Пепел прошлого

Но и здесь все было не так однозначно. Кристина так и не оправилась после смерти дочери и к сыну относилась скептически. Она считала его никчемным и ни на что не способным. Да, он получил хорошее экономическое образование. Да, он защитил диплом с отличием. Да, он стажировался за границей в ведущих западных компаниях прежде, чем приступить к работе в семейном фонде. Но этого всего было недостаточно для того, чтобы Кристина могла полностью передать ему свои бразды правления и отойти от дел. Она подвергала сомнению и критике каждое его действие. И даже если в конце концов она соглашалась с правильностью его решения, то выглядело это так, как будто это была ее собственная идея, а он был здесь совершенно ни при чем.

Так было до тех пор, пока в их жизни не появилась София. Макс очень хорошо помнил тот день, когда впервые увидел ее. Он застрял на дороге из-за поломки машины и почти вбежал в офис. Уже готовя оправдательные объяснения для своей матери, он буквально застыл в приемной, увидев перед собой очаровательную блондинку с рюкзачком за спиной и длинными ногами, обтянутыми джинсами. Но не это в большей степени привлекло его внимание, а то с каким энтузиастом и воодушевлением она рассказывала о какой-то семье из пригорода, которая лишилась крова из-за весеннего паводка, и о том, что им необходима срочная помощь. Макс застыл на месте как парализованный. Девушка же, увидев его, тут же с секретарши переключилась на него и начала с еще большим напором и энергией доказывать, что этой семье действительно необходима помощь фонда. Она готова была прямо сейчас ехать на место событий, чтобы наглядно убедить членов фонда в своей правоте. Макс даже половину не услышал из того, что она говорила. Он был сражен ее необыкновенной красотой и ослепительным блеском ее зеленых глаз. Это была любовь с первого взгляда.

Похоже его мать энергетика прекрасной незнакомки тоже не оставила равнодушной, потому что вскоре помощь многострадальной семье с окраины была оказана, а София, именно так звали девушку, получила работу в фонде Кристины Новак, а еще немного погодя стала полноправным членом семьи, выйдя замуж за Максима.

Сложно назвать этот брак счастливым, хотя поначалу у них были прекрасные отношения. Макс осыпал молодую жену всевозможными подарками и букетами. Она добродушно их принимала и радовалась их совместному времяпрепровождению, но все с тем же энтузиазмом продолжала заниматься делами фонда, что вызывало в ее муже ни больше, ни меньше, но раздражение и бесконечную ревность.

Вот и сейчас, не успела София выйти из машины, как Макс сбежал вниз по ступенькам здания и набросился на нее с резкими вопросами.

– Ты где была? Можешь не врать про больницу, я туда звонил, мне сказали, что не видели тебя там сегодня. Итак, где ты была, София? – его вопрос прозвучал как обвинение.

– И тебе добрый день, Макс, – София пыталась быть вежливой и улыбнулась в ответ. Подобные сцены повторялись настолько часто, что она уже не оправдывалась за то, чего не делала, а просто констатировала факты. – Я ездила по делам фонда. Как ты знаешь, они не ограничиваются больничными мероприятиями. Если не веришь мне, спроси у своей матери. Она в курсе.

София прекрасно знала, что Макс ни за что на свете не осмелиться обратиться к Кристине, выясняя обязанности своей жены. Это было равносильно признанию, что он потерпел фиаско, не только как сын, но и как муж. Причем во второй раз.

– Послушай, Макс, я не хочу с тобой ругаться. Дела фонда идут не лучшим образом. Если еще и мы с тобой будем ссориться по поводу и без, то это уже совсем никуда не годится.

София подошла к мужу и посмотрела ему в глаза.

– Перестань злиться, лучше пойдем и вместе подумаем, как нам привлечь инвесторов. Нам нужны средства для строительства адаптационного центра. И чем быстрее мы решим этот вопрос, тем лучше.

София улыбнулась, как она умела, и сердце Макса смягчилось. Впрочем, как всегда. Он быстро вспыхивал, но так же быстро остывал.

– Да, ты права, – пробормотал он. – Пойдем в офис. Надо что-то решать с этим центром, а то уже звонили из строительной компании, спрашивали про начало строительства и про выделенные средства. И все равно, я не понимаю, где ты была все утро, – он снова начал распаляться. – Ты не отвечаешь на мои звонки. Твой телефон не доступен. Что я должен думать? Я волнуюсь, в конце концов.

София изобразила искреннее удивление, глядя на погасший дисплей телефона.

– И правда, прости, наверное, забыла его зарядить.

– Вот видишь, забыла, – Макс продолжал ворчать, идя с ней рядом. – А я уже, бог знает, что себе напридумывал.

София усмехнулась, беря мужа под руку и поднимаясь по ступенькам к центральному входу.

– Тебе надо романы писать с таким воображением. Только представь обложку – Максим Новак «Забытый телефон», – она всплеснула руками и рассмеялась.

– Очень смешно. Тебе все хиханьки, а я действительно волновался.

– Ты мой волнователь. Люблю тебя, – и нежно поцеловала мужа в щеку.

Но цель была достигнута. Напряженная обстановка разряжена. Теперь до конца дня можно работать спокойно. А дальше, там видно будет.

***

Море действительно было спокойно, что было большой редкостью в это время года. Только чайки, изредка пролетая, издавали свои заунывные крики. На берегу почти рядом с раскидистой сосной лежал огромный камень, даже и не камень, а скорее валун. Как он туда попал, никто не помнил. Местные поговаривали, что это часть оборонительной стены, которую сооружали наши предки, защищаясь от вражеских набегов. Но скорее всего этот валун остался еще с тех времен, когда все здесь было покрыто слоем воды, и этот валун как раз под водой и находился. Прошла не одна сотня лет, и море обмелело. Его границы сдвинулись далеко на север, а валун остался как напоминание о том, что когда-то давным-давно здесь было морское дно. Камень был настолько древний, что с одного бока был покрыт толстым слоем зеленого мха. Говорят, где мох, там север. Так оно и было.

Этот валун был ничем не примечательным. О нем никто и не вспоминал. У него никогда не назначались свидания, не объяснялись в любви. Более того, его и не замечал никто. Был и был. До поры до времени, ибо двадцать лет назад здесь произошло событие, которое сделало это место, чуть ли не главной достопримечательностью года. Репортеры сновали туда-сюда в поисках сенсации, фотографы щелкали затворами своих камер, толпы зевак приходили сюда как на поклонение языческому божеству, давали интервью местному телевидению и смаковали подробности.

Даже и теперь, спустя столько лет, около этого валуна лежали детские игрушки и горели свечи, но постепенно люди забывали события прошлого. Сенсация уже перестала быть такой лакомой, да и очевидцев тех событий с каждым годом становилось все меньше. И только для одной женщины те события невозможно предать забвению ни при каких обстоятельствах. Ни время, ни вода не могут стереть из ее памяти ту трагедию, которая разыгралась здесь двадцать лет назад.

Вот и сейчас она пришла сюда. Нежно поправляя игрушки и расставляя свечи около валуна, она вела с ним свою беседу. Беседу матери со своим ребенком.

– Они думают, что я хожу на кладбище к твоей могиле, – приговаривала она уже в который раз. – А что мне там делать? Там ведь лежит только твое тело. Твоя душа здесь. Я это чувствую, – она дотронулась ладонью до холодного камня. – Прости меня, детка, прости, что не уберегла тебя от той беды, – и слезы непроизвольно полились у нее по щекам.

Над морем снова пролетели чайки. Кристина подняла голову вверх, чтобы проследить их маршрут. Когда опустила глаза на валун, то увидела тень. Кто-то чужой пришел на это святое место. Как посмел он нарушить ее уединение, помешать ее общению с дочерью? Кристина обернулась, чтобы прогнать непрошеного гостя, и замерла, не поверив своим глазам.

– Ты? – выдохнула она, когда к ней вернулась способность говорить. Ее глаза были полны ужаса и страха. – Ты вернулся?

– Да, – произнес мужчина, не двигаясь. – Кристина, я хотел только…

Но она не дала ему закончить.

– Как ты посмел? Спустя столько лет. Что тебе здесь нужно? Пришел позлорадствовать? Посмеяться над моим горем? Убирайся! Убирайся отсюда!

– Кристина, – мужчина сделал шаг вперед, пытаясь успокоить ее. – Я не хотел вас расстроить. Я просто хотел…

Теперь он и сам запнулся, потому что толком не понимал, зачем пришел на это место. Последний раз он был здесь в ту роковую ночь, когда они с Лизой поссорились, и он оставил ее здесь одну, всю в слезах. Она тоже кричала ему тогда вслед, чтобы он убирался вон, как и ее мать сейчас.

– Как ты мог? – ее крик превратился в плач. – Что она тебе сделала? Она была такой хорошей девочкой, – Кристина повернулась к валуну, в самом центре которого была закреплена в рамке фотография улыбающейся Лизы. – Моя маленькая принцесса.

Слезы пуще прежнего струились по ее лицу. У Алекса разрывалось сердце от боли, но он не мог подойти ближе и утешить несчастную мать. Он догадывался, как это будет воспринято, поэтому стоял на прежнем месте, не делая больше попыток приблизиться.

И вдруг всхлипы и рыдания резко прекратились. Кристина повернула голову в сторону Алекса, и в ее глазах вспыхнул гнев.

– Как ты мог, после всего, что ты с ней сделал, снова сюда вернуться? Неужели тебя совсем не мучает совесть? Стоишь здесь такой, холеный, в дорогом костюмчике, живой. А моя девочка, гниет на кладбище из-за тебя, ублюдок!

Кристина сделала шаг в его сторону.

– Убирайся отсюда! Пошел вон! Или я за себя не отвечаю, – она подняла с земли небольшой камень и замахнулась на Алекса.

Алекс поднял обе руки вверх, как бы сдаваясь на милость победителя, и отступил назад.

– Я ухожу, Кристина, не волнуйтесь. Я больше не побеспокою вас.

– Будь ты проклят! Ненавижу тебя! Будь ты проклят! – неслось ему в спину, пока он шел по дорожке, ведущей вглубь просеки, подальше от злополучного места.

***

– Ваш кофе, Максим Андреевич, – молодая секретарша внесла в кабинет начальника поднос с двумя чашками кофе и сахарницей, поставила на стол и молча удалилась.

– Спасибо, Наталья, – бросил ей вслед Макс. – Итак, что у нас на повестке дня? – этот вопрос был обращен к Софии.

– А вопрос у нас, как всегда, один и тот же: где взять деньги? Государство выделяет грант на строительство, но это всего лишь незначительная часть. Львиную долю придется доставать самим.

– Как так? Они ведь обещали выделить нужную сумму.

– А вот так. В министерстве сказали, что бюджет на этот год утвержден и либо мы ждем следующего и снова подаем заявку в надежде, что на этот раз наши просьбы будут удовлетворены в полном объеме, либо … – София резко замолчала.

– Либо? – переспросил Макс, делая глоток кофе.

– Либо находим недостающую сумму своими силами.

– И откуда мы возьмем такие деньги? Сумма, я понимаю, не малая.

София задумалась, размешивая сахар в чашке, а Макс сделал еще один глоток, и предложил:

– Может, продать что-нибудь?

– Например? Дом?

– А что, это идея. Продадим свой дом, переедем к маме. Поживем у нее какое-то время. Потом можно будет снять квартиру или дом, поменьше.

– Макс, ты сам-то себя слышишь? Ты и на расстоянии с Кристиной, мягко говоря, общаешься не очень гладко, а тут, под одной крышей. Я думаю, идея так себе, – и София отрицательно покачала головой, отпивая кофе из своей чашки.

– Пожалуй, ты права, – подумав, согласился с ней Макс. – И что же нам делать? Приостановить проект?

– Нет, по-моему, так радикально поступать тоже не стоит. У меня есть идея получше. А что, если нам устроить выставку-аукцион?

– Выставку-аукцион? – с сомнением произнес Макс. – Это что еще такое?

– Ну, это что-то вроде выставки работ мастера с их последующей продажей на аукционе.

– Чтобы пригласить известного мастера, тоже нужны деньги. А на неизвестного никто и не пойдет.

– А никого приглашать и не надо. Мастер уже здесь. – София выждала эффектную паузу. – Алекс Кремер! – торжественно произнесла она.

– Кто? – Макс не поверил своим ушам. – Александр? Ты шутишь? После того, что здесь произошло двадцать лет назад, после того, что он натерпелся от нашей семьи, думаю, нет, я даже уверен, он не захочет иметь с нами ничего общего. К тому же, что скажет мама? Представляешь, как она отреагирует? Нет, это еще более нереально, чем продажа дома.

– Ну, подожди. По-моему, это отличный вариант. Подумай сам, – восторженно заявила София.– Известный во всей Европе скульптор Алекс Кремер устраивает выставку своих работ не где-нибудь, а в родном городе. Да это же просто сенсация. Это привлечет не только отечественных меценатов и зевак, среди которых немало влиятельных граждан, но и зарубежных. Он очень популярен в Европе, да и не только. Всем захочется прикоснуться к прекрасному и побывать в эпицентре сенсации. Это наш шанс, Макс!

– Не знаю, Софи, – Макс все еще сомневался, хотя уже больше склонялся к доводам жены. – По-моему, это все же попахивает маразмом.

София искренне рассмеялась.

– Чем? Почему маразмом? Бред.

– Вот именно, вся эта затея полный бред. Подожди-ка, – тут Макс пристально посмотрел на жену. – А откуда тебе известно, что он уже здесь, в городе?

София на мгновение смутилась, но быстро нашла, что ответить мужу.

– Как откуда? От Ангелины. Ты же знаешь, что я за ней присматриваю. Она-то мне и сказала, что он собирается приехать на днях, а может, и уже приехал, – не моргнув, выпалила она.

Макс нахмурил брови. С одной стороны, София не раз говорила ему, что общается с Ангелиной Кремер, матерью Алекса, навещает ее, и та вполне могла поделиться с ней радостной новостью. А с другой стороны, слишком уж вовремя он приезжает. У них нет денег на строительство, а тут София со своей идеей о выставке и не кого-нибудь, а именно Алекса Кремера. Совпадение или случайность? Случайность ли?

– Ну, перестань, – София подошла к мужу, видя его недоверие. – Что ты там себе уже напридумывал? Когда Ангелина мне рассказала о возможном приезде сына, я уже тогда подумала, что это может быть нам очень кстати. Послушай, Макс, – София взяла мужа за руку. – Для нас это и вправду уникальный шанс, грех будет им не воспользоваться. Тебе нужно будет только уговорить его и все. Дело в шляпе.

– Мне? Почему я? – в ужасе воскликнул Макс.

– Потому что мне придется убеждать Кристину, – София округлила глаза. – И кому из нас придется тяжелее, это еще большой вопрос. Нет, если, конечно, ты хочешь, мы можем поменяться местами, – София лукаво улыбнулась.

– Ну, уж нет. Уговаривать маму, в данной ситуации, это полная безнадега. Такое мне точно не под силу.

София снова засмеялась, на этот раз скорее нервно, чем радостно.

– Да, будет непросто, но я очень постараюсь найти нужные слова. Думаю, ради общего дела она сможет поступиться личными эмоциями. К тому же его невиновность была доказана.

– Только не для мамы. Для нее он преступник номер один. А то, что его тогда оправдали, для нее лишнее подтверждение несовершенства нашей системы правосудия.

– И все же, я считаю, мы должны попробовать. И тогда… – София не успела закончить, у Макса зазвонил телефон.

– Подожди секундочку. Анна звонит из дома, – сказал он, посмотрев на дисплей телефона. – Да, Анна, я слушаю. София? Рядом со мной. Кто? Куда ушла? Давно? Хорошо, мы с Софией попробуем ее поискать. Да, я перезвоню, как только что-нибудь узнаю.

– Что случилось? – спросила София, как только он закончил разговор с Анной. – Что-то с Кристиной? – догадалась она.

– Да, мама ушла еще днем и до сих пор не вернулась. На звонки не отвечает. Попробую сам ей позвонить.

Макс набрал номер Кристины, но ему сообщили, что абонент недоступен.

– Мне кажется, я знаю, где она может быть, – произнесла София, вставая из-за стола. – Поехали.

Чайки все еще продолжали кружиться над морем, а оно было так же спокойно и безмолвно. Они заметили Кристину, еще когда выехали из-за поворота. Она сидела около валуна, низко опустив голову, почти касаясь лбом каменного истукана.

София вышла из машины первая и направилась в сторону моря. Макс следовал за ней.

– Кристина, вы в порядке? – заботливо спросила она, подойдя к ней поближе. – Что у вас с телефоном? Никто не может вам дозвониться. Все волнуются, Анна, и мы с Максом.

– Он был здесь, – пространно произнесла она, не услышав вопрос Софии.

– Кто? – не понял Макс, а София кажется начала догадываться.

– Он вернулся, – она обернулась к сыну. – Убийца твоей сестры снова здесь.

– Александр? Ты видела его? – озабоченно и удивленно спросил Макс.

– Стоял здесь. Такой надменный и гордый, – Кристина говорила каменным голосом, а по щекам струились слезы. – Смотрел мне прямо в глаза. Ублюдок!

София подошла к Кристине и обняла ее за плечи.

– Не надо так. Успокойтесь, вам нельзя нервничать. Пойдемте лучше домой, Анна заварит вам вкусный чай, – уговаривала она Кристину.

Но та вырвалась из ее объятий и снова села рядом с валуном, взяв в руки плюшевого медвежонка.

– Я никуда не пойду, – упрямо заявила Кристина. – Я останусь здесь с моей девочкой. Ей страшно одной. Этот негодяй может вернуться и обидеть ее.

София посмотрела с мольбой на Макса. «Надо уводить ее отсюда», – как бы говорил ее взгляд.

– Мам, никто не обидит Лизу, пока тебя не будет. Она здесь не одна. Смотри, сколько здесь защитников, – он указал рукой на детские игрушки вокруг валуна. – Пойдем, ты устала, тебе надо отдохнуть. Ты ведь не ела ничего весь день. Пойдем, Анна уже приготовила вкусный ужин.

Он приобнял Кристину, помогая ей встать. С другой стороны к ней подошла София, и аккуратно забрав у нее медвежонка, вернула его на место. Кристина будто обмякла у них на руках и безвольно добрела до машины. Прежде чем сесть в нее, она обернулась в сторону алтаря дочери.

– Лизонька, я скоро вернусь, ты только жди меня, моя маленькая, – воскликнула она.

– Конечно, вернетесь, – успокоила ее София, помогая сесть в машину. – И она вас непременно дождется. Она всегда вас ждет, вы же знаете. Все будет хорошо.

– Спасибо тебе, дорогая, – Кристина слабо улыбнулась невестке и откинулась на спинку сиденья.

Садясь на водительское место и выезжая на главную дорогу, София подумала, что возможно она поторопилась, вызвавшись уговаривать Кристину дать согласие на выставку Алекса. Это будет дело не из простых. Но с другой стороны, вариантов было немного. Либо она, либо Макс. Если не получится у нее, то о Максе и говорить нечего. Он никогда не пользовался авторитетом у матери. А после смерти горячо любимой дочери и вовсе отошел на второй план. Так что все надежды были только на Софию, и ей придется приложить огромные усилия, чтоб их оправдать.

***

Доставив Кристину домой, они оставили ее на попечение Анны, домработницы. Она тут же проводила хозяйку в ее комнату и принесла ей горячего чая с куском ароматного пирога. От более плотного ужина Кристина отказалась. Она все еще прибывала в каком-то невменяемом состоянии, что-то бормотала себе под нос, как будто с кем-то разговаривая.

Софию такое поведение свекрови насторожило. Это был не очень хороший симптом. Конечно, Кристина испытала шок, увидев человека, с которым, как она думала, распрощалась двадцать лет назад. И не просто увидела, а увидела на месте своеобразного мемориала, посвященного ее погибшей дочери, в чьей смерти она до сих пор продолжала его винить. Естественно эта внезапная встреча не могла пройти бесследно. София лишь надеялась, что это временное помрачение, и вскоре Кристина вновь станет прежней. Хотя и прежняя Кристина была далека от человека, находящегося в здравом уме, ибо все или практически все свое свободное время она проводила у моря, на том самом месте, где разыгралась давнишняя трагедия.

– Не волнуйтесь за нее, – успокоила Анна Софию и Макса, когда те собрались уходить. – Я присмотрю за ней.

– Хорошо, – согласился Макс. – Но если что, звоните в любое время. Мы сразу же приедем.

– Конечно, не волнуйтесь, все будет в порядке.

Они распрощались, и Макс с Софией поехали к себе домой.

Они жили отдельно от Кристины. Еще когда Макс первый раз женился, он съехал из материнского гнезда. Возможно, он и женился только для того, чтобы побыстрее вырваться из этого холодного дома, где на него толком и внимания никто не обращал. После смерти Лизы их мать так и не оправилась от обрушившегося на нее горя. Вскоре в автомобильной аварии трагически погиб их отчим Борис. Кристина тогда совсем пала духом. Было такое ощущение, что она тоже умерла вместе с ними. За такой короткий промежуток времени потерять разом двух очень близких людей. Мало, кто может выдержать подобное испытание. И Кристина не смогла, она сломалась под тяжестью внезапной боли и совсем забыла, что у нее остался еще сын, который тоже потерял близких.

Поэтому отношения матери и сына нельзя назвать доверительными. Хотя принято считать, что матери больше любят своих сыновей, чем дочерей, этот случай был похоже исключением. По крайней мере, Макс никак не мог припомнить, были ли у них с матерью теплые отношения до смерти Лизы. Но точно знал, что после ее смерти мать отдалилась от него, как будто переехала в другой город. Поэтому он мечтал побыстрее съехать из этого дома скорби и печали, где не разрешались никакие эмоции, кроме тоски и страданий.

Макс и его первая жена купили небольшой домик с видом на лесной массив. На море Макс смотреть не хотел. Оно непременно напоминало ему мемориал Лизы на побережье, от которого его уже порядком тошнило.

Именно в этом доме родилась их единственная дочка Ева. Когда она была маленькой, Макс нарадоваться на нее не мог. Она была такая забавная и милая одновременно. Когда он приходил уставший с работы, она забиралась к нему на колени, обхватывала его своими нежными детскими ручками за шею и, улыбаясь, пытливо заглядывала в глаза. За одну ее улыбку Макс был готов отдать полжизни. У него усталость как рукой снимало.

После развода Ева осталась с ним, потому что его бывшая жена, мать Евы, уехала с новым мужем за границу, а ему багаж в виде чужого маленького ребенка был вовсе не нужен, чему Макс был несказанно рад. Ему трудно было представить свою жизнь без дочери. Первое время его бывшая еще общалась с дочерью, но потом все реже и реже. Маленькая Ева очень скучала без мамы, наверное, как и все дети. Но со временем привыкла. Макс сумел найти к ней подход.       Однако, когда начался подростковый возраст, его прелестную малютку будто подменили. К сожалению, этот непростой период в жизни каждого родителя совпал с моментом знакомства с Софией, которую бунтующая Ева приняла в штыки. И хотя прошло уже не мало времени, но до сих пор им так и не удалось наладить отношения.

– Ева, – прокричал Макс, ступая на порог родного дома. – Ева!

Ответом ему была тишина.

– Вот видишь, – сказал он, обращаясь к Софии. – Я же говорил, ее еще нет дома. Вот, где она может шляться так поздно?

София открыла было рот, чтобы напомнить Максу, что есть телефон и всегда можно позвонить и все узнать из первоисточника, как раздался грохот и по ступенькам радостно сбежал симпатичный пес породы корги и, безостановочно вертя своим пушистым хвостом, бросился им под ноги.

– Микки, мальчик мой красивый, – засюсюкала София, опускаясь на корточки и гладя довольного пса по шерсти. – Ты рад? Ты нам так рад, мой малыш. Да? Кто это у нас такой довольный? Микки, мальчик наш любимый.

Пес радостно завертелся вокруг пришедших, пытаясь запрыгнуть им на колени и облизать с головы до ног.

София подняла голову от радостной собаки и, обратившись к мужу, сказала:

– Позвони ей. На мой звонок она вряд ли ответит. Да? Наша Ева не балует меня своим вниманием, – последние фразы были обращены к довольной собаке.

– Думаешь, ко мне она будет более лояльна, – с сомнением произнес Макс, глядя на распластавшегося на полу Микки. – Что ж, попробую.

Он достал из кармана брюк телефон и начал набирать номер. Сначала он услышал гудки, а потом с улицы заиграла мелодия звонка. Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка с телефоном в руке и рюкзачком за спиной. Она резко вошла в дом и бросила на обеспокоенных взрослых кислый недовольный взгляд.

– Что такое? Уже все морги обзвонили? – вместо приветствия произнесла она, сбрасывая рюкзак со спины и делая движение рукой псу.

– Где ты была? Ты видела, который час? – накинулся на нее взволнованный отец.

– То же самое могу спросить и у вас, – перевела Ева стрелки. – Вы тоже, я смотрю, не торопитесь в родное гнездышко.

– Мы были у твоей бабушки, – вставила София. – Она плохо себя чувствует сегодня.

– Да неужели, – равнодушно произнесла внучка и наигранно всплеснула руками.

– Не паясничай, – резко оборвал ее Макс.

– По-моему, она себя так чувствует последние двадцать лет. Или я что-то пропустила?

– Ева, не будь такой жестокой. Это все-таки твоя бабушка, – мягко произнесла София, понимая, что к ее словам вряд ли прислушаются.