Полное собрание стихотворений

На реке форелевой в трепетной осиновке

Хорошо мечтается над крутыми веслами.

Вечереет холодно. Зябко спят малиновки.

Скачет лодка скользкая камышами рослыми.

На отложье берега лен расцвел мимозами,

А форели шустрятся в речке грациозами.

1911. Август

ЭЛЕГИЯ

Я ночь не сплю, и вереницей

Мелькают прожитые дни.

Теперь они,

Как небылицы.

В своих мечтах я вижу Суду

И дом лиловый, как сирень.

Осенний день

Я вижу всюду.

Когда так просто и правдиво

Раскрыл я сердце, как окно…

Как то давно!

Как то красиво!

Я не имею даже вести

О той, которой полон май;

Как ни страдай,-

Не будем вместе.

Я к ней писал, но не достоин

Узнать – счастлива ли она.

Прошла весна,

Но я… спокоен.

О, я не требую ответа,

Ни сожаления, ни слез,

Царица грез

Елисавета!

Биеньем сердца молодого,

Стремленьем любящей души

Хочу тиши

Села родного.

Я на мечте, своей гондоле,

Плыву на Суду в милый дом,

Где мы вдвоем

Без нашей воли.

Меня не видишь ты, царица,

Мечтаешь ты не обо мне…

В усталом сне

Твои ресницы.

1905

ЯНВАРЬ

Январь, старик в державном сане,

Садится в ветровые сани,-

И устремляется олень,

Воздушней вальсовых касаний

И упоительней, чем лень.

Его разбег направлен к дебрям,

Где режет он дорогу вепрям,

Где глухо бродит пегий лось,

Где быть поэту довелось…

Чем выше кнут, – тем бег проворней,

Тем бег резвее; все узорней

Пушистых кружев серебро.

А сколько визга, сколько скрипа!

То дуб повалится, то липа -

Как обнаженное ребро.

Он любит, этот царь-гуляка,

С душой надменного поляка,

Разгульно-дикую езду…

Пусть душу грех влечет к продаже:

Всех разжигает старец, – даже

Небес полярную звезду!

1910. Январь

ФИАЛКА

Морозову-Гоголю

Снежеет дружно, снежеет нежно,

Над ручейками хрусталит хрупь.

Куда ни взглянешь – повсюду снежно,

И сердце хочет в лесную глубь.

Мне больно-больно… Мне жалко-жалко…

Зачем мне больно? Чего мне жаль?

Ах, я не знаю, ах, я – фиалка,

Так тихо-тихо ушла я в шаль.

О ты, чье сердце крылит к раздолью,

Ты, триумфатор, ты, властелин!

Приди, любуйся моей фиолью -

Моей печалью в снегах долин.

О ты, чьи мысли всегда крылаты,

Всегда победны, внемли, о ты:

Возьми в ладони меня, как в латы,

Моей фиолью святя мечты!..

1911

ПЛЯСКА МАЯ

В могиле мрак, в обьятьях рай,

Любовь – земли услада!..

Ал. Будищев

Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций,

Не в лесу дремучем, но и не в селе -

Старая плотина, на плотине танцы,

В танцах поселяне, все навеселе.

Покупают парни у торговки дули,

Тыквенное семя, карие рожки.

Тут беспопья свадьба, там кого-то вздули.

Шепоты да взвизги, песни да смешки.

Точно гуд пчелиный – гутор на полянке:

“Любишь ли, Акуля?” – “Дьявол, не замай!..”

И под звучи шустрой, удалой тальянки

Пляшет на плотине сам царевич Май.

Разошелся браво пламенный красавец,

Зашумели липы, зацвела сирень!

Ветерок целует в губы всех красавиц,

Май пошел вприсядку в шапке набекрень.

Но не видят люди молодого Мая,

Чувствуя душою близость удальца,

Весела деревня, смутно понимая,

Что царевич бросит в пляске два кольца.

Кто поднимет кольца – жизнь тому забава!

Упоенье жизнью не для медных лбов!

Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!

Да царят над миром Солнце и Любовь!

1910

РУССКАЯ

Кружевеет, розовеет утром лес,

Паучок на паутине вверх полез.

Бриллиантится веселая poca;

Что за воздух! что за свет! что за краса!

Хорошо гулять утрами по овсу,

Видеть птичку, лягушонка и осу,

Слушать сонного горлана-петуха,

Обменяться с дальним эхо: “xa-xa-xa!”

Ах, люблю бесцельно утром покричать,

Ах, люблю в березах девку повстречать,

Повстречать и, опираясь на плетень,

Гнать с лица ее предутреннюю тень,

Пробудить ее невыспавшийся сон,

Ей поведать, как в мечтах я вознесен,

Обхватить ее трепещущую грудь,

Растолкать ее для жизни как-нибудь!

1910. Февраль

CHANSON RUSSE[2]

Зашалила, загуляла по деревне молодуха.

Было в поле, да на воле, было в день Святого духа.

Муж-то старый, муж-то хмурый укатил в село под

Тройцу.

Хватит хмелю на неделю, – жди-пожди теперь

пропойцу!

Это что же? разве гоже от тоски сдыхать молодке?

Надо парня, пошикарней, чтоб на зависть в околотке!

Зашалила, загуляла! знай, лущит себе подсолнух!..

Ходят груди, точно волны на морях, водою полных.

Разжигает, соблазняет молодуха Ваньку-парня,

Шум и хохот по деревне, будто бешеная псарня!..

Все старухи взбеленились, расплевались, да -

по хатам;

Старикам от них влетело и метлою, и ухватом.

Всполошились молодухи, всех мужей – мгновенно

в избы!

А звонарь на колокольне заорал: “Скорее вниз бы!”

Поспешил, да так ретиво, что свалился с колокольни…

А молодка все гуляла, ветра буйного раздольней!

1910

В ПАРКЕ ПЛАКАЛА ДЕВОЧКА

Всеволоду Светланову

В парке плакала девочка: “Посмотри-ка ты, папочка,

У хорошенькой ласточки переломлена лапочка,-

Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю”…

И отец призадумался, потрясенный минутою,

И простил все грядущие и капризы, и шалости

Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.

1910

ПАСХАЛЬНЫЙ ГИМН

Христос воскресе! Христос воскресе!

Сон смерти – глуше, чем спит скала…

Поют победу в огне экспрессий,

Поют Бессмертье колокола.

Светло целуйте уста друг другу,

Последний нищий – сегодня Крез…

Дорогу сердцу к святому Югу!-

Христос воскресе! Христос воскрес!

1910. Февраль

КАНОН СВ. ИОСАФУ

Я сердце свое захотел обмануть,

А сердце меня обмануло.

К. Фофанов

“Цветы любви и веры разбросав,

Молю тебя, святитель Иосаф:

Посей в душе благие семена,

Дай веру мне в златые времена!”

Так пред твоей иконой всеблагой

Молился я и набожной рукой

Не раз творил интуитивный крест.

И слышал я, как вздрагивал окрест.

Все, все, о чем тебя я попросил,

Исполнил ты. Я жарко оросил

Свои глаза и, к образу припав,

Пою тебя, святитель Иосаф!

1911

МАРГАРИТКИ

О, посмотри! Как много маргариток -

И там, и тут…

Они цветут; их много; их избыток;

Они цветут.

Их лепестки трехгранные – как крылья,

Как белый шелк…

Вы – лета мощь! Вы – радость изобилья!

Вы – светлый полк!

Готовь, земля, цветам из рос напиток,

Дай сок стеблю…

О, девушки! о, звезды маргариток!

Я вас люблю…

Мыза Ивановка

1909. Июль

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЕГИЯ

Она на пальчиках привстала

И подарила губы мне,

Я целовал ее устало

В сырой осенней тишине.

И слезы капали беззвучно

В сырой осенней тишине.

Гас скучный день – и было скучно,

Как все, что только не во сне.

1909

ЧАЙНАЯ РОЗА

Если прихоти случайной

И мечтам преграды нет, —

Розой бледной, розой чайной

Воплоти меня, поэт.

Мирра Лохвицкая

Над тихо дремлющим прудом -

Где тишина необычайная,

Есть небольшой уютный дом,

И перед домом – роза чайная.

Над нею веера стрекоз -

Как опахала изумрудные;

Вокруг цветы струят наркоз

И сны летают непробудные.

В пруде любуется фасад

Своей отделкой прихотливою;

И с ней кокетничает сад,

Любуясь розою стыдливою.

Но дни и ночи, ночи дни -

Приливы грусти необычные.

И шепчет роза: “Мы – одни

С тобою, сад мой, горемычные”…

А между тем, с огней зари

И до забвения закатного,

В саду пигмеи, как цари,

Живут в мечте невероятного.

Они хохочут и шумят,

Ловя так алчно впечатления;

Под их ногами сад измят:

Бессмертье – часто жертва тления!..

Что станет с розой, если весть

О ней дойдет до них случайная?…

И не успевшая расцвесть,

Спешит увянуть роза чайная…

Мыза Ивановка

1909

ЧЕТКАЯ ПОЭЗА

Разум мой бесстрастен. Сердце бьется четко.

Вспомнилось мне лето давнее в лесу.

Только что узнал я: у тебя чахотка,-

Вскоре гроб твой белый к церкви понесу.

Вспомнилось мне лето: мошки, незабудки,

Грозы и туманы, вечера в луне.

Силы были сильны, чувства были чутки;

Ты была со мною, ты была при мне.

Может быть, томилась вешнею ажурью,

Может быть, любила чувственно и зло,-

Только вся дышала знойною лазурью

Или омрачалась девственно светло…

Часто мы лежали в ландышах и в кашке,

Точно брат с сестрою, телом к телу льня;

Часто приходила ты в одной рубашке

Ночью в кабинет мой, возжелав меня…

Но когда тянулся я к тебе всем телом,

Чтоб в тебя, как в омут, глубоко упасть,

Ты, с лицом от муки страстной побледнелым,

Грубою издевкой охлаждала страсть.

То лазорьно-нежно, то кошмарно едко

Говорила броско о каком-то “нем”;

Тщетно я терзался: кто ты? амулетка,

Верная обету? лилия с вином?…

Все я понял после. Хорошо и кротко

На душе печальной. Слушай-ка, дитя!

Твой удел – могила; у тебя чахотка.

От тебя заразу я приму шутя.

1912

НА МОТИВ ФОФАНОВА

Я чувствую, как падают цветы

Черемухи и яблони невинных…

Я чувствую, как шепчутся в гостиных,-

О чем? О ком?… Не знаю, как и ты.

Я чувствую, как тают облака

В весенний день на небе бирюзовом,

Как кто-то слух чарует полусловом…

И чей-то вздох… И чья-то тень легка…

Я чувствую, как угасает май,

Томит июнь и золотятся жатвы…

Но нет надежд, но бесполезны клятвы!

Прощай, любовь! Мечта моя, прощай!

1911. Май

ВИКТОРИЯ РЕГИЯ

Наша встреча – Виктория Регия:

Редко, редко в цвету…

До и после нее жизнь – элегия

И надежда в мечту.

Ты придешь, – изнываю от неги я,

Трепещу на лету.

Наша встреча – Виктория Регия:

Редко, редко в цвету…

1909

СТАНСЫ

Ни доброго взгляда, ни нежного слова -

Всего, что бесценно пустынным мечтам…

А сердце… а сердце все просит былого!

А солнце… а солнце – надгробным крестам!

И все – невозможно! и все – невозвратно!

Несбыточней бывшего нет ничего…

И ты, вся святая когда-то, развратна…

Развратна! – не надо лица твоего!..

Спуститесь, как флеры, туманы забвенья,

Спасите, укройте обломки подков…

Бывают и годы короче мгновенья,

Но есть и мгновенья длиннее веков!

Мыэа Ивановка

1909. Август

ТЫ КО МНЕ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ

Злате

Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары,

Ради нашей дочурки, крошки вроде крола:

У тебя теперь дачи, за обедом – омары,

Ты теперь под защитой вороного крыла…

Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат;

Он скрывает бескрылье утомленных плечей…

Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах

Погасил за целковый вспышки поздних лучей!..

Ты ко мне не вернешься, даже… даже проститься,

Но над гробом обидно ты намочишь платок…

Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца,

В платье радостно-жалком, как грошовый цветок.

Как цветок… Помнишь розы из кисейной бумаги?

О живых ни полслова у могильной плиты!

Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,-

Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!

1910

BERCEUSE

миньонет

Пойте – пойте, бубенчики ландышей,

Пойте – пойте вы мне -

О весенней любви, тихо канувшей,

О любовной весне;

О улыбке лазоревой девичьей

И – о, боль – о луне…

Пойте – пойте, мои королевичи,

Пойте – пойте вы мне!

1910

СОНЕТ

Любви возврата нет, и мне как будто жаль

Бывалых радостей и дней любви бывалых;

Мне не сияет взор очей твоих усталых,

Не озаряет он таинственную даль…

Любви возврата нет, – и на душе печаль,

Как на снегах вокруг осевших, полуталых.

– Тебе не возвратить любви мгновений алых:

Любви возврата нет, – прошелестел февраль.

И мириады звезд в безводном океане

Мигали холодно в бессчетном караване,

И оскорбителен был их холодный свет:

В нем не было былых ни ласки, ни участья…

И понял я, что нет мне больше в жизни счастья,

Любви возврата нет!..

Гатчина

1908

ДУШИСТЫЙ ГОРОШЕК

сказка

Прост и ласков, как помыслы крошек,

У колонок веранды и тумб

Распускался душистый горошек

На взлелеянной пажити клумб.

И нечаянно или нарочно,

Но влюбился он в мрамор немой,

Точно был очарован он, точно

Одурачен любовью самой!

Но напрасно с зарей розовел он,

Обвивая бесчувственный стан:

Не для счастия камень был сделан,

И любить не умел истукан.

Наступали осенние стужи,

Угасал ароматный горох;

И смотрелся в зеркальные лужи

Грубый мрамор, закутанный в мох.

– Мох идет мне, – подумал он важно:

Но зачем я цветами обвит?-

Услыхал это вихрь и отважно

Порешил изменить его вид.

Взял он в свиту песчинки с дорожек

И шутливо на старца напал,-

И опал разноцветный горошек,

Алым снегом мечтаний опал!..

1909

НОКТЮРН

Бледнел померанцевый запад,

В горах голубели туманы,

И гибко, и цепко сплетались

В объятья над вами лианы.

Сквозь кружево листьев ажурных

Всплывали дворцов арабески,

Сменялись алмазы каскадов

Под их пробужденные плески.

Вам слышался говор природы,

Призывы мечтательных веток,

И вы восхищалися пляской

Стрекоз, грациозных кокеток.

Растенья дышали душисто

Вечерним своим ароматом,

И птицы, блаженствуя, пели -

Как вы, восхищаясь закатом.

Весь мир оживал при закате

По странной какой-то причуде…

И было так странно, так дивно

Вам, жалкие, темные люди!

И было вам все это чуждо,

Но так упоительно ново,

Что вы поспешили… проснуться,

Боясь пробужденья иного…

1908

БАЛЛАДА

И. Д.

У мельницы дряхлой, закутанной в мох

Рукою веков престарелых,

Где с шумом плотины сливается вздох

Осенних ракит пожелтелых,

Где пенятся воды при шуме колес,

Дробя изумрудные брызги,

Где стаи форелей в задумчивый плес

Заходят под влажные взвизги

Рокочущих, страстных, падучих валов,

Где дремлет поселок пустынный -

Свидетель пирушек былых и балов,-

Дворец приютился старинный.

Преданье в безлистную книгу времен

Навек занесло свои строки;

Но ясную доблесть победных знамен

Смущают все чьи-то упреки.

Нередко к часовне в полуденный час

Бредут привиденья на паперть

И стонут, в железные двери стучась,

И лица их белы, как скатерть.

К кому обращен их столетний упрек,

И что колыхает их, тени?

А в залах пирует надменный порок,

И плачут в подполье ступени…

1909

ОКТЯБРЬ

Люблю октябрь, угрюмый месяц,

Люблю обмершие леса,

Когда хромает ветхий месяц,

Как половина колеса.

Люблю мгновенность: лодка… хобот…

Серп… полумаска… леса шпиц…

Но кто надтреснул лунный обод?

Кто вор лучистых тонких спиц?

Морозом выпитые лужи

Хрустят и хрупки, как хрусталь;

Дороги грязно-неуклюжи,

И воздух сковывает сталь.

Как бред земли больной, туманы

Сердито ползают в полях,

И отстраданные обманы

Дымят при блеске лунных блях.

И сколько смерти безнадежья

В безлистном шелесте страниц!

Душе не знать любви безбрежья,

Не разрушать душе границ!

Есть что-то хитрое в усмешке

Седой улыбки октября,

В его сухой, ехидной спешке,

Когда он бродит, тьму храбря.

Октябрь и Смерть – в законе пара,

Слиянно-тесная чета…

В полях – туман, как саван пара,

В душе – обмершая мечта.

Скелетом черным перелесец

Пускай пугает: страх сожну.

Люблю октябрь, предснежный месяц,

И Смерть, развратную жену!..

1910. Октябрь

СЕКСТИНА

Предчувствие – томительней кометы,

Непознанной, но видимой везде.

Послушаем, что говорят приметы

О тягостной, мучительной звезде.

Что знаешь ты, ученый! сам во тьме ты,

Как и народ, светлеющий в нужде.

Не каждому дано светлеть в нужде

И измерять святую глубь кометы…

Бодрись, народ: ведь не один во тьме ты,-

Мы все во тьме – повсюду и везде.

Но вдохновенна мысль твоя в звезде,

И у тебя есть верные приметы.

Не верить ли в заветные приметы,

Добытые забитыми в нужде?

Кончина мира, скрытая в звезде,-

Предназначенье тайное кометы;

И ты, мужик, твердишь везде, везде,

Что близок час… Так предреши во тьме ты.

Как просветлел божественно во тьме ты!

Пророчески-туманные приметы;

Они – костры, но те костры – везде…

Народный гений, замкнутый в нужде,

Один сумел познать мечту кометы

И рассказать о мстительной звезде.

Я вижу смерть, грядущую в звезде,

И, если зло затерянной во тьме ты,

Пророк-поэт языческой приметы,

Мне говоришь об ужасах кометы,

Сливаюсь я с тобой и о нужде

Хочу забыть: к чему? ведь смерть везде!

Она грядет, она уже везде!..

Крылю привет карающей звезде -

Она несет конец земной нужде…

Как десять солнц, сверкай, звезда, во тьме ты,

Жизнь ослепи и оправдай приметы

Чарующей забвением кометы!

1910. Январь

ЗЕМЛЯ И СОЛНЦЕ

ВСЕЛЕНСКАЯ ПОЭMА

Земля любит Солнце за то,

Что Солнце горит и смеется.

А Солнце за то любит Землю,

Что плачет и мерзнет она.

Не сблизиться им никогда,

Они и далеки, и близки;

Пока не остынет светило,

Живет и страдает Земля.

Хотя у них общего нет,

Не могут прожить друг без друга:.

Земля для того и живет ведь,

Чтоб только на Солнце смотреть.

Оно для нее – идеал,

Любимая, вечная греза;

А Солнце живет для того лишь,

Чтоб Землю холодную греть.

Они неизменны в любви,

И, если не видятся долго,

Виною – нелепые тучи,

Которые их разлучают,-

Разлука рождает тоску,

И Солнце томится и страждет,

И жаждет скорее свиданья

С далекой, но милой Землей.

Влюбленные видятся днем,

Встречаясь всегда на рассвете;

Но к часу вечернему Солнце

Улыбно уходит домой.

А если б оно не ушло

В урочное время – от жара

Земля бы блаженно зачахла,

И было б виновно оно.

А если б оно не ушло

Три дня и три долгие ночи,

Земля бы сама запылала

И ярче, чем Солнце само!

Тогда бы погибла любовь!-

Когда бы увидело Солнце,

Что больше Земля не тоскует…

Пускай бы погибла любовь!

Тогда бы погибла мечта!-

Когда бы увидело Солнце

Веселой и радостной Землю…

Пускай бы погибла мечта!

В своей всепобедной любви

Светило готово на жертву -

Отдать и сиянье, и пламя

Для блага, для счастья Земли.

Не хочет, боится Земля

Сравняться с прекрасным светилом:

Кому же тогда ей молиться?

Кого же тогда ей любить?

Страданье – природы закон…

Нет равной любви на планете…

– Тебя я люблю за бессилье,

Ты любишь за силу меня!

1911. Февраль

ЗАВЕТ

Не убивайте голубей.

Мирра Лохвицкая

Целуйте искренней уста -

Для вас раскрытые бутоны,

Чтоб их не иссушили стоны,

Чтоб не поблекла красота!

С мечтой о благости Мадонны

Целуйте искренней уста!

Прощайте пламенней врагов,

Вам причинивших горечь муки,

Сковавших холодом разлуки,

Топящих в зле без берегов.

Дружней протягивайте руки,

Прощайте пламенней врагов,

Страдайте стойче и святей,

Познав величие страданья.

Да не смутят твои рыданья

Покоя светлого детей!

Своим потомкам в назиданье

Страдайте стойче и святей!

Любите глубже и верней -

Как любят вас, не рассуждая,

Своим порывом побуждая

Гнать сонмы мертвенных теней…

Бессмертен, кто любил, страдая,-

Любите глубже и верней!

1909. Сентябрь

НАДРУБЛЕННАЯ СИРЕНЬ

Проснулся хутор.

Весенний гутор

Ворвался в окна… Пробуждены,

Запели – юны -

У лиры струны.

И распустилась сирень весны.

Запахло сеном.

И с зимним пленом

Земля простилась… Но – что за сны?!..

Согнулись грабли…

Сверкнули сабли,

И надрубили сирень весны!..

1908

II.МОРОЖЕННОЕ ИЗ СИРЕНИ

МОРОЖЕНОЕ ИЗ СИРЕНИ!

– Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!

Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.

Сударыни, судари, надо ль? – не дорого – можно

без прений…

Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал…

Ах, граждане, да неужели вы требуете крэм-брюле?

Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,

На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

Сирень – сладострастья эмблема.

В лилово-изнеженном крене

Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий

пушок…

Мороженое из сирени, мороженое из сирени!

Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-богу, похвалишь,

дружок!

1912. Сентябрь

ФИОЛЕТОВЫЙ ТРАНС

О, Лилия ликеров, – о, Creme de Violette![3]

Я выпил грез фиалок фиалковый фиал…

Я приказал немедля подать кабриолет

И сел на сером клене в атласный интервал.

Затянут в черный бархат, шоффэр – и мой

клеврет -

Коснулся рукоятки, и вздрогнувший мотор,

Как жеребец заржавший, пошел на весь простор,

А ветер восхищенный сорвал с меня берэт.

Я приказал дать “полный”. Я нагло приказал

Околдовать природу и перепутать путь!

Я выбросил шоффэра, когда он отказал,-

Взревел! и сквозь природу – вовсю и как-нибудь!

Встречалась ли деревня, – ни голосов, ни изб!

Врезался в чернолесье, – ни дерева, ни пня!

Когда б мотор взорвался, я руки перегрыз б!..

Я опьянел грозово, все на пути пьяня!..

И вдруг – безумным жестом остолблен кленоход:

Я лилию заметил у ската в водопад.

Я перед ней склонился, от радости горбат,

Благодаря за встречу, за благостный исход…

Я упоен. Я вещий. Я тихий. Я грезэр.

И разве виноват я, что лилии колет

Так редко можно встретить, что путь без лилий сер?.

О, яд мечты фиалок, – о, Creme de Violette…

1911

КАЧАЛКА ГРЕЗЭРКИ

Л. Д. Рындиной

Как мечтать хорошо Вам

В гамаке камышовом

Над мистическим оком – над бестинным прудом!

Как мечты сюрпризэрки

Над качалкой грезэрки

Истомленно лунятся: то – Верлэн, то – Прюдом.

Что за чудо и диво!-

То Вы – леди Годива,

Через миг – Иоланта, через миг Вы – Сафо…

Стоит Вам повертеться,-

И загрезится сердце:

Все на свете возможно, все для Вас ничего!

Покачнетесь Вы влево,-

Королев Королева,

Властелинша планеты голубых антилоп,

Где от вздохов левкоя

Упоенье такое,

Что загрезит порфирой заурядный холоп!