Чудо в пушистых перьях

К тому времени сосед Юрик уже успел приучить меня к разным «того» и «ого-го», и мысль я уловила сразу, после чего сделалась с Николаем чрезвычайно любезной и закончила разговор не так, как собиралась, после чего принялась скрываться от него. С работы уходила партизанскими тропами, а на телефонные звонки отвечала только после того, как могла удостовериться, что это вовсе не Коля.

Пару раз он все-таки смог меня отловить, и мы даже заглянули в кафе напротив, где я съела мороженое, а он выпил водки и стал звать меня на Канары. Я не возражала, предложив перенести поездку на зимний период. На Канарах и зимой лето, а у меня работы поменьше. Коля остался моим ответом доволен, а я Колей, потому что неделю после этого он не показывался.

Углубившись в воспоминания, я воочию увидела Колино лицо, темно-зеленую шляпу, печатку на пальце и массу других мелочей, но все это не позволило ответить на вопрос, что Коля делал на моей кухне. Появиться он мог здесь лишь со мной, так как адреса я ему не давала, а со мной он появиться не мог, раз домой я вернулась с Володей, а с Колей неделю даже не встречалась. Все эти размышления здорово меня утомили, а еще и разозлили. Я поднялась с постели, отыскала в записной книжке Колин домашний телефон и направилась в прихожую. Мне ответил автоответчик. Я понятия не имела, что скажу Коле, а беседовать с автоответчиком и вовсе представлялось мне глупым, но беспокойство меня не отпускало, потому я скороговоркой выпалила:

– Николай, это Василиса, давно не виделись, как ваши дела? Позвоните мне, пожалуйста, очень жду. – И отключилась.

Если Коля позвонит, значит, он жив-здоров и ночью на кухне умер кто-то другой, или бабке все это привиделось. «А если не позвонит?» – подумала я и тут же погнала прочь печальные мысли.

Более-менее успокоившись, я отправилась в ванную, после чего устроилась на подоконнике, распахнув окно настежь, так как могла лицезреть, как Юрасик на пару с Варварой рыщут в нашем дворе, тяготея в основном к гаражам и заборам. Юрик даже слазил в домик на детской площадке, вляпался там в следы жизнедеятельности человека и принялся голосить на весь двор, но подскочившая Варвара вмиг его урезонила, и он побрел к мусорным бакам, а соседка метнулась к участковому, который как раз появился во дворе.

О чем они говорят, мне услышать не удалось, но бабка к концу разговора выглядела неудовлетворенной. В общем, было ясно: Варвара не оставила мысль о сбежавшем трупе и они с Юриком его ищут. Покачав головой, я уткнулась в книгу и читала до тех самых пор, пока мужской голос не позвал:

– Василиса…

Я свесилась вниз и возле подъезда увидела смутно знакомого молодого человека. Он махал руками и улыбался, а я сообразила, что это и есть вчерашний Володя, улыбнулась в ответ и тоже замахала руками, при этом чуть не вывалившись из окна.

– Спускайся, – крикнул он. Я спрыгнула с подоконника, взяла рюкзачок, который собрала заранее, и, прихватив ключи от машины, покинула комнату.

На двери подъезда Юрик приклеивал листок бумаги. «Все, кто видел мужчину в плаще и черной шляпе, просьба сообщить в тридцать пятую квартиру».

– Это не я, – обратив внимание на мое выражение лица, зачастил Юрик. – Бабка волнуется…

Не удостоив его ответом, я прошествовала к «Жигулям».

Володя с задумчивым видом пинал колесо.

– Зеркало свистнули, – философски заметил он при моем приближении, я протянула ему ключи, сияя улыбкой и разглядывая парня. Не то чтобы он мне не нравился, в моей жизни встречались физиономии и похуже, просто я была слегка разочарована. Прежде всего, вчера я считала его красавцем. И почему-то очень высоким. Ростом он был чуть выше меня, а его рябая физиономия никакого отношения к классическим канонам красоты не имела. Я вздохнула, не особенно сильно печалясь, и устроилась на переднем сиденье, рядом с Володей, прижимая к животу рюкзачок и думая, что ехать на речку в пять вечера довольно глупо. Жары давно не наблюдалось, последнюю неделю без конца шел дождь, и столбик термометра выше семнадцати градусов не поднимался. Сегодня солнце светило ярко, но, пока мы доберемся до речки, загорать уже будет поздно, а вода наверняка холодная.

Тут я обратила внимание, что Володя одет в ветровку, а в ветровке на пляже, по моему мнению, делать нечего. Сама-то я на радостях вырядилась в шорты и теперь чувствовала себя не очень уверенно. Между тем мы успели покинуть наш двор и направились в сторону проспекта. Чем больше я приглядывалась к Володе, тем меньше он мне нравился. Ко всему прочему он принялся свистеть, а это меня всегда раздражает.

– Мне надо на работу заехать, – сказала я через несколько минут. Володя кивнул, выдал широкую улыбку, демонстрируя, какой он милый и покладистый парень, свернул возле кинотеатра, между прочим, правильно свернул, и после этого спросил:

– А где ты работаешь?

– В ветеринарке, – ответила я, – это возле старого рынка.

– А кем ты в ветеринарке работаешь? – насторожился он.

– Ветеринаром, – опять-таки ответила я.

– А-а… котов кастрируешь, – развеселился он.

– Не только котов, – обиделась я, он моргнул и смеяться перестал.

– Хорошая работа.

– Не жалуюсь…

– А почему ты в ветеринары пошла? Это что, призвание или как?

– Призвание, – подумав, ответила я.

– Хорошая у тебя профессия, – серьезно заявил Володя. – Те, кто животных любят, как правило, люди добрые, с сочувствием.

– Я как раз такая, – так же серьезно кивнула я, и разговор себя исчерпал.

На счастье, мы уже подъехали к родной поликлинике, и я заспешила к служебному входу. В субботу, а сегодня была суббота, поликлиника работала до трех, но дежурный оставался здесь круглосуточно, а для срочных вызовов у нас была машина. Сейчас она стояла в тенечке, а шофер, дядя Миша, дремал на крыльце.

– Здорово, Васена, – гаркнул он при моем приближении.

– Ой, – пискнула я с перепугу, потому что думала проскользнуть незамеченной. Дело в том, что дядя Миша у нас страшный зануда. Во-первых, ужасно любопытный, во-вторых… и во-первых бы хватило за глаза, а было еще и в-третьих, и в-пятых…

– На работу, как на праздник, – начал он.

– Да я ключи оставила…

– Где оставила? – обрадовался он. «Ну вот, началось». Дядя Миша принялся выпытывать, а я самозабвенно врать, так что, когда наконец прорвалась к регистратуре, начисто забыла, по какой такой нужде сюда приехала.

Верка пила чай и таращилась в телевизор, там шел фильм на английском. Верка так вздыхала, что верхняя пуговица ее халата расстегнулась.

– Вот это любовь, – заявила она с тоской.

– Что за фильм? – осведомилась я.

– А черт его знает… но любовь… Глянь, как он на нее смотрит… сейчас бросится.

– Бросится, – немного послушав дядьку по телику, согласилась я. – И сожрет. Он же людоед.

– Да ты что? – не поверила Верка и тоже стала вслушиваться.

– Точно. Вот сейчас он говорит, что вырвет ей сердце и…

– Кошмар… – Верка торопливо выключила телик и покачала головой: – Никому верить нельзя. Ты к нему всей душой, а он людоед. Сердце вырву… как будто бабе другого применения нельзя сыскать… И ладно бы жрать нечего… Ты чего приехала? – без перехода спросила она.

Я стала вспоминать. Тут появился дядя Миша и заговорил прямо от двери:

– Васена, это ты на белых «Жигулях» подъехала?

– Ну… – вздохнула я.

– Значит, познакомились?

– С кем? – тут же влезла Верка.

– С пареньком этим, рябенький такой…

– А вы откуда знаете? – нахмурилась я.

– Как же мне не знать, если он про тебя расспрашивал? Кто, мол, такая, как звать и прочее…

– Когда расспрашивал? – испугалась я.

– Вчера, – радостно заявил дядя Миша. – Только с вызова вернулись, я покурить сел на лавочку, и он тут как тут. Интересовался, есть ли у тебя кто.

Верка напряженно вертела головой. Так как дядя Миша замолчал и я тоже рта не открывала, она, кашлянув, произнесла:

– И чего?

– Ничего, – развел он руками. – Говорю, подкатывал тут один на джипе, но, говорю, такие нам без надобности. Девушка, говорю, она самостоятельная, и всяким там прохвостам…

Я схватила телефон и набрала Людкин номер. Ждать пришлось долго, оказывается, Людка отмокала в ванной.

– Чего еще? – хрипло спросила она.

– Слушай, откуда этот Володя взялся?

– Какой? – не поняла Людка.

– Тот, с которым я вчера от тебя ушла.

– Ну?

– Откуда он взялся?

– В каком смысле? – пробормотала подруга.

– Где ты с ним познакомилась? – рявкнула я, теряя терпение.

– Да не знакомилась я с ним.

– Как же он тогда пришел?

– Ко мне? – удивилась Людка, и я удивилась вместе с ней, когда услышала: – С тобой, конечно.

– Он не со мной… – поспешила заверить я.

– Ну, значит, как-нибудь сам приблудился.

– А ты не могла бы узнать поточнее, может, он с кем-то другим пришел?

– Попробую, – согласилась Людка, – но это вряд ли. Вчера все спрашивали, с кем это ты пришла. И никто не знал. Ни я, никто… Даже папа и тот не знал, а папа все знает. Так что выходит, это ты его привела или он сам пришел.

То, что парень мог прийти сам, меня ничуть не удивило, у Людки и не такое бывало. Однако то, что он обо мне выспрашивал, наводило на размышления. Тут я вспомнила, зачем заехала в поликлинику. Я намеревалась переждать здесь пару минут, затем выйти к Володе и сообщить ему, что чрезвычайно важное и срочное дело вынуждает меня остаться на работе. Однако теперь я решила, что торопиться не стоит, слова дяди Миши произвели на меня впечатление, и Людкины тоже. Следовало понять, что этому рябому от меня нужно.

– Счастливо отдежурить, – заявила я, направляясь к двери.

– А ключи? – забеспокоился дядя Миша. – Ключи-то нашла? – Но я уже выскользнула на улицу и бросилась к «Жигулям».

Володя, распахнув дверь, курил, лениво щурясь. Я плюхнулась на сиденье и торопливо сказала:

– Поехали.

Отшвырнув сигарету, Володя лихо рванул с места как раз в тот момент, когда запыхавшийся дядя Миша появился возле калитки, размахивая руками.

– Это ты от дедули так ускоряешься? – спросил Володя.

– От работы, – буркнула я.

Мой новый знакомый особой разговорчивостью не отличался, за всю дорогу до озера мы не сказали друг другу и десяти слов, да и то восемь из них произнесла я. Мы выехали из города, и я, обозрев окрестности, спросила:

– Мы на Старицу едем? – Володя кивнул. Я подумала, что берега Старицы многолюдными не назовешь, а парень ведет себя подозрительно, затем некстати вспомнила киношного людоеда и здорово разволновалась, оттого с большой поспешностью и заявила: – Лучше на озеро.

– Как скажешь, – кивнул Володя и свернул на светофоре.

Озеро Ясное облепили коллективные сады, так что в солнечный день приткнуться здесь на машине – вещь практически невозможная, но, как я уже сказала, всю неделю погода не радовала, и сегодня мы смогли разместиться на зеленой лужайке в нескольких метрах от воды в тени огромных лип. Рядом с нами отдыхало крикливое семейство с большим количеством детей, ближе к садам жарили шашлыки граждане кавказской национальности, а в трех шагах от нас, сидя в джипе, отдыхала молодая пара, распахнув все двери. В общем, я чувствовала себя в относительной безопасности.

– Купаться будешь? – спросил Володя, как только мы покинули машину. Я отчаянно замотала головой. Он разделся, подошел к воде, сунул в нее ногу, постоял и задумчиво изрек: – Холодная. – Надев ветровку, он присел на травке рядом со мной. Он шевелил пальцами ног, а я прикидывала, как половчее вытянуть из него, с какой такой стати он выспрашивал обо мне у дядя Миши и как появился у Людки?

Время шло, а я все думала и думала, пока наконец не спросила:

– Ты чего обо мне выспрашивал? – Володя поскреб затылок, шмыгнул носом и ответил вопросом на вопрос:

– Это тебе дед разболтал?

– Ага, – не стала лукавить я.

– Ты мне понравилась, – зазывно глядя на меня, сообщил Володя. – Я тебя на той неделе заметил, ты от троллейбусной остановки шла. Я еще посигналил, но ты не обратила внимания.

– И чего? – поторопила я где-то через пять минут, решив, что Володя вздремнул.

– Ничего, – пожал он плечами. – Я по соседству работаю, фирма «Светоч», знаешь? Вот там. Тоже к девяти на работу езжу. Стал на остановке задерживаться, чтоб тебя увидеть. А позавчера отпросился на полчаса и тебя проводил до ветеринарки. С дедом побеседовал.

– Зачем?

– А вдруг ты замужем? – Что на это ответить, я не нашлась и только кивнула, но оставалась еще Людка, о чем я не преминула ему напомнить. – У меня в доме напротив дружок живет, – охотно пояснил Володя, – я к нему вчера вечером заехал, вдруг вижу, ты… двигаешь с цветами, ясно, что в гости. Ну я дружку про тебя рассказал. Сначала хотел дождаться, когда начнете по домам расходиться, чтоб подвезти тебя и познакомиться. А как пошло у твоей Людки веселье, окна настежь, и дым коромыслом, дружок-то и говорит: «Топай туда, я этих художников знаю, они отца родного не вспомнят, а тебя тем более». Я и решил рискнуть. И так все здорово получилось… только вот потом… – Володя потер затылок, после чего предложил мне пощупать шишку, которую он заработал ночью, но от шишки я отказалась. Объяснил он все вполне доходчиво, но что-то меня продолжало томить и беспокоить. Поразмышляв еще немного, я спросила:

– А ты в мою квартиру не поднимался?

– Нет, – покачал он головой. – Я и номер-то ее не знаю. Оттого и пришлось тебя сегодня через Людку искать. Она мне вчера свою визитку в карман сунула. Хорошо хоть вспомнил. Вот и позвонил ей, а уж она тебе. – Это я и без него знала, оттого и начала злиться. Я закусила губу, косясь на Володю, а он, в свою очередь, поинтересовался: – Ты чего про квартиру спросила?

– Про какую? – не поняла я.

– Ну, ты спросила, не поднимался ли я к тебе…

– А-а… У нас на кухне какой-то тип сидел. В плаще и шляпе. Я подумала, может, ты.

– Нет, – покачал головой Володя. – У меня и шляпы-то нет. – Но тип его неожиданно заинтересовал. – Это не тот, что на джипе тебя встречал? Дед сказал, он в шляпе.

– Может быть, – кивнула я, а Володя продолжил расспросы:

– Что за мужик? Знакомый или как?

– Я у него собаку лечила, – ответила я.

– И чего? – проявил он интерес.

– Ничего. Заезжал пару раз.

– Из-за собаки? – Вопрос поставил меня в тупик, я посмотрела вдаль, подумала и вздохнула:

– Черт его знает…

– В женихи набивался? – подсказал Володя.

– Ага. На Канары звал.

– Канары – это хорошо, – кивнул мой спутник, устраиваясь поудобнее, и вдруг заметил без перехода: – Надо было пива взять.

– Не надо, – испугалась я.

– Купаться холодно, загорать поздно, и пива нет, – продолжал он жаловаться на жизнь. – Тебе удобно? – спросил он опять-таки без перехода. – У меня в багажнике одеяло есть.

– Может, домой поедем? – робко предложила я.

– А тебе чего дома-то, дела какие?

Никаких дел у меня, естественно, не было. Их у меня вовсе не водилось, если я их сама не придумывала, потому что человек я не деловой и даже совсем наоборот, но оставаться на озере мне представлялось довольно глупым. Впрочем, потратив минут пять на размышления, я пришла к выводу, что по большому счету совершенно не важно, где страдать с перепоя, в квартире или на озере. На озере даже приятнее, по крайней мере, свежий воздух.

Я потянулась за рюкзаком, извлекла из него салфетки, бутерброды и все это аккуратно разложила на травке.

– Колбасу хорошо бы поджарить, – подумал вслух Володя, после чего энергично поднялся. – Сейчас костерочек разложим. – Он зашагал в сторону жиденького леска, начинавшегося в нескольких метрах от дороги, а я направилась к машине, с намерением извлечь из багажника обещанное одеяло. Костер – это надолго, значит, устраиваться надо с удобствами.

Багажник был заперт, но ключи торчали в замке зажигания, поэтому призывать Володю на помощь я не стала, решив, что справлюсь сама. Я открыла багажник, и первое, что увидела, было одеяло в бело-голубую клетку, но его вид мне сразу не понравился: что-то такое под ним угадывалось подозрительное.

Я немного постояла в нерешительности, затем ухватилась за угол одеяла, и тут причина неожиданно нахлынувшего на меня беспокойства стала ясна. Под одеялом лежал человек. Сначала я увидела плащ и шляпу. То есть мужчина был в плаще, а шляпа лежала на его груди, и уж только после этого я перевела взгляд на его лицо. Лучше бы мне этого не делать. Лицо имело странный сероватый оттенок, точно покрылось каким-то налетом, глаза были широко распахнуты, а рот приоткрыт. В целом все выглядело так паршиво, что и вспоминать не хочется.

Первым моим желанием было заорать во все горло, что я и вознамерилась сделать, и даже уже широко разинула рот, но вместо громогласного вопля из него вырвалось какое-то подозрительное шипение. Я испуганно прикрыла рот, огляделась и тут заметила, что ко мне направляется отец семейства, расположившегося по соседству. Я резко захлопнула багажник и уставилась на мужчину, ожидая, что он произнесет что-нибудь вроде: «Руки за голову, лицом к стене…», но вместо этого он сказал:

– Извините, у вас спички есть?

– Не-е, – промычала я, загораживая багажник, как будто мужчина мог увидеть сквозь железо его содержимое.

– Извините, – еще раз сказал он и направился восвояси, а я, бессильно привалившись к машине, посоветовала себе соображать побыстрее. То, что в багажнике машины лежит труп, было совершенно ясно. Вопрос, с какой стати он там лежит? Может, парень спрятался там от кого-то еще, не будучи мертвым, и в багажнике умер? А если нет, значит, его кто-то туда положил. И тут меня словно ткнули в ребро. На нем же плащ и шляпа, совсем как на том типе, что ночью пил с Юриком на нашей кухне, то есть не пил, чем очень нервировал соседа, а просто сидел. А потом оказался в багажнике. Бабка ищет его по всему дому, объявления вывешивает, а он преспокойненько лежит себе в багажнике. Значит, это Коля, и он зачем-то залез в багажник. В том, что в багажнике лежит именно Коля, я была вовсе не уверена, потому что на лицо взглянула лишь на секундочку, да к тому же была так напугана, что и саму себя бы не узнала. Но плащ и шляпа говорили о многом. Значит, он. Бабка вытурила его из квартиры, он посидел в подъезде, потом вышел на улицу и забрался в багажник. И видимо задохнулся. Вот дела…

Я опять тревожно огляделась, но тут в голову мне пришла мысль похуже: Варвара утверждает, что Шляпа уже и на кухне был того… не совсем живой, одним словом. Вряд ли в этом случае он мог забраться в багажник. Выходит, кто-то его сюда нарочно засунул. Кто? Первым в голову пришел Володя. Не зря он про Шляпу выспрашивал. И про меня тоже. Этот парень вообще страшно подозрительный. Заявился на вечеринку, меня напоил, машину возле подъезда оставил… ведь неспроста. Пьяным он только притворялся, подкараулил Шляпу, а потом сунул его в багажник…. своей машины? А что, сегодня он решил вывезти труп и где-нибудь утопить, а меня взял для алиби… А может, и меня утопит, как ненужного свидетеля… Когда я добралась в своих рассуждениях до этого места, мне стало так нехорошо, что я со всех ног бросилась в ближайшие кусты, но там расположился какой-то дядька, и я стрелой полетела дальше.

Все это немного отвлекло меня от трупа, и через несколько минут, когда я почувствовала себя значительно лучше, с выводами уже не торопилась, а, сидя в тенечке, советовала себе рассуждать здраво. Если Володя зачем-то убил Шляпу, то возить его в багажнике довольно глупо, хотя, может, и нет… Вот, к примеру, он сказал, что пошел за хворостом, чтоб разжечь костер, а на самом деле высматривает место, где удобнее избавиться от покойника. И мне купаться предлагал. Ясное дело, утопить хотел. Дела…

Тут я обратила внимание вот на что: многочисленные отдыхающие начали потихоньку собираться и покидать насиженные места. Вон «Жигули» уехали, и «Волга», ой, мама… Берег на глазах пустеет, а я в кустах сижу… От этой мысли мне сделалось вообще невмоготу. Что же это получается? Бабка с Юрасиком не в курсе, куда меня черти занесли, Людка об этом противном Володе знать ничего не знает. Одна надежда, что глазастая Варвара обратила внимание на машину. А что, если это вовсе не его машина? Угнал, подлец, где-нибудь, оттого труп в багажнике и возит. Конечно, как же это я сразу не сообразила. Сейчас все разъедутся, этот гад меня и Шляпу в озеро, машину в кустах бросит – и поминай как звали…

«Надо что-то делать», – с отчаянием подумала я и для начала покинула кусты, несмотря на сильное беспокойство желудка. Я потрусила к машине и тут увидела Володю. Он торопливо возвращался, с кем-то разговаривая по сотовому. То, что машина числится в угоне, стало мне совершенно ясно, – чтобы парень с сотовым разъезжал на такой развалюхе, да никогда на свете. А этот мерзавец уже и не прячется, идет себе как ни в чем не бывало и телефон в руке держит, не боится, что я выведу его на чистую воду, знает, подлец, что недолго мне жить осталось.

При этой мысли я вновь обратила свой взор на кусты и уже сделала шаг в том направлении, но опомнилась и решительно сказала: «Возьми себя в руки, иначе этот гад в самом деле тебя укокошит».

Гад между тем приближался, и на лице его, обращенном ко мне, появилась иезуитская улыбка.

– Не повезло, ни одной сухой ветки, – заявил он, подойдя на опасное расстояние. Телефон все еще был в его руке, он проследил мой взгляд и сказал со вздохом: – С работы звонили, завтра в шесть утра улетаю в Питер. – Он опять вздохнул, косясь на меня как-то чересчур подозрительно, точно прикидывая, сможет ли пристроить меня в багажнике вместе со Шляпой.

– А у меня живот болит, – брякнула я.

– Да? – Он стоял напротив, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. «Ждет, когда отдыхающие разъедутся», – догадалась я.

– Может, домой? – кашлянув, предложила я, но без нажима. – Тебе вставать рано…

– А ты не обидишься? – смутился он. «Вот ведь мерзавец».

– Нет, что ты, я понимаю… К тому же живот…

– Тогда поехали, – обрадовался он.

Я быстро затолкала в рюкзак свои вещи и устроилась в машине, – конечно, оставаться с этим типом наедине совсем не хотелось, но выбираться отсюда как-то надо. Если я откажусь с ним ехать, это будет выглядеть крайне подозрительно и лишь ускорит развязку. Нет, надо вести себя как ни в чем не бывало, но при этом быть начеку.

Я окинула оценивающим взглядом Володину фигуру. На силача он не тянет, так что шанс у меня есть. Пока он одевался, я сунула руку под его сиденье и с чувством огромного облегчения обнаружила там монтировку. Я переложила ее под свое сиденье и даже улыбнулась от удовольствия. Тут Володя как раз сел в машину и подмигнул мне. «Рано радуешься», – хотелось сказать мне, вместо этого я улыбнулась еще шире, и мы тронулись. Перед нами ехала «восьмерка», битком набитая молодыми людьми, а следом пристроился «Запорожец», это тоже меня порадовало, потому что разделаться со мной по дороге к шоссе мерзавцу будет затруднительно.

– Как живот? – спросил Володя, когда мы через пять минут выехали на шоссе, движение здесь было приятно оживленным.

– Отлично.

– Не болит? – точно не веря, спросил Володя.

– Нет, – порадовала его я.

– Тогда, может, пива попьем? Посидим в тихом месте… Ты как?

– Давай посидим, – согласилась я, косясь по сторонам, и тут увидела милицейскую машину. Я воспряла душой, уже открыла окно, чтоб крикнуть: «У нас труп в багажнике», но передумала, вдруг инспектор не услышит? А уж Володе тогда ничего не останется, как перейти к решительным действиям. Окно пришлось прикрыть.

– Жарко? – спросил Володя, видно, что-то заподозрив.

– Нормально, – ответила я, мы замолчали, а я, само собой, принялась рассуждать. Если Шляпу в самом деле убил Володя, когда он это умудрился сделать? Первый раз Шляпу я видела сидящим в одиночестве на кухне. Утверждать, был он в тот момент жив или нет, я не берусь, раз сама была чуть жива. По словам Володи, он в это время лежал у подъезда, хотя ничто не мешало ему подняться и убить Шляпу. Знать бы, зачем? Может, поссорились по пьяному делу? Был и еще вопрос, который сильно меня тревожил: что в моей квартире делал Шляпа? То есть как в нее попал? Ничего, в милиции разберутся.

Мы как раз въезжали в город.

– Слушай, – обратился ко мне Володя, будто только что очнувшись, – может, машину сразу поставим? У меня здесь гараж, возле Дома быта. В гору подняться – и стоянка такси.

– Хорошо, – отважно кивнула я, а в мозгу прошелестело: «Вот оно, началось. По дороге он не рискнул избавиться от меня, сейчас завезет в гараж…»

Он свернул на светофоре. По узкой улочке, радующей глаз зеленью, мы начали спускаться к Дому быта, вскоре очам моим предстал забор и синие ворота, на которых белой краской было написано: «Кооператив «Юг». Володя посигналил, ворота открылись, и я увидела огромного пса, черного и курчавого, а рядом с ним субтильного вида мужчину в тренировочных штанах.