Барабанные палочки

Барабанные палочки

Светлана Сервилина

Дизайнер обложки Николай Красненко

© Светлана Сервилина, 2020

© Николай Красненко, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4490-9312-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Июль 1973 год

Регина открыла глаза и потянулась. Как же хорошо у бабули! За год, пока её здесь не было, в доме ничего не изменилось. Перед кроватью стоит все тот же телевизор, накрытый вышитой салфеткой. Рядом с ним – буфет с резными дверцами, в котором обязательно в одной из вазочек лежат ее любимые конфеты «Ну-ка, отними». Настенные часы с кукушкой мерно отсчитывают время, а в углу несколько икон с лампадкой, висящей перед ними.

Регина любит приезжать к бабушке в деревню Зеленые холмы. Здесь можно делать всё, что душа пожелает. Вот выйдет сейчас во двор, и никто у неё не спросит:

– Почему ты так долго спала?

Она спрыгнула с кровати, на ходу натягивая сарафан, потом сбежала по деревянным ступенькам, умылась под рукомойником и помчалась в огород. Аккуратно ступая между грядок среди зеленых резных листьев, она увидела небольшой пупырчатый огурец и, сорвав его, сунула в рот. И захрустела, всасывая сочную мякоть. Девочка подняла лицо и закрыла глаза, энергично работая челюстями. Она подумала, что мама бы обязательно её поругала за то, что она ест немытый огурец.

Да, у бабушки все по-другому, и это ей очень нравится!

– Проснулась моя, пташечка, – услышала она родной голос из-за деревьев, – в летней кухне на столе кастрюля с какао и твои любимые сдобные булочки.

– Спасибо, бабуленька! – Регина подняла с грядки шланг и, направив его на ноги, окатила их вместе с сандалиями, – Я позавтракаю, а потом с девчонками на речку пойду купаться, ладно?

– Ладно-ладно, синичка моя, – засмеялась бабушка, выглядывая из-за листвы.

Когда прощальные лучи солнца опускались за крыши домов, бабушка, закончив все дела по хозяйству, шла в дом напротив. Там, на большой открытой веранде собирались соседки поиграть в лото. Регина с самого детства ходила с ней, приглядываясь к правилам игры. Детям, крутящимся рядом, разрешали иногда «кричать». В лото это значило брать в руки сатиновый мешочек с деревянными бочонками, на которых написаны разные цифры и, вытаскивая по-одному, громко произносить номер. В этом году ей разрешали даже играть со взрослыми, когда кто-то из соседок не приходил. Конечно, ведь она не ребенок, ей уже девять лет! Девочке нравилось, как делают бабушкины подружки: называть не цифру, а имя бочонка. Например, «туда-сюда» – это значило шестьдесят девять. Или «кол» – это единица, а двадцать два – «гуси-лебеди». Именно там, на соседской веранде она впервые увидела Валю. Регина носилась вокруг стола, заглядывая в карточки игроков, когда заметила худенькую девочку, скромно сидящую на ступеньках крыльца. Регина достала из своего кармана конфету и протянула девочке.

– Шоколадная? – с восхищением произнесла та, бережно снимая обертку.

– Ага, – отозвалась бабушкина «синичка» и собралась делать очередной обход вокруг стола, когда заметила, что девочка откусила половину конфеты, а оставшуюся часть опять завернула в бумажку и положила к себе в карман.

– Что, не понравилась? – удивилась Регина.

– Очень вкусная, я потом доем, – смущенно ответила девочка и, протянув руку, осторожно потрогала кружевную оборку у платья Регины, – очень красиво, – вздохнув, добавила она, беззастенчиво разглядывая наряд «городской».

Перед сном Регина спросила у бабушки про худенькую девочку:

– А кто она и почему так бедно одета?

– Это Валя, она сирота, живет со своей бабушкой. Трудно им на одну пенсию.

С того памятного лета Регина, приезжая в Зеленые холмы, всегда привозила вещи, из которых выросла, своей новой подруге Вале. Хорошо, что она была младше её на три года, и ей все было «в пору», как говорила бабуля.

Март 2004 год

– Замечательное время года – весна! – подумала Кира, перепрыгивая через очередную лужу.

И, действительно, наконец-то закончились морозы. На небе, будто кто-то невидимым волшебным утюгом разгладил облака, которые пронзали, как огненные стрелы, солнечные лучи. Молодая женщина сделала глубокий вдох. Во всем и везде ощущалось пробуждение природы, такое еле уловимое дыхание весны. В это время года даже лужи не раздражали: они не такие, как осенью, мутные и черные. Нет. В их зеркальной глади отражается бесконечное небо, и солнечные зайчики слепят глаза, как в детстве. Кире захотелось зажмуриться и бежать!

Она резко стянула с головы вязаную шапочку, и золотистые волнистые волосы рассыпались по плечам.

– Вы меня ослепили, красавица, – крикнул молодой мужчина из приоткрытого окна черного автомобиля. – Так можно и в аварию попасть!

Кира оглянулась и засмеялась. Ей отчего-то стало так хорошо, что она сразу согласилась на предложение сесть в машину.

– Вас куда подвезти? – вежливо спросил он.

– Гостиница «Южная», – ответила она, с любопытством разглядывая из окна автомобиля прохожих.

– Так вы гостья нашего города? – игриво спросил мужчина.

– Пожалуй, да, – улыбаясь, ответила она, демонстрируя свои красивые зубы. – Не была здесь с детства.

Ей вдруг захотелось, чтобы этот красивый мужчина стал ухаживать за ней. Она забросила одну ногу на другую, зная, как представители «сильного пола» реагируют на ее длинные нижние конечности.

– Забыл представиться, – мужчина припарковал автомобиль, и, переведя взгляд от дороги, пристально посмотрел на девушку, – Августин.

Она улыбнулась:

– Кира.

Новый знакомый протянул руку ладонью вверх, а она неспеша стянула лайковую перчатку и нежно коснулась своими пальцами ладони Августина.

Он лишь мимолетно прикоснулся губами к ее кисти и с сожалением произнес:

– У меня сегодня, как назло, бешеный день, милая Кира. Столько дел. Я же не знал, что встречу вас, – извиняющим тоном произнес он, – Надеюсь, вы не уезжаете завтра?

– Нет, у меня тут тоже дела.

– Это прекрасно, – он повернул ключ зажигания, – Значит, мы с вами увидимся, правда?

– Почему нет? – кокетливо откликнулась она.

– Тогда сейчас я вас отвезу в «Южную», а в воскресенье мы с вами будем посещать самые интересные места нашего города! Вы согласны?

– Вы предлагаете культурную программу? – разочарованно произнесла она, изящно одевая перчатку.

– В смысле?

– Мы с вами пойдем в музей? – иронично скривила губы девушка.

– Нет, – Августин громко засмеялся, – мы будем болтаться по ночным клубам, казино и ресторанам. Будем танцевать и дебоширить до утра. Как вам такая культурная программа?

– Я – «за»! – она от восторга даже подскочила на сиденье.

Новый знакомый не обманул Киру. И через день, когда она вышла в назначенное время из стеклянных дверей гостиницы, то была приятно удивлена, увидев его в шикарном кожаном комбинезоне, величественно сидящем на белом мотоцикле.

– Мой прЫнц на белом коне, – прошептала она, идя ему на встречу.

Августин подал девушке шлем и помог его одеть, заботливо поправляя её рыжие кудри.

– Итак, приключения начинаются! – крикнул он, почувствовав ее руки у себя на поясе, и его «конь» рванул с места.

Фары встречных машин светили Ольге Шаровой прямо в глаза, а тут еще какой-то суетливый мотоциклист, который неустанно менял полосы движения, чтобы обогнать поток медленно двигающихся автомобилей, застрявших в пробке из-за аварии. Две помятые машины уже были видны на горизонте.

«Вот только дотянуть до них и объехать, а потом уже можно и газануть, – подумала Ольга, поглядывая в боковое зеркало, – а то на занятие точно опоздаю». Мотоциклист продолжал сновать между разношерстыми транспортными средствами, ни на йоту не продвинувшись вперед.

– Ну вот и финишная прямая, – Ольга аккуратно объехала столкнувшиеся автомобили, искренне посочувствовав женщине, в машину которой врезался «лихач» на красной «Мазде», и помчалась прочь от аварии. Она включила приёмник, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Вечер субботы ее радовал и возбуждал своими планами. После фитнес-клуба она заедет к своей школьной подруге Юльке, а потом вернется домой. Из динамика послышался удивительный голос Дмитрия Хворостовского, и автоледи улыбнулась, представив оперного певца на сцене в чёрной рубашке с прекрасной шевелюрой серебристых волос. Он пел душевно и трогательно «Подмосковные вечера», и Ольга, поддавшись обаянию его голоса, стала безмятежно подпевать. Нарушил её идиллию телефонный звонок. Она сбросила газ и потянулась к сумке, лежащей на соседнем сиденье. Сильный удар в окно боковой двери раздался так неожиданно, что она не успела даже вскрикнуть. Стеклянный дождь посыпался осколками на ее руку, плечо и шею… Лишь на мгновение она заметила всё того же мотоциклиста и даже услышала зловещий резкий рев двигателя, а потом все стихло. Но не надолго. Рядом послышались голоса. Кто-то с силой открыл дверь водителя, и стеклянная дробь опять зазвучала в ушах Ольги. Она подняла голову и увидела мужчину, который придерживал дверцу ее машины.

– Живая? – участливо спросил он.

Она растерянно кивнула, увидев боковым зрением, как прохожие обступили её автомобиль.

– Вызывайте скорую! – крикнула какая-то женщина, и неизвестные голоса ей вторили. – Милицию! Скорую! Есть здесь врач? Женщина вся в крови!

Милиция приехала на удивление быстро. А уже через час, отказавшись от медицинской помощи, несчастная жертва ДТП изо всей силы давила пальцем на дверной звонок.

– Шарова, что с тобой? – растерянно проговорила Юля, открыв дверь.

Ольга обхватила шею подруги и разрыдалась.

– Симонова, меня хотят убить, – всхлипывала она, когда бывшая одноклассница заботливо провела гостью в ванную и стала аккуратно снимать оставшиеся осколки с тела. По руке текли кровавые ручейки, а на лбу расплылась живописная гематома.

– В день происходит несколько аварий, и это совсем не значит, что на тебя кто-то покушался. Скорее всего, ты – жертва горе-водителя, который не смог уйти от столкновения, – решила успокоить ее Юля, накидывая на влажное тело большое полотенце после того, как гостья приняла душ.

– В тебе сейчас говорит не подруга, а журналист, – возмущённо прервала её Шарова, – но я видела, понимаешь, отчетливо видела мотоциклиста, который преследовал меня достаточно долго, а на самом пустынном участке дороги врезался в меня. И если бы я не сбавила скорость, чтобы дотянуться до сумки, где трезвонил мой мобильник, результат от рядового, как ты считаешь, столкновения был бы совсем другой.

– Ты запомнила марку мотоцикла?

– Естественно. Это был белый «БМВ».

– Крутой мопед, – усмехнулась Юля, – а номерной знак видела?

– Буквы помню: АА, а цифры, – гостья задумалась, – типа двадцать один, тридцать два. Но я не уверена.

– Но это уже хорошо, – кивнула Симонова, – его быстро найдут.

– Надеюсь, – без особого оптимизма, ответила Шарова, разглядывая себя в зеркало.

– Я так понимаю, что у тебя есть недоброжелатели? – Юля подала свой махровый халат подруге и жестом пригласила на кухню.

– Даже не один, – с вызовом произнесла школьная подруга., – сейчас веду два сложных дела по наследству, – она потянулась за бутербродом и откусила кусок, – в одном – умер мужчина, который работал в банке и оставил приличное состояние. А его сын не хочет делиться квартирой и денежными накоплениями отца с его престарелыми родителями, иначе говоря, с родными бабушкой и дедушкой.

– Но по закону ему придется это сделать, – сразу возразила журналистка.

– Он хочет доказать, что старики невменяемы, и он, как единственный родственник, возьмет над ними опеку.

– А по другому делу? – спросила заинтересованно Юля, подливая горячий чай своей подруге-нотариусу.

– Там ещё сложнее, совершеннолетние дети от двух разных браков делят недвижимость умершего родителя. Такая бойня идет, что твои склочницы-коллеги на телевидении отдыхают!

– И ты думаешь, что кто-то из этих наследников мог напасть на тебя? Зачем? – журналистка удивленно посмотрела на гостью.

– Думаю, что они не согласны с моими аргументами, – вздохнула Шарова, принимаясь за второй бутерброд, – хотя я действую в рамках закона. Просто, закон можно обойти, на что и намекают мне мои молодые клиенты.

– Уверена, этот инцидент нельзя пускать на самотек, – журналистка твердо посмотрела на подругу.

– Согласна, – кивнула та, – только гаишники спишут ДТП на несчастный случай и всё. Неужели, ты думаешь, что сотрудники уголовного розыска будут заниматься этим делом?

– Обязаны, если ты напишешь заявление.

– Главное, чтобы был результат. Вот если мне поможет гениальный сыщик, – Ольга, улыбнувшись, посмотрела на Симонову, – тогда есть надежда найти преступника.

От такого лестного комплемента у Юли появился на щеках румянец, но она ответила без особого оптимизма:

– Если бы сейчас в уголовном розыске работал Осипов, мы бы в два счёта вычислили твоего мотоциклиста, а теперь, – молодая женщина вздохнула, – Андрюша так занят в Москве, что даже на Новый год к нам не приехал. Я его, конечно, понимаю, новый коллектив, серьезная должность…

– Ну хоть звонит? – с сочувствием проговорила собеседница.

– Звонит, – пожала плечами Симонова, – и к себе зовет…

– А ты, моя милая, все никак не разберешься кого любишь, да? Андрея или Виктора?

– Понимаешь, Андрей надежный, добрый, настоящий. С ним спокойно. Он – самый лучший друг!

– Понятно, что друг, – усмехнулась Шарова, поглаживая рукой больное плечо, – и ты его уважаешь, а любишь своего весельчака-оператора.

– Нет, не знаю.

– Как это «не знаю»?

– Я ему не верю, вот в чем дело, – задумчиво проговорила Юля, – ревную, скучаю, внутренне вздрагиваю при его появлении или звуке его голоса, но ложь простить не могу…

– Постой-постой, – засмеялась Ольга, – так вы так и не помирились после того случая, когда ты была свидетелем его прогулки с женой? Кажется, это было ещё в ноябре?

– Если бы ты видела, как они шли, нежно прижавшись, – качнула Симонова головой, – у меня эта картина так и стоит перед глазами.

– Ну ты даешь! А как же вы с ним на работе общаетесь?

– Все просто. Если попадаем на одну съемку, то обходимся минимальным набором слов «да» и «нет». Но нас редко теперь ставят вместе.

– Ой, Юлька, не обманывай не меня, не себя. Это настоящая любовь! Ты лучше смени гнев на милость и помирись с ним. Послушай свою подругу, я тебе плохого не посоветую.

– Ладно, помирюсь, – улыбнулась журналистка, – тем более, теперь мне нужен напарник, чтобы разобраться в этом странном покушении.

– Значит, ты попытаешься найти мотоциклиста? – с надеждой в голосе проговорила Ольга.

– Я попробую, – Юля обняла бывшую одноклассницу, – только расскажи про всех ненасытных наследников, а я сделаю себе пометки.

– Итак, – начала нотариус, – Скобянников Родион – наглый, самовлюбленный, высокомерный молодой человек. Уверенный, что во всем разбирается (хватается за любое слово, а потом его муссирует). Его бабушка согласна отдать все внуку, приговаривая, что ничего им не надо, но дед подполковник в отставке, крутого нрава. Он считает, что все должно быть сделано по закону.

– И он прав, – кивнула Юля.

– Дед говорит, – продолжила рассказ Ольга, – что на внука Родю мало надежды, что он не поддержит их в болезни и старости. Поэтому, уверен он, надо честно поделить наследство их умершего сына. И я с ним полностью согласна, – твердо сказала она.

– А где работает молодой Скобянников?

– Ему двадцать один год, учится в институте, будущий финансист.

– Опиши мне вкратце его, как человека, – попросила журналистка.

– А можно образно? – улыбнулась Ольга.

– Давай.

– Недавно слышала такую байку: «Заходит дама в дорогой магазинчик, там её мило встречает консультант. «Добро пожаловать в наш бутик! Позвольте ознакомить вас с новой коллекцией». Потом разглядывает потенциальную клиентку и спрашивает: «А у вас валюта есть?» Дама растерялась и машет головой: «Нет». Консультант тут же меняется в лице и презрительно говорит: «Тогда пошла вон отсюда, голодранка! У нас бутик для богатых!» Дама поворачивается к выходу и, смущенно доставая из сумочки «Золотую карту», бормочет: «У меня только это…» Продавец с улыбкой разворачивает клиентку и мило произносит: «И снова, здравствуйте!»

Юля грустно улыбнулась.

– Вот такой этот Родион Николаевич Скобянников, – возмущенно продолжила Ольга, – именно такой, с наигранной доброжелательностью относится к людям, которые ему могут пригодиться или выше его по положению и с нескрываемым презрением ко всем остальным.

– По второму делу проходят двое, так?

– Да, Кира и Эльдар Ольшанские. Их отец Анатолий Ремирович Ольшанский со своей женой Розой Владимировной попал в аварию. Оба погибли сразу. Остался сын Эльдар, двадцать семь лет. Достаточно спокойный, вежливый молодой человек. Живет в Москве, преподает в университете. Не женат. С нескрываемой ненавистью относится к сводной сестре по отцу. А эта Кира, мягко выражаясь, эгоистичная стерва. Эффектная рыжая бестия, которая выставляет свои длинные стройные ноги где надо и не надо, флиртует, покачивая своей волнистой шевелюрой, со всеми особями мужского пола. Имеет очень неустойчивую психику.

– Как это проявляется? – заинтересовалась Юля.

– С ней невозможно спокойно решать дела, – пожала плечами Ольга, – уж поверь, сколько у меня разных клиентов было, но это что-то! Например, читаю ей пункты в документах, она может неожиданно перебить, привязаться к какому-то слову и начинает это долго обсуждать. Или начнет рассказывать о каком-нибудь «милом пустячке», который она хотела бы приобрести. Может мгновенно менять настроение, в возбужденном состоянии начинает безудержно хохотать, а потом ее смех может резко перейти в навернувшиеся на глаза слезы. Как правило, заканчивается наше общение истерическим хлопаньем дверью.

– Ого! Досталась тебе клиентка! – посочувствовала подруга. – А наша «златовласка» тоже живет в Москве?

– Нет, она приехала из Тулы. После развода с Анатолием Ремировичем мать Киры забрала дочь и уехала к себе на родину. Там они сейчас и живут.

– Хочешь сказать, что Кира Ольшанская живет с матерью и до сих пор не замужем?

– Да, хотя ей уже перевалило за тридцать.

– Очень интересные индивидуумы у тебя, – усмехнулась Симонова, – и все могут быть причастны к «делу».

– Наверное, надо сначала выяснить, у кого из них или их знакомых есть мотоцикл, да? – спросила Ольга.

– Пока ничего не выясняй, – Юля задумалась, – вполне возможно, что за твоими действиями будут наблюдать.

– За мной будут следить?

– Оль, не делай большие глаза, – сказала с иронией школьная подруга, – и лишних движений.

– Ты сама узнаешь?

– Постараюсь, – журналистка подперла ладошкой подбородок и неожиданно поинтересовалась, – а почему у их отца такое странное отчество – Ремирович? Он русский?

– Русский, – улыбнулась Шарова, – мне тоже было интересно, поэтому я спросила у Эльдара. Оказывается, его прабабушка по отцу Серафима Ольшанская была ярая коммунистка и назвала свою дочь Тракторина, а сына – Ремир. Расшифровывается, как РЕволюция МИРовая.

– Были же фанаты в то время, – улыбнулась Юля.

– В наше время тоже фантазеров хватает, – с иронией поддакнула подруга.

Юля уже легла в постель, когда из Москвы позвонил Осипов, и она тут же рассказала ему о возможном покушении на подругу, с трудом сдерживая эмоции.

– Ты сходи в Управление внутренних дел к Вениамину. Все-таки, он – мой лучший друг, – посоветовал Андрей, – а вдруг кто-то из наследников проходил по какому-нибудь уголовному делу?

– Спасибо, Андрюша, – благодарно произнесла журналистка, а мужчина засмеялся:

– Опять ты себе дело нашла? Неугомонная моя! Бросай свое телевидение и поступай на юридический факультет. Сногсшибательную карьеру сделаешь в нашем ведомстве!

– Я журналистику люблю, – тихо проговорила в трубку Юля.

– Нет, ты просто все еще на распутье, – грустно ответил Андрей, и она поняла, что он имеет в виду Николаева.

– Тебе пора определиться, – добавил мужчина.

Тут подскочила Марта и, отобрав у мамы трубку, долго рассказывала Осипову об успехах в школе, напомнив об их планах на майские праздники.

– И не подведи нас, – попрощавшись с Андреем, строго сказала девочка, обращаясь к матери, – на тридцатое мая он нам уже купил билеты в Москву!

Юля обняла дочь и торжественно пообещала съездить с ней в столицу, тем более, что Осипов уже продумал для них культурную программу.

– Жалко, что ещё долго ждать, – уныло проговорила Марта

– Полтора месяца пролетят быстро, и мы уже будем гулять по Красной площади, – успокоила женщина дочь и хитро добавила, – но наша поездка еще зависит от твоих успехов в школе.

Девочка прищурила глаза, посмотрев на мать, но ничего не ответив, отправилась в свою комнату.

Мартовское солнце грело по-весеннему, радуя глаз робким пробуждением природы. Юля спрыгнула со ступеньки маршрутного такси и устремилась в здание Управления внутренних дел. Она заранее позвонила старшему лейтенанту Виталию Кравцову, чтобы тот заказал ей пропуск. На первом этаже бывший подчиненный Андрея Осипова уже стоял, ожидая журналистку.

– Привет, – Виталий пожал Юле руку, – Вениамина Сергеевича вызвали к начальству.

– Что-то случилось?

– Нет, обычное дело – планерка утром в понедельник. Давай, я тебя провожу к нам в кабинет.

Пока шли по узким коридорам Управления, старлей рассказал гостье о кадровых перестановках в их «конторе».

– Подполковник Колесников теперь начальник отдела, – с гордостью сообщил он, – а его заместителем назначен Сабир Мансурович Гусейнов.

– Надо будет поздравить Вениамина с повышением, – улыбнулась Юля, – а этот Гусейнов откуда взялся?

– После юридической академии направили к нам на повышение.

– Ну и как он тебе? – с интересом спросила журналистка.

Виталик сразу как-то сник и тихо сказал:

– Он только неделю у нас работает. Рано делать выводы. Требовательный, дисциплинированный офицер.

Он ещё хотел что-то добавить, но Симонова и так поняла и махнула рукой.

– Короче, непростой, да?

– Да, – согласился Кравцов.

В кабинете он усадил журналистку за свободный стол, а сам стал копаться в документах.

– Ведешь какое-нибудь дело? – вежливо поинтересовалась Юля.

– Нет, так, одна рутина, – ответил старлей.

Но не успела она пообщаться с Виталием, как дверь кабинета резко распахнулась, и в проходе появился мужик в форме майора с туго натянутой рубашкой на выпирающем животе.

– Почему здесь посторонние? – громко рявкнул он, в упор глядя на старшего лейтенанта, даже не поздоровавшись с незнакомкой.

– Товарищ майор, – начал Виталий, но «здоровяк» его грубо перебил:

– Кравцов, уведите свидетельницу в кабинет для допроса, а мне – горячего чая и пару бутербродов из буфета.

Виталий встал из-за стола, растерянно посмотрел на Юлю и вздрогнул, услышав громогласное:

– Шагом марш выполнять задание!

Только в коридоре Юля выдохнула воздух, до боли сжавшийся в ее грудной клетке от возмущения. Так себя никто не вел из сотрудников отдела, где служили ее друзья.

– Виталий, я, наверное, пойду, – почему-то виновато проговорила она старлею, который старался не смотреть ей в глаза, – а Колесникову я потом позвоню.

Она направилась к выходу, но тут же столкнулась с Вениамином.

– Куда это ты собралась? – мужчина по-дружески обнял журналистку за плечи. – Уже передумала со мной беседовать? А я, понимаешь, спешил к ней, как на первое свидание.

Юля поняла, что Колесников пытается рассмешить её, заметив угрюмое состояние, так не свойственное характеру Симоновой.

– У меня дело незначительное, – она вздохнула, – может и подождать.

– Пошли ко мне в кабинет, – подполковник легонько подтолкнул ее к соседней двери, – незначительных дел не бывает.

Лишь увидев свежую вывеску на двери, Юля вспомнила, что не поздравила своего друга с повышением.

– Вениамин, – она торжественно подала руку Колесникову, когда оказалась в кабинете, – поздравляю с назначением на новую должность и с присвоением очередного звания!

– Да, ладно, – Вениамин смущенно пожал ладонь гостьи, – Андрей Борисыч тоже скоро станет «подполом»!

– А у тебя новый офицер в команде, – осторожно заметила Юля.

– Ты про Гусейнова? – Колесников задумчиво посмотрел в сторону и после короткой паузы сказал, – Я к нему еще приглядываюсь. Осипова он мне, конечно, не заменит, но поживем-увидим. Так, что у тебя за дело?