История Древней Греции

В соседнем с Коринфом Сикионе тираном в 655 г. стал Ортагор. Он и его наследники правили государством в течение века. Тираны Сикиона стремились к религиозному оправданию своего режима, для чего делали богатые пожертвования святилищу в Олимпии и поддерживали Дельфийскую амфиктионию в 1-й Священной войне. Но после свержения тирании дельфийские жрецы огласили оракул, в котором бог предупреждал сикионцев, что их ожидает «столетняя кара»; подробность о том, что отец Ортагора был поваром, придумана жрецами, и ее не стоит принимать всерьез. Ортагор пришел к власти после того, как прославился в пограничной войне и был назначен полководцем. Сперва тирания была умеренной, но при Мироне II, которого убил его брат Исодам, Клисфене (ок. 600–570 гг.) и Эсхине приобрела репрессивный характер. Тираны занимали должность верховного жреца (basileus) и совершали жертвоприношения от имени государства. Мирон I, выигравший гонки колесниц в Олимпии в 648 г., посвятил Олимпии сокровища от имени «Мирона и народа Сикиона». Таким образом тираны пытались придать видимость законности своему режиму. Они не собирались менять социальную систему государства, судя по тому, что во время их правления один из классов сервов (katonokophoroi) был изгнан из города, где жили господа-дорийцы. Клисфен приглашал к своему двору художников. В частности, Дипоэн и Скиллий, прибывшие с Крита, основали в Сикионе ведущую школу ваяния из паросского мрамора, а с сикионскими живописцами и скульпторами в первой половине VI в. могли соперничать лишь коринфские мастера. Клисфен воздвиг названный в его честь портик и основал Сикионские игры, посвященные Аполлону Пифийскому, которые прибавили блеска его дому и еще больше прославили его государство.

Во внешней политике Клисфен был самым выдающимся из всех сикионских тиранов. Располагая значительной армией, он приобретал союзников, обещая им военную помощь, и играл заметную роль в Священной войне. Он славился своей щедростью, основал собственные Пифийские игры, выигрывал гонки на колесницах в Олимпии и Дельфах и организовал состязания претендентов на руку своей дочери Агаристы: на закрытие Олимпийских празднеств 576 г. он пригласил женихов из всех областей Греции в Сикион, чтобы состязаться за право стать ее мужем. Претенденты прибыли не только из материковой Греции, но и из Италии. После упорной борьбы Агариста досталась Мегаклу, который позже возглавил клан Алкмеонидов в Афинах; их сыном был афинский государственный деятель Клисфен, а их внучка Агариста приходилась матерью Периклу. Единственным государством, с которым Клисфен воевал, был Аргос. Не ограничившись нанесением ущерба, Клисфен вдобавок оскорбил врага, загубив в Сикионе культ аргосского героя Адраста: он привез в Сикион останки фиванского героя Меланиппа, соперничавшего с Адрастом, а торжественные танцы перенес на новый праздник Диониса. Вероятно, именно с пережитками культа Адраста, а не с политической борьбой связано то, что Клисфен переименовал традиционные филы гиллейцев, диманцев и памфилов в «людей-свиней, людей-ослов и людей-боровов». Эти прозвища просуществовали еще шестьдесят лет после смерти Клисфена; их долговечность свидетельствует, что политические группировки в Сикионе больше не совпадали с делением на три старые филы, к которым еще прибавилась недорийская фила эгиалийцев; их Клисфен переименовал в «правителей».

Несмотря на всю помпезность своего правления, Клисфен недолго пользовался расположением дельфийских жрецов. Обратившись к богу с просьбой благословить гонения на культ Адраста, он получил резкий ответ, что Адраст был царем Сикиона, а Клисфен – всего лишь пращником. Дни тиранов в дорийских государствах уже были сочтены. Периандр сверг тиранию в Эпидавре, а наследника Периандра изгнали из Коринфа. К 555 г. были изгнаны тиран Эсхин и другие члены семьи Клисфена. Сикион восстановил свою свободу, а в Дельфах племя тиранов заклеймили как язву на политическом теле.

Судя по тому, что Прокл, тиран Эпидавра, был тестем Периандра, его режим существовал где-то около 625 г. Имеющиеся у нас сведения о государственном устройстве Эпидавра, вероятно, относятся ко времени после, а не до этой ранней тирании. Исполнительная власть была сосредоточена в руках узкой олигархии из 180 человек. Очевидно, они составляли совет, из рядов которого граждане выбирали руководителей (artynoi), то есть высших должностных лиц, аналогичных аргосским (artynai). Большинство простых людей жили вне города и назывались пыльноногими (konipodes). Возможно, они являлись непривилегированными потомками периэков или сервов, аналогичных периэкам и gymnesioi в Аргосе. Судя по всему, в Эпидавре тирания не затронула общественную структуру.

В Мегаре, северном соседе Коринфа, в последней половине VII в. в качестве тирана возвысился Феаген. Он сумел обзавестись телохранителями, резал скот богачей (очевидно, лишь своих противников, потому что повальное уничтожение скота было бы абсурдом), построил знаменитый акведук и выдал свою дочь замуж за влиятельного аристократа Килона из Афин, который с помощью мегарийского войска безуспешно пытался стать тираном в своем государстве. В течение продолжительных смут в Афинах мегаряне оккупировали Саламин, а затем изгнали Феагена. Однако вернувшуюся к власти аристократическую олигархию свергли беднейшие классы государства. При демократическом режиме был принят закон, по которому кредиторы должны были вернуть должникам проценты, уже выплаченные по займам; несомненно, этот закон сопутствовал аннулированию долгов и отмене законодательства, охраняющего кредиторов. Демократы запятнали себя в глазах Совета амфиктионии, не сумев наказать мегарян, напавших на группу паломников по пути в Дельфы. Затем амфиктионы добились казни некоторых преступников и наказания остальных.

Вполне вероятно, что гражданская война между аристократами и демократами в середине столетия переросла в борьбу между богатыми и бедными, закончившуюся около 555 г. На этот период внутренних смут некоторый свет проливает собрание стихов, приписываемых Феогниду из Мегары, но на самом деле принадлежащих нескольким авторам. Направленность стихотворений откровенно аристократическая и олигархическая. Они оплакивают поражение благородной партии на политической арене; ненависть к богатым выскочкам в них так же сильна, как и к получившим равные права сервам, которые в прошлом батрачили за стенами города, а ныне распахивали земли аристократов. Тот факт, что в стихотворениях не упоминается тирания Феагена, свидетельствует, что тот не отменял аристократических привилегий дорийской общины. Революция свершилась на волне демократического подъема. В этих стихотворениях впервые показываются все гибельные последствия гражданской войны между богатыми и бедными. «Мы лишились Веры, великая богиня, Умеренность отвернулась от людей, и Грации покинули нашу землю, мой друг. Люди больше не верят ничьим клятвам, и никто не поклоняется бессмертным богам. Поколение религиозных людей погибло; ныне забыты и законы, и благочестие». Воцарились ненависть, измены и нищета; жизнь человека зависит от милости богов, чьей воли он не может предвидеть.

Правление тиранов в Коринфе, Сикионе, Мегаре и Эпидавре совпало со столетием великого торгового подъема. Тираны были талантливыми людьми, на первое место ставившими безопасность своего дома, но придерживавшимися политики просвещенного эгоизма. Разорвав узкий круг аристократии, они не подвергали общество радикальным реформам, а, наоборот, старались умиротворить дорийские общины, на которых держалась их военная мощь. Они пестовали искусства и коммерцию, служившую им источником доходов; Кипселиды продолжили расширение колониальной системы Бакхиадов. Они действовали аристократическими методами: защищали религию, проводили спортивные праздники и сами участвовали в состязаниях и старались породниться со знатными домами. Демократами их назвать никак нельзя: они не освобождали периэков и рабов и не желали допускать народ к власти. Их режим скорее был интерлюдией при переходе от аристократии к олигархии, которая действительно установилась после их свержения в Коринфе, Сикионе, Мегаре и Эпидавре. Их достижения трудно отделить от сопутствовавшего им коммерческого процветания, не созданного тиранами, но и не разрушенного ими. Тиранами становились в процессе естественного отбора наиболее способные и наименее щепетильные аристократы. Тирания в Коринфе и Сикионе представляла собой более чем столетний период стабильного правления, сопровождавшегося мирной передачей власти и внешней экспансией. Но на этом их заслуги кончались. Нанесенный ими вред был существенно больше: они подавляли свободу народа, который лелеял свободу; это подавление раскалывало государство на две партии – коллаборационистов и борцов за свободу – и способствовало возникновению подпольных политических клубов, готовых к революции. Все последствия тирании видны нам на примере Мегары, откуда Килон перенес в Аттику обычай создавать политические общества (hetaireia). В конечном счете само слово «тирания» приобрело в греческом мире оскорбительный характер.

4. Тирания на Западе и на Востоке

Греческие колонии в Сицилии и Италии управлялись аристократическими олигархиями, сохранявшими прочную власть до конца VI в. До 550 г. здесь появилось лишь два тирана. Оба были, вероятно, аристократами, и на смену их режимам снова пришла аристократическая олигархия. Панетий из Леонтин воспользовался своим положением полководца в войне с Мегарой Гиблейской и около 609 г. стал тираном. Имя Фаларида из Акраганта как жестокого тирана стало нарицательным. На празднике Тесмофорий он убил виднейших граждан, захватил с помощью наемников акрополь и разоружил народ; он успешно воевал с сиканцами и финикийцами, а в собственном государстве подавлял оппозицию методами террора. Во времена Пиндара еще сохранялась память о знаменитом бронзовом быке, в котором Фаларид заживо жарил своих жертв. Но ни он, ни Панетий не стремились изменить структуру общества. Их тирания скорее представляла собой интерлюдию в эпоху аристократического правления, которое позволило колониям достичь вершин процветания.

Конец VII в. стал для ведущих государств восточной части Эгейского бассейна эпохой роста благосостояния и политической нестабильности. Власть узких аристократических кругов повсеместно узурпировалась отдельными аристократами, которые сумели воспользоваться преимуществами своей высокой должности, или согласованным выступлением военной группировки, или широким народным восстанием. В тиранов превратились и некоторые освободители. Например, в Эфесе Пифагор отнимал у богатых имущество, помогал бедным и не оглядывался ни на религиозные, ни на светские законы. Дельфы отказали ему в благословении. После него тираном стал Мелас, женившийся на дочери Алиятта; ему наследовал его сын Пиндар, который спас Эфес от подчинения Крезу на условиях собственного отречения. В других государствах диктаторскими правами наделялись отдельные лица, чтобы разрешить конфликты между партиями. Такие полномочия получили Тиннонд на Эвбее и Питтак в Митилене. Питтак был назначен арбитром (aisymnetes), чтобы прекратить гражданскую войну, которая разгорелась после того, как он убил тирана Меланхра. Борьба шла между тремя партиями – группой аристократов, демократической партией во главе с Мирсилом и партией, возглавляемой знатным родом Клеанактидов. Питтак урегулировал конфликт, изгнав первую группу, членом которой был поэт Алкей. Из стихотворений его мы узнаем о всей жестокости борьбы. В то время как Феогнид проводит обобщения, Алкей заявляет о своей ненависти к конкретным лицам. «Единогласными криками одобрения безродный Питтак был назначен тираном мягкотелого и злосчастного государства»; «Теперь, когда Мирсил мертв, все должны веселиться и напиться допьяна». В Милете после свержения жестокого тирана Фрасибула в течение двух поколений, вероятно около 580–520 гг., государство раздирала гражданская война. По-видимому, именно в это время возникли два экстремистских политических клуба, названных по имени богачей и ремесленников – «Hetaireia Ploutis» и «Hetaireia Cheiromacha», раскрывающие нам смысл восклицания милетского поэта Фокилида: «Лучше порядок в маленьком государстве, стоящем на прочной скале, чем безумие в Ниневии».

В целом ионийские тираны разрушили старый порядок, но сами не сумели создать стабильное правительство; в этом смысле они принесли еще больше вреда, чем тираны в дорийских государствах в метрополии. Последствия тирании в Ионии также усугублялись тем, что ионийцы были лишены и дисциплинированности дорийских общин, и необходимости держать в подчинении обширные слои неравноправного населения. Племенные связи здесь были слабее, а индивидуализм сильнее, чем на материке, поэтому для Ионии характерна более неприкрытая борьба между олигархией и демократией, между богатством и бедностью. Фракции ослабляли государство политически, и они одно за другим оказались под властью Лидии, а позже – Персии. Но их экономическое процветание практически не пострадало: с одной стороны, Иония занимала выгодное положение в расширяющейся сфере греческой коммерции и вовсю им пользовалась, а с другой – внутренняя борьба, вероятно, затрагивала лишь членов политических группировок. Лишь гораздо позже, при ухудшении экономических условий, стали очевидны все последствия фракционных раздоров в греческих государствах.

Быстрый рост экономического процветания способствовал укреплению средних и нижних классов в тех ионийских городах, которые особенно активно участвовали в морской торговле. Таким государством в начале VI в. был Хиос. Здесь узкий круг аристократии лишился власти, после чего было создано умеренное правительство с некоторыми демократическими чертами. Государственные указы издавало народное собрание, вероятно, путем голосования в полном составе. Граждане имели право обращаться в Народный совет, в который от каждой филы избиралось по 50 членов. Этот совет собирался на свои сессии раз в месяц для разбора гражданских дел и завершения слушаний по апелляциям, а его исполнительный орган состоял из народных магистратов (demarchoi). Кроме народных магистратов, Народного совета и народного собрания, имелись еще государственные чиновники (basileis) и, вероятно, второй, более старый совет, представлявшие собой наследие аристократического государства и развившиеся из системы фил. Основой наших знаний о хиосском государственном устройстве служат надписи на камне, найденном на обочине у современного города Хиос, которые фиксируют постановления народа, касающиеся отправления правосудия. Из этих надписей мы можем получить первое представление об избранном хиосцами методе разрешения государственного кризиса, особенно подходящем для ионийского духа.

Глава 6

Государственное развитие Афин и Спартанского союза

1. Афинское государство до 600 г

В течение X в. Афины являлись сильнейшим государством на материке. Они отбили скоординированные атаки пелопоннесских дорийцев, а затем организовали ионийское переселение. Афинская керамика позднего протогеометрического периода была самой изящной в Греции, а влияние Афин распространялось далеко за их границы. Ни одно дорийское государство не могло сравняться с этими достижениями. Но впоследствии Афины утратили свое лидерство, и в период 735–625 гг. аттическая керамика, хоть и сделанная с большим искусством, распространялась лишь по соседним территориям. Теперь Афины далеко отстали от дорийских государств – Коринфа, Спарты и даже Мегары. Дело было не в упадке Афин, а в резком возвышении последних. Дорийцы лидировали в кораблестроении, в великих колониальных предприятиях и в коммерческой экспансии, они имели лучшее гоплитское войско, чеканили монету и первенствовали даже в «восточном» стиле керамики. Объяснение этому следует искать в сфере политики. Дорийские государства превратились из разобщенных племенных царств X в. в новые полисы, имеющие меньшие размеры, но более сплоченную организацию, и более динамичные. Афины же оставались именно племенным государством, численностью граждан превосходящим Коринф и Фивы, но с более рыхлой структурой и потому не столь эффективным. Задачу о том, как наделить Афины сопоставимой политической организацией и как реализовать их духовный и людской потенциал, решали два афинских государственных деятеля – Солон и Клисфен.

По своим размерам Аттика не уступала Беотии. Но если в Беотии возникли десятки полисов, то Аттика в течение столетий оставалась единым государством. Мегарида имела меньшую площадь и намного меньшую численность граждан; однако мегаряне существовали благодаря классу сервов, а в Аттике, как и в Беотии, сервов не было. Аттика делилась на три округа: равнина (pediake) – территория вокруг Афин и Элевсина; побережье (paralia) – выдающийся в море полуостров, заканчивающийся мысом Сунион; и нагорье (diacria) – северные районы, в основном занятые горами Парнес и Пентелик. Все население делилось на четыре филы, названия которых сохранились во многих заморских ионийских государствах. Каждая ионийская фила подразделялась на три братства (phratriai); поскольку землевладения членов фратрий были четко определенными и неотчуждаемыми, каждая фратрия в географическом смысле именовалась третью (trittys). Таким образом, в Аттике было двенадцать фратрий и двенадцать триттий. Они являлись фундаментом государственного устройства вплоть до реформ Клисфена 508 г. Каждая фратрия состояла из двух групп – членов родов (gene) и членов гильдий (orgeones). Основное различие между ними в том, что члены родов работали на земле (и владели ею), а члены гильдий занимались торговлей и ремеслами.

Род являлся большой семейной группой, состоящей из многих домов; одни дома рода (oikoi) были знатнее других. Например, Фемистокл был членом рода Ликомедов, но происходил не из ведущего дома, в то время как Перикл был членом ведущего дома Бузигов со стороны отца и Алкмеонидов со стороны матери. При создании племенного государства число родов было зафиксировано; и поскольку членство в них было наследственным, новых родов не возникало. До Солона семейный надел не мог уйти из семьи, а если семья вымирала, то из рода. Таким образом, земля – самая важная форма собственности – была неотчуждаема. Гильдии появились позже. Приезжавшие в Аттику изгнанники часто получали гражданство. Сперва их принимали в роды. Позже, вероятно в период перед ионийской миграцией, они объединялись в гильдии, численность которых могла увеличиться за счет новых членов; допускалось также создание новых гильдий. Гильдии не имели корней в семейной системе и не участвовали в первоначальном распределении земли между семьями; исходя из этого, можно предположить, что собственность члена гильдии могла быть отчуждена путем продажи или передачи по завещанию.

Афинянин, достигавший зрелости, получал равноправие, будучи принят во фратрию в качестве либо члена рода, либо члена гильдии; после этого его регистрировали в списке его фратрии и рода или гильдии. Если впоследствии кто-то оспаривал законность его членства, то из фратрии, рода или гильдии вызывали свидетелей. Роды и гильдии представляли собой не просто общественный и политический способ существования. Они глубоко коренились в религиозной жизни государства. Церемония принятия новых членов носила религиозный характер и включала в себя религиозные обязательства. Фраторы и оргеоны совершали корпоративные богослужения. Еще сильнее были религиозные связи, скрепляющие род. Роды владели собственными храмами и гробницами в сельской местности, а их погребальные обряды стали частым предметом изображения на аттических вазах начала VII в. Их привязанность к местности, в которой находились их древние святилища и могилы, была сильнее привязанности к Афинам. Кланы обладали большим социальным и политическим могуществом, чем гильдии. Они представляли собой племенную элиту, имели численное большинство и владели всеми плодородными землями Аттики. Из родов происходили наследственные жрецы государства, такие, как Эвмолпиды, Керики и Этеобутады. Вероятно, проведение религиозных церемоний, судопроизводство и прием новых членов в фратрии осуществляли истинные gennetai, старейшины родов, так как каждая фратрия и каждый клан, в свою очередь, являлись государством в государстве.

После ликвидации царской власти религиозные обязанности царя стал осуществлять царь-магистрат (archon basileus), военные обязанности – военный магистрат (polemarchos), а гражданские обязанности – archon, по имени которых с 683 г. назывались годы, когда назначение трех архонтов стало осуществляться ежегодно. В более поздние времена архонтбасилевс по-прежнему председательствовал на государственных праздниках и религиозных церемониях, решал споры между родами и между жрецами и судил несомненные случаи кровопролития. Полемарх исполнял военные, религиозные и судебные (по отношению к постоянно живущим в государстве иностранцам) обязанности. Архонт-эпоним обеспечивал людей и средства для государственных праздников и принимал решения по делам, касающимся наследства и семейных прав. В судебных вопросах магистраты выносили окончательные, но не предварительные решения. В светских делах их обязанности в первую очередь относились к арбитражу споров между родами и между жрецами. Позже был организован совет из шести секретарей (thesmothetai), которые записывали, но не оглашали законы. Таким образом, всего имелось девять высших магистратов, известных как архонты. По окончании срока должности архонты становились пожизненными членами совета, который заседал на холме Ареопаг.

Ареопаг проверял новоназначенных архонтов, следил за их работой и принимал у них дела при оставлении должности; он контролировал состояние государственных дел, охранял государственное устройство и законы, назначал наказания без права апелляции и передавал штрафы в государственную казну. Таким образом, он являлся ключевым органом государства. Всегражданское собрание (ekklesia) обладало элементарными, но важными полномочиями. Оно избирало магистратов и, соответственно, кандидатов в члены Ареопага. Однако кандидатам необходимо было обладать «родословной и богатством», и, следовательно, членам гильдий путь наверх был закрыт дважды. Народное собрание, несомненно, обсуждало некоторые государственные дела и выносило по ним решения; степень его компетенции, вероятно, была ограниченной, и внесение вопросов в повестку дня находилось исключительно в руках Ареопага. Каждый гражданин имел право обратиться к Ареопагу, назвав закон, в нарушении которого он обвинялся.

Такое государственное устройство освящалось столетиями традиций. В VII в. оно имело практически те же достоинства и недостатки, что и другие греческие государства. Перед афинским правительством вставали аналогичные проблемы, но его задача была труднее, поскольку оно управляло крупным племенным государством, в котором власть родов была неприкосновенна. В 632 г. Килон, юноша из знатного рода, с помощью афинских сторонников и мегарских солдат захватил афинский Акрополь, намереваясь стать тираном. Народ объединился вокруг архонтов и блокировал Акрополь. Когда Килон бежал, его люди искали убежище у алтаря Афины, но многие были убиты на месте. За это святотатство ответственность несли Алкмеониды. Их вождь Мегакл, как архонт того года, являлся организатором блокады и, вероятно, набирал блокадные отряды в основном из членов своего рода. Кощунство легло пятном на все государство. В последующие кризисные времена чувство вины давило тяжелым бременем на общественное сознание. На исходе столетия решение по этому делу вынес специальный суд из 300 членов, избранных исключительно по принципу родовитости. Алкмеониды были признаны виновными; живые навечно изгонялись из города, а останки мертвых выкопали из земли и выбросили за пределы Аттики. Данный пример показывает нам силу религиозных убеждений и страх перед осквернением государства, идею родовой ответственности за поступки отдельных лиц и аристократический принцип отбора судей.

В 621 г., еще до суда над Алкмеонидами, секретарем (thesmothetes) с особыми полномочиями оглашать законы был назначен Драконт. Подобно Залевку и Харонду, он в первую очередь заботился не о работе государственных институтов, а об отправлении правосудия. Его юридический кодекс представлялся мыслителям последующих эпох крайне суровым. Например, долговые законы в некоторых случаях давали кредитору полномочия обращать в рабство и продавать несостоятельных должников и зависимых от него лиц. Самой насущной проблемой, которой занимался Драконт, была судебная процедура в случаях кровопролития. Ранее подобные дела, вероятно, разбирались в судах фратрии или филы, к которой принадлежали истец и ответчик, или в межфильном суде, если они принадлежали к разным филам. Межфильный суд назывался Пританеем, по имени помещения, в котором он собирался, а судьями в нем были цари, то есть четыре царя фил (phylobasileis) и, вероятно, архонт-басилевс. Но кровопролитие могло осквернить государство в целом. Поэтому Драконт упрочил позиции государства, учредив апелляционный суд, апелляцию в который мог подать суд филы или фратрии. Этот суд состоял из 51 члена, они назывались апелляционными судьями (ephetai) и избирались специально для рассмотрения конкретного дела, причем исключительно по принципу знатности.