Полное собрание стихотворений

НА CMEPTЬ ЛЕРМОНТОВА

Погиб поэт, невольник чести…

М. Ю. Лермонтов

Пал жертвой лжи и зла земного,

Коварства гнусного людского

И низкой зависти людей

Носитель царственных идей.

Погиб и он, как гениальный

Его предшественник-собрат,

И панихидой погребальной

Страна гудит, и люд печальный

Душевной горестью объят.

____________________

Но не всего народа слезы

Сердечны, искренни, чисты,-

Как не всегда пунцовы розы,

Как не всегда светлы мечты.

Для горя ближних сердцем зорок,

Не забывал ничьих он нужд;

Пускай скорбят – кому он дорог!

Пускай клеймят – кому он чужд!

И пусть толпа неблагодарна,

Коварна, мелочна и зла,

Фальшива, льстива и бездарна

И вновь на гибель обрекла

Другого гения, другого

Певца с божественной душой,-

Он не сказал проклятья слова

Пред злом кончины роковой.

____________________

А ты, злодей, убийца, ты, преступник,

Сразивший гения бесчестною рукой,

Ты заклеймен, богоотступник,

Проклятьем мысли мировой.

Гнуснее ты Дантеса – тот хоть пришлый,

В нем не течет земель славянских кровь;

А ты, змея, на битву с братом вышла,-

И Каин возродился вновь!..

Не лейте слез, завистники, фальшиво

Над прахом гения, не оскорбляйте прах,

Вы стадо жалкое, ничтожно и трусливо,

И ваш пастух – позорный страх.

Вас оценят века и заклеймят, поверьте,

Сравнивши облик каждого с змеей…

И вы, живые, – мертвые без смерти,

А он и мертвый, – да живой!

СОЛНЦЕ ВСЕГДА ВДОХНОВЕННО

Солнце всегда вдохновенно!

Солнце всегда горячо!

Друг мой! сольемся мгновенно:

Наше желанье – ничье.

Жизнь безнадежна и тленна,

Мигом трепещет плечо…

Солнце, как мы, вдохновенно!

Солнце, как мы, горячо!

1909

ВДЫХАЙТЕ СОЛНЦЕ

Вдыхайте солнце, живите солнцем,-

И солнцем сами блеснете вы!

Согреют землю лучи живые

Сердец, познавших добро и свет.

Вдыхайте небо, живите небом,-

И небесами засветит взор!

С любовью небо сойдет на землю,

А мир прощенный – на небеса.

Мыза Ивановка

ЭХО

Ради шутки, ради смеха

Я хотел бы жить всегда!

Но ответило мне эхо:

“Да!”

Повтори… еще… сначала…

Кто бессмертен, как мечты?

Снова эхо отвечало:

“Ты!”

1909

Мыза Ивановка

AVE MARIA

О, Дева-Мать, возрадуйся блаженно!

Господь с Тобой, носившая Его,

Хранителя бессмертья моего!

Да будешь Ты меж жен благословенна,

Благословен плод чрева Твоего!

ПЕВИЦА ЛИЛИЙ ПОЛЕЙ САРОНА

1 Есть ли счастье на свете сильней любви?

2 Слава тем, чья любовь побеждает смерть!

Мирра Лохвицкая

Певица лилий полей Сарона,

Тебе корона!

К тебе у трона

Сойдутся мира всего пути,-

Лишь захоти!

Полей Сарона певица лилий

Тщета воскрылий…

Тщета усилий…

Мы не достигнем твоих высот -

Снесет, снесет!..

Да воцарится

Цариц царица

Сарона лилий полей певица!

В короны солнца возоблекись,

Балькис!

СИМФОНИЯ

Схороните меня среди лилий и роз,

Схороните мена среди лилий.

Мирра Лохвицкая

Моя любовь твоей мечте близка.

Черубина де Габриак

У старой лавры есть тихий остров,

Есть мертвый остров у старой лавры,

И ров ползет к ней, ползет под мост ров,

А мост – минуешь – хранятся лавры

Царицы грез.

Я посетил, глотая капли слез,

Убогую и грубую могилу,

Где спит она, – она, царица грез…

И видел я, – и мысль теряла силу…

Так вот где ты покоишься! и – как!

Что говорит о прахе величавом?

Где памятник на зависть всем державам?

Где лилии? где розы? где же мак?

Нет, где же мак? Что же мак не цветет?

Отчего нагибается крест?

Кто к тебе приходил? кто придет?

О дитя! о, невеста невест!

Отчего, отчего

От меня ты сокрыта?

Ведь никто… никого…

Ни души… позабыта…

Нет, невозможно! нет, не поверю!

Власти мне, власти – я верну потерю!

Взрою землю!.. сброшу крест гнилой!..

Разломаю гроб я!.. поборюсь с землей!..

Напущу в могилу солнца!.. набросаю цветов…

– Встань, моя Белая!.. лучше я лечь готов…

“Забудь, забудь о чуде”,-

Шептала мне сентябрьская заря…

А вкруг меня и здесь ходили люди,

И здесь мне в душу пристально смотря…

И где же?! где ж?! – у алтаря.

Из черного гордого мрамора высечь

Хотел бы четыре гигантские лиры,

Четыре сплетенные лиры-решетки -

На север, на запад, на юг, на восток.

У лир этих струны – из чистого золота прутья,

Увитые алым и белым пушистым горошком,

Как строфы ее – бархатистым, как чувства -

простым.

А там, за решеткой, поставил бы я не часовню,

Не памятник пышный, не мрачный – как

жизнь – мавзолей,

А белую лилию – символ души ее чистой,

Титанию-лилию, строгих трудов образец.

В молочном фарфоре застыло б сердечко из

злата,

А листья – сплошной и бесценный, как мысль,

изумруд.

Как росы на листьях сверкали б алмазы и

жемчуг

При Солнце, Венере, Авроре и мертвой Луне.

И грезил бы Сириус, ясный такой и холодный,

О лилии белой, застывшей в мечтаньи о нем.

____________________

И в сердце пели неба клиры,

Душа в Эдем стремила крылия…

А сквозь туман взрастала лилия

За струнной изгородью лиры.

БАЛЬКИС

От солнца я веду свой древний род

Мирра Лохвицкая

Есть что-то в ней, что красоты прекрасней

Е. Баратынский

До дня грядущего от сотворенья мира

(Кто скажет искренно?… Кому земли не жаль?…)

Кто знает женщину, прекрасную как лира

И ясномудрую, как горная скрижаль?

Их было несколько, великих как держава,

Прекрасных, доблестных и светлых, как эмаль.

Но я – про женщину, прекрасную, как слава!

Но я – про женщину, Синайскую скрижаль.

До дня грядущего от сотворенья мира

Подобной женщины на свете не цвело…

Ищите женщину, прекрасную, как лира,

И ясномудрую, как гения чело!

И лишь у Лохвицкой, чья мысль и греза – лава,

В поэме солнечной и жизненной, как май,

Я встретил женщину, прекрасную, как слава,

И ясномудрую, как царственный Синай.

До дня грядущего от сотворенья мира

Прекрасней не было от нищих до маркиз…

И эта женщина, прекрасная, как лира,

И ясномудрая, как заповедь, – Балькис!

ПОЭЗА О ФОФАНОВЕ

Возьмите “Фофанова” в руки

И с ним идите в вешний сад.

Томленье ваше, скуку, муки

Его напевы исцелят.

Себя самих не понимая,

Вы вдруг заискритесь, как Мумм.

Под “Майский шум” поэта мая

И под зеленый майский шум,

Пропев неряшливые строки,

Где упоителен шаблон,

Поймете сумерек намеки

И все, чем так чарует он.

Не будьте ж к мигу близоруки,-

Весна и солнце отблестят!

Берите “Фофанова” в руки

И с ним бегите в вешний сад!

Начало июня 1913. Веймарн

ЭЛЕГИЯ

Вы мать ребенка школьнических лет,

И через год муж будет генералом…

Но отчего на личике усталом -

Глухой тоски неизгладимый след?

Необходим для сердца перелом:

Догнать… Вернуть… Сказать кому-то слово…

И жутко Вам, что все уже в былом,

А в будущем не видно и былого…

1911

С ЯДОМ У КОСТРА

Мне в гроб не страшно, но обидно:

Любви взаимной сердце ждет.

Шаги? – не слышно! Плащ? – не видно.

Шептать бесстыже – как-то стыдно:

“Тот, настоящий, – он придет?”

Я замужем, вполне любима,

И чувство мужье – мой шатер.

А жизнь и тот проходят мимо…

“Постой: ты – мой!” Но – имя?!. имя?!.

Догнать! Призвать! И с ним – в костер!

1912

ИНТИМА

С улыбкою на чувственных губах,

Как школьница, вы вышли из трамвая.

Я у вокзала ждал вас, изнывая,

И сердце мне щемил зловещий страх.

Вы подали мне руку, заалев

Застенчиво, глаза свои прищуря.

В моей груди заклокотала буря,

Но я сдержался, молча побледнев.

Эффектен был ваш темный туалет,

Пропитанный тончайшими духами.

Вы прошептали: “Ехать ли мне с вами?”

Я задрожал от ужаса в ответ:

– Возможно ли?! Вы шутите?! – Мой взор

Изобразил отчаянье такое,

Что вы сказали с ласковой тоскою:

“Ну, едемте… туда… в осенний бор…

Вы любите меня, свою “ее”,

Я верю, вы меня не оскорбите…

Вот вам душа, – себе ее берите,

Мое же тело – больше не мое:

Я замужем, но главное – я мать.

Вы любите меня нежнее брата,

И вы меня поймете… Это – свято.

Святыню же не надо осквернять,

И я сказал: “Любовь моя щитом!

Пускай дотла сожгу себя я в страсти,-

Не вы в моей, а я у вас во власти!”-

…Моя душа боролася с умом…

Мыза Ивановка

ДВА ДНЯ В САДУ ОСЕННЕМ…

(CTИXOTBOPEHИE ДИЛЕТАНТКИ)

Вчера

Зачем вы расцвели, осенние цветы?

Замерзните… засохните… увяньте…

Вы говорите мне о горестном таланте,

О юности моей, о жажде красоты.

Я так утомлена, мне нужен лишь покой.

Весне возврата нет, мечты мои померкли…

Мне все равно: среда, суббота ли, четверг ли,-

Живу я не живя, замерзла я душой…

Но было время… да! была я молода,

Я верила, ждала…надеялась…страдала…

Но не было “его”… Сирень благоухала,

И яблони цвели… и вяли без плода!

А я-то! я-то! я! Как я хотела жить,

Любить, безумствовать, смеяться до рыданья!

И вот явился “он”… Но новые страданья

Он мне принес с собой; он не умел любить!

Он не постиг моей трепещущей души,-

Он не сумел постичь… он понял только тело…

А я его всего, всего его хотела!..

За все мои “цветы” он мог мне дать… “гроши”!..

О, я превозмогла отчаянье и стыд,-

Его отвергла я! Я, гордая, не пала…

Окаменела я… Сирень благоухала…

И яблони цвели… Но их бесплодный вид

Внушал холодный страх и навевал печаль мне…

Спасаясь от себя, я вышла замуж; муж

Остался мне чужим, – и без слиянья душ

Я зачала детей в своей трагичной спальне…

Люблю ли я детей? О да! они – исход

Безвыходной мечты… Они – мое забвенье.

А я все жду “его”, не веря в появленье,-

И снова нет “его”… В мечте – сирень цветет,

И яблони бесплодные цветущи…

Но я утомлена… Весне возврата нет…

Осенние цветы! гасите же свой свет:

Пока цветете вы, мои мученья пуще…

Сегодня

Благоухайте вы, весенние цветы!

Молю, помедлите… да пощадит вас тленье…

“Он” сам пришел ко мне, “он” принял воплощенье!

Но я… гоню “его”… чтоб сохранить… мечты!

ПЕСЕНКА-ВЕСЕНКА

Итак вы снова в Дылицы?

Ну, что же, в добрый час.

Счастливица! счастливица!

Я радуюсь за Вас!

Запасшись всякой всячиной,

Садитесь вы в купэ,

Забыв уже за Гатчиной

О шуме и толпе.

И сердце вновь олетено,

Кипит, как Редерер…

И вот – Елизаветино!

И вот – дебаркадер!

Вдали столичной пошлости

Сияя так светло,

На рослой серой лошади

Вы едете в село.

Уже кивает мельница

Вам ласковый привет,

Вы снова – карусельница,

Ребенок и поэт.

У дачи бродит курочка

И рядом с ней петух…

Ликует шумно Шурочка

Среди веселых рюх…

Поймать стараясь зяблика,

Шалун бежит к лесам.

Я узнаю в нем Дьяблика,

Который – зяблик сам…

Вам сердце окудесила

Проказница-Весна.

Бежите в поле весело -

Одна! одна! одна!

Впивая радость рьяную,

Бросаетесь в траву,

Снегурочкой-Тианою

Мечтая наяву.

Как сладко этой девочке

Шепнуть: “Тоске капут”,-

А в парке пляшут белочки,

И ландыши цветут.

Пускай же сердце выльется

В бокал любви полней!

О Дылица! О Дылица!-

Страна Мечты моей.

1912

ВИНА БАЛЬКИС

ТРИОЛИ

(Вариации поэмы Мирры Лохвицкой

“На пути к Востоку”)

1

Царица южная Балькис

Грядет к престолу Соломона

Влекут, влекут его знамена

Царицу южную Балькис!

Ифрит лазурный и Ивлис,

Злой гений, враг святого трона,

Царицу южную Балькис

Влекут к престолу Соломона.

2

Лазурноокий Гиацинт

Был морем выброшен на скалы,

Когда душа любви искала.

Лазурноокий Гиацинт

Изранен щебнем. Приласкала

Балькис его, дав даже бинт.

Лазурноокий Гиацинт

Был морем выброшен на скалы.

3

Балькис забыла для него

Свой путь, свой сан, свое значенье.

Чтоб облегчить его мученья,

Она забыла для него.

А он, изведав облегченье,

Ее покинул. Для чего

Она забыла для него

Свой путь, свой сан, свое значенье?

4

Дальнейший путь ей запрещен

Ифритом, гением лазурным.

Ивлис победой восхищен:

Дальнейший путь ей запрещен.

Тогда, томясь порывом бурным,

Скорбит царица: “Соломон!

Мне путь священный запрещен

Ифритом, гением лазурным…”

5

Над Гиацинтом правит суд

Балькис, премудрая царица.

Он пойман! вот его ведут!..

Она над ним свершает суд,

Она убить его грозится…

Но грезы вдаль ее несут -

И свой оканчивает суд

Прощеньем мудрая царица.

6

Спешит лазоревый Ифрит

Направить путь ее к Сарону,

И осеняет ей корону

Крылом лазоревый Ифрит.

Он вдохновенно говорит:

– Готовься в жены Соломона!-

И вновь ликующий Ифрит

Ведет Балькис в поля Сарона.

БЛАГОДАТНАЯ ПОЭЗА

Ты набухла ребенком! ты – весенняя почка!

У меня будет вскоре златокудрая дочка.

Отчего же боишься ты познать материнство?

Плюй на все осужденья как на подлое свинство!

Возликуй беспредельно, крещена благодатью,

Будь хорошей подругой и такою же матью!

Вытравлять же ребенка – ты согласна со мною?-

Это то же, что почки уничтожить весною,

Цвет плодов поразвеять. Эта мысль неотступно

Беспокоит меня, – так не будь же преступна!

Ст. Веймарн, мыза Пустомержа.

НЕВОД ГРЕЗ

У меня, как в хате рыболова,

Сеть в избе, – попробуй, рыб поймай!

В гамаке, растянутом в столовой,

Я лежу, смотря в окно на май.

На окошке солнится лиловый

Creme des Violettes.[9] Я – мальчик-пай.

И она, любимая, в два слова

Напевает нежно: “баю-бай”…

Зеленеет, золотеет зелень,

И поет – чирикает листва…

Чей капот так мягок, так фланелев?

Kто глазами заменил слова?

Для тебя все цели обесцелив,

Я едва дышу, я жив едва.

Телом, что в моем тонуло теле,

Обескровить вены мне – права.

А теперь, пока листвеют клены,

Ласкова, улыбна и мягка,

Посиди безмолвно и влюбленно

Около меня, у гамака.

Май шалит златисто и зелено,

Дай ему ликеру два глотка,-

И фиалковой волшбой спеленат,

Падая, даст липе тумака!

Веймарн

1918

МАЙСКАЯ ПЕСЕНКА

Раскачни мой гамак, подкачни!-

Мы с тобою вдвоем, мы одни.

И какое нам дело, что там,

Где-то там не сочувствуют нам?!.

Май любезно смеется в окно…

Нам любовно с тобой и смешно:

(Ты меня целиком понимай!)

Пред поэтом заискивал май.

Понимает, должно быть, что я,

Беспредельную силу тая,

Захочу – и оперлю его,

Ну а нет – про него ничего!

В этот год мне отрадна весна

И пришедшая слава ясна,-

Будет славно воспет мною май!

Подкачай же гамак! раскачай!

Веймарн

РЕАБИЛИТАЦИЯ

Ты осудил меня за то, что я, спеша

К любимой женщине, родами утомленной,

Прервал твое турнэ, что с болью исступленной

К ней рвалась вся душа.

Еще ты осудил меня за то,

Что на пути домой я незнакомку встретил,

Что на любовь ее так нежно я ответил,

Как, может быть, никто!

Но что же я скажу тебе в ответ?-

Я снова с первою – единственной и вечной,

Как мог ты осудить меня, такой сердечный,

За то, что я – поэт?

Веймарн

ОБЕ ВЫ МНЕ ЖЕНЫ…

Обе вы мне жены, и у каждой дети -

Девочка и мальчик – оба от меня.

Девочкина мама с папой в кабинете,

А другой не знаю тысячу три дня.

Девочкина мама – тяжко ль ей, легко ли -

У меня, со мною, целиком во мне.

А другая мама где-то там на воле,

Может быть, на море, – может быть, на дне.

Но ее ребенок, маленький мой мальчик,

Матерью пристроен за три пятьдесят.

Кто же поцелует рта его коральчик?

Что же: я невинен или виноват?

Ах, я взял бы, взял бы крошку дорогого,

Миленького детку в тесный кабинет.

Девочкина мама! слово, только слово! -

Это так жестоко: ты ни “да”, ни “нет”!

Ст. Бруда

ПОЭЗА БЕЗ НАЗВАНИЯ

Князь взял тебя из дворницкой. В шелка

Одел дитя, удобное для “жмурок”…

Он для тебя-не вышел из полка,

А поиграл и бросил, как окурок.

Он роскошью тебя очаровал

И одурманил слабый ум ликером.

И возвратилась ты в родной подвал,

Не осудив любовника укором.

Пришел поэт. Он стал тебе внимать

И взял к себе в убогую мансарду,

Но у него была старуха-мать,

Язвившая за прежнюю кокарду.

И ты ушла вторично в свой вертеп,

А нищий скальд “сошел с тоски в могилу”.

Ты не могла трудом добыть свой хлеб,

Но жить в подвале стало не под силу.

И ты пошла на улицу, склонясь

Пред “роком злым”, с раскрытым прейскурантом.

И у тебя в мечте остался – князь

С душой того, кто грел тебя талантом.

NOCTURNE

Сон лелея, лиловеет запад дня.

Снова сердце для рассудка западня.

Только вспомню о тебе, – к тебе влечет.

Знаешь мысли ты мои наперечет.

И хочу, иль не хочу – к тебе без слов

Я иду… А запад грустен и лилов.

1908

ТОЛЬКО МИГ

Я гостил в твоем сердечке

Только миг.

Это было возле речки,

Где тростник.

Ты в душе моей – как дома

Навсегда!

И разрушит те хоромы

Кто? Когда?

ВСТРЕЧАТЬ ВЫХОЖУ…

На нашу дорогу встречать выхожу я тебя,-

Но ты не приходишь… А сердце страдает, любя…

Я все ожидаю: вот-вот ты прорежешь листву

И мне улыбнешься опять наяву-наяву!

Отдашься… как прежде, отдашься! даруя, возьмешь.

Но ты не приходишь и, может быть, ты не придешь.

А я на дороге, на нашей встречаю тебя!

А я тебе верю!.. И мечется сердце, любя…

Мыза Ивановка

ВАЛЬС

(на мотив Мирры Лохвицкой)

Если это возможно, устрой

Наше счастье, разбитое мной.

Ощущений отцветших пусть рой,

И в душе полумрак ледяной.

Но к кому? но к кому? но к кому

Я взываю со скорбной мольбой?

Почему? почему? почему

Я исполнен, как раньше, тобой?

Мы расстались с тобою, когда,

Тихо осень истлела в снегу.

Шли минуты, шли дни, шли года,-

Но тебя позабыть не могу!

Не могу позабыть никогда!

Ты со мною, хотя без меня…

Ты всегда для меня молода

И желанна, как солнце для дня.

Ты ушла, наше счастье поправ,-

Кто из нас виноват, посуди!

Но я прав! но я прав! да я прав

Тем уже, что взываю: приди!

Пусть я жалок тебе – пожалей!

Пусть я грешен – прощенье неволь!

Или месть – прегрешения злей,-

Но тобой надышаться дозволь!

Мыза Ивановна

АККОРД ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ

Но есть упоенье в позоре

И есть в униженьи восторг

Валерий Брюсов

Она ко мне пришла и говорила здесь,

Вот в этой комнате, у этого окна:

– Любимый! милый мой! убей меня! повесь!-

Тебе я больше не верна!

Ты удивляешься, растерян ты теперь?

Не оскорбила ль я тебя? О, не скрывай!

Мы разошлись с тобой… Я мучилась… Поверь,

С тобой я потеряла рай.

Ты разлюбил меня, – я вижу по глазам,-

О! мне твои глаза не лгали никогда…

Ты честен, справедлив! и ты согласен сам:

Я отгадала, милый? да?

Я все тебя люблю по-прежнему! ты – мой!

И я… я вся – твоя! Нет, впрочем, не совсем:

Уж пятеро – с тех пор! – повелевали мной!..

Но… оскорблять тебя зачем?…

Зачем? ведь это – грех! о, я теряю ум,

Ты знаешь, извини меня: нет больше сил,

Я больше не могу… устала я от дум…

Ты все ж мне близок, дорог, мил!

Я все еще тебя люблю, люблю… Увы,

Теперь уж я не та… о, нет, совсем не та,-

Теперь я… падшая! Позволите ли Вы

У вас побыть, моя Мечта?!

Вы слезы видите, ведь Вы добрее всех…

Простите, не могу: я плачу… ничего!

Наплюйте мне в лицо: ведь я одна из тех,

Которых… Тяжко!.. одного

У Вас молю: чуть-чуть Вы любите меня?

Мне, впрочем, все равно; я все еще люблю!

О, бейте, мучайте несчастную, гоня,-

Все, что хотите, претерплю!..-

Я на слова ее молчать уже не мог

И руку, застонав, над нею я занес,

И захотелось мне ей дать удар в висок

При виде этих красных слез

– Ударь! ударь меня! ты видишь – жду, молю!-

Она шептала мне с неистовой тоской:-

Но все-таки люблю! ты слышишь? – я люблю!

И мой ты! слышишь?! – мой!!!

Возненавидел я ее в мертвящий миг

И, проклиная дико, крикнул: “С глаз долой,

Змея проклятая! о, я тебя постиг:

Ты издеваешься над мной!

Уйди! уйди скорей! – все кончено! позор

Пусть упадет теперь на голову твою!..”

И вот она ушла, потупив грустно взор,

Сказав в последний раз: люблю.

ОТРАВЛЕННЫЕ УСТА

НОВЕЛЛА

Вот единственный поцелуй,

который я могу тебе дать

М. Метерлинк

1

…И снова надолго зима седьмой раз засыпала,

И в лунной улыбке слезилось унынье опала,

И лес лунодумный, казалося, был акварель сам,

А поезд стихийно скользил по сверкающим рельсам;

Дышал паровоз тяжело; вздохи были так дымны;

Свистки распевали протяжно безумные гимны.

2

В купэ, где напоенный лунными грезами воздух

Мечтал с нею вместе, с ней, ясно-неясной, как

грез дух,

Вошел он, преследуем прошлым, преследуем вечно.

Их взоры струили блаженную боль бесконечно.

Он сел машинально напротив нее, озаренный

Луной, понимавшей страданья души осребренной.

3

И не было слова, и не было жажды созвучья,

И грезами груди дышали; и голые сучья

Пророчили в окна о шествии Истины голой,

Что шла к двум сердцам, шла походкой

тоскливо-тяжелой.

Когда же в сердца одновременно грохнули стуки,

Враги протянули – любовью зажженные руки.

4

И грезы запели, танцуя, сплетаясь в узоры,

И прошлым друзья не взглянули друг другу во взоры.

А если и было когда-нибудь прошлое – в миге

Оно позабылось, как строчки бессвязные – в книге.

– Твоя, – прошептала, вспугнув тишину, пассажирка.

Звук сердца заискрил, как камень – холодная кирка.

“Вина прощена”,– улыбнулося чувство рассудку.

“Она”, завесенясь, смахнула слезу-незабудку.

5

Он пал к ней на грудь, как на розы атласистый венчик

Пчела упадает, как в воду – обманутый птенчик.

И в каждой мечте и души зачарованной фибре

Порхали, кружились, крылили желанья-колибри.

– Вздымается страсть, точно струй занесенные

сабли!