Света, я вернулся!

Моей семье посвящается

Глава 1. Осознание себя

Великие умы обсуждают идеи.

Средние – обсуждают события. Мелкие – людей.

Индийский эпос

Пробуждение, как обычно, было тяжелым. Чувствуешь, что не выспался, вставать не хочется, но все равно приходится.

Сначала включался слух – шорохи, стуки, воркование птиц, автомобильные звуки и прочая дребедень входила в мозг и давала ему сигнал: ты уже не спишь. Мозг – ленивая скотина, не признавал доморощенных будильников и желал спать дальше.

Далее в действие вступал мочевой пузырь, чуть позже – прямая кишка. Приняв угрожающие сигналы от вышеназванных партнеров по телу, мозг понял – надо что-то делать.

Неосознанно дернувшись, левая часть коры головного мозга приказала глазам открыться – мол, пора уже и к делу приступить, к жизни без сна.

Василий открыл глаза и увидел белёный потолок, не совсем белый, но вполне приемлемый для восприятия мужчиной средних лет, 25 лет от роду, который оказался в непонятной ситуации и в неизвестном месте.

А вот уж таких ситуаций у Василия в его бурной жизни было достаточно много. Взять хотя бы роман со Светкой в прошлом году во время очередных соревнований Формулы-1, где он занял третье место в составе российской команды.

Да-а, Светка, именно Светка вспомнилась Василию, когда он увидел этот потолок, потому как после бурной ночи вместе с ней, он в пять утра, откинувшись на подушки, созерцал потолок. Конечно не такой же, не тот, но потолок. Да, классная была женщина, почему-то со словом «была» вспомнил Василий. Ну да ладно – что было, то было.

Утро. Раннее утро. Как определить – раннее это утро или позднее? У каждого это понятие определяется по-своему. Для кого-то шесть утра – раннее утро, а эти же шесть утра для доярки – разгар работы. А для большинства раннее утро – время самых сладких снов, полетов в ярком пространстве, необыкновенных сочетаний реальности и мечты. И мечты эти никогда не озвучивались никому и никогда, даже самому близкому и знакомому. А уж о реальности и говорить нечего.

Светлане снился последний отпуск с Василием в Сочи, теплое море, необыкновенно нежные руки возлюбленного, сладкая истома любовной игры, приятное ощущение уверенности в настоящем. И сказала она возлюбленному:

– Васька, мой родной, принеси минералки из холодильника, больно пить хочу после тебя, иссушаешь ты меня, нехороший…

В томном ожидании освежающей влаги Светлана услышала голос Василия:

– Света, я вернулся!

Светлана облизнула сухие губы и осознала себя в настоящем.

На часах ровно четыре утра, за окном еще темно. Но то, что она воочию услышала голос Василия, вырвало её из сонного морока.

Рядом спал муж, Эдуард Кузинский, главный механик российской команды Формулы 1.

Откинув одеяло, Светлана спустила босые ноги на пол, ощутила мягкость иранского ковра.

Тихо-тихо, чтобы не потревожить мужа, на цыпочках она проскользнула в ванную и сидя на унитазе, вздрогнула – она осознала:

– Света, я вернулся…

Этот хрипловатый баритон она не спутала бы ни с каким бы еще.

Нахлынула тоска и ощущение непоправимого ущерба, утери. Из уголка глаза скатилась слеза и, оставив влажную дорожку на щеке, повисла на подбородке.

Света, сдержала рыдание, выдохнула. Спустив воду, подошла к зеркалу.

На нее взглянула молодая, немножко помятая после сна, приятная в своей свежести женщина. Короткая стрижка подчеркивала приятный овал лица, однако набухшие веки серых глаз выдавали ее настроение – Светлана была расстроена.

И лишь одно могло смягчить горечь утраты – новая жизнь внутри нее, всё понятнее и чувствительнее давала понять о своем существовании.

Помимо Светланы, в этот предрассветный час весть о пробуждении реинкарнированной души Василия получил еще один человек – руководитель московского отделения организации «Вера» мастер йоги Сингх Амрит. Во время ежеутренней медитации он увидел на своем внутреннем экране слабую розовую вспышку, за которой пришла информация, буквально означавшая «Я вернулся, учитель!». В душе мастера что-то вздрогнуло, какое-то предчувствие больших перемен – это была душа Василия Свешникова.

Не выходя из состояния медитации, тренер отметил эту точку в эфирном пространстве с тем, чтобы вновь вернуться к ней с целью налаживания постоянной ментальной связи.

Очнувшись от воспоминаний, Василий снова открыл глаза и увидел тот же потолок. Реальность сурово напоминала ему о своем существовании.

Да, – подумал Василий Сергеевич Свешников, – надо вставать и идти готовить завтрак. Ну, если не завтрак, то хоть кофе заварить. С этими мыслями он попытался встать и… не смог. Чему нежданно удивился: ни руки, ни ноги ему не подчинялись, сколько бы усилий он не прилагал. Было такое чувство, что он плотно связан по рукам и ногам.

Ситуация озадачила Василия, но не ошеломила. И тут же вспомнилась прошлогодняя гонка, во время которой в результате отказа тормозов его болид выкинуло с трассы, и машина врезалась в гору покрышек, что смягчило удар, но не уберегло от компрессионного перелома позвоночника. Вовремя подбежавшая бригада медиков-спасателей вытащила его из полуразбитой машины и погрузила на дежурный вертолет.

Всё в тот раз прошло удачно, хирурги ювелирно провели операцию и Василий тогда, точно так же, как и сейчас, лежал на спине и созерцал потолок, постепенно отходя от дурмана наркоза.

От прошлого настоящее положение вещей отличало лишь одно: тогда он видел свисающую ручку на кронштейне для облегчения вставания. Сейчас ее не было.

Чувство смятения стало темной волной подниматься из груди и накрывать всё тело, которое, кстати, Василий прекрасно ощущал.

Сегодняшняя ситуация напоминала ему прошлогоднюю, хоть и с некоторыми вариациями.

Справившись со смятением, он стал вспоминать: …Что случилось вчера? А может быть и не вчера? А точнее – что случилось до этого… состояния?

Да, вроде бы, ничего особенного.

15 апреля в Сочи на трассе должен был состояться квалификационный заезд Формулы-1 в рамках Европейского турнира чемпионов. 12 апреля я прилетел из Москвы и как всегда поселился в гостинице «Жемчужина». Уже знакомый мне метрдотель Семен приветливо кивнул мне головой и спросил:

– Как всегда, в 512-й?

– Петрович, ты и так все знаешь, конечно.

Семен Петрович погрузив мои баулы на тележку, посеменил к лифту. Я же подошел к администратору – жгучей брюнетке Ниночке. Ниночке было лет 28, ее миловидное лицо украшала родинка на левой румяной щечке, в тон зеленым глазам были подобраны и неброские украшения – изящные сережки и бусы из малахита. Чуть выше ямки на атласной коже ее шеи пульсировала жилка.

Радостно улыбаясь, Ниночка задала стандартный вопрос, на который я дал стандартный ответ:

– Да, снова на соревнования. Номер 512, как всегда. Оплачено десять суток.

Ниночка очень любила мои визиты в гостиницу, но не меня самого. Потому как больше меня она любила темный горький шоколад, несколько плиток которого я всегда дарил ей при этих встречах.

Вдохнув пряный аромат её французских духов и уловив заинтересованный взгляд зелёных глаз, я пошел к лифту.

Уже в номере, не распаковывая свои пожитки, я взял сотовый и набрал Светкин номер. Долго слушал длинные гудки, потом автоответчик ожидаемо сообщил о возможности перезвонить чуть позже. Я улыбнулся, представив гул пылесоса, Светкин лоб в капельках пота и завиток волос, упрямо лезущий в глаза. Перезвоню. Позже. И скажу позже тоже. Пусть мое предложение руки и сердца будет ей сюрпризом, неожиданностью.

Он не позвонил – был занят подготовкой к завтрашним гонкам, она тоже не перезвонила – хлопоты по дому отвлекли ее внимание. Никто из них не знал, что соединяющая их нить прервалась навсегда. По крайней мере, в этой жизни.

На трассу я вышел во всеоружии. Погода была самая благоприятная – небольшая дымка закрывала солнце, ветра практически не было. Я был настроен на победу. Мой наставник от команды «МакЛарен» Симон Юрьевич Волков как всегда, покровительственно похлопал меня по плечу и выдал в очередной раз дежурную фразу:

– Вася – ты рожден для побед! – При этом самым любопытным было выражение его крупного лица – выражения не было вообще.

Будучи знакомым с Волковым уже в течение пяти лет, я знал – это означает, что Симон Юрьевич находится в хорошем расположении духа.

Иначе, он, саркастически улыбаясь, стал бы уговаривать меня заменить лошадь (болид) и вообще «бензин тут плохой и тебе, Василий, было бы лучше заняться чем-нибудь другим».

Опуская все подробности начала гонки, я вспомнил, что на 5-м круге, будучи третьим и потеряв лишь 15 секунд на заправке, я шел успешно за Мерседесом под номером 34 и через три круга планировал его обогнать. И тут…

Последнее, что я отчетливо запомнил – металлическую стойку ограждения, торчащую из моей груди, и увидел команду спасателей невдалеке, налаживающих свой инструмент.

Говорят, что в предсмертные секунды перед умирающим проходит вся жизнь. Не знаю насчет всей жизни, а мне вспомнился последний поцелуй Светки, ее теплые податливые губы, пряный аромат ее тела, свежий запах волос и едва слышный шепот: – Милый, я жду тебя к ужину.

Последний толчок сердца качнул кровь в организм, я в последний раз отчаянно втянул в лёгкие воздух трека с запахами гари и масла и… не выдохнул – темная рамка небытия рухнула вниз.

Хоровод этих воспоминаний, пролетевших в моем мозгу, подвел меня к единственно возможному выводу в данной ситуации: я жив и я наблюдаю жизнь. На этой мысли глаза мои закрылись, и я уснул счастливым сном.

Не знаю, сколько я спал, но к бодрствованию меня призвали слова женщины, склонившейся над моим лицом:

– Смотри-ка, улыбается, молодец! Сейчас кушать будем, миленький!

При этих словах я действительно почувствовал зверский голод и подумал:

– Наконец-то!

Я почувствовал, как поднимаюсь и… ощутил теплую вкусную жидкость, льющуюся мне в рот. Рефлекторно втягивая в себя питание, я незаметно уходил в светлое забытье, в приятное ощущение защищенности и расслабленности.

Больше мне не надо было ничего. Все сиюминутные переживания о любовных победах, эфемерных достижениях на поприще спортивных соревнований абсолютно ничего не значили в сравнении с тем счастьем, которое я ощущал сейчас.

В редкие моменты я открывал глаза и видел приятное женское лицо, карие глаза светились любовью, губы шептали:

– Ешь, мой миленький, вырастешь большим – мамку накормишь….

– Мамку накормишь, мамку накормишь…. Мамку накормишь… – эти слова повергли меня в смятение: – Какую мамку? Где я? Что со мной? – бормотали мои губы.

– Я требую позвать дежурного врача! Я требую объяснить, что со мной! Я тре-бу-ю-ю-ю!

Где то издалека, как будто приглушенно я услышал младенческий крик. Подумал удивленно – откуда здесь, в больнице, младенец?

Пока я был занят истерикой, не заметил, что надо мной склонилась та же женщина и сказала:

– Покакал – вот и хорошо! Молодец!

С этими словами меня вдруг повернули вниз лицом и куда-то понесли. И вот тут я ощутил неестественность моего положения:

Чем меня кормили?

Как меня в реанимации так небрежно носят?

Что со мной?

Где я?!!

Глава 2. Светлана

Счастье само находит дорогу к сильному духом

Индийский эпос

Знакомство со Светланой состоялось на одной из первых лекций в сентябре. Нет, не так. Я впервые заметил симпатичную брюнетку слева от меня, в соседнем ряду лекционного зала, когда привстал с места, чтобы поднять упавшую авторучку. При этом в тишине зала грохот моего стула обратил на меня внимание окружающих. Я взял ручку, поднял голову и встретил взгляд карих глаз, увидел обаятельную улыбку однокурсницы, – это была она!

Будучи нерешительным в знакомствах с девушками, я решил навести справки, о чем попросил соседа по парте. И уже на втором перерыве между парами, мой разбитной сосед по студенческой общаге и по парте – Эдик Кузинский, подошел ко мне и заговорщицким тоном со смешком раскрыл мне тайну незнакомки:

– Да Светкой ее зовут, из Петрозаводска приехала, живет у своей тетки в Тушино. А чо – выбор неплохой: дерзай, как говорится.

Я долго не решался подойти к ней, и все время придумывал разные фразы, с которыми я подошел бы к Светлане. А она, почему то, при мимолетных встречах в институте с полуулыбкой отводила взгляд и продолжала траекторию своего полета мимо меня.

Не найдя подходящего повода для знакомства, я махнул на все рукой и после недельных мучений сделал решительный шаг. В перерыве между парами, заметив, что девушка была одна, без подруг, я просто подошел к ней и спросил:

– Скажите, нет ли у Вас каких либо препятствий для знакомства с одним молодым человеком?

Сердце заколотилось в ожидании ответа – а вдруг откажет....

– А что, для этого должны быть какие-либо препятствия? – мягким, приятным грудным голосом спросила Светлана. – Меня зовут Светлана. А Вас? Как Ваше имя?

Неожиданно раскрасневшись, поддержав шутливый тон разговора, я ответил:

– А меня родители при рождении нарекли Василием, – и расплылся в счастливой улыбке.

– Василий Сергеевич Свешников! – прозвучало в актовом зале МАДИ.

Очнувшись от своих воспоминаний, Василий вздрогнул от неожиданности. Сидевшая по левую руку Светка толкнула его локтем в бок и громко прошептала:

– Иди же, что ты сидишь! Иди-иди, получай диплом!

Василий встал и огляделся вокруг: в зале сидели его однокурсники, а вернее – уже выпускники. В ряду перед ним сидели счастливцы и рассматривали свои дипломы и нагрудные знаки. Сейчас и у меня будет такой же заветный документ, к которому я шел пять лет, – подумал Василий.

По оставшейся от армии привычке он одернул пиджак и почти что строевым шагом пошел к накрытому голубой скатертью столу. Там уже стоял, улыбаясь, декан факультета Загайнов: в левой руке он держал книжечку диплома с коробочкой нагрудного знака, а в правой у него была грамота.

– Ну что, Василий, поздравляю тебя – ты теперь инженер-автомобилист! – С этими словами Николай Аркадьевич вручил Василию диплом с нагрудным знаком и тут же взял микрофон:

– Уважаемые друзья! В этот торжественный день мне радостно, что наша альма-матер выпустила из своего гнезда подготовленных специалистов, и не только теоретиков, но и практиков!

С этими словами, декан поднял к глазам грамоту и зачитал ее:

– Грамотой награждается Свешников Василий Сергеевич за первое место в общегородских соревнованиях по мотокроссу!

Зал одобрительно зашумел, а потом гулко загремели овации. Среди оваций были слышны выкрики:

– Васька, молодец!

– Ну, ты даешь, Василий!

– Не посрамил честь факультета!

Смущенно улыбаясь, Василий взял грамоту, негромко пробормотал декану «спасибо» и пошел к своему месту.

Необыкновенно яркая, привлекательная и раскрасневшаяся Светлана уже ждала его, и, как только он опустился на место, поцеловала в щеку. И тут же, засмущавшись, стала стирать помаду со щеки, тогда как окружающие одобрительно смеялись над ними.

Серега, с которым они были друзьями не разлей вода с первого курса, нахально подмигнул левым глазом:

– Проставляешься!

– Ему нельзя – завтра он будет занят! – попыталась ответить за Василия Светлана.

– Знаю, знаю, чем он будет завтра занят, – ухмыльнулся Серега, – но это завтра. А сегодня – наш день!

– Да, да, да – поддержал Серегу известный проныра и юморист Эдик Кузинский, – сегодня мы и так гуляем в кафешке, вот там и проставишься.

***

– Не плачь, Петенька, не плачь, – сейчас попку вымоем и в сухое переоденем, – сказал низкий женский голос.

Я не мог понять, что бы это означало – вроде бы не реанимация, какой то Петенька – меня же Васенька, по крайней мере, надо называть. Что ж, коли сделать ничего невозможно, покоримся судьбе и подождем разрешения ситуации.

Меня вернули то же положение, как и до процедур: я лежал на спине и снова созерцал потолок.

***

Эдик умел ждать – ждать и добиваться успеха. Он был не семи пядей во лбу, но целеустремленным и настойчивым. Этими качествами он компенсировал свое тугодумство и тяжело дававшуюся учебу – что в школе, что в институте. Про таких говорят – задом берут.

Вот таким он и был с рождения – твердозадым.

Ростом Эдик не вышел – чуть ниже среднего, но был хорошо сложен, его глубоко посаженные карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, привлекали девичьи взгляды, а уж пшеничные волосы вообще его делали неотразимым. Так втайне думал он сам. Ну, и нередко видел это в реальности.

Дополнением ко всему служила его начитанность и хорошо подвешенный язык – он не чурался моментальных знакомств с девушками и раздавал комплименты направо и налево. Что, конечно же, благосклонно воспринималось прекрасной половиной человечества.

В тот далекий сентябрьский день Эдик Кузинский решил помочь Ваське – своему другу по общаге. Втайне от Василия он подошел к Светке и раскрыл ей тайну друга. Светлана зарделась, промолчала, но просьбу Эдика запомнила.

Конечно же, и до этого она не раз и не два замечала Василия в коридорах института, невольно ловила его взгляд украдкой, но не придавала этому значения. И тут, отмотав время назад, она осознала, что в этом парнишке есть что-то этакое, какая-то скрытая непонятная сила, обаяние, что ли. Она не догадывалась – что именно это могло быть, и решила подождать – не торопить события.

Своими переживаниями она, конечно же, поделилась с Ольгой, однокурсницей. Та одобрила выбор подруги и шепнула, что отойдет от нее на одной из перемен, чтобы не мешать знакомству. Тактика сработала только на третий раз.

В перерыве между парами Светлана стояла в лекционном зале и смотрела на осеннюю Москву, на серое небо, моросящий дождь и оранжево-красный огонь осенней листвы. Она ждала, что он подойдет и разрешит, наконец, это томительное ожидание.

Сзади едва пахнуло ветерком, горло сжал неожиданный спазм, бешено застучало сердце, – Светлана, не выдержав, резко повернулась – но это была Ольга:

– Я видела его, мнется, сгорает, ходит туда-сюда, жди его, отвернись – он придет, вот увидишь. Не оборачивайся, – громко прошептала она, вновь отходя в сторону.

Но ждать она больше не могла – повернулась: его хрипловатый баритон обрушил ее сердце:

– Скажите, нет ли у Вас каких либо препятствий для знакомства с одним молодым человеком?

***

Для них, нашедших друг друга, сентябрь, октябрь, ноябрь того года не существовали как таковые – это был просто период сумасшествия, полного взаимопроникновения двух родственных душ и тел, неосознанного понимания краткосрочности сладостного бытия.

Он, отслуживший армию парень, был первым во всем истинно мужском, но не был дамским угодником.

Она, скромница, отработавшая телятницей на ферме у матери в Кондопоге, в Карелии, была хороша в труде, была швеей-мастерицей, не избалована вниманием.

И никто из них в те счастливые моменты не задумывался над тем – а зачем, собственно говоря, судьба свела их вместе, почему они подошли друг к другу, как ключ подходит к замку?

Собственно, глупо спрашивать – а кто из молодых пар задаются этим вопросом, они просто пользуются даром судьбы и все.

Но это не тот случай, о котором можно было бы забыть – кто знает, на какие испытания поведет судьба Василия и Светлану.

***

Василию не спалось, он лежал на спине и смотрел в потолок, освещенный желтым светом фонаря с улицы. Лежал по-прежнему недвижим, руки и ноги были как будто связаны, – он мог пошевелить только пальцами. С правой стороны он улавливал размеренное дыхание спящего человека:

– Сиделка, – подумал Василий и успокоился: значит все под контролем.

Поскольку времени у него было предостаточно, он предался воспоминаниям. По какой-то причине у него в памяти всплыл интересный эпизод, случившийся с ним еще на третьем курсе института.

Все его интересы в период учебы всецело были отданы мотоциклам, багги и картам: при институте была своя команда по мотоциклетному спорту, Василий азартно предавался этому увлечению, участвовал во многих соревнованиях, как в Москве, так и на выезде.

Светлана же интересовалась йогой и восточной философией, несколько раз в месяц посещала эти занятия, проходившие невдалеке от однокомнатной квартирки, где они проживали вместе с Василием.

Эта квартира на третьем этаже простой хрущевки на Юго-Западе Москвы досталась Светлане совершенно случайно, вследствие стечения обстоятельств.

Начиная с первого курса, Светлана как минимум раз в неделю пила чай с пирожными со своей родной теткой по материнской линии Анфисой Степановной Захаровой. Анфиса приходилась младшей сестрой матери Светланы и жила в Москве уже лет двадцать после отъезда из Кондопоги.

Никого особенно близкого в Москве у молодой студентки не было, ей очень не хватало семейного уюта и доверительных бесед, что она и получала от тетушки.

Этот привычный ритуал продолжался насколько лет, вплоть до того момента, когда тетка Анфиса специально не пригласила племянницу для разговора.

Они сидели на тесной кухоньке, обставленной стандартным советским гарнитуром. На небольшом столике, покрытом неброской светло-синей клеенкой в клеточку, стояла открытая картонная коробочка с тортом «Птичье молоко», блюдечко с нарезанными дольками лимоном, сахарница, заварочный чайник и две чайных чашки. На газовой плите, закипая, уютно сипел чайник.

Заметно волнуясь, Анфиса Степановна начала разговор:

– Светочка, милая, я тут, – ее голос задрожал, – это… хочу тебе сказать важную для меня вещь.

Светлана удивленно смотрела, на тетушку, не понимая причину ее волнения. Округлое лицо Анфисы Степановны выражало крайнюю степень возбуждения – ее зеленые, малахитовые глаза были широко открыты, губы дрожали, щеки порозовели.

– Я выхожу замуж, – смущенно наклонив голову, тихо сообщила тетушка.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая свистком закипевшего чайника.

– Ой, как здорово!.. Поздравляю, поздравляю, – улыбаясь, привстала Светлана.

Тетка разлила чай по чашкам, положила себе и гостье по куску торта:

– И это еще не все, – помолчав, продолжила она.

– Светка, живи в этой квартире – мне она пока без надобности, плати коммуналку и приезжай в гости… к нам. Хотя бы изредка, мы с Алексеем будем рады тебя видеть.

Паузу в разговоре прервала чайная ложечка, выпавшая из руки племянницы, она была ошеломлена этими двумя внезапно случившимися событиями – брызнули внезапно набежавшие слезы:

– Ой, теть Анфис! Не знаю, что и сказать… Спасибо!..

– А ничего и не надо говорить – пользуйся, Светуля.

Таким образом, с середины второго курса Светлана жила уже не в общежитии, а в малогабаритной, но зато отдельной квартирке, чему была рада несказанно.

Глава 3. Амрит

Женщины – ученые от природы, мужчины – от книг

Индийский эпос

Надо сказать, что Света росла смышленой девочкой, много читала. Наверно поэтому еще с детства её интересовали вопросы духовного развития человека и его скрытых внутренних способностей.

Она попыталась найти себя в традиционной вере, но не нашла там того что искала. И в этом смысле Москва, в отличие от провинциальной Кондопоги, щедро давала возможности познания человека, развития внутренних возможностей организма и логического мышления. Именно это её увлечение и сыграет в дальнейшем важную роль в жизни многих людей и не только – впрочем, девушка этого знать не могла. Да и мы все осознаём случившееся с нами лишь спустя много лет. Если осознаём.

Как-то, копаясь в книжном шкафу тетушки, Светлана обнаружила небольшую выцветшую от времени брошюру о хатха-йоге. В книжечке, кроме информации о физическом самосовершенствовании, было кратко изложено вероучение восточных философов о духовном и волевом развитии человека, о его душе.

В собственно йоге ее в большей степени интересовали не только и не столько асаны, а философия появления, развития и перерождения души человека. И однажды, невольно наткнувшись взглядом на один из уличных рекламных плакатов, Светлана решила пойти в Центр йоги под названием «Путь духовного совершенствования». Центр располагался в отдельно стоящем двухэтажном коттедже недалеко от метро ВДНХ. Перед входом в здание можно было увидеть бронзовую табличку с крупной надписью «Путь духовного совершенствования», ниже чуть мельче было написано «Центр йоги». Ниже всех располагалась надпись «Информация правит миром». Но на эту надпись обычно никто не обращал внимания. А зря.

Занятия вел сухощавый индус лет сорока. Его блестящие, иссиня-черные волосы, открывали чистый лоб, темно-карие глаза на сухощавом лице всегда светились добротой и энергией. Он жил в Москве вот уже десятый год, довольно-таки сносно говорил по-русски, был интересным собеседником и ненавязчивым тренером. Его звали Сингх Амрит. Как он сам говорил, в переводе с хинди его имя Амрит означало – бессмертный. И еще. Обычно Амрит никогда не заострял внимание на том, что именно он возглавляет этот центр. Да собственно, обычно никто об этом и не спрашивал.