть опять:«Кирпичики, идитеДомишки нам латать!»И, с края и до края,На всяческий манерКирпичики латают,Кряхтя, С.С.С.Р.Собою невелички,Да – умницы они:Кирпичики, кирпичики,Кирпичики мои!..

7. Мэри Пикфорд

1В Америке где-тоСудя по газетам,Есть город такой – «Голливуд»…И в городе этом,Судя по газетам,Лишь киноактеры живут!И там неизменноПред всею вселеннойСквозь первый в Америке взор,Как синие птицы,Трепещут ресницыУ маленькой Мэри Пикфорд!2В Париже, на Яве,В Тимбукту, в Варшаве,От Лос-Анжелос до ЕльцаПред маленькой МэриРаскрыты все двериИ настежь раскрыты сердца!..И каждый свой вечер,Стремясь к ней навстречу,Следят по экранам в упорГлаза всего светаЗа маленькой этой,За маленькой Мэри Пикфорд!3И вечером соннымДля всех утомленныхСвоей кинофирмой дана,Восходит багряноНа киноэкранах,Как Солнце ночное, она!И вьется, и мчитсяПо вздрогнувшим лицамТот первый в Америке взор!..И сколько улыбокНа свете погибло бБез маленькой Мэри Пикфорд?!.

8. Кооп-ларек

Из пары старых досокРодив себя, как мог,Стоит на перекресткеЦветной Кооп-Ларек…В нем что угодно купишьВ два счета! Он – такой:По виду – словно кукиш,Но – очень деловой!Заморские базары,Крича издалека,Шлют разные товарыДля этого Ларька.Берлин, Варшава, ВенаИ Ява, и КантонТоргуются степенноС цветным Кооп-Ларьком!И тут на перекресткеОт дел таких слегкаПотрескивают доскиСоветского Ларька…И вспоминают, тужась,Как 8 лет назадОни лежали тут жеНа баррикадах в ряд!

9. Моссельпромщица №… (не знаю!)

1Коммерчески спокоен,В панель упрямо вросПромышленной ногоюЛоток для папирос!И, с жаром расширяяПромышленность, втроемПеред клиентом с краяСклонились над лотком:– Прядь упрямая, плюсМоссельпромский картуз,А под ним – деловаяТакаяМоссельпромщица No… (не знаю!)2Но, кроме всяких «Пери»И прочих папирос,Ведь есть в СССР'еЕще и – Наркомпрос!И ночью, совершенноЗабыв про Моссельпром,Над книгою толщеннойСклоняются втроем:Прядь упрямая, плюсМоссельпромский картуз,А под ним – деловаяТакаяМоссельпромщица No… (не знаю!)3Пожалуй, вы поймете,Что так всю жизнь сполнаУчебе да работеОна обречена?!Она – не морс в стакане!У ней кровь бьет ключом!И часто на свиданьеБегут стремглав втроем:– Прядь упрямая, плюсМоссельпромский картуз,А под ним – деловаяТакаяМоссельпромщица No… (не знаю!)

10. Шпага декабря

На снежной площади, собоюВ полдня столетье озаря,Среди музейного покояБелеет шпага Декабря…И до сих пор еще – в печалиОна вздыхает над собой…Ее недаром ведь ломалиНад декабристской головой!Она восстала! И – упала!Из ножен вырвавшись, онаБыла по первому сигналуКивком царя побеждена!И всласть над ней смеялись пушки,И гроб ее оплеван был!..Лишь Александр Сергеич ПушкинЕе стихами окропил…И, хоть она гремит всесветно,Но, гладя сломанный клинок,Нет-нет и вздрогнет чуть приметноЕе музейный номерок…

11. Семь сестер

На Введенской до сих порПроживает семь сестерСловно семь кустов жасмина:Дора,Люба,Лена,Нина,Катя,ТаняИ еще седьмая Маня…В каждой, как по прейскуранту,В каждой скрыто по таланту.НинаИграет на пианино,ЛюбаДекламирует Соллогуба,Лена —Верлена,А Дора —Рабиндраната Тагора.У Тани, у КатиВ гортани две Патти.Катя же, кстати, немножкоИ босоножка!Но всех даровитее Маня!Ах, Маня, талантом туманя,К себе всех знакомые влечет!Она лишь одна не декламирует,Не музицируетИ не поет.

12. Триолеты в бензине

Сказал мне примус по секрету,Что в зажигалку он влюблен.И, рассказавши новости эту,Впервые выданную свету,Вздохнул и был весьма смущен.Но зажигалке и милееИ симпатичнее был форд.И без любовного трофеяИз этой повести в три шеиБыл примус выброшен за борт!Тогда, нажав на регулятор,Взорвался примус от любви.Так, не дождавшись результатов,Хоть стильно, но и глуповатоСвел с фордом счеты он свои!Но, к счастью, для его хозяйкиБыл не опасен этот взрыв!Взревев, как негр из Танганайки,Он растерял лишь только гайки,Свою горелку сохранив.Пусть пахнет песенка бензином.Довольно нам любовных роз!И примус с очень грустной минойПо всем посудным магазинамВ починку сам себя понес!

13. Воробьиные неприятности

Жил-был на свете воробей,Московский воробьишка…Не то, чтоб очень дуралей,А так себе, не слишком.Он скромен был по мере сил,За темпами не гнался,И у извозчичьих кобылВсю жизнь он столовался.И снеди этой вот своейНе проморгал ни разу,И за хвостами лошадейСледил он в оба глаза!Хвостатый встретивши сигнал,Он вмиг без передышкиЗа обе щеки уплеталКобылкины излишки.Такое кушанье, оноНе всякому подспорье.И возразить бы можно, ноО вкусах мы не спорим.Но вот в Москве с недавних пор,Индустриально пылок,Победоносный автодорСтал притеснять кобылок!Индустриальною поройКобылкам передышка!И от превратности такойНадулся воробьишка.И удивленный, как никто,Он понял, хвост понуря,Что у кобылок и автоЕсть разница в структуре.«Благодарю, не ожидал!Мне кто-то гадит, ясно!»И воробьеныш возроптал,Нахохлившись ужасно.«Эх, доля птичья ты моя!Жить прямо же нет мочи!Индустриализация —Не нравится мне очень!»И облетевши всю Москву,Он с мрачностью во взглядеСидит часами тщетно уАвтомобиля сзади…Мораль едва ли здесь нужна,Но если все же нужно,Друзья, извольте, вот она,Ясна и прямодушна.Немало все ж, в конце концов,Осталось к их обидеВ Москве таких же воробьев,Но в человечьем виде…Мы строим домны, города,А он брюзжит в окошко:– Магнитострой, конечно, да!Ну, а почем картошка?