Паря над чужими пороками

– Как разгребать будешь?

– Не знаю… – Она кивнула головой в пространство. – Хоть бы лавку открыли с советами платными, а то построили лабиринт безвыходностей, оторвались от мира и меня с собой тащат… А мне что, в звезды руками упираться что ли?

Она закурила еще и, положив подбородок на руку, упертую локтем в стол, посмотрела на Сашу. Тот прочел в этом призыв к диалогу.

– А у меня, вроде как, все определено… Еду! Поездка не деловая, но важная. Позвонили, отложили, вот жду до звонка.

– Слушай, может место такое?

Саша, окинув взглядом зал, людей, сказал:

– Или мы такие?

Они рассмеялись.

– На самом деле, уже полгода ловлю себя на мысли, что скольжу на месте.– Она смотрела Саше в глаза.– Ну как на гололеде, понимаешь?

– Угу!

– Все куда-то несутся, стремятся, чего-то добиваются в жизни: рост, карьера… А я скольжу, бег на месте какой-то, блин!

– Может, не то направление?– спросил Саша.

Она вновь комично и в то же время с изяществом дернула плечами.

– Не знаю, может…– в ее поле зрения попала официантка, – составишь компанию? Я голодна…

– Давай!

В процессе болтовни Саша разделался с телятиной, собеседница с видом гурмана методично пережевывала лазанью.

– Хороший "членовек"! – Она махнула вилкой в сторону вошедших людей – группы с явным лидером.

Саша мельком взглянул на размещающихся за столом, переваривая услышанное.

"Членовек – что это? Связано как-то с эрекцией? Заглянуть дальше – с «вековой эрекцией»! Как много заложено в одном исковерканном слове. Сначала «Пися-кола», теперь вот это!"

Саша, еще раз взглянув, узнал того, кто явно позиционировал себя как задающего в компании тон. Мелькнула догадка, и он взглянул на девушку, словно ожидая подтверждения. Та манерно вытерла губы и сказала:

– Я сама его не знаю, так подружка показывала… А у меня память – сканер!

Она снова закурила, жестом спрашивая разрешения.

Конечно, Саша знал этого на вид интеллигентного, с уставшими глазами человека. Он был строен, лысоват, но с затянутыми в хвост волосами. Тонкие пальцы и манера вести диалог в успокаивающем тоне.      Ему нравилось, когда его называли Казанова или Ловелас. Он трудился в сфере порноиндустрии. Успех сопутствовал ему в этом деле. Также он приторговывал элитными девочками лично для особых клиентов и не забывал собирать налоги с уличной торговли телом. Подборку своих громких имен он получил не за отношение к интимному бизнесу. Нет, он трубил направо и налево о своей сверхчеловеческой мужской силе, утверждая, что его возбуждает все, что связано с женщиной. Вплоть до сережки, оставшейся на полу. Люди же, циничные критики, утверждали, что этот сердцеед слишком растрачивается на рекламу продукта с несуществующими преимуществами. За глаза его называли Боня.

Пикантность ситуации состояла в том, что этот неувядающий секс-символ еще недавно имел разговор с Сашей и, как ни странно, о Дэне, о грядущем, о возможном и, конечно, о его неподавляемом потенциале.

– Саша, пойми, для меня это все как родное… Я знаю этот бизнес от А до Я. – Голос Бони убаюкивал Сашу в центре города. – У меня брат вырос на этом, не знает никто… Вот вы все думаете: позвонили – и я привез, увез… Там ролик снял, там сценку для корпоротива организовал… И на этом все, я кончился!? А ведь нет! У меня и административные ресурсы по всему региону и там, за "хребтом"… И все звонят, беспокоятся, помощь свою предлагают, сотрудничать хотят – не могут без меня. Им слияния нужны… Ну?

– Ну а я-то ничем тебе помочь в слияниях не могу…– Саша разглядывал безукоризненный костюм собеседника.– Удельный вес твоего товара на рынке – процентов семьдесят?

– Девяносто!– Боня резко отреагировал на нарочно заниженную цифру.

– Ого! Да ты монополист. Тогда тем более не понимаю, зачем тебе это… Или ты решил перепрофилироваться?

– Сам знаешь, что – лучшие друзья девушек! – При этом Боня сладко улыбнулся.

– Не знаю, – ответил задумчиво Саша, его начинал раздражать бесполезный разговор с бесполезным для него человеком.– Зато знаю, что бывает с теми, кто хочет сесть на два стула сразу.

– Знаешь, я усидчивый!– отреагировал Боня, а на легкое повышения голоса зашевелились его телохранители, но, остановив их взглядом, он вновь запел, успокаивая, вызывая у Саши зевоту: – Ведь и ты уже вырос, мы можем вести дела совместно!?

– Не мой профиль, – ответил Саша. – Да и почему тебе не поговорить с братом? Может, найдете что-то общее, со мной он этого не находит.

Боня поморщился, словно от неприятной боли.

– Ты же знаешь, что это невозможно… А над моим предложением подумай! Да и так звони – у меня новые девочки… Есть мулатки!

– По рукам!– И Саша заспешил отойти в сторону.

*

Теперь и Боня заметил Сашу. Кивнув ему приветственно, конечно же, заложив в кивок и напоминание о недавнем разговоре.

Девушка, расправившись с десертом, заявила:

– Не вешай нос! Он тебе еще пригодится…– И она без какого-либо намека на стеснение достала пакет с белым порошком и высыпала на коробку приобретенного Сашей диска внушительную кучку.

Он с интересом наблюдал за ней. Та скатала трубочку из банкноты и произнесла:

– Тебе ведь тоже, наверное, нравится эта легкая эйфория…, поток чистых, ничем не обремененных мыслей, вседозволенность и близость к богам, в конце концов…– При этом она смотрела Саше в глаза.– Разделишь со мной эту скромную трапезу?

Не дожидаясь ответа, она "всосала" часть порошка, не утруждая себя строить тонкие «дороги».

– Спасибо, я уже сыт!

Девушка, пощупав нос, вдруг представилась:

– Мина!

– Тоже замедленная?

– Сейчас узнаю! – И она вдохнула еще часть порошка.– Может, и взорвусь…

То, что происходило следующий час, в реальности Саша воспринимал как зритель кинофильма в D-формате. Как наблюдатель, критически оценивающий происходящее. К их столику подошли четверо молодых людей с наглыми, но явно служебными лицами. Они, предъявив удостоверения, предложили Саше и его спутнице пройти с ними.

Саша, вставая, с ненавистью смотрел на коробку, ведь кроме "Желания" от Robert Smith, на ней оставались остатки зелья, ну и, конечно, весь набор его отпечатков. Можно было упереться быком, но факты налицо.

Пока они спускались по лестнице, Саша поймал полный сочувствия взгляд Бони, на что он даже успел выдавить улыбку в ответ. Все бы ничего, но в комнате безопасности комплекса у него изъяли "мини грипп" с белым порошком. Мина при этом сделала круглые удивленные глаза.

Когда ребята из органов Внутренних дел (это выражение у Саши всегда ассоциировалось с женскими гениталиями) обронили фразы, содержащие сроки в долгосрочной перспективе, Саша вспомнил свой первый импульс: он хотел встать и уйти, когда Мина нюхала порошок. Теперь он пытался понять, какие аргументы перевесили этот порыв.

Развязка оказалось интересной: когда ребята из органов отправились производить обыск Сашиной машины, в дверном проеме появилась блестящая от геля голова Бони. Сюжет прорисовывался уже совсем в другом ракурсе, но более предсказуемом для Саши. И вот он стоял перед тем же Боней, как и десять дней назад, но с чувством глубокой благодарности на лице к собеседнику.

– Не благодари, Саш! Ты же понимаешь, я случайно здесь оказался.– Боня с проникающим откровением смотрел в Сашины глаза.– Чисто случайно ребята оказались из числа моих клиентов. Тебе повезло…

– Вне всякого сомнения, сегодня счастливый день!– Саша был серьезен как никогда.

– Вот видишь… А представь, как был бы продуктивен наш альянс! Казалось бы, из безвыходной ситуации мы выбрались… совместно!

– Совместно, да!– согласился Саша.– Это даже к чему-то обязывает…

Он это произнес, чтобы удостовериться в следующей фразе собеседника.

– Просто…, когда встанешь перед выбором, – Боня вновь усыплял, а следующее было как поцелуй перед сном: – Вспомни об этой небольшой услуге.

– Да уж, не забуду. А сейчас спешу, извини! Брат ждет.

Дэн действительно звонил несколько раз в тот момент, когда Боня жестикулировал перед ребятами из органов, разравнивая ситуацию.

– Бл…дь! – вырвалось у Саши, и он хлопнул по рулю, сев в автомобиль.

– Подождешь немного, брат?– спросил Саша, когда все-таки дозвонился до него Дэн.– Заминка была…

– Уже?– рассмеялся искренне брат.– Ты, главное, не спеши: дорога скользкая, канавы глубокие…

– Скоро буду!

Застоявшийся мотор ровно загудел, корпус слегка вздрогнул, и Саша помчался в капсуле из стекла, пластика и металлических сплавов навстречу плотной стене дождя и неминуемо надвигающимся событиям.

*

По теории немецкого социолога Макса Вебера лидеры бывают трех типов: традиционные (цари, князья, вожди племен), рутинные – выбираемые голосованием на новый срок, и харизматичные, чей приход к власти стал апогеем бунта или гражданской войны. Папаша Дениц сочетал в себе все три критерия этой теории.

Вне всякого сомнения, он был традиционен: явно признанный авторитет среди ему подобных преступных элементов. Появившись в городе после очередного отбытия наказания, он столкнулся с негативной реакцией со стороны действующего на тот момент лидера. Грянула не гражданская, но война, которая походила скорее на кровавую бойню.

Конечно, Папаша Дениц вышел из нее победителем и, соответственно, – новоиспеченным вождем. Такая аналогия с командующим подводными силами морского флота третьего Рейха также была не случайна. Дерзкие нападения бойцов на врагов Папаши были схожи с нападениями "волчьих стай" реального адмирала Деница.

Но история циклична и пестрит своими громкими повторами. Экспансия влияния Папаши подобно бубонной чуме стремительно распространилась на соседние регионы, безжалостно поглощая чужие интересы. Против его самого и "волчьих стай" выдвинулись совсем другие силы. Конкуренты при поддержке силовых структур. Папаше был объявлен тотальный террор. Как и в последних морских сражениях Второй мировой, раздробленную пехоту Папаши уничтожали превосходящими силами. Когда бригады Папаши совсем истощились, он частично пересмотрел свое мировоззрение и принял решение: согласно модной на тот момент тенденции начать работу… с представителями власти. Чья власть становилась уже безграничной.

Саша знал Папашу с детства, результатом знакомства стала бурная молодость Дэна. Пока последний отбывал наказание, Папаша при встрече производил едва заметный кивок головы и легкое подергивание губ. Такого приветствия ему было достаточно. Сашу это тоже устраивало.

Как стандартный вожак, Папаша был человек действия. При этом, действуя на грани безумия, он не потерял инстинкт самосохранения, как принято среди лидеров. Это подтверждал и тот факт, что Папаша был еще жив. И был почти неприкасаем благодаря контактам с верхушкой представителей власти. При такой конъюнктуре он сохранил и классические черты: абсолютную нетерпимость к противоположным точкам зрения других людей, идущим вразрез с его мнением, и… предательству. Что несколько противоречило его поступкам.

Папаша был высокий, абсолютно лысый и достаточно крепко сбитый. Выходя из турецкой парилки бани, которую Саша регулярно посещал, он и увидел крепкую фигуру Папаши за Сашиным столом. Крепких тел в бане было достаточно, но не каждое было шедевром тюремного бодиарта. Саше же всегда татуированные тела напоминали моющиеся обои.

– Искандер!– губы Папаши растянулись в улыбке, которая никак не гармонировала с холодом синих глаз.– Здравствуй!

– И я рад встрече…– Пожав сильную руку, Саша сел напротив, попивая безалкогольное со вкусом ржаного хлеба.

Трое крепких парней рассредоточились в метре от стола. Из-под их легких рубашек в районе брючных поясов выпирали невидимые, но угрожающие предметы ведения войны. Папаша был неисправим, все в его пользу: баня – ни оружия у общей массы, ни микрофонов, ни телефонов с многопиксельным запоминанием. Внезапность.

– Давно не виделись, Искандер!– Он снова улыбнулся, взглянув на свет сквозь бокал с вином.

– Я тоже успел соскучиться. – Саша догадывался о предстоящей теме разговора.

– А Дэна еще дольше не видел… – И Папаша снял пробу с вина.– Как он, кстати?

– Через десять дней поеду встречать.

– Десять дней… Мне много раз оставалось десять дней. И так же мои близкие считали эти дни… Это лишний раз подтверждает, что они – близкие – наказаны вместе с нами. Десять дней…– Папаша был склонен к своеобразной философии.– Как время летит… Для кого-то тянется… Ход времени – наш медленный убийца. Не находишь?

– В смысле?

– В общем, в общем… – Папаша рассмеялся.– Знаешь, сейчас вспомнил, как познакомился с Дэном!

Саша тоже позволил себе ухмылку, вспомнив ситуацию.

– Он "надломил" мои "котлы" на вечерине, в суматохе… А через двадцать минут впарил моему близкому.

Они рассмеялись. Фишка была в том, что Дэн продал часы нижестоящему, чем Папаша, в иерархии, но близкому человеку. Когда Папаша увидел на руке своего подчиненного часы с бриллиантами, но отсутствующие на его руке, на их законном месте, он был удивлен. Так они и познакомились. После этого они неоднократно проворачивали кривые сделки.

– Всегда ценил в тебе трезвую голову и аналитический склад ума.– Папаша цедил вино словно небесный нектар.– Ты же понимаешь, почему я здесь?

– Не трудно догадаться…

– Дэн, конечно, парень с головой, – продолжал вещать Папаша, – и вполне возможно, что он смог наладить деловые отношения с необходимыми людьми. Но он не смог бы проложить маршрут!

– А ты недооцениваешь его…

– Ни в коем случае! – Папаша вдруг заерзал, переходя на абстрактные личности.– Они, они же, как падальщики…, ничего сами сделать не способны. Им легче готовое отнять, ты же знаешь, это не так и сложно!

– Ну и?– Саше опротивел этот хлебно-ржаной разговор.

– Ну и вдруг все сложится так, что у вас загорится земля под ногами…– Папаша наклонил голову вбок.– Ты приди ко мне, Искандер! Все решаемо…

– Не знаю, будет ли мне с чем прийти…

– А ты помножай, покубатурь – может, что-то и срастется… А сейчас, извини, много дел!

Папаша поднялся. Вместе с его рукой с трудом оторвались от стола массивные квалитетные часы известного бренда размером с канализационный люк. Дениц, как трейдер с Wallstreet, тратил деньги на дорогие часы и автомобили.

Сидя в египетской парилке, Саша ухмылялся над словами Папаши, говорящем о "падальщиках" в третьих лицах. Своим появлением он подтвердил, что сам является таковым.

Нет смысла упоминать обо всех контактах, внезапная насыщенность которых за две недели превзошла то количество, которые были у Саши за время отсутствие Дэна. Но на некоторых надо остановиться, так как они имеют прямое отношение к будущему развитию событий.

Паша Детский появился в кафе, когда Саша коротал время за двойным кофе, ожидая компаньона по одной из сделок. Детский с сотоварищами бесцеремонно уселись за столик. Саша захлопнул лаптоп и с выжидающим лицом взглянул на лидера троицы. Ему становилось интересно – в какой интерпретации будут поступать предложения с учетом индивидуума, сидящего перед ним.

Детский представлял собой странное сочетание инфантильности и безграничной нечеловеческой жестокости. В свои тридцать он одевался как фанат группы "КrisKross" и имел физиономию второгодника, застрявшего в седьмом классе общеобразовательной школы. И при всем при этом его руки, как у палача, были в крови по локоть.

– Привет!– раздался детский дискант, пробивающийся сквозь блуждающий во рту "ChupaChups" (преданный "друг" Паши).

– Может быть!– ответил Саша. – Вообще-то я жду человека.

– Это займет "децл" времени, – с ухмылкой заявил Сквозняк – правая рука Детского.

Саша иногда размышлял о распределении ролей в группе Паши и даже представлял их в работе.

– Ладно, у вас пять минут! Затем расстанемся по любви…

– Ты же знаешь, кого мы сейчас представляем и зачем мы здесь?– пропустил мимо ушей Сашину фразу Детский.

– Зондеркоманду из Дахау?

Усталый – еврей по национальности – поерзал на кресле.

– Может, сам продолжишь?– надул губы Детский.

– С чем, с "ChupaChups"– ом?

– Ты давай осторожнее!– сунул свой прыщавый нос Сквозняк.

– Тебе не стоит так грубить, – продолжил Детский.– Наш работодатель интересуется, сколько надо тебе и твоему братцу, чтобы вы подвинулись, а еще лучше, чтобы уступили место серьезным людям?

– Мы же не в трамвае, – ответил спокойно Саша.– И Ледяной не инвалид, хотя, раз прислал говорить тебя…, то я не исключаю такой возможности.

Произнесенное вслух имя работодателя заставило этих чернорабочих ерзать еще больше на своих креслах. Ледяной прославился тем, что во времена, когда представители малого и среднего бизнеса облагались налогом, он, обливая свои жертвы водой, ставил их сушиться в морозильник.

– Поверь мне,– голос подал Усталый, – люди иногда очень быстро расстаются со своими устоявшимися убеждениями!

Саше он всегда казался самым приличным. Но теперь Усталый своей тирадой только подтвердил, что у них интеллект один на троих.

– Это угроза?

– Нет! Предсказание будущего…

– А вы группа отшельников – оракулов, странствующих с миссией…– Саша не договорил, обратив внимание на Детского, который застыл, глядя ему за спину. Саша оглянулся и увидел мультяшный видеоклип, транслируемый по большой плазме. – О-о-о! – невольно вырвалось у него, и, собирая вещи, он добавил:– Я знаю, как связаться с вашим работодателем… А сейчас отдыхайте и не отказывайте себе ни в чем!

Когда тебя загоняют в угол, инстинкт самосохранения иррационально толкает тебя в свободное пространство. Если оно существует. Но и там ты в каждом человеке видишь врага, пытаясь угадать, что там под маской расположенности и участия: человек это или чемодан с двойным дном. Все зависит от интуиции, которую Саша считал чем-то эфемерным и дождливо-размытым.

Поэтому при встрече с Толей Молотком Саша отнесся к нему предвзято, с осторожностью. Объяснить, почему "Молоток", можно тем, что он занимался в свое время боксом. Он также давний товарищ Дэна, но камнем преткновения в их отношениях стал Папаша. Который считал, что Толик пагубно влияет на светлую голову Дэна, хотя на самом деле было все наоборот. Толя впервые в жизни не стал стучаться в стену (а именно в мировосприятие Дэна), забыв о своем прозвище.

Толик уехал в Европу, где занимался маркетинговыми исследованиями для одной состоятельной фирмы, но был уличен в промышленном шпионаже. За что отбыл недолгое заключение. И вернулся.

– Сашка!– раздалось за спиной, и, оглянувшись, Саша увидел Молотка у входа в бассейн "Дельфин".

Толя всегда элегантно одевался. Сейчас он был в длинной "шкуре" и деловом костюме; очки частично скрывали кривизну носа.

– Ну здравствуй! – Он, казалось, был искренне рад встрече.

– Привет!

– Поговорим?

– Давай…

– Я сразу к делу,– Толя закурил, выдыхая в Сашину сторону дым.– Знаешь же, что за возня началась?

Саша кивнул.

– Мыши позавидуют… – Молоток плюнул на подмерзшую лужу и продолжил. – Знаешь, как я отношусь к Дэну, несмотря ни на что…

Саша снова кивнул.

– На фоне глобального экономического спада действующая ветка Дэна является очень аппетитным куском для всех, так что…

– Что?– Саша не терпел пауз.

– Не оставляй его одного… Эти крокодилы уже точат зубы, даже не скрывая этого.– Толя "отстрелил" в сторону окурок от сигареты.– И будет трудно… Я помогу, если…

– Если что, Толя?

– Если вы придете ко мне первому, – Молоток пожал плечами. – Как только вы обратитесь к кому-то из "них", будете на несколько порядков слабее, тогда я не смогу… И еще!

– Еще?– эхом повторил Саша.

– При условии: не должно быть никакой наркоты.

– Я понял, Толя.– И Саша пожал его крепкую руку.

Встреча Молотка именно в эти дни породила в Саше сомнения в его искренности. Толя интеллектуально в разы превосходил таких претендентов на шкуру неубитого медведя, как Ледяной и Папаша. Но эти могли легко подобрать кадры из болтающихся по городу без дела грамотных специалистов в вопросах менеджмента и экономики. Тем более, что проект "ветки" только поверхностно касался сферы сложных наук и цифр. Но эти маргиналы клинически не могли справиться с проектом Дэна без специалистов. Хотя, скорее всего, очень хотели бы. Ведь там, где большой прирост капитала, у патологически жадных людей возникает необходимость управлять всем собственными руками.

*

За неделю до освобождения брата встреча с Каролин оставила в душе Саши след мрачной неясности. Она очень хотела встретиться и без каких-либо условностей спросила:

– Ты знал про эту французскую шлюшку?– Когда она нервничала, сдувала со лба спадающую челку.

– Здравствуй, Каролин…

– Какая наглость! Она пишет ему, называя при этом Сладким перчиком!– Челка вновь взлетела вверх.– Нет, бл…дь, каково тебе это?

– Может, стоит успокоиться и разобраться во всем?– миролюбиво беря руки Каролин в свои, сказал Саша.

– Разобраться в чем? – она взвизгнула.– Какую именно из частей его тела она называет "перчиком"? Саша! Это что, юмор у тебя такой?

– Нет… Но я тебя знаю как адекватного человека, способного разобраться в любой ситуации…

– Слушай… Я читала письмо! И там нет никакой двусмысленности, все предельно ясно! Но я, как человек, заботящийся о целостности и благополучии семьи, дождусь от него объяснений… Но только если они будут вразумительны и четко обоснованны.

Здесь она подняла вверх ладони, жестом давая понять о конце дискуссии. Затем кивнула головой, и к ним подъехал "Lexus". Каролин с достоинством села, и автомобиль укатил. Кто сидел за рулем джипа, Саша не видел. Да он и не стремился увидеть – нетрудно спрогнозировать роль водителя в подобной ситуации.

Через доли секунд припарковалась BMW, полностью тонированная, и из нее выгрузились крепкие парни. Одного из них – Гену-Пацифиста – Саша знал отлично. И он приготовился к восприятию демонстрации эксклюзивных понтов.

Гена начал свое восхождение со спекуляции. Он спекулировал на всем. Начиная с фирменных шмоток, когда их катастрофически не хватало. Информацией, причем любой – от наколок для воров и грабителей до компроматов на представителей высших эшелонов власти. Спекулировал отношениями… В общем, Гена в любой ситуации получал свою маржу.

Был момент, когда Гена прибился к одной из преступных группировок и нарушил один из основных постулатов, и, вопреки всех правил, теперь просто отрабатывал свой поступок.

– Шура, Шура, Шура… – пропел Пацифист, глядя вслед уезжающему Lexus-у. – Что, Каролин не так уж и кристально чиста?

Сбоку от Гены хмыкнул парень с вмятым в лицо носом.

– Ну да, ты же знаешь все о чистоте отношений!– Саша плюнул в сторону.

– Ты о чем сейчас?

– О чистоте отношений с органами.

Теперь усмехнулся другой парень, но осекся под взглядом Гены.

– Никто не идеален!– спокойно заявил он.– А знаешь, почему?

Саша молчал, глядя в Генины глаза, отражающие неон магазинных вывесок.

– Потому что идеальные все – в земле!

Саша лишь сжал губы в улыбке, поражаясь формулировке оправдания.

– Бас!– крикнул Гена одному из сотоварищей.– У тебя там, в "Некрополе" найдется пару мест для Шуры с Дэном?

Лицо Баса, обезображенное шрамами и "избытком" интеллекта, просветлело, и он прохрипел:

– Для своих всегда есть лучшие места. Со скидкой! Под академиками и профессорами…

– Слышишь, Шура? С видными людьми и лежать легче…– Гена усмехнулся.– Буквально утопать в славе можно!

– Ты для себя там что-нибудь забронируй!– усмехнулся Саша.– Тем более, что уже прославился… А мне известность ни к чему. Что хотел?

– Продайте бизнес! У меня и покупатель хороший есть.

– А не подавишься?– Саша сжал зубы.

– Нет!– ответил Гена с уверенностью. – А вот вы не вытяните – слабенькие вы… Механизм запущен, перемолотят вас шестеренки в порошок! А так и грудь в крестах, и при деньгах, или…

– Что?

– Придется делить жилплощадь с лауреатами! А Каролин…– Гена сплюнул сквозь зубы.– А знаешь, что говорили софисты?

– Ну, поведай, философ ты наш…

– Существовал древний софизм «Рогатый»: "То, что ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рога, следовательно, ты их имеешь".

– Софисты были мастерами ложных умозаключений! – Саша нервно засмеялся.– Ну а ты-то сам ничего не терял?

– Да, смешно, – медленно проговорил Пацифист, оглянувшись на едва сдерживающих смех спутников. Он обернулся, и глаза его просветлели. – Рога ведь тоже разные: такие, что отросли у Дэна, означают, что его имеют, а я… – он сглотнул слюну, – я сам имел!

Саша рассмеялся во все горло, пугая спешащих мимо прохожих. Затем сказал, глядя в глаза собеседнику:

– Ты недальновиден, ведь тебя загнут, держа за эти рога, только переступишь порог того заведения, куда ты так не хочешь попасть!

Гена дернулся, но его остановили парни. Саша, прищурившись, выдержал этот всплеск эмоций. Затем проводил взглядом отъезжающую BMW. Сев в машину, он позвонил на самую популярную радиостанцию и заказал песню "для Гены" и, пока ехал, с удовольствием подпевал: