Секта. Чёрная метка

Артём всегда любил скорость. Когда ветер в лицо. Когда чувствуешь свободу. Когда адреналин фонтаном бьёт в кровь, а кровь стучит в висках. На резких спусках захватывает дух. На крутых поворотах играешь со смертью, на обгонах, уходя на свою сторону за секунду до столкновения со встречным авто, чувствуешь себя хозяином жизни. И плевать, что эта жизнь принадлежит не только тебе. Главное – ты крут. Что может быть важнее для избалованного сынка успешного бизнесмена в неполные двадцать лет?

Артём принадлежал к так называемой золотой молодёжи – мажор, извините за бранное слово. Ещё со школьной скамьи начал пить, кутить, бездарно прожигать жизнь. Не любил и не хотел себе ни в чём отказывать. Кальянная, ночные клубы, уличные запрещённые гонки – вот и весь короткий список интересов. Ну и конечно девушки, хотя это как раз нормально для представителя любого социального класса.

Отец Артёма Павел Сергеевич смотрел на это безобразие пусть и отрицательно, но довольно снисходительно. Под настроение ругал, наказывал, лишал карманных денег, но про себя радовался, что сын не подсел на наркоту и не творит полный беспредел. Всё остальное мелочи. Пусть оторвётся пока молодой. А там, дай срок, перебесится и возьмётся за ум. Вот тогда уже можно будет вводить сына в семейный бизнес и подумать о женитьбе. Благо имеются на примете выгодные партии.

А сейчас пусть учится. Это было одним из условий, выдвинутых Павлом Сергеевичем сыну. Пока Артём успешно сдаёт сессии, отец закрывает глаза на его безобидные шалости. Данное соглашение устраивало обе стороны.

Стрелка на спидометре показывала сто сорок километров в час. Для нового BMV это был далеко не предел. Даже грешно «ползти, как черепаха» на такой машине по ровной, словно бильярдный стол, московской трассе, по которой ездил сам Путин. Артём накинул ещё десятку сверху, чтобы накругло. Вот теперь стало больше похоже на правду.

Мужчина в камуфляжной одежде и корзинкой в руках появился на дороге абсолютно неожиданно, да ещё в неположенном для перехода месте. Даже не успев ещё оценить ситуацию, не задумываясь, на одних рефлексах Артём ударил по тормозам, одновременно выкручивая руль в сторону в слабой надежде избежать столкновения. Машину вынесло в кювет и со всего маху припечатало в дерево.

Последнее, что успел запомнить Артем, прежде чем потерять сознание, – широко распахнутые глаза грибника и белое как мел лицо, обрамлённое колючей рыжей щетиной.

1 глава

На меня красными сонными глазами молча смотрел капитан полиции Кирилл Олегович Бореев. Под его тяжёлым взглядом я чувствовал себя неуютно, некомфортно, проще говоря, отвратительно стыдно. Вдобавок ко всему у меня ужасно болела голова, измученное тело просило покоя, желательно в горизонтальном положении, а сознание кошмарило так, словно это я убил старушку-процентщицу. Умом, конечно, понимал, что ничего преступного, кроме обильного возлияния, я вчера не совершил, но пакостное состояние души твердило об обратном. Вот такое у меня похмелье. С пьянками надо завязывать, не мальчик уже.

– Больше не буду, – обдирая шершавый язык об сухое небо, клятвенно пообещал я.

Капитан мне не поверил. По глазам вижу. Ну и ладно, переживу. Главное, этот день продержаться.

– С утра по зеркалу такие ужасы показывали… – отвернувшись от своего отражения и включив кран, я плеснул в лицо пригоршню прохладной воды.

Стало заметно лучше. Ещё бы бутылочку холодного пивка, но чего нет, того нет. А в магазин бежать особого желания я не испытывал. К вечеру само пройдёт.

Умывшись и по возможности приведя себя в относительный порядок, прошёл на кухню. Хотел было сварить кофе, но за отсутствием желания, кофеварки и самого продукта ограничился крепким сладким чаем. В животе требовательно заурчало. Чувство голода накатило неожиданно и беспощадно. Пришлось на скорую руку сварганить яичницу с остатками вчерашней колбасной нарезки. Есть Бог на свете – не позволил закуске закончиться раньше спиртного.

После завтрака почувствовал себя почти живым. Вот теперь можно немного отдохнуть, лёжа на диване перед телевизором.

Звонок мобильного раздался, когда я утомлённый вчерашним возлиянием и умиротворённый утренним чревоугодием мирно задремал под фильм ужасов не самого лучшего качества и перевода. В таких случаях мой отец всегда говорил: «Третий сорт ещё не брак». Я, пожалуй, с ним соглашусь.

Тем временем телефон настойчиво продолжал играть весёлую песенку студента. Нагло игнорирую. Два пальца об асфальт, что звонят с работы, а у меня, на минуточку, отпуск. Первый за два года и тот всего на две недели. А что это значит? Правильно. Имею законное право послать всех к чёртовой матери.

– Слушаю. – недовольно пробурчал я в динамик телефона.

Да, вот такой я бесхарактерный, слабовольный человек. И что самое обидное, все об этом знают и самым наглым образом пользуются.

– Здравствуй, Кирилл. Как отдыхается? – спросил меня некто голосом моего непосредственного начальника – подполковника Сабурова. – С днём рождения тебя, кстати.

К слову говоря, это и была основная причина моей вчерашней пьянки.

– Спасибо, – пусть не совсем искренне, но зато согласно правилам этикета поблагодарил я. – Когда за премией зайти?

– Можешь хоть сегодня, – радостно зацепился за мои слова подполковник.

Я мысленно чертыхнулся. Язык мой – враг мой. Знал ведь, что начальник не просто так позвонил. И сам же дал ему повод развить тему. Чем опытный опер не преминул воспользоваться.

– Через час жду тебя в моём кабинете.

Это значит, бульбец Титанику. Отпуск накрылся медным тазом. Ну, не гадство ли? Такой подставы от Сабурова я не ожидал. Хотя кого я обманываю?..

– Пётр Семёнович, а может, ну её, эту премию? Выпейте с ребятами за моё здоровье, оно лишним не будет, – без особой надежды на успех я предпринял последнюю попытку спасти оставшиеся дни праздного безделья.

– Бореев, хватит паясничать, – разозлился шеф. – Я тебе не шутки шутить позвонил. Дело серьёзное.

– Буду, – пришлось обречённо пообещать в трубку.

Большего на данном этапе подполковнику от меня было не нужно. Не прощаясь, он завершил разговор. Я нехотя встал с любимого дивана.

– Извини, друг, работа. Как-нибудь ещё встретимся.

Мне собраться, что голому подпоясаться. Опять же живу я в двух шагах от управления. С одной стороны, это, конечно, бесспорный плюс – с утра можно подольше поспать, сэкономить деньги на проезде, в обеденный перерыв добежать до дома, да много всего. Но есть и минусы. Куда без этого? И самым главным из них было то, что я абсолютно всегда опаздывал на работу. Те пару раз, когда я умудрился прийти вовремя, можно отметить красным днём в календаре и отмечать как всероссийский праздник с демонстрациями, народными гуляньями и плясками под гармошку.

Сегодня на один такой праздник могло быть больше. Аж за десять минут до назначенного срока я, как учили, деликатно постучал в дверь и, не дожидаясь ответного «входите», завалился в кабинет высокого начальства.

– Проходи, Кирилл, присаживайся, – вместо приветствия подполковник кивнул на массивный деревянный стул, едва завидев мою помятую физиономию в дверях. Я в свою очередь тоже не стал блистать правилами этикета. Здоровались уже сегодня, пусть и заочно. —Всё понимаю – отпуск, праздник… Но дело серьёзное, и кроме тебя поручить его некому.

Я удивлённо приподнял бровь. Литературно выражаясь. Управлять бровями по отдельности у меня не получалось поэтому поднялись сразу обе образовав на лбу глубокие горизонтальные морщины. Признак не дюжего ума, между прочим. По крайней мере, мне хотелось так думать. Однако суть не в этом. На моей памяти, а на неё я пока, тьфу-тьфу, не жалуюсь, Сабуров ещё никогда ни перед кем не извинялся. И уж тем паче не раздаривал комплименты.

– Только на доску почёта меня вешать не надо, – я решил изобразить природную скромность.

А вот у подполковника бровь поднялась одна. Блин, даже завидно.

– Никто и не собирался, – спустил меня с небес на землю Пётр Семёнович. – Просто один ты у меня остался. Все остальные при деле.

Понятно. Всё как всегда. Весь отдел в запарке, работают с утра до вечера, семью лишь по скайпу видят, питаются казённым сухпайком да стирают носки в раковине туалета. А капитан Бореев уже третий день без дела мается, пьёт водку от скуки и мечтает, чтобы его вызвали на работу. Уволиться, что ли?

– И как вы без меня раньше справлялись? – хотел было спросить я, но вместо этого по-деловому серьёзно поинтересовался. – Что за дело?

–Ты бизнесмена Сорокина знаешь? – начал издалека начальник.

Я покопошился в пыльном чердаке своей памяти. Хотя чего там было копаться? Город у нас маленький, даже до миллиона жителей не дотягивает, конечно же, я его… не знал. О чём и сообщил начальству.

– Не суть важно, – отмахнулся от моих слов подполковник. – Познакомитесь.

Всё, шутки закончились. Я собрался с мыслями, сконцентрировался и приготовился внимать каждому сказанному слову.

– Вчера Артём Сорокин, сын упомянутого мной бизнесмена, попал в ДТП, – стал вводить меня в курс дела Сабуров. – Мчался, лихач, на бешеной скорости по трассе, поздно заметил грибника на дороге, ну и вылетел в кювет пытаясь избежать наезда.

– Что с пешеходом? – обеспокоенно поинтересовался я.

Пётр Семёнович как-то странно на меня посмотрел. Я ответил невозмутимым честным взглядом глаза в глаза. Мне стесняться нечего. В том, что я больше переживал за обычного человека, чем за избалованного сынка богатенького папаши, я ничего предосудительного не видел. По большому счёту мне на всех этих мажоров плевать с самой высокой колокольни, пока они держатся в рамках закона. А уж коли нарушили – не обессудьте, почту за честь лично сопроводить за решётку.

– Нормально, – успокоил меня начальник. – Мужик отделался лёгким испугом и штрафом за переход дороги в неположенном месте.

– Ну, это мы умеем, – скорее в силу привычки съязвил я. После дополнений шефа грибник перестал быть для меня жертвой происшествия. – В чём гвоздь программы? Насколько я понимаю, расследовать ДТП – не наш профиль. Или за время моего отсутствия служебные обязанности успели переписать?

– Вечно ты, Кирилл Олегович, бежишь впереди паровоза, – пожурило меня руководство.

Тревожный звоночек. Бывалые сотрудники знали, что обращаясь к подчинённым по имени отчеству, Пётр Семёнович тем самым выражал им крайнюю степень своего недовольства. Я уловил настрой шефа и выпрямил спину параллельно спинке стула. Сабуров это любит.

Мои телодвижения не остались незамеченными. Подполковник сменил гнев на милость.

– Коллеги из ГИБДД на месте происшествия обратили внимание на отсутствие тормозного следа. А это значит, водитель либо совсем не тормозил, либо тормоза не сработали. И что уж совсем странно – Артём забрал машину с плановой диагностики.

– И тут же решил протестировать её сам?! – ну не смог я удержаться и не вставить своего комментария.

– Возможно, – отмахнулся Павел Сергеевич. – Машину увезли на экспертизу. Сегодня утром пришёл отчёт – гибкий тормозной трос перекушен возле тормозного бачка. Вот, можешь ознакомиться.

Шеф протянул мне листок отчёта за подписью эксперта. Я бегло пробежался глазами по тексту, всё так, как и сказал Сабуров. Попытка убийства – это уже наш профиль.

– Враги у парня есть? – с умным видом я задал глупый вопрос.

– Вот это ты и выяснишь, – распорядился Сабуров и дал вводную. – Артём Сорокин сейчас в больнице. Навести, поговори, всё выясни. И апельсины с яблоками купить не забудь.

Ага, сейчас, бегу и падаю. Он там, небось, икру чёрную ложками трескает, а я ему на последние отпускные фрукты покупать буду?! Перетопчется.

От Сабурова я вышел с мечтами о пиве и ворохом сумбурных мыслей в тяжёлой похмельной голове. Это кому же так успел насолить молодой парень, что его вознамерились убить? Или это было предупреждение Сорокину-старшему? Вполне вероятно, бизнес – дело тёмное и зачастую кровавое. Для версии сойдёт. Что ещё? Пока ничего. Шеф прав, надо допросить Артёма и только после этого делать выводы.

Пора за работу.

Больница, в которой лежал Сорокин, находилась в другой стороне города. Машину по понятным причинам я брать не стал, ограничившись общественным транспортом. Мы люди не гордые, так тоже могём. Хотя пришлось и помучаться. Сами посудите, в моём состоянии почти целый час стоя трястись в битком набитом душном автобусе – целый подвиг. И тянет он если не на орден, то хотя бы на медаль.

Всю дорогу я мысленно подгонял черепаху-водителя и мечтал поскорее выбраться из этой душегубки. Оказаться там, где есть тенёк и свежий воздух.

Мечты имеют свойство рано или поздно сбываться. Моя оказалась не исключением.

Едва автобус открыл свои двери на нужной мне остановке, я весь мокрый как мышь и красный как рак выбрался из его удушливого чрева и скорым маршем пошустрил в близстоящий универсам. Ибо там был кондиционер.

Уже в магазине, чуть отдышавшись и придя в себя, понял, что выбрал не ту профессию. Надо было идти работать продавцом. Тут у них всегда как дома. Зимой тепло, летом прохладно и мухи не кусают. А я бегаю как дурак по городу, преступников ловлю. А они, гады, словно нарочно выбирают для своих тёмных дел самую паршивую погоду. В дождь, снег, жару и холод, да ещё зачастую ночью. Пересадил бы всех, чтобы нормальным людям жить не мешали.

Собрав всю свою волю в кулак, я невозмутимо прошёл мимо холодильников с пивом, чуть дольше задержался возле полок с квасом и решительно подошёл к ларям с мороженым. Это именно то, что мне сейчас надо. Взял два пломбира и на кассу.

Касса работала всего одна, но за отсутствием наплыва покупателей очереди не было. Передо мной стояла лишь пожилая женщина с буханкой хлеба, да молодой парень лет двадцати, набравший целую корзинку фруктов и большой кухонный нож в придачу. Вот за что мне и нравились современные магазины – здесь можно было купить всё, от муки до сковородки.

После уютной прохлады магазина удушливый летний день показался мне особенно жарким. Я удобно устроился на лавочке, стоящей в тени раскидистого тополя, и, тоскливо поглядывая на серую пятиэтажку больницы, без всякого удовольствия съел мороженое. Работать не хотелось, хоть стреляйся. Редко у меня такое, но временами накатывает. В данном случае наверняка свою роль сыграл не догулянный отпуск. Тело только-только расслабилось, разум настроился на позитив, и на тебе… Кругом одна подстава.

Тянуть время дальше смысла не было.

Отделение травматологии, где лежал Артём Сорокин, я нашёл без труда. Номером палаты со мной охотно поделилась дежурившая на посту медсестра, едва завидев мои документы, и даже проявив сознательность предупредила:

– У больного сейчас посетитель.

– Спасибо за информацию, – вежливо улыбаясь, поблагодарил я и пошёл по коридору, внимательно изучая таблички на дверях.

А вот и нужная мне палата. Хотел было войти, но решил повременить. Шибко интересный разговор велся по ту сторону чуть приоткрытой двери.

– Артём, ты действительно не понимаешь насколько всё серьёзно? – эмоционально вопрошал картавый юношеский голос.

– Вот именно, что понимаю, – резко ответил второй парень.

– Они от своего не отступятся, – наседал первый.

– Не захотят по-хорошему – заявлю в полицию, – уверенно парировал упомянутый Артём. Видимо, он и был тем самым Сорокиным.

– Тебе следует поговорить с учи…

– Я сам решу, что мне делать, – перебил картавого Артём. Как всегда на самом интересном.

– Как знаешь, – прекратил безрезультатный спор оппонент, хотя согласия в его голосе я не расслышал. – Выздоравливай.

Дверь в палату неожиданно распахнулась, и я, нос к носу, столкнулся с парнем из магазина, что стоял в кассу впереди меня. Теперь понятно, кому он фрукты покупал.

Я посторонился, дав ему выйти. Молодой человек прошёл мимо, не одарив меня даже взглядом. Словно я пустое место. Даже задело. Что за нравы у современной молодёжи? Мы, конечно, в своё время тоже паиньками не были, но людей замечали.

Ну да на нём свет клином не сошёлся. Я-то пришёл к Артёму.

Зашёл в палату к больному. Сорокин-младший посмотрел на меня с немым любопытством во взгляде. Выглядел парень неважно. Нездоровая бледность красивого породистого лица, синие круги под глазами, большой пластырь на лбу и перевязанное предплечье правой руки. Поверишь, что в больнице зря не держат.

– Добрый день. Капитан Бореев Кирилл Олегович, – представился я. Даже приятно стало, что на фоне его невоспитанного товарища я весь из себя такой вежливый. – Артём Павлович, я так понимаю?

– Угадали.

Казалось бы, прозвучало высокомерно и вызывающе, но именно, что казалось. По глазам, по выражению лица, даже по самой интонации было ясно, что парень просто иронизирует. Не со зла, плохого настроения или желания обидеть, а в силу своей манеры разговора. Возможно, кого-то это может и обидеть, но только не меня, ибо я сам был любителем подобного жанра.

– Профессия такая, – я пожал плечами и без спроса занял один из двух стульев, стоящих в палате.

Про саму палату вообще разговор отдельный. Одноместный люкс двумя словами. В более подробное описание можно включить жалюзи на окнах, кровать, стол, два уже упомянутых мной стула, прикроватная тумбочка, двухстворчатый шкаф-купе с зеркалом во всю дверь, небольшой кожаный диванчик и громадная плазма на стене. Честно, не знал, что в нашей больнице может быть всё настолько кучеряво. Определённо, не для простых смертных палата.

– А это что за дверь? – поинтересовался я, кивнув в сторону.

– Ванная комната и санузел, – проинформировал Артем, не сводя с меня своих светло-серых насмешливых глаз.

– Совмещённый что ли? – я постарался придать голосу как можно больше удивлённого возмущения.

– Сам в шоке, – подыграл мне молодой человек.

Определённо, этот парень мне начинал нравиться. Но я сюда не в остроумии упражняться пришёл.

– Это кто такой был? – спросил я, имея в виду только что вышедшего парня.

Артём меня понял.

– Вениамин Шилов, мой одногруппник.

– Интересный у вас был разговор. О чём, если не секрет?

– Секрет, – отбрил меня Артём и тут же пристыдил. – Подслушивать, между прочим, не хорошо.

Ну, прям моя бабушка, та тоже так всегда говорила. Ладно, с этим позже.

– Тогда давай по делу. Машина твоя?

– Отца, – отрицательно мотнул головой Сорокин-младший. – С утра попросил из сервиса забрать.

– Сам попросил? – уточнил я.

– Какая разница?

– В принципе, никакой. Но всё же?

– Отец. У него деловая встреча была, ему некогда.

Вот тут уже был явный сарказм. Недолюбливал сынок папашу. Знать бы еще за что, и взаимно ли?

– Ты уже знаешь, что тормоза в машине были испорчены?

– Слышал, – Артём потянулся к пакету с фруктами, достал красное наливное яблочко и, просто обтерев его краем простыни, с аппетитом откусил. – Угощайтесь.

Я отказался. Не люблю яблоки немытые.

– Автомеханик, который занимался вашей машиной, арестован.

– За что? – возмущённо удивился парень, тем самым заработав ещё один плюсик. Любой другой представитель его братии пропустил бы сказанное мимо ушей. Небожителям нет дела до простых смертных.

– За попытку убийства, – я не видел смысла скрывать очевидные вещи. – Как думаешь, кого хотели убить, тебя или твоего отца?

– Что за чушь?

Артём старательно избегал смотреть мне в глаза. К гадалке не ходи, что-то знает, но молчит. И ещё меня сильно смущал нож. Вон он лежит на дне жёлтого полупрозрачного пакета. Уж не в целях ли самообороны Вениамин присовокупил его к гостинцу для больного?

– То, что пытались убить – это очевидно. Ради смеха тормоза не портят. Не подскажешь, кто бы это мог быть?

– Почему я должен это знать?

Удивился, это факт. Но как-то неправильно, словно наигранно. Хотя нет, тут что-то другое. Не могу понять.

– Целью был ты! Больше некому, – обрадовал я парня. – Давай подумаем вместе. Салон техобслуживания находиться в ГОРОДЕ, в аварию ты попал ЗА ГОРОДОМ. Вопрос: как ты туда доехал без тормозов?

Артём молчал. Я продолжил:

– Вывод напрашивается сам собой: преступник знал, что в машине именно ты, и смог провернуть своё тёмное дело между этими двумя точками. Где останавливался?

Артём смотрел в сторону, поглаживая здоровой рукой перебинтованную руку. Я не торопил, решил дать ему время подумать, собраться с мыслями.

– Заезжал в кафе на трассе выпить чашку кофе, – наконец признался парень. – Но никого из знакомых я там не встретил. И если по чесноку – врагов у меня нет. Может, какие отморозки так решили подшутить?

Свежо преданье, да верится с трудом. Хотя как дополнительную версию запомним и проверим.

– Как называется кафе?

– «Перепутье».

– Это на перекрёстке которое, по московской трассе?

Артём угрюмо кивнул.

– Знаю. Найдём, – заверил я парня, поднимаясь со стула. – Выздоравливай.

– Обязательно.

– А ты на кого в полицию жаловаться собирался? – уже в дверях я вдруг вспомнил часть подслушанного разговора.

– На журналистов, – даже не поперхнувшись ответил Артем, продолжая невозмутимо жевать яблоко. – Сейчас от них покоя не будет. Как же, жареная новость – сын известного бизнесмена Сорокина чуть не сбил пешехода.

– Ну да, ну да…

Я вышел из палаты с зудящим чувством недосказанности. Темнит Тёмик, не договаривает. Не желает сотрудничать со следствием. С одной стороны, это его проблемы, а с другой – жалко бедолагу, пропадёт ни за грош. Можно, конечно, охрану поставить возле его палаты, но Сабуров без должной мотивации на это не пойдёт. Остаётся поговорить с Сорокиным-старшим, пусть подсуетится ради любимого сыночка.

Я задумчиво остановился возле сестринского поста.

– Не скоромный вопрос задать можно? – без всяких задних мыслей обратился я к хорошенькой медсестре.

– Замужем.

Интересное начало разговора. Похоже, меня неправильно поняли. Я не в обиде, сам напросился. Каков вопрос, таков ответ. Чувствую, изрядно уже достали молоденькую девушку местные ухажёры своими предложениями, сальными шуточками и пошлыми намёками. Хотя… С такой медсестричкой я и сам бы не прочь замутить. И где вас только таких делают?

– Рад за вас. Передайте супругу, что ему крупно повезло. Меня же интересует состояние пациента из триста двадцать пятой.

– Извините, – порозовев щеками, смутилась девушка и, стараясь скорее выйти из неловкой ситуации, энергично зашуршала страницами журнала регистрации поступления и выписки пациентов. – Секунду. Сейчас найду.

Я терпеливо ждал. Хотя надо отдать ей должное – с поставленной задачей справилась она действительно быстро.

– Вот, – торжествующе ткнула изящным пальчиком в журнал девушка. – Сорокин Артём Павлович, две тысячи первого года рождения, поступил вчера в одиннадцать сорок две. Диагноз: сотрясение мозга средней степени, ушибы, ссадины. Всё.

– Всё? – недоверчиво переспросил я. Влететь в дерево на скорости за сотню и отделаться шишкой на лбу?! Да ты, парень, в рубашке родился. – А что с рукой? У него всё предплечье от запястья до локтя перебинтовано.

– Это не из-за аварии, – заверила меня медсестра. – Я ему сегодня сама перевязку делала. Там наколка свежая воспалилась. Возможно, инфекцию занесли.

Ладно, с этим разобрались.

– Как долго его здесь продержат? – задал я главный вопрос.

– Это к лечащему врачу, – попыталась уйти от ответа девушка, но я иногда бываю настойчивым.

– Не стоит беспокоить доктора по пустякам. Мне можно приблизительно – неделю, месяц или уже вечером домой поедет?

Конечно, с месяцем и вечером я слегка преувеличил, но, по-моему, с обычным сотрясением даже в платной палате долго держать не будут. Из роддома на пятый день выписывают, а ребёнка родить – не ссадины перевязывать.

– Думаю, завтра ещё понаблюдают и на следующий день выпишут, – подтвердила мои догадки медсестра.

Что ж, будем надеяться, что за эти пару дней ничего страшного не произойдёт, и убийца не полный идиот, подождёт более удобного случая. Вламываться в больницу и, убирая ненужных свидетелей, прокладывать по трупам персонала и больных себе путь до палаты жертвы – это из области американских боевиков. В жизни всё намного проще и сложнее.

Из больницы я вышел обуреваемый тяжкими мыслями и душевными смятениями. Передо мной стоял важный и практически неразрешимый вопрос – что делать? Снова потеть в душном, переполненном людьми общественном транспорте откровенно не хотелось, а тратить деньги на такси душила жаба. Нет, не подумайте, что я какой-нибудь скопидомок или скряга, просто после досрочной выплаты по кредиту за машину с деньгами было туго. Плюсом ко всему отпускные на карту никак не переведут. И чем они там в бухгалтерии только занимаются? Чаи целыми днями гоняют? В общем, надо как-то перебиться до получки, а там уже будет легче.