Тайна Запада. Атлантида – Европа

Чтобы понять, что это значит, надо пройти по трем внешне разрозненным, но внутренне спаяным звеньям одной цепи.

Первое звено – тут же в Испании, в Квезо-Альперской пещерной росписи (Queso Alpera). Что-то призрачно-туманное, длинное-длинное, тонкое, с крошечной, плоской головкой, – только по раздвоенному хвостику, иероглифу ног, видно, что это человек, – вытянув неясную полоску-щупальцу, может быть, ручку, подымает на ней маленького, черного, голого человечка или мальчика, такого же, как в Когульской росписи, мастерски нарисованного, пляшущего, как бы реющего в воздухе (Breuil, Alpera, «Antropol.», t. XXIII, p. 549. – Mainage, 333).

Второе звено: золотой перстень Изопаты, города близ древнего Кносса, столицы Миносского Крита, II–III тысячелетия. Здесь, на резной печати, такие же плясуньи, как в Когульской росписи, в таких же юбках-колоколах, с такими же осино-тонкими, как бы перерезанными, станами и обнаженными сосцами, вызывают такой же неистовой пляской видение такого же реющего в воздухе бога Отрока (R. Dussaud, 375).

И, наконец, третье звено: киферонские мэнады IV–V веков, почти современницы Еврипидовых «Вакханок», тоже неистовой пляской-раденьем вызывающие младенца Иакха-Диониса, в «галлюцинации», по-нашему, в «теофании», «богоявлении», по-ихнему, в «парузии», пришествии Господа, по первохристианской мистике. Иакх-Дионис – жертва: быв однажды растерзан Титанами, вечно терзается людьми. Жертвенную лань терзают и мэнады, чтобы причаститься божеской плоти и крови.

Жертвенная лань не забыта и в Когульской росписи: тут же она, вне плясового круга, на самом видном месте, пронзенная двумя стрелами, с туманным иероглифом того человечка или мальчика, который находится и в средоточье плясового круга, может быть, для того чтобы напомнить, что бог есть жертва.

Вспомним, что Когульская и Альперская росписи находятся в Восточной Испании, а в Южной – Гадес и Фарсис – может быть, Атлантские гавани – начало Средиземно-атлантического пути на Восток через Миносский Крит, вероятную родину Дионисовых таинств. Это значит три звена – три видения бога Младенца – Когуло-Альперское, Крито-Миносское и Киферонское – спаяны внутренне, что подтверждается и внешним, слишком очевидным, сходством их. А если так, значит, людям Пещерного века уже являлся страдающий бог Сын.

IX

Jam redüt et Virgo, redeunt Saturnia regna,Jam nova Progenies coelo demittiur alto.Снова и Дева грядет, век золотой наступает,Снова Отпрыск богов с высокого неба нисходит,

по тому же мессианскому пророчеству Виргилия (Virg., IV. Eklog., v. v. 6–7). «Снова» – во втором человечестве, потому что это было уже раз, в первом.

Х

Солнце – Отец, Земля – Мать, Человек – Сын: это в палеолите – преистории; это и на заре истории – в древнейшем Египте, Шумеро-Аккаде, Вавилоне, Ханаане, Хеттее, Эгее, а также в древней Америке, – на Востоке и на Западе. На две половины раскололся мир, и в обеих – забрезжила тайна Трех, не потому ли, что была до раскола, в целом?

XI

Почему же тайна эта не спасла и Ледниковой Европы, так же как не спасла Атлантиды, – оказалась для обеих «тщетною»? Чтобы это понять, надо вслушаться в хронологический шепот Преистории, вдуматься в совпадение веков-эонов.

«Магдалиенские искусства исчезают внезапно, – по какой причине, мы не знаем», – говорит Морган в конце книги о «доисторическом человечестве», забыв о том, что сказал в начале: «Может быть, через Атлантиду или какой-нибудь другой, исчезнувший материк, Новый Свет (Америка) сообщался с Европой» (Morgan, 20; 280). Если бы, говоря о конце Магдалиенской Европы, он вспомнил о конце Атлантиды, то, может быть, понял бы, что значит одновременная внезапность этих двух концов: понял бы, что связь между ними не только временная, но и причинная: это не два конца двух миров, а один – одного. «Исчезновение Магдалиена было великим несчастьем для человечества». Вспомнив и здесь о конце Атлантиды, Морган, может быть, понял бы, что этот конец – несчастье, еще неизмеримо большее, чем кажется ему.

«Долгий перерыв, hiatus, отделяет европейский палеолит от неолита в Халдее, Эламе и Египте» (Morgan, 219). С точностью мы не знаем, какой именно долгий; знаем только, что неолит в Европе начался в V–VI тысячелетии до Р. X.; знаем также, как медленны первые шаги всех новых человеческих развитий. Если считать на перерыв три-четыре тысячелетия, то конец европейского палеолита, VIII–IX тысячелетье, совпадает с концом Атлантиды, по летосчислению Платона или Саисских жрецов: 4000 + 5000 = 9000.

Если же в кроманьонской или магдалиенской духовно-единой Европе мы наблюдаем «не местное развитие одного народа, а сотрудничество многих колоний», – западных, атлантских, судя по месту их возникновения и проложенным ими путям, то это и значит: внезапный конец магдалиенской – атлантской Европы совпадает не случайно с таким же внезапным концом Атлантиды; может быть, не только время, но и причина обоих концов общая. Свет Атлантиды в Европе потух вместе с источником света.

XII

Этот чуть внятный хронологический шепот Преистории подтверждается и более внятным шепотом Истории.

Первой в Египте исторической династии царя Менеса предшествует, по Манефону-Евсевию и Туринскому папирусу, баснословная династия «Соколов», «Горовых Спутников»; Гор – Небесный Сокол, Солнце, – пришел в Египет, вероятно, оттуда же, откуда и отец его, Озирис, – с Вечного Запада, Аменти – Царства Мертвых. Может быть, и Горовы Спутники, Сокола, прилетели не по небу, а по морю, на крыльях-парусах, так же как Еноховы ангелы, бен-Элогимы. Боги или «богоподобные люди», andres theioi, пришли из Царства Мертвых. «Мертвыми полубогами», nekyes hemithêoi, называют их оба памятника, Манефон и Туринский папирус (Eusebius, Chron., I, 134. – Ed. Meyer, Geschichte des Altertums, 1921, p. 102–103. – Spence, 150–151. – Roisel, Les Atlantes, 1874, p. 94).

Что же значит эта загадка: над живыми царствуют мертвые? Вспомним Геродота: «Был путь из Фив к Столпам Геркулесовым» (Herod., II, 181); вспомним Платона: «Атланты распространили владычество свое до Египта» (Pl., Tim., 25, b). Если «царство мертвых» значит «царство погибших Атлантов», то загадка разгадана: баснословная или доисторическая династия «мертвых полубогов» есть династия «царей атлантов».

Летопись Палермского камня-обломка сообщает несомненно-исторические сведения о царе Менесе; судя же по сохранившимся на обломке именам девяти царей доменесовой династии – Ska, Tju, Zes, Uaz’anz и другим, – на отбитом куске сообщались сведения, столь же исторические, и об этой династии Мертвых – Атлантов.

По Манефону-Евсевию, она воцарилась за 5813 лет до Менеса; по Туринскому папирусу, за 5613. Числа эти так сходны, что разница, 8–6, должно быть, простая описка. Династия Менеса начинается около 3400 л. до Р. X.: 5613 + 3400 = 9013. По летосчислению Платона или Саисского жреца, Атлантида погибла за 9000 лет до Солона; следовательно, за 9550 лет до Р. X. Разница сравнительно с Манефоном и Туринским папирусом – около 500 лет, при таком счете тысячелетьями, незначительна и к тому же понятна: та внезапная гибель Атлантиды-Острова, последней части великого материка, о которой сообщает Платон, могла произойти только после целого ряда постепенных и частичных, геологических переворотов, продолжавшихся, вероятно, в течение многих веков. Лет за 500 до этой окончательной гибели, уже предвидя ее неизбежность, цари Атлантиды, переселившись в Египет, и основали «династию Мертвых» (J. H. Breasted, Developement of Religion and Thought m ancient Egypt, p. XIX. – Ed. Meyer, 105).

Так летосчисление «баснословное» совпадает с историческим: там, где Атлантида – Преистория кончается, начинается Египет – История. И обе шепчут внятно: «Первого мира конец – начало второго».

XIII

Если Атлантида была, то конец ее есть только последнее звено в очень длинной цепи вулканических взрывов: это мы знаем по истории земли, геологии; это знает и Платон.

«Вы, Эллины, – вечные дети, – говорит Солону египетский жрец. – Нет старца в Элладе… Духом все вы юны. Нет у вас никаких преданий, никакой памяти о седой старине. Причина же этого забвения та, что многими способами происходили и будут происходить истребленья человеческого рода; величайшие – огнем и водой, меньшие – тысячами других способов… В очень большие промежутки времени светила небесные уклоняются с пути своего, и все, что на земле, гибнет от чрезмерного жара… Так же и водами потопов боги очищают землю… Вот почему, только что у вас и у других народов зарождается письменность вместе с прочим, что нужно для государства, как в определенные сроки, подобно повторяющимся припадкам болезни, находят на вас новые потопы, оставляя в живых только людей непросвещенных, и вы начинаете жить как бы сызнова, теряя всякую память о том, что было в древности» (Pl., Tim., 22, b – d; 23, a – b).

Это и значит: гибель Атлантиды-Европы – того, что мы называем «Кро-Маньоном», «Магдалиеном», так же как гибель Атлантиды-Острова – только последнее звено в очень длинной цепи человеческих истреблений, водных и огненных. Но последняя гибель все же внезапна.

XIV

«Вы (афиняне) победили врагов (атлантов), – рассказывает египетский жрец Солону. – Но после того произошли ужасные землетрясения, потопы, и в один злой день, в одну злую ночь, ваше войско все до последнего воина поглощено было внезапно разверзшейся под ним землей» (Pl., Tim., 25, c – d).

Миф в этом рассказе отделяется от преистории, «измышленная басня» – от «сущей истины», как масло от воды. Подвиг афинян, «освобождение Европы от рабского ига атлантов», возвеличен в мифе, уничтожен в истории. Оба воюющих стана поглощает земля; правые и виновные гибнут вместе. Если это не бессмысленная гибель, а справедливая казнь богов, как, вопреки себе, утверждает Платон или, вопреки Платону, египетский жрец, то, значит, нет правых в войне – все виновны; война – не та или иная, не за то или иное, а всякая война – злейшее зло.

В мифе, в «измышленной басне», Платон благословляет, а в «сущей истине» проклинает войну. В этом проклятье – ответ на вопрос, почему тайна Трех для первого человечества оказалась «тщетною».

XV

Кроме эллинов, были в Европе и «многие племена варваров, polla ethnê barbara», смешивает Платон миф с преисторией, но не смешает, как масло с водой (Pl., Krit., 109, a). Эллинов, конечно, в Ледниковой Европе не было вовсе, – были только варвары, хотя, может быть, и пришедшие из Атлантиды: на этом огромном материке могли быть и варвары. О столице атлантов нам еще труднее судить по кроманьонам-ориньякам, чем об Афинах Перикла, по Скифам Танаиса, или о Риме Цезаря, по кельтам Арморики. Малые общины культурных атлантов, будущих друидов, «магов» и «мистагогов», «миссионеров», по-нашему может быть вкраплены были в эти «дикие», в нашем смысле, племена Европы.

Судя по тому, что дикари остались дикарями, пещерными людьми, но с непонятным для нас развитием искусства, «от Парфенона до кубизма», и с развитием верований, от первобытной мистерии до тайны Трех, «миссионеры»-атланты не спешили приобщить «дикарей» к внешним «благам цивилизации», в нашем опять-таки смысле, но давали им лучшее, что сами имели, – свет просвещения внутреннего и, уж конечно, самый белый луч этого света – мир.

Так продолжалось, пока в самой Атлантиде был мир; когда же там началась война, то и в Европе учителя мира сделались учителями войны: так же, как бен-Элогимы, падшие ангелы, «научили они сынов человеческих смертным язвам войны – щиту, броне, мечу – всем орудьям убийства, вышедшим из рук их против всех живущих на земле, от тех дней и до скончания века» (Hén., LXIX, 6–7).

Тем же черным огнем загорелось и на юном теле Европы, как на старом – Атлантиды, чумное пятно Войны.

«Я извлеку изнутри тебя огонь, который и пожрет тебя» (Иез. 28, 18). Этот внутренний огонь, предшествующий внешнему, – вулканический взрыв – Война.

XVI

Люди начали войну и уже не кончат: «все будут убивать друг друга; в мире конца не будет войне», это пророчество до наших дней исполняется. Первое человечество начало, второе – продолжит войну бесконечную.

14. Сошествие в ад

I

Бог есть Мир, Бог есть Война, – между этими двумя утверждениями – такой же переворот духовный, как тот, геологический, истребивший Атлантиду, где духовный – предшествовал геологическому. Бог, Жертва за человека, сделался богом человеческих жертв; «белая магия» сделалась «черною», солнце померкло, ось мира поколебалась, небо упало на землю, и «конец земле, конец всему».

II

Что такое «черная магия», мы могли бы знать, по собственному опыту. Что заставило вчера и заставит, может быть, завтра десятки миллионов людей умирать, убивать друг друга, в XX веке по Р. X., так же как в сотом до Р. X.? Что заставляет сто двадцать миллионов людей в России мучиться столько лет под игом новых Стражей, phylakes, Бдящих, egrêgoroi? Что, если не колдовское «внушение», «усыпление», «гипноз», человека «дневного», Homo Sapiens; пробуждение «ночного», Homo Musteriensis, – «черная магия»?

III

Двенадцать миллионов убитых на войне и сто двадцать миллионов мертвых заживо в России нам так же ничего не говорят, как найденные кости человеческих жертв в Ледниковых стоянках (Clement Al., Strom. 7). Крест на челе Истории нам так же ничего не говорит, как на челе Преистории.

IV

Наша механика становится «черной магией» в войне – титаническом разрушении; черная магия атлантов становится «механикой» сначала в титаническом зодчестве, а затем, тоже в войне – разрушенье.

Вспомним Дедала, Крито-миносского – может быть, Атлантского «мага-механика», творца трех чудес – Лабиринта, человеческих крыльев и человека-автомата; вспомним пляшущую заводную куколку на ладони старого колдуна, посланного против бога мира, Кветцалькоатля, богом войны, Вицилопохтлем; вспомним «икону Зверя» eikon tou thêriou, в Апокалипсисе: «сделали икону Зверя… и говорила она и действовала так, чтобы убиваем был всякий, кто не поклонится ей» (Откр. 13, 14–15).

Все мы – жертвы исполинского Робота, Автомата войны – человекообразной и человекоубийственной «иконы Зверя».

Все мы блуждаем в лабиринте великих городов, как Ледниковые праотцы наши – в лабиринте пещер, где стережет их и нас Минотавр, бог человеческих жертв.

V

Раз уже погубил Атлантиду-Европу дух «титанической, божеской гордости», hybris. «В день паденья твоего, все множество народа в тебе упадет в сердце морей… за то, что ты говоришь: „Я Бог!“ (Иез. 27, 27; 28, 2.)

Древний титан, Homo Musteriensis, украл огонь у богов и сказал: «Я Бог», а должен бы сказать «я вор». То же воровское – во всей «культуре демонов» – культуре вместо религии, пепле вместо огня, – том стынущем пепле, на котором цари Атлантиды сидят, решая: «Мир или война?»

VI

«Ты – печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты. Ты находился в Эдеме, саду Божием… Ты был херувимом помазанным… ходил среди огнистых камней… Ты совершен был в путях твоих… доколе не нашлось в тебе беззакония… Внутреннее твое исполнилось неправды, и ты согрешил… За то Я повергну тебя на землю… извлеку изнутри тебя огонь и превращу тебя в пепел… Ты сделаешься ужасом, и не будет тебя во веки» (Иез. 27, 12–19). Только ли о первой Атлантиде это сказано?

VII

Атлантида была – Апокалипсис будет.

«В один день придут на нее казни… и будет сожжена огнем. И восплачут и возрыдают о ней цари земные… И все кормчие, и все плывущие на кораблях, и все корабельщики, и все торгующие на море стали вдали. И, видя дым от пожара ее… посыпали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая: горе, горе тебе, город великий… ибо опустел в один час! – И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет… великий город, и уже не будет его» (Откр. 18, 8–9, 17–21).

VIII

«Бездна правосудия Божьего равна бездне милосердия», – по грозному слову Данте. Будем же помнить его, думая не только об Атлантиде бывшей, но и о будущей.

IX

«Вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены: мене, мене, текел, упарсин… Исчислил Бог царство твое и положил ему конец; ты взвешен на весах и найден очень легким» (Дан. 5, 5, 25, 27).

«После той ужасной катастрофы (конца Атлантиды), равновесье было скоро восстановлено: так точны весы, взвешивающие бездны, с одной стороны, и горы, с другой», – говорит современный геолог (Termier, 144–145).

Мир и война – тоже две чаши весов.

X

Что погубило Атлантиду, мы знаем; но мы должны знать, и что ее спасет. Может ли спастись Атлантида, – как будто безумный вопрос, но вот, он поставлен Божественной мудростью: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих… ибо вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Римл. 8, 19, 22).

«Вся тварь», от начала творения, – значит, и Атлантида.

«Христос… находящимся в темнице духам, сошедши проповедывал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие… спаслись от воды» (I Петр. 3, 18–20). Это и значит: погибшим братьям нашим, атлантам, проповедал Господь спасенье, так же как нам, погибающим.

XI

Полчеловека нельзя спасти, можно – только всего; и полчеловечества – нельзя, можно только все.

Странное занятие спасать атлантов? Не более странное, чем спасать себя.

XII

Атлантида – жертва, пусть невольная, но все-таки жертва за нас. Мы должны и можем сделать ее не тщетною. Спасая атлантов, спасаем себя. Бог Гор в египетских таинствах воскрешает отца своего, Озириса: так мы, второе человечество, воскрешаем первое.

XIII

«Лучшее племя людей обитало на вашей земле (до потопа), и вы произошли от его уцелевшего малого семени». – «Если семя не умрет, то не оживет». Семя атлантов умерло, чтобы ожить в нас. Смертью атлантов мы живем, их гибелью спасаемся.

XIV

Древневавилонскому Ною-Атрахазису боги велят перед потопом зарыть в землю, в Шуриппаке, Городе Книг, клинописные скрижали допотопных мудрецов, и, после потопа, все опять начинается от этого «уцелевшего малого семени» (Berossos, Babylon., Fragm. – O. Weber, Die Literatur der Babilonier und Assyrier, p. 97). Все наше «знание-воспоминание», anamnêsis – наследие второго человечества от первого.

Гильгамеш, посетив Астрахазиса,

Взором проник в глубочайшие тайны,С сокровеннейшей мудрости поднял покров…Весть нам принес о веках допотопных,(Gilg., I, 1–5)

весть и о Злаке Жизни, том самом, который прозябнет у ног Иисуса, в медном изваянии Кесарии Филипповой, где Петр скажет Ему: «Ты – Сын Божий».

XV

«Ной – остаток ваш», – говорит Атлас-Енох. Спасшийся дух Атлантиды, последний атлант, «Ной утешит землю» (Hén., CVI, 18. – CVII, 3). Это и значит: не только мы спасаем атлантов, но и они спасают нас.

XVI

Древней мудрости «малое семя», зарытое в землю перед потопом, – семя будущего рая, царства Божьего на земле, как на небе, – «да приидет царствие Твое», – вечный мир.

XVII

«Семя Жены сотрет главу Змия», – сказано первому человеку, Адаму, и осталось в памяти первого человечества (Delitzsch, Genesis, p. 149–150). Это слово Бытия – Первое Евангелие: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь».

XVIII

«Тщетною тайною» соблазнили человечество бен-Элогимы, падшие ангелы, те же атланты. Может быть, одну из этих тайн сообщает Кут-Ами (Qut-âmi), пророк набатеян, иудео-вавилонских гностиков в северо-западной Аравии.

Вечность состоит из ряда космических веков-эонов. «В каждом веке сохраняется нетленным тело одного человека-бога; когда же наступает новый эон, Бог воскрешает его, вдыхая дух в него, подобный Духу Своему, и человек тот становится богом для людей того эона, а потом опять умирает и сохраняется в нетлении, чтобы воскреснуть в новом эоне, и так во веки веков» (Chwolson, Tammuz, 1860, p. 78).

Это очень похоже на «бесконечный прогресс» – самую «дурную» из всех бесконечностей. С чем ее сравнить – с верченьем белки в колесе или метаньем сумасшедшего в камере для буйных, который хочет и не может разбить себе голову о мягко обитую стену? И так – во веки веков? Нет, не так: Бог Человек жил, умер и воскрес только раз в вечности. Много теней – Тело одно. Люди-боги всех погибших миров, Атлантид, – только тени единого Солнца – Сына.

XIX

Очень хорошо говорит об этом бл. Августин: «То, что мы называем христианством, было от начала мира, пока не пришел Христос во плоти, и бывшая от начала, истинная религия не получила названия: Христианство» (A. Jeremias. Die auserbiblische Erlösererwartung, 1927, p. 6). Лучше, точнее нельзя сказать. Это и значит: тени к Телу ведут; боги всех погибших миров, заходящие солнца всех Атлантид, ведут к незакатному Солнцу – Христу.

XX

Связь второго человечества с первым порвана в истории, но уцелела в мистерии – в том, что Шеллинг называет «перворелигией человечества», Ursystem der Menschheit (Fr. W. J. Schelling. Ueber die Gottheiten von Samothrace, 1815, 118). Боги мистерий, страдающие, умирающие вместе со своими мирами – Озирис, Таммуз, Адонис, Аттис, Митра, Дионис на Востоке, Кветцалькоатль на Западе – в обеих половинах расколовшегося мира, – суть боги этой перворелигии – горы затонувшего материка, Атлантиды.

XXI

Если наше второе человечество погибнет, так же как первое, не исполнив своего назначения, то его исполнит – третье.

Жизнь мира – Божественная трилогия: Атлантида, История, Апокалипсис – три человечества.

XXII

С тою же божественно-математическою точностью, с какою Херувимы движут солнцами, ев. Иоанн говорит:

Три свидетельствуют на небе:Отец, Слово и Святой Дух,и сии Три суть Едино;и Три свидетельствуют на земле:Дух, Вода и Кровь,и сии Три об одном.(I Ио. 5, 7–8)

Чтобы это понять, надо увидеть три человечества: первое – Атлантиду – крещеное водою потопа; второе – Историю – крестящееся Кровью Голгофы; третье – Апокалипсис – которое будет крещено Духом, Огнем.

XXIII

Первый мир – Отца, второй – Сына, третий – Духа, ибо в трех мирах совершается тайна Трех.

XXIV

Если бы физическое тело двигалось от земли к луне, то достигло бы точки в пространстве, где кончается земное притяжение, начинается – лунное: так человечество, двигаясь от начала мира к его концу, достигает точки во времени, где кончается История, начинается Эсхатология.

Конец мира может быть спасеньем и гибелью, – «новым небом и новой землей, где обитает правда», или хаосом.

Хочет ли человечество жить, как «бессмертное животное»? Хочет, но не всегда. Вдруг начинает томиться, сходить с ума от «дурной бесконечности» и, чтобы вырваться из нее, готово разбить себе голову об стену. Первый припадок такого безумья мы только что видели в мировой войне; может быть, скоро увидим и второй. «Все будут убивать друг друга». – «Те, кто угнетает и нападает, воюет и убивает, и разрушает все на земле… обратились на людей, чтоб их пожирать»… А потом – и на самих себя: «и ели плоть свою, пили кровь свою». – «Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе… бросались друг на друга, кололи и резались, кусали и ели друг друга. Все и всё погибало».

Только сейчас, после первой всемирной войны и накануне второй, мы начинаем понимать, что возможная цель «бесконечного прогресса» – бесконечная война – самоистребление человечества.

XXV

«Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ио. 14, 27). Вот в нашей «христьянской» Европе самые забытые слова Забытого, самые неизвестные – Неизвестного.

Если же, на краю гибели, Европа все-таки вспомнит о Нем и захочет вернуться к Нему, то боги Атлантиды укажут ей путь к Неизвестному.

Часть II.Боги Атлантиды

1. Европа – Содом

I

«Первое явление Женомужчин, потомков Содомлян, пощаженных небесным огнем» – так озаглавил первую главу в книге «Содом и Гоморра», сердце исполинской, четырнадцатичастной трагедии-повести, писатель, может быть, величайший не только во Франции, но и в Европе наших дней, Марсель Пруст. А под заглавием эпиграф:

Женщине будет Гоморра,Будет мужчине Содом.

За двадцать пять веков после диалогов Платона о «небесной» любви, это явление Женомужчин, Содомлян, и Мужеженщин, Гоморрянок, в самом деле, первое во всемирной истории. В темных углах таилось оно всегда, но только здесь вышло впервые на свет. Пишущий сам обитатель Содома, если и «пощаженный небесным огнем», то, кажется, только наполовину, спасшийся весь в страшных ожогах, полуживой. Главная любовь его, Альбертина-Альберт, мужчина, как мы узнаем из жизнеописания Пруста; главное, после него самого, действующее лицо трагедии – кажется, Мефистофель самого Пруста-Фауста, – Шарлюс, цвет того, что мы теперь называем «европейской», а когда-то называли «христианской» культурой, – цвет ума, образования, таланта, изящества, – нисходит до последних глубин падения, до самого дна «Мервого Моря», Содомского, где этот жалкий потомок славных предков, более чистой крови, чем королевский дом Франции, соединяется с народом в новой страшной «революции» – в «свободе, равенстве и братстве» Содома. Шарлюс – «герой нашего времени», так же как Ромео, Дон-Жуан и Вертер – герои своих времен.