Любовь. Сатира. Природа. Юмор. Сборник стихов

Ты говоришь, зачем брюзжать,

Царапать сердце в недовольстве

Несовершенством жизни: чёрствым

Совсем так сердце может стать. –

И у меня уже примет

Такого вдосталь очерствленья.

Вот, например, в стихотвореньях

Моих его заметен след…

Ну взял бы, написал про луг,

Его как травка зеленеет,

Орёл величественно бреет

Как, в вышине чертя свой круг,

И шею вытянул олень

Как грациозно в ожиданье

С подругой верною свиданья,

Как свеж и чист весенний день,

И как Вселенная тиха,

Взрываются хоть звёзды часто…

Но нет, считаешь ты, к несчастью,

Высокого в моих стихах,

Не видно радостной строки,

Любовью одухотворённой,

Зато, впротиву духу оной,

Мне интересны дураки,

И в мысли я навек загруз,

Ты прав, к чему в колоде жизни,

Немало умных где с харизмой,

Дурак всегда козырный туз…

Ну да, ты, несомненно, прав:

Поэт не может не заметить,

Легко дышать как знойным летом

В тени раскидистых дубрав,

В горах как дикие цветы

Обворожительно красивы,

Во взгляде плещутся игривом

Как девы тайные мечты,

И как неспешностью мудра

Река в долине бесконечной,

И как в счастливости беспечной

Детей бессмысленна игра…

С таким суждением ума,

Кто б спорил, выглядел бы странно.

Но посчитал ты, графоманов

Что в стане критиков не тьма

Ну просто тьмущая, но всех,

Не обливаясь в думах потом,

Их надлежит зачислить оптом

В бездарностью сплочённый цех…

Что ж, графоман тогда большой

Поэт, сказавший своевольно,

«Не будет гражданин достойный

К Отчизне холоден душой»,

Бездействия как мудрецы

Не понимают, в их что своре

«Одни – стяжатели и воры,

Другие – сладкие певцы»?..

К тому ж, с поэтом маята

И за слова его крутые:

«Наперечёт сердца благие,

Которым родина свята»!..

Другой кричит: «А судьи кто?»…

За это, по определенью,

Он без суда и обвиненья

Есть графоман теперь простой!..

О родине принёс в народ

Ещё один служитель музы

Её оценку без конфуза:

«Страна рабов, страна господ»,

«В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока»,

Его же горестные строки

Не помянуть к тому нельзя,

Тем боле, видел он, «поэт

Своё утратил назначенье»…

Теперь поэту обвиненье

Едва ли в том предъявит свет…

Мне страшно даже намекнуть,

Кем автора сочтёшь ты слога

«Мы все учились понемногу,

Чему-нибудь и как-нибудь»:

Неосмотрительно посмел

Критиковать образованье

Поэт! За это наказанье

Предвидеть гений не умел…

Но графоманства тень видна

И в выкрике его ужасном:

«И на обломках самовластья

Напишут наши имена»!..

А как ты думаешь, сейчас

Примет не видно самовластья?

Отчизне быть какой, причастен

К решенью кто-нибудь из нас?..

О том не думал ты ещё…

Ты просто недовольных жизнью

Винишь пока не в экстремизме,

Но в том, язвительной пращёй

Они метнули много стрел

Уже в такие что пределы

Болячек наших, быть что смелым

И трус бы полный тут сумел

В их осуждении, смекнув,

Такое власть что не прощает,

Но лучников предпочитает

За непрямую их вину

Не прямо тоже наказать,

Но добровольцам в их старанье

У власти получить признанье

Их опорочить не мешать…

Вот если память мне не лжёт,

Не счёл никто в стране советов

Бездарными слова поэта

«Страна рабов, страна господ».

И ты считал, права страна,

Как прав и гений в мысли страстной:

«И на обломках самовластья

Напишут наши имена»…

Не видно было в годы те

Тебя в шеренгах диссидентов,

Как и теперь за оппонентов

Ты в митингах не запотел…

Хитро решил ты, прав всегда,

Штурвал кто нынче крутит власти,

Её ж сияние кто застит,

Исток всемирного вреда…

Удобно… Правда, сколько раз

Пути к удобствам приводили

Мир к необузданности силы,

История не учит нас…

Но если б ты один хулил

Поэтов, жизнью недовольных,

Мне б не было настолько больно

За тех, кто родину любил

Так, что хулителям их душ

Ничто любить не приходилось,

Где б их любовь не пригодилась

С того иметь хороший куш…

О как же много развелось

Умельцев нос держать по ветру,

Пусть от него лишь в сантиметре

Народ моря уж пролил слёз…

И ты в сплочённых их рядах

Не выглядишь последней скрипкой,

Давно усвоивши, не шибко

Полезно власть ругать в стихах. –

Ты научил пугливый нрав

Свой не перечить явной силе,

И в том, что это сохранило

Твоё здоровье, может, прав…

Да ну их, в самом деле, всех:

Бездомных, безработных, нищих

С зарплатой, годной лишь для пищи,

Но не для барственных утех! –

Давай, отринув мелкий страх,

Невинно-безобидной строчкой

Поговорим о цветуёчках

В стерилизованных стихах…

Угодник

Он безвреден и удобен,

С полуслова всё поймёт,

И в общении не злобен,

Мил весьма, наоборот.

Он желанье угадает,

И готов помочь во всём,

Благодарность не стяжая

И награды все при том.

Он потом сполна получит

За души своей труды

На того, кто властью круче

Или в Форбсе наследил,

Потому что мира сильным

Передел удобен сил,

Если кто-то есть, мобильно

Чтобы в этом подсобил.

Ну а кто, как не угодник, –

Здесь о нём, конечно, речь, –

Результата с целью сводник,

Стоит в играх этих свеч?

Вот и путь вам на вершину

Столь желанной власти весь, –

Самый, кажется, не длинный, –

Здесь имел явить я честь.

Правда, вряд ли мне ответить

На простой вопрос дано:

Рядом с властью высшей света

Что ж угодников полно?..

Где вы, молчаливые?..

О где вы, молчаливые?

Стеснительные, где вы?

Ужель ушли счастливые

Года совсем, где девы,

Романтикой любви горя,

Ещё не смели матом

С любимыми, по чём бы зря,

Общаться лихо?.. В сжатом

До точки малой, – как ни мерь,

Не меньше! – лексиконе

Теперь для многих нет потерь!..

В церковном нынче звоне

Мелодий более чем слов,

Иным хватает коих…

Спаси, о Боже, от голов

Хохочущих плейбоев,

Не знающих о чём, в стадах

Смущают грозной тучей

Простой что разум, сея страх

За будущее… Случай

Счастливый вряд ли будет скор

Меж «как бы» и «короче»

Хоть чуть понять их разговор! –

Терпеть уже нет мочи…

Пустым, наверное, умам

И мат за тем пригоден,

Их ограниченности срам

Теперь как будто моден,

И смех причин их с тем лишён

В душевной истерии,

Что непонятен так же он,

Как труп с анестезией…

О где вы, молчаливые?..

О чём вас думы гложут? –

Что времена счастливые

Вернуть никто не сможет?..

Бездомный пёс

У бездомного пса

Нет дороги домой…

Слышат в ночь небеса

Одиночества вой…

И в подвалах сырых

У собаки нет снов,

И в укорах немых

К человеку нет слов…

Смотрит серая боль

Без надежды в меня,

Как на нищих король,

Не любя, не браня…

Нечем мне на укор

Этот пса возразить:

Выстрел жизни в упор

Не могу отразить…

На него также я

Без надежды смотрю.

Признаёт он меня.

С ним, как друг, говорю:

«Я помог бы тебе,

Чем бы только сумел,

Но в собачьей судьбе

Сам весьма преуспел…

Где мой кров от невзгод,

От обмана и лжи?

Чем озлоблен мой род?

Научи… Подскажи…

Неужели нельзя

В этом мире прожить

Не врагам, но друзьям? –

Не стрелять, но любить?..

Неужели свой дом

Лишь украсть я смогу? –

И в жилище чужом

Честь свою сберегу?..

Видя ближнего глад,

Человек лишь смолчит…

Нищеты стерпит взгляд…

Свою сытость простит…

Не завидуй ты мне.

Ты меня пожалей:

Мне не жить, как тебе,

Среди диких зверей…

Ты молчишь, милый пёс?

Дай, тебя обниму:

Не покажешь ты слёз,

Я – пустую суму…»

Октябрь-12

Как сердцу больно: вот опять

Пришёл Октябрь-двенадцать…

Зачем? Зачем!.. Жива ведь мать!

Зачем нам расставаться!..

Я не хочу!.. Я не живу,

Когда Октябрь-двенадцать:

Я умираю наяву,

Чтоб с нею повстречаться!

И говорю ей каждый раз:

«Зачем Октябрь-двенадцать?

Со мной всегда ты! – Смертный час

Не должен повторяться:

Я умираю в этот день,

Двенадцатый осенний!..

С тобою я!.. И только тень

Моя – у жизни бренной…

Уж много лет заране жду:

Идёт Октябрь-двенадцать…

И я опять к тебе приду,

С тобою чтоб остаться…»

(Каждый год, с 12 октября 1960 года, я умираю вместе с мамой, а 14 октября, в день её похорон, мы оба воскресаем и живём до следующего 12 октября…)

Отец

Сидел у печки он всегда,

Когда хотел курить,

Чтоб с нею тихо о годах

Ушедших подымить…

Уж детства дальние миры

В нём цель для бед нашли:

Была когда пора игры,

В сиротстве дни текли…

И юность с отчима ремнём

Мелькнула зевом зла…

И зрелости война огнём

Надежды обожгла…

И в день, когда лишь десять мне

Судьба пробила лет,

Сиротства тень в моём окне

Его рассеял свет…

О, как достойно же он нёс

Терпения венец! –

И я шепчу ему без слёз:

«Тебя люблю, отец…»

Когда я умру…

Когда я умру,

Сожгите меня:

Костёр на ветру, –

Обитель огня! –

Вселенской пыльцой

Мой прах разнесёт

По свету, иной

Дав жизни помёт…

Сожжённый, я чист,

Как пепел дерев

Сгоревших! Как лист, –

Их новый посев…

В могиле же я

Сгнию… И червяк

Найдёт, съев меня:

Несвеж был толстяк…

А караван идёт…

Собака лает –

Верблюд идёт…

Всё люди знают,

Кто как живёт…

Кто чей любовник…

Кто что купил…

Кто уголовник,

Но факт сей скрыл…

Кто за границей

Учил детей…

Кто смог жениться

На дочке чьей…

И чин вручили

Большой кому. –

Валюты влили

Как в это тьму…

И на Рублёвке

Кто – и почём! –

Построил ловко

Небедный дом…

Кого лечили

И от чего…

Разоблачили

Опять кого…

Замочных скважин

Хоть пруд пруди! –

Надзор налажен

У нас, поди…

Не на шпионов

Мы, правда, глаз

Свой щурим томно:

Нам всё про нас

Узнать важнее…

Что нам – шпион?

Какой сумеет

Он дать урон?

Шпионим сами!

Назло врагам!..

Когда ушами…

Когда глазам

Доверить можем

Следить за тем,

Кто смотрит тоже

Вокруг за всем

Так бескорыстно,

Что жуть берёт!..

Что ж делать? Присно

Так жил народ…

Не просто строить

И обучать. –

Дешевле стоит,

Пожалуй, врать…

В двуличье чести

Удобней нам

Излиться в лести

В глаза ворам,

А за глазами

Всем объявить,

Что меж ворами

Ужасно жить! –

И всё охотней

Их продолжать

За подворотней

Разоблачать…

О, как же бравый

Активен лжец,

Народ ославил

Что свой вконец,

Гвоздём смиренья

Заколотив

Его в терпенье

Ко всем, кто лжив…

У сплетни сила,

Конечно, есть,

Хоть породила

Подлюку месть

За ту бездарность,

Чья мама лень! –

Какая ж странность

В том, бросить тень

На одарённых

Что хочет тот,

В ком лень упорно

Минуты ждёт,

Чтоб униженьем

Таланта дать

Возможность лени

С ним равным стать?..

И незаметен

Тогда талант,

Невольник сплетен,

Как арестант! –

Не он примером

Уже младым

Являет веру

В благое… Дым

Страстей ублюдных

Так застит ум,

Что мало путных

Уже в нём дум…

Кто знает, сколько

Убито душ

Обидой горькой

За то, что чушь

Возносят выше

Ума порой?..

Никто не слышал,

Однако, в бой

Пошли чтоб рьяно

Со сплетней те,

Кто неустанно

Одной мечте,

Душе любезной,

Готов служить:

В делах полезным

И нужным быть…

Их не волнует

Собачий лай:

От лжи страхует

Надёжно край,

Где вдохновенья

Высок полёт! –

И нет почтенья

К тому, кто лжёт!

И дела ценность

Где высока,

И к лени ревность

Мертва пока!

И вещь где тоже

Есть не клиент,

На цель похожий,

Но инструмент

Для достиженья

Души высот,

Вещь, без сомненья,

Что не возьмёт!..

Знать, каравану

Едва ль творцов

Помехой станет

И лай лжецов! –

Пускай полают

Жрецы толпы,

И тех пугают,

Кто в ней глупы…

Собака лает,

А караван

Идёт и знает,

Что пёс болван…

Само собой…

Само собой… Само собой…

Такое словосочетанье

Сигналит нам всегда заране

Не затевать за что-то бой.

Но чаще всё ж употребить

Удобней нам его в значенье,

Своей не признавая лени, –

Как, не меняя, изменить…

Ну да, пора, давно пора

Уже сменить гнилое новым,

Но, к переменам не готовы,

Мы терпим неизменный мрак

Застоя давнего, хоть гной

Его зловонен разложенья,

И говорим без вдохновенья:

Пусть как-нибудь… само собой…

Не в первый же такое раз! –

Опять само и рассосётся!

А гною снова наберётся –

Так тем не испугаешь нас!..

Уже который с гноем век

Мы в мирном сосуществованье!

И, кажется, едва ли станет

Иною жизни нашей бег:

Гнойник-то выдаст вряд ли сбой

Когда в беспомощном гниенье, –

И жить нам вечно в убежденье,

Что всё пройдёт само собой …

Сатир в условном мире

(Сатир – развратный и лукавый человек. Словарь русского языка).

О, как мне хочется сказать

Порой что думаю, открыто

Всё именем своим назвать,

Пороки мыслей, дела, быта

В условном мире оголить

Так, ненавидеть стало можно

Чтоб всё, мешает что любить,

И знать, что истинно, что ложно!..

О, как хотелось бы сказать

Мне без оглядки и надрыва:

Мне совесть – любящая мать,

Отец мой – разум справедливый!..

Я не могу условно жить! –

Условностей довольно в свете! –

Одно невнятно говорить,

Другое думать, делать третье…

Я не могу условно ждать,

Когда реальность всех заставит

Былое хором осуждать:

Кто славил, тот же и ославит…

О как противен мне язык,

Каким обычно я глаголю! –

Я говорить о том привык,

Что не моей угодно воле:

Иначе, знаю, не поймут,

Иначе высмеют, осудят…

Когда души не ценен труд,

Тогда удобней словоблудить…

Условный мир… Лукавый мир…

Зачем мы правды не находим,

Когда там властвует сатир? –

Чтоб укрепилась власть урода?..

О, я сказал бы что хотел,

Когда бы слушатели были!

Когда бы сам понять умел,

Что от меня сатиры скрыли…

Но мне, наверное, не стать

В борьбе за истину задирой:

Причины есть подозревать

Уже давно в себе сатира…

Прозрение

О, мой Бог! Мне прозреть помоги!

Как слепой среди зрячих, терплю

Я реальность: все люди враги! –

И врагов безответно люблю…

Мне прозреть помоги: может быть,

Зло принять не умею всерьёз,

Как не могут шипы умалить

Неземную красу свежих роз…

Помоги… Помоги отрезветь:

Свет надежды от зла не поблек! –

От иллюзий боюсь я прозреть,

Что достоин любви человек…

Прощенье

Не дай мне, Боже, пасть ко мщенью

Врагу, с ним равным став душой:

Вражда лишает сил! – Прощенье,

К тому же, труд мне небольшой…

Я знаю, враг откуда родом

Мой непутёвый. Из краёв

Моих он: с общим небосводом

Пришлось узнать нам детских снов

Необычайные явленья,

Когда мы запросто летать

Могли! Не ведая о мщенье

Ни о каком, могли бежать

Под общим ливнем, к общим лужам

От зноя летнего! – И там

Хватало места всем, кто дружен…

Там места не было врагам,

Ещё неведомым и странным:

Ну как же можно враждовать,

Когда природа полем бранным

Для глупых разве может стать,

Вся изобилием раздута,

Добыть еды и крова всем,

А также сносного уюта,

Нетрудно вовсе где!.. Затем,

Под тем же стали небосводом

Друзья, взрослея, мир делить…

И оказалось, сил природе

Не хватит, дальше чтоб дружить

Товарищам ещё недавним…

И оказалось, что никак

Один признать другого равным

Себе не может… Будет враг

Ему любой, межу посмеет

Различий кто преодолеть,

Определить хоть не сумеет

Никто её разумность впредь…

Не дай мне, Боже, пасть ко мщенью

Врагу, с ним равным став душой:

Вражда лишает сил! – Прощенье,

К тому же, труд мне небольшой…

Зине…

Сегодня тебе уже сорок…

Надеждой пометив года

На счастье, ты видишь, путь долог

Бывает к нему иногда…

И где оно, счастия благость?

Чьё сердце найдёт в нём приют?

Кто знает, приносит что радость,

Невзгоды где сети плетут?..

Ужель одиночество редко

В супружеском ложе гостит,

А над холостяцкою клеткой

Амур никогда не парит?

Дворца неужели палаты

Умеют укрыть от тоски?

Любовью объятия святы,

Ужель в шалаше не крепки?..

Неужто желанное счастье –

Сравнение с роком иным?

Смирение перед напастью

Измены? Да где ж он, любим

Душою кто будет и нежен,

Твой стон кто услышит и смех,

И к боли не будет небрежен,

И страсть не отринет как грех,

Едва угадает в открытой

Душе твоей душу свою!..

Нет, Богом любовь не забыта

В каком-нибудь дальнем раю:

Она ведь – твоя половина!..

Полсердца болит пустотой:

Знать, счастие прячется, Зина,

В его половине второй…

Молодость

Мы были молоды когда-то…

Что ж так времён река быстра? –

Теперь расчётливость азарту

Уж предпочесть пришла пора…

И всё же, меньше ошибаясь,

Холодной зрелостью учён,

Я отчего-то огорчаюсь,

Что так безжалостно умён.

Что сумасшедшие идеи

Теперь безумны для меня.

И рад тому, что уж имею,

Изобретателей браня.

Что не пойду теперь куда-то,

Влекомый сердцем, наугад.

И не найду нежданно клада.

И не ищу уже я клад.

Что разобью мечты младые

Юнцов безусых о скалу

Я реализма, на простые

Обрушив планы их хулу…

Конечно, были мы младыми!

И я любил тебя за то,

Что просто есть ты, чтоб с иными

Жизнь обратить затем в ничто…

О, нет! То было не со мною! –

Я повторить бы пожелал,

Пусть неудачное былое,

Навек где младость потерял!

Чтоб сердце также воспылало

Мечтою истину познать!

И что страшна она, не знало!

И не желало узнавать…

И ты чтоб снова обманула

Мою наивную любовь…

Я повторил бы всё, вернула

Меня чтоб зрелость к жизни вновь…

Рыбка золотая

Рыбка золотая,

Как тебя поймать?

Где ты, я не знаю.

Хочется так знать!

Мой мешок желаний

Тайных уже полн. –

Невод ожиданий

Моря жаждет волн!

Как закинуть невод

Чешется рука!

Бросить только где вот

Сеть, ищу пока.

Есть надежда сразу

Рыбку изловить,

Чтоб её, заразу,

Тут же допросить:

Сможет ли желанья

Вечно исполнять

Все мои? И званье

Мне владыки дать

Моря-окияна

И всего окрест,

Чтоб самой исправно

Несть посыльной крест?..

Что ж, пока с разбитым

Рыбку ожидать

Буду я корытом,

Чуть не помечтать?..

Природа как лекарь и пациент

Лес

Я в дикий лес вошёл, смятеньем

Несправедливости пленён! –

Душа кипела возмущеньем:

Я светом снова оскорблён!..

Меж ядовитых эгоистов

Мне снова места не нашлось! –

Решил я: леса воздух чистый

Мою умерить должен злость…

И дебри леса расступились

Гостеприимно предо мной! –

Я так хотел, чтоб заблудились

Здесь боль обид, и сплетен гной,

И лживый лес интриг придворных

Чтоб злобу зависти и месть

Талантам бездарей, бесспорно,

Лес настоящий мог зачесть

Легко лишь в глупости, которым

Смешно значенье придавать! –

За тем надеялся я скоро

В лесу покоя власть узнать…

И был мой живостью природы

Усталый разум восхищён:

Такого буйства жизни сроду,

Клянусь, ещё не видел он!..

Но птиц причудливое пенье,

И рык испуганных зверей,

И гадов мелких шевеленье

Дерев не двигали ветвей:

Лишь летний шаловливо ветер

Слегка листву их шевелил,

Ни с кем как будто в целом свете

Ещё так нежно не шалил…

И восхищение смущеньем

Сменилось вдруг! О, мир чудес! –

В таком как может оживленье

Спокойным оставаться лес!

Неужто нет ему тревоги

Совсем от жизни никакой? –

И лишь ему ссудили боги

Навек прижизненный покой?..

И я ступал, заворожённый,

По леса девственной траве,

И разум, жизнью возмущённый,

Уже не буйствовал в главе,

И в сердце что-то защемило,

Когда меж елей и берёз

Его открытием пронзило:

Как мудр в терпенье был Христос!..

И я иным из леса вышел:

Мы поняли друг друга с ним! –

Он боль души моей услышал,

А я стал более терпим…

Жизни дорога

Дорога всё уже и уже…

А был ведь широкий проспект,

Где бег нескончаемых лет

Считать было скорым не нужно,

Где страсти желаний кипели,

Где буря терзала надежд,

Узнать не давая допрежд,

Не все достижимы что цели!..

Узка теперь жизни дорога

Настолько, сомнений что нет:

Здесь бег ставших быстрыми лет –

Тропинка последняя к Богу…

Я в горы ушёл…

Я в горы ушёл! –

Меня не ищите!

В степи как Монгол

Находит обитель

Душе молодой,

И не понимает,

Что лучше иной

Кому-то бывает

Неведомый край,

Так мне, – не взыщите! –

Не мил даже рай,

Бессмертья хранитель,

Восторженный взор

Пока неотрывен

Ещё мой от гор!..

Как мальчик, наивен,

В который уж раз

Иду на вершину!

И знаю, сейчас

Увижу долину,

Друзей и родных

В которой оставил.

Но жалко мне их,

Не видевших, стаи

Куда-то спешат

Как горных оленей!

И как листопад

Меняет осенний

Ущелия лик,

Как будто в движенье

Пришло оно в миг,

Укрыть чтоб в смущенье

Свою красоту:

Так дева краснеет,

Чью смог наготу

Заметить, немея

Восторгом, юнец!..

Как слёзы роняет

Ледовый венец

Вершин, и сбегает

К долине река,

Увидеть в которой

Слезу ледника

Сумеют лишь горы,

Чей лёд вековой

Прохладу долине

Шлёт талой водой…

Как только мужчине

Покорна тропа,

Где к бездне обрыва

Не шаг, но стопа…

Завис как красиво

Над бездной орёл

Угрозой немою

Кому-то! И ствол

Сосны над горою

Как не без причин

Считает, что выше

Он многих вершин…

Как свежестью дышат

Озона цветы,

Каких нет в долинах! –

И, с виду просты,

Они в магазинах

Цветочных убор

Свой, – так, между прочим! –

Не выставят с гор…

Увидеть захочет

Кто скромниц высот, –

К чему сомневаться? –

К вершине взойдёт,

Чтоб там и остаться…

И я не вернусь

К долине далёкой.

Останутся пусть

У речки глубокой

Там, где-то внизу,

Мечты молодые! –

И будут грозу

Над полем иные

Надежды, мольбой

Её ублажая,

Звать свежей водой

Поить урожаи…

В горах я нашёл

Для сердца обитель! –

Я в горы ушёл…