Владыка Острова

– Видишь, – поднимая указательный палец, сказал Сашке черноволосый мужчина. – Кто-то мечтает выбраться, а тебя вот не прогнать никак.

– Угу, вижу. Но всё равно не уйду, – буркнул тот и, задрав подбородок, сунул руки в карманы брюк.

– То, что Грань не удерживает кого-то, не означает, что это место для него безопасно. Мы же подходили к зеркалу, ты сам видел насколько явны в тебе перемены. Ещё день-другой и основной мир станет недоступен для тебя. Как и все островитяне, ты уже не сможешь покинуть Остров.

– В этом основном мире я прожил достаточно долго, чтобы осознать, что всё интересное происходит далеко не там.

– Интересное?! – с непритворным возмущением воскликнула Инга. – Да все вокруг ведут себя словно заводные игрушки! Ровно двадцать семь минут и их жизнь начинается с нуля.

– Ну-ну, не ровно двадцать семь, – не согласился Художник, а затем вновь неприятно улыбнулся так, что ненадолго стал похож на какую-то хищную птицу. – И привыкай, вскоре сама станешь такой.

– Что?

– Пожалуй, расщедрюсь на совет. Ты уж постарайся выбрать какое-нибудь достойное времяпрепровождение. Другим заняться в ближайшие десятилетия, а то и века, ты больше не сможешь.

– Но я не хочу быть такой!

Её сердце отчаянно забилось. Слёзы сами собой потекли по щекам. Инга никогда не была чувствительной особой, но ею владел неподдельный страх. Жалость к самой себе переполняла.

– Саш, ну хоть ты помоги мне. Мы же коллеги. Друзья!

– Ты меня вспомнила, что ли? – удивился он, но удивление Инги было сильнее. Она не понимала, как не смогла узнать приятеля сразу при встрече.

– Да как я тебя забуду? Ты же столько раз меня выручал. Мы же и познакомились также. Ты булавкой мой телефон взял и починил.

– Верно, – растерянно подтвердил Сашка и пристально посмотрел на своего спутника. – Что это с нею?

Художник устало вздохнул и, расстегнув рубашку на ещё одну пуговицу, сел на поребрик дороги. Выглядел он хмурым и сосредоточенным, но обутые в высокие сапоги ноги вытянул безо всяких стеснений.

– История долгая, – наконец, сказал он. – Но основная суть её в том, что чем больше эта девочка вспоминает о себе здесь, чем более живой она себя здесь ощущает, тем меньше остаётся от неё там, где ей место.

– Разве память это не то, что возвращает отсюда? – нахмурился Сашка.

– К тому моменту, как воспоминаний накопится достаточно для возвращения, её истинное тело ослабнет настолько, что связь с духом разорвётся. Она сейчас словно неторопливо перетекает оттуда сюда. Похожее произошло и со всеми местными «жителями», вот только их преобразил замок, и сделал он это гораздо быстрее. Практически, мгновенно. Ну, и мессир, как опытный градостроитель, сам выбрал, какие отрезки прошлого для каждого своего гостя сохранить. Мне нравится его вкус, картина вокруг получается красивой и гармоничной. А то, что стало ненужно… Всё остальное отдано забвению.

– Эм-м, а что с ними, с этими жителями? – продолжил допытываться Сашка и поспешно добавил: – Я имею в виду не на Грани.

– Ты уже сталкивался с ними в Поднебесье.

– Твою мать, так это те паршивые зомби?

Сашка округлил глаза, а затем скривился, как будто лимон съел. Художник с интересом наблюдал за его реакцией, и, наконец, осуждающе покачал головой.

– Вот нет в тебе чувства прекрасного.

– Ба, да что в этих тварях прекрасного?

– Ну, во-первых, они далеко не зомби. Во-вторых, не просто так на Острове их называют куда как более поэтично. Там их зовут слугами Хозяина Судьбы и Времени. Но я бы подобрал другое название. По сути, эти существа разрушители мироздания. Да, так бы я их назвал.

– Погоди, – нахмурилась Инга. – Выходит, мессир желает уничтожить мир?

Она очень смутно понимала о чём идёт речь, но сделала именно такой вывод. Однако, Художник уверенно возразил:

– Нет, девочка. Всё совсем наоборот. Если бы не он и его труды, твой друг называл бы слуг Хозяина именем какой-либо высшей нежити. А он их, ха, зомби кличет, – Художник с насмешкой посмотрел на Сашку, и тот от смущения покраснел. – Но нет, хотя эти существа далеко не зомби, они всё же что-то такое, с чем воины Острова способны справиться банальными мечами.

– Нет, не хочу так, – прошептала побледневшая Инга, и светло-голубые глаза Художника, в которых промелькнула искорка смеха, уставились на неё.

– Ну, шанс избежать такой судьбы у тебя есть. Например, ты можешь предложить своему другу покинуть Остров. Он пока ещё может вернуться к прежней жизни и там, вдали отсюда, он сумеет дать тебе ценный совет. Уверен, ты прислушаешься к другу, хотя нисколько его не узнаешь. А там вы вместе придумаете способ как тебе поменьше спать. Ведь чем больше ты спишь, тем больше забываешь. Тем глубже ты застреваешь здесь, на Грани. Своим отъездом он может спасти тебе жизнь.

– Саш?

– Нет. Прости, Инга, но нет, – после краткого молчания твёрдо сказал Сашка. – Я этого не сделаю.

По голосу приятеля она сразу поняла, что упрашивать бесполезно. Не помогли бы никакие мольбы и слёзы. А потому, едва сдерживая себя от рыданий и пряча за спиной руки, чтобы было не видно, как они дрожат, Инга потупила взгляд к земле. Мыслей в голове у неё было очень много. Однако, больше всего её сейчас мучал один единственный вопрос.

– Художник, а что произошло бы, сделай я выбор без твоей помощи?

– На тот момент твоя душа была очень тесно сплетена с другой, – поднимая лицо к небу, ответил Хужожник. – Если бы ты вернулась на корабле, то твоё тело досталось бы совершенно чужой сущности… И я готов поклясться, что этот негодный Пророк с удовольствием пожертвовал бы созданным им миром, лишь бы обрести покой в реальности вместе с подружкой!

– Не понимаю.

– Ещё поймёшь, – криво усмехнулся он. – Просто запомни мои слова.

– А если бы я вошла в замок?

– Ваши души разделил бы мессир, и тогда та, другая, при гибели Фантазии навеки растворилась бы в потоках вселенной. Окончательно бы погибла.

– Ты говоришь о том, что ожидало кого-то другого, а не меня.

Отчего-то Инга чувствовала себя как-то совсем неуютно.

– Мне тоже так показалось, – подтвердил Сашка.

– Потому что мало кого интересует то, что является для него незначимым, и уж тем более эта истина касается богов, – пожал плечами Художник и, вдруг усмехнувшись, едко добавил. – Правда, у этого незначимого помимо проснувшегося разума осталось бы и моё слово исполнить некое третье желание. А я, как вам уже понятно, очень много чего могу. Без стеснений скажу, что я практически всемогущ.

– Но от тебя никакой помощи больше не будет. Верно? – пристально смотрела на него Инга.

– Таков был уговор, а соблюдение правил в моих привычках. Поэтому хотелось бы мне проучить кое-какого Владыку, конечно. Если бы не его вмешательство в Судьбу, твоё оставшееся на Острове тело легко восстановило бы связь со ставшей свободной душой. В кой-то веке я творил историю с добрым концом, а он взял и вставил мне палки в колёса. Теперь соединяющая нить слабеет с каждым днём, – считая, что сказанное объясняло всё, Художник с ленцой поднялся и отряхнул от налипшего сора брюки. Однако, отсутствие вопросов (Инга просто не знала о чём спрашивать, так мало она поняла из сказанного!) сделало этого мужчину значительно разговорчивее. Ни с того ни с сего он с раздражением продолжил. – Нет, этот Пророк без достойного урока никогда не сможет определиться с тем, что же ему делать. Он просто ребёнок, так и не сумевший повзрослеть, а изображает из себя мудреца и опытного творца сущего. До смешного доходит! Он выбирает время и пути для того, чтобы подстроить мой проигрыш, а затем одумывается и действует наперекор собственному решению. Как будто ему мало неспособности предвидеть бóльшую часть событий!

– Мне в твоих поступках как-то тоже не видится последовательности, – с укоризной заметила Инга. – Ты то спасал меня, то теперь гонишь прочь.

– Меня он тоже гонит, – поддакнул Сашка и, вынув руки из карманов, тут же скрестил их на груди.

Художник заливисто рассмеялся. Ему даже пришлось утереть возникшие из-за смеха слёзы.

– Да, уж! – наконец с презрением воскликнул он. – Глупец, который упрямо шагает в пропасть и считает при этом холодную яму могилы подарком судьбы. Девочка, чьё отсутствие дружбы с головой заметно на всех слоях Фантазии. Хороши же нынче осуждающие меня. Нечего сказать!

– Так что же ты делаешь в нашей компании-то? – не стерпела обиду Ингу. – Свалил бы уже куда-нибудь и всё.

– Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры, – с чрезвычайной серьёзностью ответил Художник. В глазах его при этом отразилась такая вселенская мудрость и сила, что по коже девушки пробежали мурашки. Она внезапно ощутила себя пылинкой у ног всемогущего властелина. – И эта та причина, по которой я очень хочу отблагодарить мальчика, впустившего меня в свой сон. Только благодаря ему я смог так близко познать тепло домашнего очага.

– Эм-м, говоря о мальчике, ты говоришь о Пророке? – осведомился Сашка.

– Да, о нём.

– Тогда я, кажется, понял. Ты заставишь его лучше заботиться о созданном им мире, – начал рассуждать приятель, – и в результате Остров станет не нужен. Остров исчезнет вместе со всеми обитателями и именно поэтому ты назвал меня глупцом. Если я не уйду отсюда, то не смогу никогда покинуть Остров. А если он исчезнет, то исчезну и я. Так? Верно я тебя понял?

– Пророку придётся покончить со своими детскими терзаниями… а как? – на лице Художника возникла хитрая улыбка, и он со спокойным равнодушием повторил: – Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры. А то и только воспоминание о них.

День пятнадцатый. Раннее утро

– К вам посетитель, Владыка Остор. Он не записан, но очень настаивает на приёме, – суровый взгляд Кейтэ требовал не игнорировать её слова. – У вас же всё равно следующая встреча перенесена на полчаса позже. Может, примете?

– А кто это?

После вчерашнего Совета, на котором никакого решения так и не было принято, Остор чувствовал себя отвратительно и с удовольствием провёл бы свободные минуты просто откидываясь на спинку кресла, чтобы, прикрыв веки, то ли немного подремать, то ли поразмышлять над проблемами в тишине.

– Доктор Луизор. Он занимался лечением девушки из группы исследователей. Говорит, что вас могут заинтересовать новые данные, открывшиеся в истории её болезни.

– Хорошо. Впускай.

Остор нахмурился так, что стал выглядеть лет на пять старше. Доктор Луизор являлся одним из немногих островитян, кто был в курсе истинных событий, произошедших с Ильиной Ингой. Уж ему-то достоверно было известно, что никакой болезни в принципе не существовало.

«Для чего ему использовать сфабрикованные им же данные для получения приватного визита?» – настораживало обстоятельство.

Остор постучал костяшками пальцев по столу и задумался. Официальный запрет на возвращение Ильиной Инги предполагал некую завершённость участия этой девушки в истории Острова.

«Что мог доктор Луизор задумать?» – задал он самому себе вопрос и разозлился от догадки.

Аномалия в Поднебесье внесла свои коррективы, а потому на вчерашнем Совете имя Ильиной Инги прозвучало не раз. Кроме того, пусть отряду было строго-настрого запрещено болтать про Лисичку, не только Владыки любили почесать языками в кругу семьи.

«Вечно ненужные слухи разлетаются подобно ветру!» – разозлился Остор так, что аж щёки его покраснели.

Гнев усиливало обстоятельство, что ему виделось – доктор Луизор оказался наслышан о Лисичке, и, не иначе как, вздумал что-то там советовать. И пусть человек это был умный, Остор всё равно с недовольством уставился на вошедшего в его кабинет мужчину. Никому не нравятся советы, о которых ты нисколько не просишь.

– Мирного вам дозора.

– Мирного Поднебесья всем нам, – мрачно буркнул Остор в ответ на приветствие.

Медик не стушевался от его тяжёлого взгляда. Лишь поправил дужку очков и уверенно сел в кресло, после чего открыл принесённый им портфель. Оттуда появилось несколько листов в плотных мультифорах и планшет.

– Вы уж простите, что я вынужден обращаться именно к вам. Если скажете найти кого-то другого, так и сделаю, – отчего-то проснулась в докторе совесть. – Однако, на это мне всё равно нужно ваше согласие, всё-таки дело неоднозначное. Может, оно вовсе не имеет значения, и я зря играю в шпионские игры. А, быть может, интуиция меня не подводит. Не знаю, но Владыкам действительно лучше бы узнать о таком своевременно. Тем более, вам.

– Рассуждение верное. Что вас беспокоит?

– Обычно я сам такие вопросы задаю, – мягко улыбнулся Луизор и продолжил уже в серьёзном тоне. – Вам прекрасно известно, что со здоровьем у Ильиной Инги проблем не было. Как с физическим, так и с душевным. И даже её подавленное состояние должно было вернуться в норму достаточно быстро.

Остор удивился. Пожалуй, преждевременно он начал ругать всех и вся за чрезмерную болтливость. По ходу, этот визит никак не был связан с тем, о чём он подумал. Зря он решил, что доктор хочет предложить ему некий предлог для возвращения Ильиной Инги на Остров. Однако, несмотря на размышления своего Владыки, посетитель продолжал говорить, и Остору пришлось сосредоточить своё внимание на происходящем, а не на собственных мыслях.

– Несомненно, я предполагал, что могут возникнуть трудности вроде затяжной депрессии. Но это уже зависело от личных качеств, так как настойка жриц не внесла никаких долгоиграющих изменений в функционирование организма. Всё было хорошо. И именно по этой причине меня так встревожило обращение мужа этой девушки. Он крайне обеспокоен её быстро прогрессирующей амнезией.

– А вы…

– Да-да, – нагловато перебил Луизор.

Чувствовал себя доктор в кабинете сурового Владыки вольготно и раскрепощёно. Остор даже попытался припомнить, не были ли они с этим человеком хоть какое-то время приятелями. Но память таких фактов не обнаружила… И неудивительно! Луизор был скорее ровесником Риевира нежели его.

– Я распечатал прикреплённые им к письму копии документов. Можете сами проверить подлинность личности, если хотите. Мне же хватило результатов нашей внутренней проверки.

– Ладно. Пока оставим этот вопрос, хотя на более тщательное исследование я их отправлю. Уж не сомневайтесь.

С этими словами Остор подтянул ближе к себе все документы и, хотя сам мало чего в них понимал, принялся рассматривать. Ему хотелось занять чем-то руки. Между тем доктор продолжил говорить:

– Помимо документов и результатов обследований, этот человек так же приложил некоторые видеоматериалы. Собственно, поэтому я убеждён в его искренности. Ильину Ингу я видел лично и уверен, это она. Поведение, манера разговаривать – всё совпадает.

– А что содержится в видео?

– Вот тут, сознаюсь, сам бы хотел выяснить. Мои познания в русском языке очень поверхностны, вот если бы разговоры шли на китайском, – Луизор виновато развёл руками и выжидательно посмотрел в глаза Остору. – Если дело Инги Ильиной не будет отнесено к материалам с грифом «секретно», то я хотел бы отдать их на перевод.

– Хм, что же заставляет вас думать, что её неожиданная амнезия может попасть в такую категорию информации? – напрямик спросил Остор. Он пока нисколько не понял, что такого удивительного усмотрел медик.

– Так ведь ничего подобного с ней не должно происходить, – пояснил Луизор. – Я сам сделал вывод, что она абсолютно здорова.

– Позже имел место быть удар мячом по голове и не вы этим случаем занимались. Вы в курсе произошедшего?

– Разумеется. Собственно, об этом происшествии я подумал в первую очередь, вот и запросил у мужа Ильиной результаты обследований. Хотел лично удостовериться, что с нашей стороны не произошла некая халатность. Так вот, если верить этим результам, случай на пляже амнезию спровоцировать не мог. Также, я попытался осмыслить есть ли у мужа Ильиной Инги корыстная причина обращаться ко мне. Но с такими изумительными анализами предъявить претензии по лечению невозможно. Да и, судя по поведению, этот человек отчаянно ищет помощи, а не чего-то ещё.

– Хм, – снова нахмурился Остор. – Полагаю, сперва стоит проверить насколько вся эта амнезия достоверна, а там уже…

– Именно, – согласился доктор Луизор. – Но это только одна из причин по которой я пришёл к вам. Видите ли, во время первого разговора с Ильиным Антоном я уже было положил трубку, как вдруг посмотрел за окно, увидел прогуливающегося Арьнена и… глядя на этого старика, я как-то сразу вспомнил про Хана Картера. Некогда отец рассказывал мне про этого человека, пришедшего к нам из большого мира. Уверен, вы тоже про него знаете.

Остор согласно кивнул и ненадолго углубился в воспоминания. Хан Картер умер от глубокой старости лет десять назад, и на Острове был куда как более известен под именем Хантор. Сей весельчак, балагур и, как выяснилось впоследствии, отменный воин прибыл в эти края в составе одной из экспедиций, так и не получившей право на исследования. В то время Остров считался только-только открытым. С момента его нанесения на карты мира прошло всего года четыре и многие люди считали, что новая земля всего лишь байка. Однако, находились смельчаки, которые решали самостоятельно проверить истинность слухов. Вот из таких вот отчаянных ребят и был Хан Картер.

Владыки ко всем пришлым относились терпимо, предпочитая действовать миром. Поэтому и ту группу они сопроводили в Поднебесье. Под пристальным надзором показали красоты, а затем, в самые кратчайшие сроки, снабдили людей из большого мира необходимой для обратного пути провизей и, образно говоря, помахали вслед платочками. Большинство подобное устраивало, но во всём и всегда находятся исключения. Поэтому, когда перед отплытием произошла пропажа одного из исследователей, островитяне не так уж удивились. Обычно такие «сорванцы» под покровом ночи пробирались на небесные острова. В тёмное время суток охрана на тропе никогда не была дотошной, рисковать собственной жизнью ради чужаков мало кто желал, всё равно поутру оттуда редко кто возвращался. Так что произошла с неким Ханом Кантором подобная история, ну да и произошла. Его друзья порывались отправиться на поиски, конечно, но, получив от Владык категоричный ответ, что раз один из них нарушил правила, то всем им лучше незамедлительно убраться восвояси, послушно отплыли домой.

Вот только история стала развиваться в совершенно ином русле. И на схожесть событий нынче доктор Луизор и указывал.

– Мне не раз доводилось общаться с Хантором, – подумав, сообщил Остор. – Я всё не мог поверить, что он из большого мира, и в детстве буквально изводил его вопросами.

– Да, Остров кардинально изменил его. Всего за один лунный цикл он стал неотличим от любого из нас и потому не сумел вернуться домой. Но основное тут совершенно иное. Все перемены в нём начались с того, что после двух суток блужданий по Поднебесью его нашли абсолютно здоровым.

– Разве? А я слышал, что у него возник какой-то тяжёлый недуг.

– Не совсем так. Хан Картер был здоров физически, но вскоре стало ясно, что он быстро теряет память, – доктор Луизор дотронулся пальцем до своего виска. – И, насколько мне известно, Ильина тоже провела в Поднебесье немало времени.

– Погодите, – опешил Остор. – Вы хотите сказать, что она может тоже, эм-м, обращаться?

– Не могу ничего сказать наверняка. С одной стороны, она своевременно покинула Остров. Но, с другой, общность в амнезии настораживает.

– Пожалуй да, настораживает, – Остор задумчиво застучал пальцами по столешнице. – Но ведь у Хантора всё пришло в норму само собой. Может, с Ильиной будет та же история, только она так и останется человеком большого мира.

– Может и так. Но, знаете, насчёт Хана Кантера вы не правы. «Само собой» его состояние не пришло в норму.

При этих словах Луизор заметно занервничал. Пожалуй, именно таким ожидал увидеть своего посетителя в самом начале беседы Остор.

– Видите ли, у нас врачебная династия, – промямлил с неохотой доктор. – И вышло так, что Ханом Картером тогда занимался мой дед. Так что мне известно об этой истории гораздо больше нежели прочим.

– Ну, так рассказывайте, не тяните.

– Тогда начну с того, что за пару лет до Хана Картера, на Острове появился Арьнен. Думаю, вы знаете его.

– Само собой, кто же его не знает?

– Так вот, если верить деду, то он и Арьнен нашли общий интерес. Это не была дружба в полном понимании слова, но в один из вечеров они ненароком встретились, разговорились и в результате основательно напились. Ну, и, будучи вдрызг пьяными, отчего-то заспорили о недуге Хана Картера.

– Вот всюду этот странный старик влезет, – недовольно проворчал Остор. Доктор, к его удивлению, согласно кивнул, прежде чем продолжил.

– Соль истории в том, что вследствие спора Арьнен и мой дед, едва передвигаясь от выпитого, доплелись до Хана Картера. Тот мирно спал в больнице, но они не постеснялись его разбудить. А там Арьнен выдал этому бедолаге, уже почти полностью забывшему всю свою жизнь, такую увесистую оплеуху, что Хан Картер аж сутки без сознания пролежал. Зато потом он окончательно пришёл в себя, а что там с ним после стало, это вы и без меня знаете.

– Любопытно, – размыслив, заключил Остор. – Пожалуй, вы правильно сделали, что пришли ко мне. Видео у вас на планшете?

– Да-да, – торопливо произнёс Луизор. – Мне бы очень хотелось узнать перевод. Возможно, если я сумею понять больше, то получится хоть как-то помочь этим людям.

– Включайте.

В результате просмотра тайно снятых эпизодов семейной жизни Инги секретарь стала вынуждена пару раз обеспокоенно заглянуть внутрь кабинета, чтобы напомнить Остору о намеченной им встрече. Однако, он отмахивался от Кейтэ как от назойливой мухи и продолжал, как мог, переводить. Луизора его старания, кажется, удовлетворили.

– В детстве я мечтал столкнуться с той же проблемой, что дед, – сознался врач по завершении просмотра. – Мне думалось, что я бы смог сделать то, что не получилось у него.

– Желать превзойти кого-то в мастерстве – это достойная мечта, – начал было Остор, но отрицательное покачивание головы собеседника остановило его от продолжения.

– Это была глупая мечта, – уверенно сказал Луизор. – Уж я-то знаю, дед до конца своих дней испытывал угрызения совести из-за того, что никак не смог Хану Картеру помочь. Его пациента спасла случайность. Быть может, действительно оплеуха Арьнена имела некую тайную силу. Быть может, от удара в мозгах у этого человека что-то на место встало. Чтобы ни произошло, но… – тут Луизор помотал головой. – Простите, Владыка Остор, просто мне крайне неприятно осознавать, что со мной история повторяется. Скорее всего, мне придётся смотреть в глаза родственников этой девушки и, виновато разводя руками, объяснять им, что виной всему невежество. Живя на Острове испокон веков, мы так и не смогли раскрыть все его тайны.

От подобного признания Остору сделалось не по себе настолько, что он даже не смог ничего произнести в ответ. Просто молчал в растерянности. Молчал и Луизор.

– Хм, попробуйте со своей стороны помочь как сможете, – наконец, сказал он и пообещал. – Владыки окажут содействие.

– Благодарю и… я тут свёл воедино всё, что есть по Ильиной. Пожалуй, оставлю этот документ у вас.

– Спасибо.

Оставив уместившийся на двух листах документ, Луизор поднялся и вышел. Заметно нервничающая Кейтэ тут же, напротив, зашла, чтобы сообщить, что ей пришлось перенести визит посетителя на другое время из-за важности следующей встречи… на которую Остор уже опаздывал! Владыке пришлось поспешно сложить все принесённые доктором бумаги в портфель и как можно быстрее выдвигаться в город. Возвращаться в кабинет он бы уже не стал.

К счастью, задержка вышла недостаточо долгой, чтобы её можно было счесть проявлением пренебрежения. Поэтому беседа на политическую тему прошла ровно и гладко, давая Остору крошечный кусочек твёрдой почвы под ногами. Пожалуй, именно ощущение, насколько маловажным нынче казался ему предмет обсуждения, позволило получить ряд преимуществ. Остор не мог всецело тревожиться за дипломатию с другими странами, пока миру грозило вот-вот кануть в небытие. В результате прогибаться пришлось оппоненту.

По завершению дела, Остор направился домой. После ухода Риевира особняк стал казаться ему ещё больше и пустыннее. Как-то само собой кабинет начал перебираться в гостиную на первом этаже, а потому все бумаги по Инге, которые он намеревался просмотреть снова, расположились на низеньком журнальном столике. Близость кухни заставила Остора налить себе земляничный морс. Прохладный напиток основательно улучшал мыслительную деятельность, пока ненароком стакан не плюхнулся ему на колени.