История плохой девчонки

Дело было так. Алла и Александр сидели на матрасе на покатой крыше пятиэтажки ночью. Любовались звездами и полной луной, и пили шампанское из горлышка бутылки. Александр рассказывал смешные случаи из своей жизни, вспоминал то время, когда он был такой же молодой, как Алла сейчас. Алла слушала, удивлялась, смеялась, не сводя восторженных глаз со своего любимого, пусть не первого, но единственного на тот момент мужчины. Затем они начали целоваться, голова как обычно закружилась, наступила эйфория. Александр открыл грудь Аллы, задрав кофточку наверх, так, что она болталась на шее как шарфик. Затем задрал наверх юбку, сдвинул в сторону трусики и лег на нее сверху. У них начался упоительный танец любви, которому они оба отдались настолько, что не заметили, как постепенно сползли по покатой крыше вниз к самому краю. Когда Алла коснулась ступнями ног хилой, невысокой ограды на краю крыши пятиэтажки, которая к тому же сильно шаталась, ей стало страшно. Чтобы вернуть Александра в реальность, она крикнула ему в ухо «Стой, мы сейчас упадем!». И он понял, что они на волосок от нелепой смерти «от любви». С большим трудом, одной рукой цепляясь за скользкую крышу, а другой удерживая Аллу, Александр поднялся вверх по крыше подальше от края. Затем он вытащил Аллу немного вверх, и они поползли по крыше дальше вверх к окну на чердак. И только оказавшись на чердаке, Алла дала волю своим чувствам. Ее всю трясло, она плакала и кричала: Какой ужас! Мы же могли разбиться!

Александр успокаивал ее, как мог, хотя у него самого тоже дрожали руки. Это был единственный раз, когда Алла ночевала у своего любимого мужчины. Ему стало жалко ее, и он не смог в таком состоянии отправить ее домой. Алла запомнила эту ночь в его квартире, как один из самых счастливых моментов в своей жизни. Спасшись от смерти, они отпраздновали свой новый день рождения с вином из бара Александра, с легкой закуской в виде грубо порубанной колбасы, но при свечах, которые нашлись на кухне в шкафу. И после занимались любовью чуть ли не всю ночь напролет, и лишь под утро Алла положила свою голову на плечо любимого, обняла его, и счастливая, заснула.

И все же они очень редко встречались в маленькой холостяцкой однокомнатной квартире Александра в пятиэтажке. Кстати, попасть в которую, для Аллы было не так то просто. Дело в том, что у подъезда Александра на лавочке всегда сидели бабушки. Наши «ЧК, КГБ и ФСБ в одном флаконе», как в шутку называл их Александр. Эти бабушки знали всех жильцов, и следили за всеми кто входил и выходил из дома. В целях конспирации Александр требовал, чтобы Алла входила в парадное одна, без него и ждала его на лестничной площадке. Причем ждать приходилось иногда минут пять, а то и больше. Впрочем, эти мелкие хлопоты не смущали, а скорее развлекали Аллу. Она любила сюда приходить. Скромная малогабаритная «однушка» Александра казалась не избалованной Алле настоящими хоромами. Она представляла, какой порядок она бы там навела, какие шторы повесила бы на кухне, если бы стала женой Александра. И в самом деле, если бы он сделал ей такое предложение, она бы, не раздумывая, согласилась. Александр был ласковым, заботливым, очень вежливым, Алла получала удовлетворение от секса с ним, а он учил ее премудростям интимных отношений, подсказывал, что ей надо делать, как и когда. Александр всегда при встрече давал ей денег на мелкие расходы. Пусть и не много, но для Аллы это был очень важный источник финансовых средств в дополнение к чисто символической стипендии в техникуме. Мать же по прежнему не обращала никакого внимания на Аллу, полностью посвятив себя заботе о старшей дочери Ольге, которая к этому времени успела развестись с мужем и снова жила вместе с ними.

Регулярные встречи Александра и Аллы, двух «А», как иногда говорил Александр, продолжалось два года. Алла за это время стала настоящей женщиной, высокой, красивой и очень счастливой. Она думала, что через год, когда ей стукнет восемнадцать, они поженятся, и она родит ему деток. Но совершенно неожиданно, и без всяких видимых причин, Александр перестал звонить Алле, перестал встречать ее после занятий недалеко от ее швейного техникума. У них было «свое» место, где он обычно поджидал ее сидя на лавочке. В десяти минутах ходьбы от техникума, чтобы никто из знакомых девочек не увидел, как они встречаются. Последний месяц, каждый раз, когда она подходила к этому заветному месту, сердце ее начинало биться учащенно. Вот она поворачивает за угол дома и … лавочка опять пуста. Алла с трудом сдерживала слезы. Трубку телефона в квартире Александра никто не снимал, его мобильный телефон также передавал одни длинные гудки вместо ответа. Она не знала что думать, и что делать. Может быть, с ним что-то случилось? Алла даже не знала, где находится его работа. Пару раз она приходила в его дом, звонила в дверь квартиры, но никто не открывал. Спрашивать что-то у соседей она, конечно, не решилась. Приближался день рождения Александра. В подарок ему Алла сшила в техникуме красивые клетчатые шторы на кухню в его квартире. В день рождения Александра, который пришелся на субботу, Алла решила еще раз попытать счастья. Она сделала красивую прическу, одела короткое розовое платьице в горошек, которое сшила сама, туфли на каблуке и к вечеру, захватив с собой подарок, отправилась к Александру на квартиру. Волнуясь, она позвонила в дверь, и неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял сильно выпивший Александр в одних трусах.

– А, это ты, – небрежно бросил он, так, словно они виделись только вчера, – ну проходи, раз пришла.

Алла вошла. В комнате она увидела стол, с наполовину съеденными закусками и салатами, на столе стояла почти пустая бутылка вина. Кровать была в полном беспорядке, как после нескольких раундов хорошей «борьбы под одеялом». Тут из ванной вышла совсем молоденькая, худенькая и невысокая девчушка, к тому же абсолютно голая. Глаза Аллы округлились от неожиданности, ее захватила волна бешеной злости.

– Тебе сколько лет?! – выкрикнула она.

– Тринадцать, – ответила девчонка заплетающимся языком, села на кровать, поджав ноги под себя, и закурила сигарету. Алла вопросительно посмотрела на Александра.

– А что такого? Саша не суеверный, – продолжила наглая малолетка, хрипло засмеявшись.

– Это моя новая подруга Маша. Не хочешь к нам присоединиться? – спросил Александр и достал из холодильника еще одну бутылку вина.

Алла пришла в ярость.

– Ах ты сволочь, скотина! – закричала она, – А я то думала, с тобой что-то случилось! А ты вон что. Да я тебе сейчас всю квартиру разнесу!

– Тихо, тихо, не ори. Тебя никто не звал. Не хочешь оставаться – уходи, – ответил Александр.

Алла замахнулась на Александра, хотела ударить его по щеке. Но он ловко перехватил ее руку, схватил ее в охапку и вытолкал к двери. Алла быстро вышла, с треском захлопнув дверь за собой. Едва выйдя из подъезда на улицу, она разрыдалась, и побрела, не соображая куда, закрыв лицо руками. Бабушки на лавочке с пониманием и сочувствием посмотрели ей в след.

– Опять Сашка хулиганничает, – со вздохом сказала одна из них.

– И поделом ей, шалаве, – строго ответила другая, поправляя очки перевязанные синей изолентой, – глянь, ишь как расфуфырилась.

Алле было очень больно.

Какая же я дура, – думала она, – замуж захотела. За кого? За этого урода?

Ей хотелось упасть на траву и выплакать все слезы. Но она сдержалась. Подходя к своему дому, она вытерла слезы, и немного привела себя в порядок, чтобы не показать ничего матери.

После этого, очередного, удара судьбы Алла приходила в себя не один месяц. Она много думала о том, где она допустила ошибку. Почему судьба так жестока к ней. Но так и не смогла найти причину своих злоключений. Однако дала себе зарок наперед никого из мужчин всерьез не воспринимать, близко не подпускать, не пускать в свою душу, и не строить на пустом месте никаких иллюзий и розовых волшебных замков. Жизнь жестока, решила она, и надо ей соответствовать. Мужчины – это похотливые животные, и к ним надо соответственно относиться. Держать их по возможности в узде и получать от них лишь то, что они могут дать, то есть деньги. Душа Аллы очерствела, покрылась защитной коростой от той грязи, в которую она окунулась. Из романтичной и веселой девочки, какой она была в раннем детстве, еще в полной семье с отцом, она стала постепенно превращаться в осторожную, холодную, скрытную и расчетливую женщину. По крайней мере, такой она теперь хотела стать.

Алла опять вернулась к своему затворническому образу жизни, проводя почти все свободное время дома. Несколько раз она, повзрослевшая и осмелевшая, ездила на автобусе навестить своего отца, который жил с новой семьей на окраине города. В его новой семье она чувствовала себя комфортно, новая жена отца, приятная и тактичная женщина, с удовольствием приняла ее. Конечно, Алле, уже вкусившей сладкий запретный плод, не хватало интимной близости с Александром, к которой она так привыкла, но гордость не позволяла ей снова звонить или приходить к нему. Поэтому с ней и произошел курьезный случай, когда она однажды возвращалась домой от отца через весь город в переполненном пассажирами автобусе. Автобус был забит людьми под завязку, и Аллу толпа прижала лицом к вертикальной металлической трубе в салоне, за которую все держались. Народ все напирал, труба оказалась у Аллы между ног, и она уперлась в нее лобком. От тряски, толчков, и напора толпы начались спонтанные движения интимного места девушки по трубе. Алла быстро возбудилась, и вскоре начала, не заметно для окружающих, сама двигать бедрами. Через несколько минут такой веселой поездки она ощутила сильный оргазм и, сжав губы, чтобы не вырвался стон, обхватила трубу ногами. Никто ничего не заметил, а Алле после этого поездка показалась весьма приятной, а окружающие ее пассажиры милыми и замечательными людьми.

На последнем курсе техникума вся группа Аллы подрабатывала на швейной фабрике, за работу девочки получали небольшие деньги. Алла не тратила ни копейки зря, копила деньги, экономя на всем. Она уже приняла решение уехать из города, хотя никому об этом ни говорила. При ее скрытности это было вполне в порядке вещей. Алла ставила перед собой самые амбициозные цели, она считала, что заслуживает лучшей доли. Поэтому решила сразу отправиться покорять Москву. На первых порах она планировала снять комнату и найти работу, потом найти богатого мужа с квартирой, машиной и загородным домом, а затем родить ему минимум троих детей, двух мальчиков и одну девочку. Все эти долгие месяцы до окончания учебы Алла каждый раз засыпала с такими приятными мыслями, о том, как все это произойдет и какие имена она даст детям. Отъезд в большой город это, конечно же, смелый поступок, не каждый на такое решится в таком возрасте и без всякой поддержки. Но Алла хотела начать свою взрослую жизнь с нового, чистого листа, оставив в родном городе все плохое, что с ней приключилось. Тем более, здесь ее не только ничего не держало, а наоборот лишь многое напоминало о старых обидах и унижениях, вызывало грустные воспоминания и боль. Поэтому она жила только мыслью о скором отъезде, и лишь ждала окончания техникума, которое почти совпадало по дате с ее совершеннолетием.

Покорение столицы

Поезд очень медленно, пыхтя и скрипя, словно устав за долгую дорогу, подвез, наконец, Аллу к перону Казанского вокзала Москвы. Последний час длинного пути, когда состав уже въехал в черту большого города, Алла провела, неотрывно глядя в окно вагона. Она взволнованно восхищалась видами столицы, которые конечно поражали ее в сравнении с маленьким родным городом. На душе было тревожно и радостно. Как то встретит ее столица? Осуществятся ли все ее смелые мечты?

Привокзальная площадь поразила нашу провинциалку шумом, гамом, обилием людей и машин. Все куда-то спешили, словно на пожар. Какой контраст с ее городом, где такого конечно не увидишь.

В планы Аллы входило найти ее единственную, с натяжкой можно сказать подругу по родному городу, Ингу, которая перебралась в столицу раньше. Инга обещала пристроить Аллу на первое время в общежитие, где снимала комнату сама совместно с двумя другими девчонками. Но мобильник Инги был отключен, Алла решила взять такси и приехать по предусмотрительно записанному ей адресу в общагу. Таксистов было множество, но цены за проезд, которые они называли, повергли Аллу в шок. Она, конечно, скопила дома небольшой стартовый капитал для покорения столицы, но никак не рассчитывала, что добрая четверть его уйдет только на поездку до ее нового места жительства. Чемодан у Аллы был очень тяжелый, в нем лежали утюг, фен, зимняя и летняя одежда, поскольку возвращаться она не собиралась ни при каком раскладе. Одно колесико у чемодана отвалилось в пути, везти его за собой было крайне сложно. Естественно, ехать на метро было не с руки, да и хотелось начать новую жизнь красиво. Поэтому Алла, не обращая внимания на насмешки таксистов, гордо стояла у проезжей части, подняв руку и ожидая какое-то другое, более дешевое такси. Так прошло минут десять, машин ехало мимо очень много, но никто не останавливался. Алла начала уже нервничать и злиться на себя и весь белый свет. Как вдруг, перестроившись из правого ряда, у бордюра резко, с визгом затормозила красивая черная иномарка. Из окна выглянул симпатичный, улыбчивый, лет тридцати без малого на вид, брюнет со стильной бородкой и спросил: Куда ехать, красавица?

Алла назвала адрес и сразу спросила, сколько стоит проезд.

– Садись, договоримся, – сверкнув широкой улыбкой, ответил молодой человек. Алле ничего не оставалось в этой ситуации, как сесть в машину, как вдруг из стана таксистов к ним подлетел смуглый человек.

– Эй, слюшай, – закричал он, – здесь ми работаем. Здесь нельзя пассажир брать!

Водитель иномарки дал знак Алле приблизится, и сказал негромко: – Пройди сто метров вперед, там я тебя подберу.

Молодой водитель черной иномарки почему-то внушал Алле некоторое доверие, да и выбора у нее не было, и она пошла вперед, с трудом волоча за собой тяжелый чемодан с одним колесиком. Однако представитель гордого и воинственного племени таксистов видимо разобрал слова сказанные Алле, или просто разгадал их маневр. И когда молодой человек загружал чемодан Аллы в багажник к их машине подбежал щуплый человек в черной майке с шилом в руке, ударил своим инструментом по всем четырем колесам и так же стремительно исчез. Однако шило видимо было маловато, и колеса сразу не спустились. Их авто наконец отъехало от вокзала.

– Ну, давай знакомиться, – начал разговор молодой человек с улыбкой, – хочется поскорее узнать, из-за кого меня чуть не проткнули шилом.

– Меня зовут Алла.

– Ну очень-очень рад знакомству, тем более при таких экстремальных обстоятельствах. Я Эндрю, ну вообще то, Андрей, но все зовут меня так.

– Кто все? – поинтересовалась Алла.

– Кто? Все мои друзья, художники, поэты, галеристы, меценаты. Я художник, много выставляюсь, мои работы покупают даже за границей. А ты Аллочка, чем занимаешься?

Алла напряглась, услышав несколько незнакомых слов, но выдавать себя не захотела и ответила через паузу.

– Приехала навестить подругу.

– Завидую я той подруге, чемодан, наверное, полон гостинцев.

– Типа того, – загадочно ответила Алла, не зная, что сказать.

Их неспешная беседа продолжалась в таком же ключе всю дорогу до общаги. Эндрю хотел узнать по больше о своей загадочной и симпатичной пассажирке, и явно был не прочь за ней приударить. Но Алла держалась холодно и соблюдала дистанцию, в голове ее крутились многочисленные истории, которые она слышала про московских жуликов и кидал.

Когда молодые люди подъехали к общежитию, то увидели, что территория его огорожена металлическим забором из прутьев, так что подогнать машину прямо к дверям было нельзя. Алла хотела было уже расплатиться и вытаскивать чемодан. Но Эндрю сказал:

– Не спеши, надо прежде узнать здесь ли твоя подруга и заселят ли тебя сюда.

– Ага, конечно, – подумала наивная Алла, – сейчас я пойду все узнавать, а он уедет с моим чемоданом. Словно читая ее мысли, Эндрю предложил:

– Давай я схожу, все узнаю, а ты посиди в машине. Как зовут твою подругу?

– Инга …Петрова, – с трудом выдала Алла.

Зайдя внутрь общежития, Эндрю увидел вертушку проходной и сидящую рядом в будке за стеклом дородную, добродушную вахтершу в очках лет пятидесяти пяти отроду, которая разгадывала кроссворд.

– Что тут у вас, мадам? – галантно поинтересовался Эндрю для наведения мостов коммуникации.

– Самый популярный в России плод семейства тыквенных, – тяжело вздохнув, произнесла вахтерша.

– Огурец , – сразу ответил Эндрю.

– Подходит, вот молодец, а то вот теперешняя молодежь ни хрена не знает, – похвалила вахтерша.

– Где Инга Петрова? – спросил он. Его вопрос вдруг привел вахтершу в бешенство.

– Далась вам всем эта шалава! – неожиданно высоким визгливым голосом заголосила она, – Вы все мужики умом, что ли тронулись, или чем вы там думаете? Девчонок хороших стороной обходите, а видишь ли Ингу им подавай! Мёдом что ли там у ней намазано!? Выселяем мы ее, все! Устроила здесь, прости господи, публичный дом.

Никогда бы не подумал, что у Аллы могут быть такие подруги, – мелькнула мысль у Эндрю, – ну прямо сама скромность, да, внешность обманчива.

– Тише, мамаша, я совсем по другому делу, – попытался он успокоить разбушевавшуюся хранительницу райских врат.

– Какая я тебе мамаша!? Сынок нашелся! Не знаю я, где твоя шлюха Инга шарится! Давай, давай, двигай отсюда!

– Извините, как вас по имени отчеству?

– Евлампия Харламовна, – смягчилась вахтерша.

– Я вижу вы Евлампия Харламовна умная, интеллигентная и, кстати, весьма интересная женщина.

Полная вахтерша приосанилась и поправила прическу.

– И только вы сможете мне помочь, – понизив тон до интимного, продолжил Эндрю, кладя через маленькое окошко перед ней на стол пять тысяч рублей, которые тут же исчезли в ящике стола вахтерши.

– Дело в том, – убеждал он, – что моя троюродная племянница Алла попала под влияние этой самой Инги. Если мы сейчас зайдем сюда вместе с ней, ради бога, ради всего святого, помогите спасти молодую, еще невинную девушку от этого исчадия ада. Скажите ей, что никакой Инги здесь не было и нет, и что мест свободных в общежитии тоже нет и не будет. А то моя бедная девчушка хотела жить вместе с этой Ингой, представляете, чему она ее научит? – закончил свою пламенную речь Эндрю, а про себя подумал: Лучше всему этому ее научу я.

– Ну, это уж как то совсем уж, – замычала вахтерша, – а где же твоя родственница будет жить? Я так не могу.

– Я понимаю, но надо, – настаивал Эндрю, – отправляя еще одну пятитысячную в окошко, – это необходимо, чтобы юное создание не сбилось с пути истинного, аминь.

– Ладно, веди свое создание, скажу, как просил.

Операция по устранению Инги прошла успешно, хотя и стоила не дешево. И вот уже грустная и растерянная Алла сидела в машине Эндрю, не зная, что предпринять дальше.

– Ну, куда теперь едем? – бодро спросил Эндрю.

– В другое общежитие, или может в гостиницу? – неуверенно сказала Алла, с ужасом прикидывая, во сколько ей может встать проживание в столичной гостинице.

– Есть вариант получше, – предложил Эндрю, – на первое время можешь остановиться у меня, разумеется, совершенно бесплатно. Ну, будешь помогать мне по хозяйству чуть-чуть.

– А ваша жена не будет против?

– А у меня нет жены … пока, – улыбнулся своей фирменной улыбкой в тридцать два зуба Эндрю, с форсом трогаясь с места с визгом шин.

Богема

В этот день Алла узнала еще одно новое слово – лофт.

Лофт на английском означает чердак, – пояснил ей Эндрю, – а вообще так называют старые фабричные здания, переделанные под офисы или квартиры.

У Эндрю был как раз такой замечательный двухэтажный уголок в стиле лофт с кирпичными стенами, которые, кстати, не понравились Алле, поскольку такие старые стены из красного кирпича она очень часто встречала ранее в своем родном городе. На первом этаже была расположена студия где Эндрю писал свои картины, кухня, ванная и туалет, а на втором спальня с огромной кроватью. Конечно, Алла была поражена такой роскошью, но надо отдать ей должное, в силу природной сдержанности, она совершенно не показала этого внешне. Хотя в голове ее крутилась мысль, что покорение столицы начинается с удачного знакомства. Эндрю провел короткую экскурсию по своим апартаментам, показал, где что, и ушел наверх, чтобы сделать пару важных телефонных звонков. А Алла по его просьбе принялась разбирать пакеты с провизией, которую они накупили в ближайшем супермаркете, и готовить ужин.

На ужин со свечами и красивой посудой на столе Эндрю и Алле бог послал в этот вечер тигровых креветок, жаренных в оливковом и сливочном масле с зеленью и чесноком (их Алла готовила под руководством Эндрю), несколько видов французского сыра, тушеные баклажаны в китайском соусе (соус купили готовый в бутылочке), овощи, фрукты, французское красное вино в красивых бокалах, австрийские пирожные на десерт. Перед ужином Алла захотела принять душ и переодеться. Голодный Эндрю уже сидел за столом, он налил себе вина, положил закуски в себе в тарелку. Аллы все не было, Эндрю начал уже беспокоиться, в голову полезли разные нехорошие мысли – что она там так долго делает, ведь я ее совсем не знаю, подумалось ему. Наконец, дверь распахнулась и появилась Алла с красиво уложенными светло русыми волосами, в меру накрашенная, в своем любимом, обтягивающем ярко синем платье с большим вырезом на груди, которое подчеркивало ее идеальную фигуру и открывало ее длинные, стройные ноги. С ожерельем из крупных белых шариков речного жемчуга на шее и с таким же браслетом на запястье Алла смотрелась очень элегантно. И в довершение всего в туфлях на высоком каблуке, в которых она оказалась выше Эндрю в домашних тапочках на босу ногу. Эндрю от изумления застыл с открытым ртом, в голове его пронеслось:

– Боже, какая она красавица! На вокзале я не разглядел, насколько она хороша!

Подчиняясь импульсу, он невольно встал ей навстречу, взял ее за руку и усадил на стул напротив себя. Наложил ей в тарелку еды, налил вина в большой бокал на тонкой ножке, и предложил выпить за ее красоту и за счастливый случай, что свел их в этом огромном мегаполисе, переполненном людьми как большой муравейник его трудолюбивыми обитателями. Эндрю с удовлетворением отметил про себя, что его гостья лишь чуть-чуть пригубила вино из бокала, и поставила его на стол, занявшись поеданием королевских креветок. Алла не задавала много вопросов и вела себя так, словно ей все не в новинку. Хотя в душе она была рада, что оказалась в таком месте, и была довольна эффектом, произведенным ей на хозяина огромного лофта, а в ее голове всплыла смешная фраза из жаргона девчонок ее города:

– Кажется, я его цепанула.

После ужина Эндрю решил показать Алле свои картины. Он работал на стыке направлений абстракционизма модерн и сюрреализма. Картины, изображающие различных монстров и немыслимых чудовищ, бессмысленные нагромождения непонятных объектов, квадратов и пятен не понравились практичной Алле. Но из вежливости она задавала вопросы, хвалила, делала комплименты, выделяя работы, которые якобы ей понравилось больше других. Она просто хотела, чтобы Эндрю было приятно, и это ей удалось. Эндрю был просто в восторге от такого внимания к его творчеству со стороны своей новой знакомой.

За огромными, во всю стену, окнами лофта уже стемнело, на ясном темно-синем небе появилась почти полная луна, слегка затянутая красивыми, перистыми, вытянутыми в горизонтальном направлении облаками, которые красиво подсвечивались лунным светом. Эндрю потянул за шнурок, запахнув плотные шторы. После этого он взял Аллу за руку и повел ее на второй этаж квартиры, где посадил на огромную кровать, сел рядом и попытался обнять и поцеловать ее в губы. Но Алла отвернула голову, подставив только щеку, и затем отодвинулась от молодого человека.

– Что не так? – сердито спросил Эндрю.

– Я хотела бы сразу уточнить, что входит в обязанности твоей помощницы по хозяйству, – спросила Алла с легкой улыбкой на губах, – вдруг я не справлюсь с ними.

Эндрю, симпатичный и явно не бедный молодой человек, конечно, ей понравился, но она, умудренная книжным и жизненным опытом, не хотела казаться слишком доступной. Эндрю оценил ее ироническую, едва заметную улыбку, и его раздражение ослабло.

Она не так проста, как кажется на первый взгляд, – подумал он.

– Я не хочу тебя ни к чему принуждать, это не в моих правилах, – сказал он, вставая с кровати, – Но ты мне чертовски нравишься…пока, – закончил он многозначительно.

Алла тоже поднялась с кровати, поправляя задравшееся вверх платье. Наступила неловкая пауза, настроение у Эндрю очевидно упало, и Алла не знала, как себя вести дальше. В этот момент входная дверь в квартиру с треском и грохотом распахнулась,

и снизу послышался пропитой и прокуренный низкий женский голос с истерическими нотками: