Самые интересные истории 19 века

– Ну ты сказал, – воскликнул Моррис, лукаво подмигнув. – Я знаю, чего ты хочешь, но моя жена сама все уладит. Мне нечего делать с этими письмами. Сью все сделает. Люди, работающие на нас, сказали, что мы должны быть очень осторожны с проверяющими. Держу пари, что им не вычислить мою жену.

С этими словами он высунулся в окно и крикнул: – Сью, Сью!

Когда звук затих вдали, высокая костлявая женщина, на щеках которой за несколько лет до этого поблек румянец юности, вышла из боковой двери двухэтажного коттеджа, расположенного примерно в восьмидесяти шагах от нее, и быстрым шагом направилась к коммутатору, где ее представили незнакомцу как "моя жена."

После небольшой предварительной перепалки она пригласила агента зайти в коттедж. Будучи должным образом препровожден в "лучшую комнату", он приукрасил для нее историю, уже рассказанную мужу.

–Я думаю, что помогу вам, – вырвалось у нее, – но вам придется хорошо заплатить за это. Я знаю, как это все делается, но если нас обнаружат проверяющие, то нам конец.

Ее условия были десять долларов в неделю. Highfalutin & Co. заплатили шесть, но теперь она разбиралась в этом деле гораздо лучше, чем когда заключала с ними сделку. Агент счел цену довольно высокой, но в конце концов согласился заключить контракт на эту сумму.

– Мадам, откуда мне знать, может быть, кто-нибудь из этих "проверяющих" придет в себя и, увидев мои письма, поставит меня в затруднительное положение?"

– Ну что ж, законы милосердны, – сказала она, – не пасуйте, вы же шутите, предоставьте это мне. Все эти письма я прячу здесь в бюро, – сказала она, указывая на предмет мебели в углу.

– Это безопасное место?– спросил агент.

– Да, – ответила женщина. – Как сторожевая башня. Ключ всегда в кармане.

Она усмехнулась, рассчитывая на понимающую улыбку, восхищаясь собственной сообразительностью.

– Я полагаю, что тайник достаточно надежен, – ответил офицер с видом человека, который хочет, чтобы его убедили, так как он еще не достиг полной уверенности.

–Вы, кажется, очень щепетильны и вам трудно угодить, – продолжала Миссис Моррис, – но если вы не верите в это, то идите и посмотрите сами.

Она подошла к бюро, открыла ящик и, подняв клетчатый хлопчатобумажный носовой платок, выставила на всеобщее обозрение контрабандные письма. Все они были направлены в лотерейную фирму и время от времени передавались посреднику, когда ему было удобно за ними заехать. Поскольку ни одна из таких фирм не вела дел в Уингтон-Джанкшн, почтмейстер обязан был пересылать письма в департамент, как фиктивные и не подлежащие доставке, все письма с адресом мошенников. В подобных случаях пренебрежение правилами рассматривалось как достаточное основание для немедленного увольнения.

Довольный результатом осмотра более, чем предполагала женщина, офицер продолжил, – я вижу, вы очень разборчивы в своих методах ведения дел и не хотите, чтобы вас застали врасплох. Соглашение, которое мы собираемся заключить, очень важно, и, поскольку вы не почтмейстер, ваш муж должен присутствовать, чтобы засвидетельствовать и утвердить сделку.

– Бог с вами, – ответила она, – все нормально. Я веду весь бизнес. Мой муж в это даже не вмешивается.

– Сударыня, – отвечал офицер, – простите меня. Я учился в большом городе и привык обращать внимание на каждую мелочь. Ваш муж является главным в этом деле и должен ратифицировать соглашение, чтобы сделать его обязательным. Конечно, вы получите все преимущества, но его присутствие необходимо как вопрос формы.

Очевидно, удовлетворенная, она позвала "Джона", который немедленно откликнулся на вызов.

– Господин Моррис, – сказал офицер, – ваша жена согласилась сохранить мои письма для меня.

– А как же, – вмешался почтмейстер. – Я знал, что она так сделает. Ты увидишь, что она все сделает правильно. Никто не сравнится с ней в хитрости, правда, Сью? Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из этих, проклятых проверяющих, появился, чтобы посмотреть, как она обведет его вокруг пальца. Вот бы повеселились. – И он позволил себе громко расхохотаться над абсурдностью предположения, что кто-то может сравниться в хитрости с его любимой Сью.

– Письма будут приходить по этому адресу,– сказал агент, вынимая у почтмейстера свое поручение и показывая его паре.

С первого взгляда поняв, в чем дело, Моррис подпрыгнул на несколько дюймов, хлопнул себя по бокам и воскликнул: – проверяющий, все таки здесь, ну и ну!

– Значит, мы разорены, – вставила Сью с грустной усмешкой.

Так оно и случилось. Письма Highfalutin & Co. Отправились в Вашингтон, а Моррис уволился с почты, но то, что Сью обошли, ранило его больше, чем потеря места.

8 июня 1872 года был принят закон, предусматривающий уголовную ответственность за использование почтовых отправлений с целью обмана других лиц, проживающих в Соединенных Штатах или за их пределами. Генеральный почтмейстер был также уполномочен запретить выплату почтовых денежных переводов лицам, занимающимся мошенническими лотереями, дарственными предприятиями и другими схемами обмана населения, и почтмейстерам поручили возвращать письма отправителям, со словом "мошеннические", написанным или оттиснутым снаружи, все заказные письма, адресованные таким лицам или фирмам. До введения в действие этого закона самые массовые и неприкрытые операции проводились профессиональными мошенниками, главным образом через средства, предоставляемые почтой, с почти абсолютной безнаказанностью. Письма, адресованные фиктивным фирмам, действительно пересылались из отделов доставки в департамент как "фиктивные" и "не подлежащие доставке", и многие тайные почтальоны были обезглавлены. Такие мелкие военные меры служили лишь для того, чтобы досадить вампирам и подогреть их дьявольскую изобретательность для изобретения новых устройств. Однако с тех пор, как вступил в силу закон 1872 года, негодяи вынуждены были идти по тернистой дороге. Были произведены десятки арестов, и во многих случаях преступники были приговорены к тюремному заключению.

Даже перечислять приемы, которые с большим или меньшим успехом пробовали разные мошенники, было бы выше наших возможностей. Подарки различных видов являются наиболее распространенными и печально известными способами мошенничества, образуя отдельную отрасль бизнеса; но способов выманивания у доверчивых людей действительных денежных средств ради мнимых выгод, неисчислимое количество. Несколько примеров приведены здесь в качестве иллюстраций.

Возрождение старой игры

18 сентября 1875 года в Западной Вирджинии был арестован человек, который посылал жертвам письма, копия которых приводится ниже:

– В прошлую субботу от апоплексического удара умерла дама, которая жила вместе со мной. Она оставила сундук со следующим имуществом: одни очень красивые женские золотые часы и цепочку, одно женское золотое ожерелье, шесть женских колец, серьги и много дамской одежды. Среди прочего было письмо, адресованное вам. Я полагаю, что вы родственник покойного и хотите, чтобы сундук переслали вам. Когда мисс Томпсон умерла, она оставила неоплаченным счет за пансион на сумму $ 20.50. Пожалуйста, пришлите эту сумму обратной почтой, и сундук будет отправлен вам немедленно.

Вместо того, чтобы перечислить деньги, как скромно просили, получательница одного из этих писем, дама, проживающая в Пенсильвании, послала письмо мэру города, где оно было датировано и получило почтовый штемпель, а затем было передано специальному агенту Шаллкроссу, и ему в течение одного-двух дней удалось поймать негодяя.

Эта особая форма игры в доверие очень стара, однако, в год Господа нашего тысяча восемьсот семьдесят пятый мошенник с ее помощью преуспевает. Он не только обеспечивает себя, но еще и умудряется щеголять с яркой женщиной!

Там, где письма адресованы мужчинам, предметы, обнаруженные в воображаемом сундуке, изменяются в соответствии с мужскими привычками и желаниями. Хотя авторы данных писем получают и ответы, среди которых есть довольно занимательные. Нижеследующее письмо, датированное давным-давно из небольшого городка на юге, может служить образцом:

Полковник СНОУДЕН,

– Дорогой сэр, ваше письмо получено, и вы говорите, что Джон мертв. Бедняга! Я всегда этого ждал. Смерти случаются в семьях. Внезапно умер от обжорства – съел слишком много яблок. Ну, я всегда думал, что Джон навредит себе, поедая яблоки. Я полагаю, вы его похоронили. Вы ничего не сказали о расходах на похороны. У него был сундук, золотые часы в нем, и т. д. Ну и ну, какое неожиданное наследство! Но иногда происходят странные вещи. Никогда не думал, что мне так достанутся золотые часы. И часы у него были в сундуке, не так ли? Бедняга! Он всегда был так разборчив в своих часах. У него было два револьвера. Что же это такое? Я никогда не слышал, чтобы Джон что-нибудь говорил о них. Ну, вы были так добры, что написали мне; просто сохраните вещи, вы можете их забрать, но золотые часы, пришлите мне с курьером. Пошлите как можно скорее.

Искренне ваш,

ГЕО. СТРИМ

П. С. Моя теща говорит, что если будете проездом, звоните. Ей нравится знакомиться с такими хорошими, добрыми людьми.

Можно с уверенностью заключить, что "полковник Сноуден " так и не принял приглашение позвонить от гостеприимной тещи.

Грозное оружие

Летом и осенью 1875 года по всей стране были разосланы циркуляры, а в еженедельных выпусках нескольких ведущих газет Нью-Йорка и других крупных городов появились объявления, в которых говорилось о редких достоинствах оружия уничтожения под названием "Новый дешевый семизарядный револьвер Аллана". В качестве образца остроумного описания здесь воспроизводятся наиболее заметные части циркуляра:

“Представляя этот триумф механического гения американской публике, уместно сказать, что он не является совершенно новым изделием, но что в последнее время он был улучшен по внешнему виду; простота конструкции и точность делают эту модель во многих отношениях лучше тех, что были сделаны до этого. Производители, усовершенствовав условия для быстрого и дешевого изготовления револьвера, снизили цену до одного доллара пятидесяти центов; и хотя прибыль за один револьвер невелика, эта цена делает его доступным для всех.

Мы хотим, чтобы человек четко понимал, что это не дешевое, ни на что не годное "игрушечное ружье"; и хотя никто не может ожидать, что оно будет "серебряным" за $1.50, они смеют надеяться, что улучшенный семизарядник, так необходимый обществу, стоит своих денег.

Большое внимание уделяется настройке каждого револьвера, поэтому все они одинаково хороши и надежны. В их производстве не обошлось без хлопот и расходов. Был изготовлен сложный и полный набор машин и калибров, с помощью которых все детали производятся совершенно одинаково, обеспечивая таким образом большую однородность в характере производимой работы.

Это замечательное оружие, одинаково полезное как для мира, так и для войны, предлагается уважаемой публике по низкой цене – $1,50 за штуку, или $13 за дюжину. Из-за дешевизны изобретатель предпочитает почту Экспрессу как средство доставки своих товаров. На самом деле он вообще отказывается покровительствовать экспресс-компаниям, если только предоплата в размере двадцати пяти процентов не сопровождает каждый заказ в качестве гарантии "добросовестности покупателя””.

Поначалу предприятие превзошло даже самые оптимистические ожидания своего создателя, письма с вложенными деньгами сыпались сотнями. В течение нескольких месяцев, однако, после первой публикации объявления, "этот триумф механического гения", хотя и "не совсем новая статья", существовал только в обширном мозгу джентльмена, который имел величие различить в несовершенной работе предшественников зачатки идеального совершенства. Не имея семизарядников для отправки, он был вынужден игнорировать требования ожидающего " путешественника, моряка, охотника, рыбака и т. д. Хотя он старательно откладывал в сторону все эти огласки, он совершенно забыл даже вспомнить своих покровителей, чтобы записать их имена.

В свое время, однако, "фабрика" вступила в строй, и семизарядники были фактически произведены. Механический "триумф", грубо сделанный из дешевой металлической композиции, является дубликатом игрушки, давно используемой мальчиками к радости друг друга и к досаде старших. Движущая сила находится в стальной пружине, которая имеет силу, достаточную, чтобы отправить заряд через большую комнату. Это оружие обойдется производителю примерно в шесть-восемь центов. Часть заказов была теперь выполнена, большая часть по-прежнему выбрасывалась в мусорную корзину, как и прежде.

На голову мошенника посыпались проклятия, громкие и проникновенные. Жалобы дошли до департамента, и специальный агент К. Э. Генри начал охоту на Wilcox & Co., из Виндзора, штат Огайо, ибо таково было направление в объявлениях и на циркуляре. Пройдя несколько миль от ближайшей железной дороги, он нашел деревню, где должен был находиться завод.

Руководствуясь различными соображениями, он наконец подъехал к небольшому фермерскому дому, где жили родители Wilcox & Co.

– Я ищу Мистера Уилкокса из фирмы Wilcox & Co.

– Это я, – сказал юноша лет двадцати двух, лицо которого сразу же говорило о проницательности и хитрости. – Что вам угодно?

–Я хотел бы осмотреть Арсенал и оружейный завод, расположенные здесь, – ответил детектив, неторопливо оглядывая окрестности.

– Работы ведутся в Кливленде, – ответил великий изобретатель. – Вы можете увидеть их, позвонив туда.

–Но где же арсенал? Насколько я понимаю, он располагался именно здесь.

–Ваши сведения верны, – ответил молодой человек. – Вот он, через дорогу.

Бросив взгляд в указанном направлении, офицер увидел шаткий дровяной сарай размером примерно семь на девять футов.

Заметив улыбку удивленного недоверия, которая играла на лице его собеседника, Уилкокс повторил с видом наполовину оскорбленного достоинства.

– Вот именно. Мы держим там наши семизарядники. Но послушайте, прежде чем все это пойдет дальше, я хочу знать, кто вы такой.

– Конечно, сэр, – ответил незнакомец. – Вы не найдете во мне ничего такого, что я хотел бы скрыть. Я – специальный агент почтового ведомства, и мое дело -арестовать вас.

– Но что я такого сделал, чтобы заслужить такой визит?– вопрошала юная невинность.

–Я буду счастлив разъяснить вам это, – ответил сыщик, – хотя боюсь, что просвещение придет слишком поздно, чтобы оказать вам большую услугу. Используя почту в целях мошенничества, вы нарушили законы страны и должны понести наказание.

–Но при чем тут мошенничество? – возразил Уилкокс. – Я рекламировал семизарядник. Я ничего не говорил о револьвере. Он выстрелит семь раз, или в два раза больше, если вы только зарядите его. Если кто-то достаточно глуп, чтобы предположить, что я имел в виду револьвер, то это его проблема, а не моя.

–Мы не обязаны решать этот вопрос, – сказал специальный агент. – Это вопрос для суда и присяжных. Но вы должны поехать со мной в Кливленд. Так что готовьтесь.

Убедившись, что уговоры, доводы и увещевания бесполезны, великий механический гений собрал свою сумку, готовясь к путешествию. Оказавшись в пути, он стал общительным и объяснил причины, побудившие его пуститься в это предприятие.

– Во-первых, – сказал он, – я прочел жизнеописание Барнума и принял учение, что американцы любят, когда их обманывают. Я сам спланировал оружие, и, формулируя циркуляр, стремился охватить все пункты и держаться в рамках закона. Думаю, мне это удалось.

– Я позволю себе не согласиться, – возразил специальный агент. – Помимо общей лживости описания, есть конкретные утверждения, которые вы не можете оправдать.

–Я не вижу этого в таком свете, – ответил изобретатель семизарядника. – Я говорю: “Где бы они ни появлялись, они рекламируют себя”.– Ну, разве не так? Тот, кто его получит, будет склонен рассказать об этом своим соседям. Разве это не реклама сама по себе? Я также говорю: "продажа одного открывает рынок для дюжины в любом районе", но заметьте, я не утверждаю, что в этом районе будет продано еще больше, даже если рынок открыт. Что касается моей гарантии, я гарантирую, что они будут такими же хорошими после трех лет использования, как и при первой покупке. Будете ли вы или любой суд ставить это под сомнение?

– Вас обвиняют в том, – сказал офицер, меняя тему разговора, – что вы пренебрегли многими заказами. Как вы это объясните?

– Ну, чтобы сделать оружие и заплатить почтовую пошлину, приходится ужасно сокращать прибыль, – последовал уникальный и характерный ответ.

Заказы начали поступать в ответ на циркуляр почти за пять месяцев до того, как первый стрелок вышел из рук фабриканта; и так как ни один из них никогда не был заполнен или даже записан, то невозможно подсчитать, сколько дураков долго следили за почтой в тревожном ожидании и, возможно, приписывали свое разочарование недобросовестности сотрудников отдела.

Конечно, газеты, напечатавшие это объявление, отвергли бы самозванца и разоблачили бы мошенничество, если бы узнали правду. Самые скрупулезные и осторожные издатели часто обманываются в характере рекламы, которая приходит по обычным каналам бизнеса и кажется правдоподобной в их глазах. На самом деле религиозные журналы являются излюбленным средством передвижения мошенников. Забота газетчиков не только о своей репутации, но и об интересах своих покровителей нашла свое отражение в переписке, найденной уУилкокса. Влиятельный западный журнал адресовал ему две заметки следующего содержания:

“Джентльмены: мы часто получаем письма от подписчиков, которые говорят, что они не получают ответов на письма, которые они посылают вам, содержащие деньги для "7-зарядника".Ну и что скажете? Вы что, мошенники?”

Уилкокс, хотя и был вполне способен ответить на эту загадку, не счел нужным этого делать, и поэтому 3 ноября те же самые стороны развернули свои силы, чтобы возобновить наступление.

"—, Ноябрь. 3, 1875.

“WILCOX & CO. Мы уже писали вам однажды, что наши покровители жалуются нам, что вы не выполняете их кассовые заказы и не отвечаете на их письма с запросами, почему вы этого не делаете. Мы получили так много таких писем, что мы подозреваем, что что-то не так, и, если вы не объясните удовлетворительно, нам придется разоблачить вас”.

Поскольку специальный агент прибыл в тот же день, что и следователь, молодой человек не имел возможности дать желаемое объяснение. В самом деле, сомнительно, чтобы человек, столь скромный и сдержанный в вопросах личных достоинств, ответил бы на этот вопрос, даже если бы ему было позволено потратить на это всю зиму.

Комиссар Соединенных Штатов, полностью признавая изобретательность циркуляра, несколько отличался от его автора в толковании его юридической конструкции и, соответственно, обязал его явиться в суд под залог в полторы тысячи долларов.

Сен-Жермен Бессмертный (авт. Эндрю Ланг)

Среди лучших кратких шедевров художественной литературы – "Призраки и привидения" Литтона и "Зарубка на топоре" Теккерея в местных газетах1. Оба имеют дело с таинственным существом, которое проходит сквозь века, богатым, могущественным, всегда за кулисами, приходя неизвестно откуда, и умирая, или притворяясь, что умирает, неясно— вы никогда не найдете подлинных свидетельств его болезни. В другие более поздние времена, при других дворах, такой человек появляется вновь и идет тем же путем роскоши, чудес и скрытой мощи.

Литтон вернулся к своей идее и развил ее в "Маркграфе странной истории", у которого нет "души" и который продлевает свою физическую и интеллектуальную жизнь с помощью эликсира. Маркграф не так уж плох, но он уступает герою, менее искусно созданному, из “Призраков и привидений”. Рассказ Теккерея написан в тоне насмешливого мистицизма, но он признается, что ему нравится его собственная история, в которой странный герой на протяжении всех своих многочисленных жизней или появлений, а также на протяжении всех бесчисленных романов, на которые он обреченно обрекает себя, сохраняет легкий немецко-еврейский акцент.

Мне кажется, что историческим оригиналом этих романтических персонажей является не кто иной, как таинственный граф де Сен-Жермен— конечно, не современный и нормальный французский солдат и министр 1707-1778 годов, носивший то же имя. Я нашел это имя с туманными намеками в неопубликованных письмах и рукописях о принце Карле Эдуарде Стюарте, и не всегда было ясно, идет ли речь о человеке действия или о человеке тайны. На тайну последнего, Бессмертного, я не могу пролить никакого Нового Света и говорю о нем только по одной причине. Аристотель уверяет нас в своей Поэтике, что самые известные мифы, драматизированные на Афинской сцене, были известны очень немногим Афинским зрителям. Нет ничего невозможного в том, что история Сен – Жермена, хотя она и кажется столь же знакомой, как миф об Эдипе или Тиесте, все же не может быть живо представлена в памяти каждого читателя. Всезнающий Ларусс из "универсального словаря", конечно, не знал ни одного очень доступного факта о Сен-Жермене, и я не видел, чтобы он упоминался в других версиях его легенды. Мы читаем у Ларуса: "о Сен-Жермене не слышали во Франции до 1750 года, когда он обосновался в Париже. Ни одно приключение не привлекло внимания к его существованию; известно было только, что он путешествовал по Европе, жил в Италии, Голландии и Англии и носил имена Маркиза де Монтеферрата и графа де Белламье, которыми пользовался в Венеции".

Ласселль Рексаль в " замечательных приключениях "(1863) снова говорит: "Какова бы ни была правда в путешествиях Сен-Жермена по Англии и Ост-Индии, бесспорно, что с 1745 по 1755 года он занимал высокое положение в Вене", в то время как в Париже он не появлялся, по словам Рексаля до 1757 года, будучи привезен из Германии маршалом де Белль-Айлом, чьи "старые сапоги”, – говорит шпион Макаллестер, принц Карл открыто проклинал, потому что они всегда были набиты проектами.– Теперь мы слышим, что Сен-Жермен под этим именем живет не в Вене, а в Лондоне, в тот самый момент, когда принц Чарльз, ускользнув от Камберленда, стоявшего со своей армией в Стоуне, в Стаффордшире, двинулся в Дерби. Гораций Уолпол пишет депешу во Флоренцию (9 декабря 1745 г.):

“Мы начинаем подбирать людей . . . на днях они схватили странного человека по имени граф Сен-Жермен. Он здесь уже два года и не говорит, кто он и откуда, но утверждает, что не носит своего настоящего имени. Он поет, чудесно играет на скрипке, сочиняет, безумен и не очень благоразумен. Его называют итальянцем, испанцем, поляком, человеком, который женился в Мексике на богачке и сбежал со всеми драгоценностями в Константинополь, священником, скрипачом, крупным аристократом. Принц Уэльский испытывал к нему неутолимое любопытство, но тщетно. Однако против него ничего не было выдвинуто; его отпустили, что и убедило меня в том, что он не джентльмен, он остался здесь и говорит о том, что его приняли за шпиона”.

Вот наша самая ранняя подлинная заметка о Сен-Жермене, составленная его французскими учениками. С 1743 по 1745 год он жил в Лондоне под именем, которое впоследствии носил при французском дворе. Из упоминания о его драгоценностях (драгоценностях покинутой мексиканской невесты) явствует, что он был уже так же богат, как и впоследствии, когда его французские знакомые восхищались его драгоценностями. (Что касается того, что он "сумасшедший", Уолпол может сослаться на манеру Сен-Жермена говорить так, как будто он жил в далекие времена и знал знаменитых людей прошлого).

Увидев при дневном свете Сен-Жермена в Уолполе, узнав, что в декабре 1745 года он был арестован и допрошен как возможный якобитский агент, мы, естественно, ожидаем найти наши современные официальные документы о его допросе правительством. Существуют десятки таких записей, содержащих вопросы, заданные подозреваемым лицам, и ответы на них. Но мы тщетно просматриваем Ньюкаслские МСС., и государственные бумаги, внутренние, в архивной конторе, на предмет следов экспертизы Сен-Жермена. Я не знаю, чтобы он где-нибудь оставил свой след в официальных документах; он живет в более или менее легендарных воспоминаниях, один.

В какой именно день Сен-Жермен стал близким другом Людовика XV, герцога Шуазеля, г-жи де Помпадур и Маршала де Белль-Айла, никто не может установить. Авторы мемуаров – самые неопределенные из смертных в отношении дат; только один из них замечает, что Сен – Жермен был очень близок к французскому двору и высоко ценился королем, имея комнаты в Шамборе во время Семилетней войны и непосредственно перед началом мирных переговоров 1762-1763 годов. Искусство составления фальшивых или поддельных мемуаров того периода широко практиковалось; но мемуары г-жи дю Оссе, которая говорит о Сен-Жермене, подлинны. Она была вдовой бедного дворянина и одной из двух камеристок госпожи де Помпадур. Она объясняет, что ее рукопись была написана с помощью краткого дневника, который она вела во время своей службы. Однажды г-н Сенак де Мейлан застал брата г-жи де Помпадур, г-на де Мариньи, готовым сжечь пачку бумаг. Это дневник, – сказал он, – камеристки моей сестры, доброй, доброй женщины. Де Мейлан попросил рукопись, которую позже отдал господину Кроуфорду, из рода Килвиннингов, в графстве Эйршир, который позже помог бежать Людовику XVI и Марии Антуанетте в Варенн, где те были схвачены. С дневником Мадам дю Оссе было несколько писем к Мариньи по вопросам исторического анекдота2.