Сияние славы самурайского сословия

различных феодальных сеньоров-сюзеренов (по-немецки: «ленсгерров», Lehnsherren), от которых получил в общей сложности более пятисот ленов, в том числе пятнадцать графств, и сам, в свою очередь, имел более ста ленников (нем.: «ленсманов», Lehnsmannen). В то же время возвышались министериалы князей церкви и светских господ, которые также вливались в ряды господствующего класса. Аналогичную картину мы наблюдаем и в средневековой Японии.

Между прочим, в английском языке до сих пор сохранилось воспоминание о том, что многие рыцари, представители воинского сословия, изначально были не вполне свободными, но зависимыми от своего господина (сюзерена) людьми, его «слугами». Дело в том, что слово «найт» (англ.: knight), означающее в современном английском языке «рыцарь», в эпоху раннего Средневековья означало «слуга», «холоп» (в том числе и «боевой холоп»), как и аналогичное по значение и близко родственное ему по происхождению немецкое слово «кнехт» (Knecht).

Подобно «боевым холопам» Древней Руси и министериалам средневековой Западной Европы, японские самураи также были, с одной стороны, привилегированным воинским сословием, имели право на ношение сразу двух мечей (эта пара мечей называется пояпонски «дайсё», о чем будет подробнее рассказано на дальнейших страницах нашей книги) и потому долгое время гордо именовали себя упомянутым нами выше словом «буси» («воин»), то есть человек, презирающий смерть и живущий по особым законам воинской чести – «пути воинов» («бусидо»). С другой стороны, жизнь всякого «самурая», как верного вассала, была всецело посвящена служению своему господину, сеньору, которого «боевой холоп» был обязан беречь как зеницу ока, беспрекословно повинуясь ему во всех жизненных обстоятельствах. Сеньор мог приказать любому из своих вассалов-самураев пожертвовать жизнью по его приказу, отправиться выполнять смертельно опасное задание и даже совершить самоубийство. Самурай, утративший своего сеньора, одновременно лишался и средств существования, превращаясь в «ронина» – бесприютного скитальца, вынужденного терпеть всяческие бедствия и лишения. Бесконечные внешние (а чаще – внутренние, междоусобные) войны со временем выковали из японского «служивого» классический тип «боевого холопа» – сурового, закаленного воина, лихого рубаку и стрелка, мастерски владеющего не только мечами (а на более раннем этапе японской истории – в первую очередь луком и стрелами), но и любым другим оружием. Правда, наряду с бесчисленными примерами героических единоборств, проводимых по всем правилам рыцарского военного искусства (впрочем, не без определенной, чисто японской, хотя, возможно, и китайского происхождения, специфики, заключавшейся в необходимости непременно отделить голову побежденного в поединке противника от тела и предъявить ее своему предводителю для получения награды, о чем еще будет подробно сказано далее), немалую часть военного искусства и военной практики «боевых холопов» державы Ямато, судя по хроникам бесчисленных войн и военных конфликтов, сотрясавших Страну Восходящего Солнца на протяжении большей части самурайского периода ее долгой истории, составляло умение «буси» незаметно подобраться в крепости, замку, дворцу или дому неприятеля, окружить его со всех сторон, кроме одной, поджечь, а затем перебить защитников, пытающихся спастись от огня, выбегая из пламени пожара с этой, единственной стороны. Самураи разработали многие виды боевых искусств – «будо» – ставших ныне популярными в глобальном масштабе. К числу этих искусств относятся «дзюдзюцу» («джиу-джитсу»), «айкидо», «кэндо» (уже упоминавшееся нами искусство владения мечом, известное, как «путь меча»), «кюдо» (искусство стрельбы из лука, известное под названием «путь лука»), «дзюдо» и даже знаменитое «ниндзюцу» – боевое искусство неуловимых «ночных убийц» – «ниндзя» (начало которым положили беглые «ронины» – упомянутые выше бывшие самураи, лишившиеся своих сюзеренов). Единственным исключением в этом ряду боевых искусств, разработанных самураями, является, пожалуй, только «каратэ» (возникшее в крестьянской среде на «не совсем японском» острове Окинава и лишь впоследствии перенесенное оттуда в собственно Японию).

Бесстрашные и беспощадные в сражениях и в смерти, японские самураи отнюдь не были бездумными, не рассуждающими и тупыми «боевыми машинами». Эти свирепые и грубые на вид воины, готовые в любой момент пустить в ход свои острые, как бритва, смертоносные мечи, вели суровую и аскетическую жизнь, наполненную строжайшей внутренней самодисциплиной и поэзией. Их боевое мастерство, отточенное до малейших нюансов, подобно лезвиям их боевых мечей, далеко выходило за рамки военной сноровки и превращалось в высокое искусство, в образ жизни. И все это охватывало собой понятие «путь воина».

Многие «боевые холопы» средневековой Японии были не только воинами, но и выдающимися поэтами, художниками, каллиграфами, музыкантами, философами и мастерами буддийской духовной культуры «дзэн» («дзен»).

Самурайское сословие правило Японией с конца XII до середины XIX века. На протяжении многих столетий «боевые холопы» представляли собой элиту японского феодального общества и служили средоточием духа японской нации вплоть до самой буржуазной «Революции (Реставрации) Мэйдзи. «Революция Мэйдзи» именуется также «реставрацией Мэйдзи», поскольку была совершена во имя «реставрации» (восстановления) власти Божественного Императора – Тэнно, – фактически узурпированной военными предводителями самурайских кланов – «сёгунами». «Мэйдзи» (буквально: «Просвещенное Правление») – девиз нового царствования и одновременно – новое тронное имя, принятое Божественным Императором Муцухито после успешного осуществления этой своеобразной «революции-реставрации». Кстати, само слово «революция» (латинского происхождения, от revolutio) в своем исконном (принятом до сих пор, к примеру, в астрономии) значении, означает «возвращение (например, небесного тела, завершившего круговое движение по своей орбите) в свое прежнее положение и, с этой точки зрения, вполне может рассматриваться как синоним слова «реставрация», также означающего «восстановление» (исходного положения, прежних порядков, прежнего строя и т.д.). Вероятно, первые европейские революционеры также воспринимали совершаемую ими революцию как «восстановление прежних справедливых порядков», «доброго старого времени» эпохи «справедливого общественного договора» и т.д., попранных злоупотреблениями неправедной власти (обычно не столько самого монарха, сколько окружающих его «дурных министров», «злых бояр») нарушившей этот «общественный договор». В этом смысле представляется не лишенным интереса следующее обстоятельство. Китайские иероглифы, которые обычно переводятся на русский язык (и на другие европейские языки) как «революция», в буквальном смысле слова означают: «мандат, выданный Небом на справедливое правление».... И хотя после «Революция Мэйдзи» в 1873 году все «дореволюционные», или, если угодно, «дореставрационные» самурайские привилегии были официально отменены на общегосударственном уровне, во всеяпонском масштабе, и самурайское сословие как таковое официально упразднено (как, впрочем, и все средневековые японские сословия вообще), моральные и культурные ценности, сложившиеся, на протяжении (весьма затянувшегося в Японии) периода Средневековья, внутри самурайского сословия, стали духовным достоянием всей японской нации, как бы превратившейся (естественно, в идеале, как всегда бывает в подобных случаях) в совершенно уникальную «нацию самураев». Не случайно, согласно исследованиям, проведенным американцами после окончания Второй Мировой войны, американский солдат прекращал сопротивление противнику в случае, если было убито двенадцать залегших вокруг него на позиции боевых товарищей, а японский – если девяносто! Самурайские ценности живы в умах, сердцах и душах японцев до настоящего времени, благодаря им современная японская культура достигла таких вершин, о которых другие нации могут, к нашему величайшему прискорбию и сожалению, только лишь мечтать. Не случайно наследие традиционной самурайской культуры сейчас творчески изучается не только в самой Японии (что само собой разумеется), но и во многих других странах мира (в том числе весьма активно – и в нашем многострадальном российском Отечестве, дорогом каждому честному русскому сердцу не меньше, чем японское Отечество – сердцу японскому).

Вне всякого сомнения, пришло время и для нас, россиян, перестать смотреть на самураев только как на наших «давних» (?) и «естественных» (?) врагов (хотя их потомки и требуют от нас, с достойным лучшего применения упорством, возвращения Японии пресловутых «северных территорий», то есть, Южных Курильских островов) и попытаться хотя бы в самом сжатом очерке ознакомиться с основными вехами их славной многовековой истории.

Об истоках воинских традиций Страны восходящего солнца

Воинские традиции Страны Восходящего Солнца уходят своими корнями в седую древность. Это не представляется удивительным. Дело в том, что далеким предкам современных японцев приходилось много и долго воевать за овладение своей будущей Родиной. Согласно древним легендам, Японские острова были в далеком прошлом сотворены самими богами (по-японски: «ками»). Вера в Божественное начало природы (и в Божественное происхождение японского народа) стала основой исконной религии древних японцев – «синто» («путь богов»). Японцы издавна верили, что их родные острова и управляющие ими «местные», «земные» боги-«ками» (соответствующие древнеримским «демонес лоци», daemones loci) сами являются порождениями небесного бога Идзанаги и его божественной супруги Идзанами. Тем не менее, не сам Идзанаги, а младшая дочь бога небес – богиня Солнца Аматэрасу-(но) О(о)миками (вышедшая из глаза своего божественного отца, подобно тому, как богиня Афина Паллада древних греков родилась во всеоружии из головы своего божественного отца – Зевса Громовержца), почитается японцами как главное синтоистское божество. Таким образом, получается, что каждый японец – естественный синтоист от рождения (и в силу своего рождения в качестве японца), независимо от того, какую еще религию он исповедует – буддизм, христианство и т.д. (именно поэтому в Японии по сей день насчитывается гораздо больше верующих, чем жителей).

Согласно синтоистским мифам (излагавшимся до самого – неудачного для Японии – окончания Второй мировой войны в качестве реальных фактов во всех школах Империи Восходящего Солнца), от солнечной богини Аматэрасу Омиками произошла династия японских Императоров. Родной внук Аматаэрасу – полубог Ниниги-но Микото – был назначен своей божественной бабкой первым правителем Японских островов (любопытно, что боги, по учению синтоистов, сотворили только эти острова и населивших их японцев; к сотворению других земель и народов синтоистские «ками» не имеют никакого отношения, да и сами исповедники синто другими землями и народами, похоже, вовсе не интересовались, считая только себя «людьми» в собственном смысле этого слова). Отправляя внука из своей небесной обители Такамагахара на грешную землю, Аматэрасу вручила ему три небесных священных сокровища:

1) символ Солнца – магическое бронзовое зеркало с реверсом, украшенным шестиконечной звездой-гексаграммой, образованной двумя треугольниками, один из которых расположен вершиной кверху, а другой – вершиной книзу – древнейшим магическим знаком-оберегом, совершенно неправомерно считающимся в настоящее время исключительно символом иудаизма. Любопытно, что в эпоху до «революции (реставрации) Мэйдзи)» японцы (подобно правоверным иудеям) не употребляли в пищу свинину, как «нечистое мясо» (в отличие от китайцев и корейцев). Впрочем, они вообще ели мало мяса (изредка употребляя в пищу домашнюю птицу), а на протяжении долгого времени употребления мяса в пищу было вообще запрещено. Основу питания составляли рис (у более состоятельных слоев населения – крестьяне питались в основном просяной похлебкой), мучные изделия из гречки и пшеницы, овощи, фрукты и морепродукты. Рыба тоже была по карману далеко не всем жителям Страны Восходящего Солнца, в том числе и далеко не всем самураям (которым нередко приходилось питаться сырой редькой, что нашло свое отражение даже в японской литературе и, в частности, в поэзии «танка»). Эта гексаграмма, под названием «Моген Давид», буквально: «Щит Давида», украшает, в качестве такового, государственный флаг современного государства Израиль.;

2) символ Молнии – волшебный меч (извлеченный некогда богом бурь, грозы и грома Сусаноо-но Микото из хвоста поверженного им чудовищного треххвостого восьмиголового дракона). Этот «Имперский» («Государственный») меч необыкновенной красоты, именовавшийся первоначально Амэ-но-мураку-мо-но-хокэн («Небесный драгоценный меч собирающихся туч»), а впоследствии – Кусанаги-но-цуруги («Меч, косящий траву»), прямой и обоюдоострый (в отличие от более поздних, ставших со временем «классическими», самурайских изогнутых мечей с одним лезвием), с рукоятью в виде «ваджры» – древнего магического жезла-«перуна», вошедшего в число ритуальных буддийских принадлежностей, был передан богом бурь Сусаноо своей сестре – богине Солнца Аматэрасу, которая, в свою очередь, передала его своему правнуку Ниниги-но Микото, направив его управлять Японией. Считается, что подлинник этого меча утонул в водах Симоносекского залива вместе с малолетним Императором Антоку, потерпевшим поражение в битве при Дан-но ура, о которой будет рассказано далее, а современный меч – его точная корпия. Ваджра (по-японски: «конгосё») символизирует мудрость, звучащую, как раскат грома, и ослепительную, как удар молнии. От одного вида ваджры в страхе бегут прочь все нечистые духи и демоны. В буддизм ваджра пришла из индоарийской ведической и брахманистской мифологии, в которой считалась оружием («перуном», «булавой» или «палицей») бога-громовержца Индры («пастуха небесных коров», то есть «Тучегонителя»), которым тот сразил дракона (змея) Вритру (после победы над Вритрой бог Индра стал именоваться «Вритрахан», «Победитель Вритры» – сходное имя «Вретрагна» у других, иранских ариев, носило божество битв). Налицо явное заимствование японцами, через буддистов, ведического сказания о боге-змееборце, причем то обстоятельство, что рукоять этого якобы «исконно японского» священного меча, врученного правителям Японии через посредство синтоистских (то есть добуддийских) божеств, имеет не японскую, а индоарийскую по происхождению форму «ваджры», заставляет усомниться в изначальном характере легенды;

3) символ Луны – драгоценное яшмовое ожерелье «магатама».

Этим трем божественным дарам богини Солнца суждено было в дальнейшем стать знаками верховной власти (инсигниями, или регалиями) всех последующих японских Императоров – «Сынов Неба (Солнца)», хотя в широком смысле слова, с точки зрения синтоизма, «сынами Солнца» могут считаться все японцы, составляющие, тем самым, не только одну нацию, но и один род, одну семью, возглавляемую одним Всеотцом – Императором, Сыном Солнца, и объединяемую общим происхождением от единого Божественного Предка (его можно было бы именовать Отцом Богов и Людей, как это делали древние эллины в отношении своего верховного Бога Зевса, к которому возводили свой род многие царские и аристократические фамилии античной Греции).

Спустившись с небес – обитали бессмертных и царства вечной жизни – на грешную землю, Ниниги-но Микото оказался в среде исторического времени и неизбежно связанных с ним процессов старения и умирания, поэтому ему пришлось позаботиться о продолжении собственного рода. Точнее говоря, поначалу боги предложили ему на выбор в жены двух сестер – старшую («Деву Скалы»), весьма неприглядную с виду, но способную рожать бессмертных детей, и младшую («Деву Цветов»), способную рожать только смертных, недолговечных детей, но зато писаную красавицу. Как всякий юноша, еще не умудренный жизненным опытом, и принимающий решения больше сердцем, чем разумом, внук богини Солнца выбрал себе в жены красавицу. И потому жизнь человеческая так же недолговечна, как всякая красота. Внука Ниниги-но Микото (и, соответственно, праправнука богини Солнца) – Сано, или Дзимму Тэнно («правителя Дзимму»), знатного человека из области Иварэ, синтоистские мифы называют первым Императором Японии. Сначала Дзимму Тэнно правил только островом Кюсю, но по достижении сорокапятилетнего возраста повел своих отважных воинов на завоевание острова Хонсю. После тяжелой и кровопролитной войны с тамошними варварами (не сотворенными богами и, соответственно, являвшимися, с японско-синтоистской точки зрения, в общем-то, «нелюдью»), он, с божественной помощью, завоевал занимавшую центральную часть острова Хонсю страну Ямато, объявив себя ее правителем. Кстати говоря, данное обстоятельство, вопреки официальной японской историографии, возводящей происхождение современной японской нации к племени Ямато, свидетельствует, что название Ямато – дояпонское. Но, как бы то ни было, по традиционным представлениям, праправнук богини Аматэрасу Омиками принял бразды правления над Ямато 11 февраля 660 г. до Р.Х. Именно этот год «Восхода Императорского Солнца» (или начала «Небесной Солнечной Преемственности», выражаясь языком древнейших хроник) японцы стали считать официальной датой основания своего государства, именовавшегося долгое время «страной (Империей) Ямато», наряду со словом «Япония» – «Нихон», «Ниппон» или «Ниппон (ди)-го».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.