Пойдем вместе? Пешком из Барселоны в Сантьяго-де-Компостелла

Внутри нас встретила крупная хлебная женщина с очаровательнейшей улыбкой. Она всплеснула руками, увидев нас.

– Паломники! Проходите, проходите скорей! Кидайте вон туда свои тяжелые рюкзаки и идите сюда, выпейте что-нибудь. Что вам налить?

Я несколько опешила от столь неожиданно теплого приема, но, спохватившись, попросила любимый вермут. Хавьер также взял крепкое пряное вино. Мне хотелось нырнуть в бокал, настолько пылало обожженное лицо. Посмотрев на себя в большое зеркало за баром, я заметила, что кожа с ушей начала облезать, а на носу стало на десяток больше веснушек.

Воздух был настолько раскален, что даже мухи не кружили над пустыми столами, за которыми по вечерам и выходным старики играют в домино. Из дальнего угла комнаты зала доносился шум телевизора.

Из кухни вышел высокий мужчина с длинными седыми волосами, которые красиво блестели серебром на солнце. Он посмотрел на нас поверх узких очков и широко улыбнулся.

– Обгорели-то как! Особенно ты, не испанка, – подмигнул незнакомец. – Меня зовут Монхе, а вот та красотка, – он указал на хозяйку бара, – любовь всей моей жизни, Роза. Добро пожаловать в Кастельноу-де-Сеана!

Монхе достал из кассы печать и ключи и протянул их Хавьеру.

– Это ключи от альберге. Как выйдете из бара, поворачивайте направо, а потом, после большой ели, – налево. Через пару метров увидите футбольное поле с белым домом. Вам туда, это альберге. Горячая вода есть, хотя, – он бросил быстрый взгляд на мое, цвета спелого помидора, лицо, – она, скорее всего, вам не понадобится. Как будете готовы, приходите сюда на ужин. Что вам приготовить? У меня есть собственный огород, на котором я выращиваю лучшие в округе фрукты и овощи.

Монхе достал из кармана телефон и начал показывать фото.

– Это вот баклажаны, они такие нежные! А тут помидоры. Смотрите, какие красивые и сочные! И собственный салат! Голова кругом идет от его аромата! И сыр, и чоризо… м-мм-ммм… Даже самому есть захотелось. Так что для вас приготовить?

Быстро переглянувшись, мы попросили что-то для вегетарианцев.

– Вегетарианцы? То есть вы не попробуете чоризо? Ну что ж поделаешь. Значит, будут прекрасные овощи на гриле, лучший салат из томатов и огурцов и запеченный картофель. И что-нибудь еще придумаю! Как же мне нравится готовить!

Казалось, что испанец никогда не перестанет говорить о еде.

– А вино? Вино-то вы пьете? Вы мне нравитесь, поэтому я достану для вас особенную бутылочку…

Роза с нескрываемой улыбкой слушала мужа.

– Все, дорогой. Отпусти ребят, а мы пойдем на огород. Пошли, пошли…

Альберге оказалась бывшая футбольная раздевалка. Три двухъярусные кровати, расставленные вдоль стен, небольшой душ, отгороженный от общего пространства тонкой клеенкой, и сушилка для одежды. Немного отдохнув и приведя себя в порядок, мы вернулись в бар на обещанный ужин.

Это был очень теплый от общения и улыбок вечер. К тому же Монхе оказался страстным фермером – новые блюда очень часто появлялись на нашем столе: политые ароматным оливковым маслом томаты, хрустящий домашний хлеб, запеченный до золотистой корочки картофель, посыпанный терпким розмарином, сочные овощи-гриль и прохладное легкое вино.

А Монхе все это время говорил и говорил. Но слушать его было настоящее удовольствие. Он рассказал, что родился в Стране Басков, и поэтому, как ребенок моря, еще будучи подростком, пошел работать на лодку. Моряком он побывал во многих странах мира. И самое яркое впечатление у него оставил Бангладеш. Лет тридцать назад во время остановки в порту Бангладеша Монхе, тогда это был молодой красивый парень, подарил бедной девушке на улице несколько литров молока. Пораженная щедростью, незнакомка приняла подарок и быстро убежала, не проронив ни слова. Но перед самым отправлением к лодке подбежала большая толпа. В ней Монхе заметил ту девушку, она словно пряталась за спиной некоего старика. Из-за длинной бороды и крепкой трости мужчина производил впечатление вожака. Он заметил на борту Монхе и знаком подозвал к себе. Ошеломленный баск вышел к незнакомцам. И тогда случилось нечто совсем невообразимое – старик подарил девушку в знак благодарности. Монхе попытался отказаться, но пожилой мужчина показал жестами, что семья обратно не примет дочь, она должна уплыть вместе с баском. Ему пришлось согласиться, поэтому он проводил девушку в отдельную каюту. На ближайшей остановке Монхе купил ей одежду, а после высадил в большом порту у знакомого капитана, который обещал заботиться о девушке как о родной дочери.

За окном было уже около одиннадцати часов, когда мы решили попрощаться с невероятными хозяевами бара «Модерн».

– Стойте! – запротестовал Монхе. – А как же десерт?

– В меня больше не влезет, – попыталась отказаться я.

– А у меня еще осталось немного места в желудке! – весело произнес Хави. – Для сладкого у испанца всегда место найдется. Что же это?

Роза вынесла другу шоколадный флан, украшенный сладкой клубникой. Хавьер, попробовав первый кусочек, от удовольствия закрыл глаза и прошептал: «Как же это прекрасно! Как вы приготовили его таким мягким?»

Монхе с Розой громкой рассмеялись и сказали, что ни за что не выдадут этот секрет. И на прощанье прекрасный баск подарил мне домашние нектарины и горсть черешни.

– Позавтракаешь этим и поймешь, с какой любовью они выращены. Доброй дороги, путешественники! Спите крепко!

День четвертый. Castellnou de Seana – Bell-lloc d'Urgel. Пройдено 19 километров

«Никто ведь не говорил, что будет легко»

t

– Оля, просыпайся. Уже половина шестого. Через пятнадцать минут нам пора выходить. Поднимайся.

После выпитой накануне бутылки красного вина да к тому же на грани солнечного удара открыть глаза казалось сложно выполнимой задачей. Однако я быстро поняла, что если мы выйдем поздно, насладившись еще часиком сна, то велика вероятность вновь перегреться под беспощадным летним солнцем.

Через пару часов мы пришли в город Моейрусса, где остановились для завтрака. Подсушенный хлеб с тертыми томатами и оливковым маслом и крепкий кофе. По телевизору в баре рассказывали о погоде («Такая жара последний раз была в Испании около 80 лет назад», – эмоционально передавал ведущий) и о коррупционном скандале (выяснилось, что президент подозревается в отмывании денег). После завтрака мы пошли посмотреть главную достопримечательность города – средневековый храм. Но, подойдя к воротам, расстроились, – большие деревянные двери были закрыты. Вдруг из-за угла вышел мужчина в высоких походных ботинках и направился к нам.

– Месса уже закончилась, ребят. Печати здесь не поставят. Но, может быть, вы хотите зайти?

– А разве так можно? Вряд ли только для нас откроют храм, – удивились мы.

– Подождите минутку. Я из мэрии, ключи хранятся у нас. Сейчас вернусь.

И действительно, вскоре мужчина вернулся с длинным ключом, который был размером с три мои ладошки! Мигель, так звали испанца, широко улыбаясь, объяснил, что замки в дверях не менялись с момента последней реконструкции, а это с 1802 года. Внутри нас ожидал золотой алтарь, от которого по расписанным стенам бегали солнечные зайчики.

Мигель рассказал о своей большой любви к Москве, русским машинам и к блинам.

– Это же невероятно, какой шумный город, похожий на улей. Постоянно суета, движение. Это настоящая энергия, которая, если честно, я не понимаю, как пополняется. Кажется, что люди никогда не спят, а машины чаще стоят в пробках, нежели ездят по дорогам. А еда! Какая же необычная русская еда! Борщ я, конечно, вряд ли еще раз попробую, но вот после поездки в Москву моя жена научилась печь блины. И теперь мы ими даже угощаем друзей здесь, в Мойерусса.

Попрощавшись с общительным испанцем, мы отправились в путь. С городком Бель-льок-де-Уржель нас разделяли всего километров пятнадцать. После пройденных дней это показалось легкой прогулкой, поэтому в ничем не примечательный город мы пришли рано, около двух часов дня. И к тому же после короткой ночи в футбольной раздевалке хотелось поскорей опустить голову на подушку и поспать.

«В этом даже птицами брошенном Макондо, в котором от постоянной жары и пыли было трудно дышать, Аурелиано и Амаранта Урсула, заточенные одиночеством и любовью…» вспомнились мне строки из любимого романа «Сто лет одиночества», как только мы пришли в Бель-льок-де-Уржель. Стояла настолько сильная жара, что, казалось, ее можно взять в руки. Горячий воздух обжигал ноздри, а пыль, принесенная слабым ветром с полей, ровным слоем ложилась на кожу в испарине. Окна белых низких домов были зашторены, чтобы лучи солнца не проникали во внутрь. Улицы пустовали, никто не решался выйти, только мухи лениво кружили над цветами.

Молодой болтливый парень из мэрии отвез нас в альберге на окраине. Одноэтажный домик словно был зажат среди таких же ничем не примечательных зданий – временные жилища для сезонных работников из Румынии и цыган. Между окнами натянули веревки, на которых развевались на ветру длинные юбки и разноцветные платки.

Внутри дома все походило на неряшливое общежитие: ванная с яркой ржавчиной, пластиковые вилки в кухонном шкафу и двухэтажные кровати, поставленные близко друг к другу. Пружины на кроватях потеряли былую упругость, из-за чего провисали в центре. На них сверху лежали старые тяжелые пледы. Но из-за усталости было все равно где спать, только бы сил немного набраться.

– Оля, почему ты позвала меня пойти с тобой всего на несколько дней? – внезапно спросил Хавьер, когда мы отдыхали перед ужином.

– Потому что мне не хотелось обещать то, в чем я была не уверена.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – раздался удивленный голос с первого «этажа» кровати.

– Понимаешь, я не привыкла быть с кем-то так много времени, делиться эмоциями и искать компромиссы. Я привыкла жить одна, заботиться о себе сама и следовать своим желаниям.

– И что-то изменилось за эти три дня? – допытывался Хавьер.

На выдохе я выпалила:

– Мне немного страшно. Не спрашивай почему. Сейчас это так. Давай лучше поспим чуть-чуть?

– Я хочу пойти с тобой до Сарагосы, а после вернусь в Барселону. Ты не против? – услышала я неуверенный голос друга.

«Сарагоса, Сарагоса… Это всего пару дней в пути, как жаль, что он хочет так быстро уйти», – промелькнуло в голове.

– Да, конечно. Я буду рада твоей компании. И давай на сегодня это был последний вопрос, хорошо?

Pan con tomate, или хлеб с томатами

Говорят, что этот простой завтрак появился благодаря кочевым торговцам, которые по утрам ели вчерашний сухой хлеб. Чтобы придать ему немного вкуса, они щедро поливали его пряным оливковым маслом и посыпали солью.

Чтобы рано утром перенестись в Испанию, вам нужно:

1. Купить сочный помидор.

2. Достать с полки тостер.

3. Поставить перед собой оливковое масло и соль.

4. Разрезать помидор пополам.

5. Подсушить в тостере большой кусок любимого хлеба.

6. Если вы смелы и вас не ждет раннее важное собрание, то сперва натрите хлеб чесноком. Если же вы пока не готовы почувствовать себя настоящим испанцем, то переходите к следующему пункту.

7. Сделать несколько неглубоких надрезов в хлебе.

8. Натереть половинкой помидора теплый тост. Неважно, что семена и сок льются во все стороны, поверьте, так вкуснее.

9. Щедро полить оливковым маслом и добавить щепотку соли.

Чтобы завтрак стал по-настоящему испанским, приготовьте кофе с молоком, включите новости на телевизоре (так делают почти в каждом испанском баре) и с аппетитом съешьте хлеб с томатами.

День пятый. Bell-lloc d’Ugrgel – Alcarras. Пройдено 28 километров

Другое измерение времени

Утром мы пришли в город Лерида, столицу провинции. Перед тем как прийти в город, я потратила четверть часа, чтобы вытащить из волос веточки и листья, потому что путь лежал через лес. А в самом городе, идя между красивых женщин на высоких каблуках, спешащих на работу, или рядом с мужчинами в элегантных костюмах и начищенных туфлях, я чувствовала себя неловко. Не верится, что каких-то пять дней назад я сама красила ресницы и подправляла красную помаду. Сейчас место косметики заняли путеводитель и солнцезащитный крем.

Словно не пять дней прошло с начала Пути, а пять недель. Каждый день – это новые открытия в себе, в своих эмоциях. Яркие эмоции первых дней несколько потускнели, и появилась рутина путешественника. Проснуться до шести часов утра, собрать рюкзак, выйти из альберге до рассвета, позавтракать через десять километров (время стало измеряться в километрах), потом еще идти столько же до какой-нибудь деревушки, чтобы выпить вина или вермута с оливками и набраться сил для последних километров до альберге. В альберге тоже есть свои правила и уже наше расписание – принять душ, постирать вещи и пойти в местный бар.

А что внутри? Зачем я действительно пошла Камино? Почему сейчас? Неужели только из-за того подозрения на болезнь? Ищу ли я чего-то или кого-то на Пути?

Сегодня мы мало разговаривали с Хавьером, поэтому у меня было время поискать ответы на свои вопросы. Но ясно я видела ответ только на один вопрос – Путь начался не из-за поиска чего-то или кого-то. Наверное, это первое путешествие, когда я пошла из-за настоящего интереса. Любопытство подгоняло меня начать идти, чтобы увидеть страну, которая стала мне домом. И узнать, как далеко я могу дойти.

Не задерживаясь надолго в Лериде, отправились дальше, следуя по Речной тропе, как местные называют семикилометровую дорогу вдоль реки Сегре. Она тянулась вдоль густых яблочных, грушевых и сливовых деревьев. Ветви гнулись к земле из-за тяжести фруктов – рабочие, видимо, еще не добрались до этих рядов.

К вечеру мы дошли до деревни Алькаррас, где проживает всего несколько тысяч человек. Позвонив в мэрию Алькаррас, услышали в ответ, что за ключами от альберге нам нужно зайти в полицию. Там нас встретили два молодых служащих и отвезли далеко от центра – вновь во временный район сезонных работников. Это были одноэтажные домики, в которых жили по несколько семей из Румынии, Болгарии и северной Африки. Один из таких домов предназначался для паломников Пути Святого Иакова. После рабочих бараков в Бель-льок-де-Уржель этот альберге показался настоящим отелем с несколькими блестящими звездочками! Здесь стояли работающие (!) кухонные плиты, стиральная машинка (неважно, что после стирки вещи пришлось сушить на заборной сетке), а на мягких кроватях лежали не менее мягкие подушки!

Тишина. Казалось, что каждый из нас с каждым шагом идет куда-то вглубь себя, совершая собственное увлекательное путешествие.

День шестой. Alcarras – Fraga. Пройдено 22 километра

«¡Adiós, Cataluña! ¡Hola, Aragon!»

Как же я зла! Зла на себя, потому что самонадеянная дура. Зла на палатку, потому что она тяжелая. Зла на погоду, потому что так жарко. И зла на Хавьера, потому что он навязчиво заботлив.

– Ты хочешь воды? Или остановимся, если ты устала? – спрашивал он почти каждый час.

«Отстань, пожалуйста, от меня! Я сама со всем справлюсь! И ни черта я не устала! Придумал тоже!» – проносилось в голове, но, еле сдерживаясь, сквозь зубы, я отвечала:

– Нет, спасибо. Нет, мы можем идти дальше.

Но на самом деле у меня уже к полудню разболелись плечи, спина и голова. Как бы я ни ухитрялась в способах свертывания тюрбана, все же получила солнечный удар. И с каждым шагом становилось все сложнее идти. Из-за глупости, гордости и невероятного бараньего упрямства мне было сложно показаться слабой. Почему-то мне хотелось доказать Хави (или себе?), что мой девиз – «Я все могу сама». Но если быть честной, то я просто-напросто запаниковала от авантюры «24/7», что означает мою неготовность находиться с кем-то рядом круглые сутки. Ни с другом, ни с любовником, ни с кем. Мне с собой хорошо.

За последние пару лет стало привычкой или негласным правилом не заводить долгие отношения. Так было проще казаться почти идеальной, всегда красивой и даже загадочной. Ведь и Хавьер до Пути знал меня именно такой: путешественница в платье и с необычными историями. А сейчас он видит обгоревшую, уставшую и в пыльных кроссовках паломницу. Несмотря на то что мы друзья, между которыми нет и намека на романтику, мне не хотелось, чтобы он видел меня «неидеальной».

Пейзажи сегодняшнего дня аккомпанировали настроению – национальная автострада и промышленные зоны. Пару раз мы пересекали небольшие фруктовые сады, но чаще всего мы дышали пылью и выхлопными газами.

Мы пересекли границу и оказались в Арагоне, в другой автономии Испании. Здрасьте, край ветров и солнца! Именно здесь лежит бескрайняя пустыня Монегрос, которую предстояло пересечь через несколько дней. Но лучше пока об этом не думать.

Первым арагонским городом, где был городской альберге, стал рабочий город Фрага. Некогда здесь обосновались мусульмане, поэтому центральные улочки были узкими, длинными и извилистыми. Главная церковь Святого Петра несколько столетий назад была мечетью, а христиане со временем пристроили готическую башенку с колоколом. Сейчас мусульманский район, который является и туристическим центром, довольно грязный и безлюдный. Нам встречались только сезонные работники.

Ключи от альберге оказались в доме престарелых «Сердце Иисуса». Милая бабушка-одуванчик, у нее даже белоснежные волосы пушились вокруг маленькой головки, с широкой улыбкой выдала ключи и постельное белье и попросила рано утром оставить ключи в почтовом ящике у входа.

«Мне нужно побыть одной. Я хочу побыть одной», – крутилось у меня в голове, пока я стирала вещи и принимала прохладный душ, поэтому предложила Хави встретиться у церкви Святого Петра только вечером, а пока мы можем друг без друга посмотреть на город.

За ужином мы говорили о какой-то незначительной ерунде, о мозолях и жаре. Моя кожа приобрела цвет вареного краба, лицо пылало при любом прикосновении. Я походила на эмоцию Злость из популярного мультфильма Диснея, а разговор – на старый неудобный стул, который оставляет десятки жутких заноз.

В полупустом баре подошел сонный бармен, чтобы наполнить бокалы вином. С сочувствием он посмотрел на меня, а точнее на обгоревшую кожу лица и ушей, и медленно протянул:

– Паломники… Ну и ждет же вас завтра подъем на крутую горку, да еще и с самого утра. Хороша разминка! – одиноко он рассмеялся собственной шутке и неторопливо отошел от стола.

Когда мы уже пришли в альберге, Хавьер вспомнил, что забыл что-то купить, и пообещал вернуться через пару минут. Я что-то пробурчала в ответ и закрыла за ним дверь.

«И чего я злюсь на него? Ведь он же хороший, добрый, заботливый. Он такой милый, что хочется сбежать от этого. Может, после сегодняшнего дня, когда я сама себе совсем не нравлюсь, он больше и не захочет со мной идти. А может, это солнечный удар и белое вино сейчас говорят все эти глупости? Пойду-ка я лучше спать…»

Сквозь сон я услышала звук открывающейся двери и тихий голос:

– Прости, что разбудил. Не думал, что ты так рано захочешь спать. Я принес тебе шоколад. Ты сегодня днем сказала, что хочешь. Может, на завтра тогда…

Он выключил свет, и комната освещалась только желтым светом уличных фонарей. Гулкий шум машин и крики детей, играющих во дворе, едва долетали до нашего окна.

«И чего он принес этот шоколад? Зачем он это делает?»

Сонно я поблагодарила Хави и перевернулась на другой бок.

Глубоко вздохнув, Хавьер, садясь на скрипучую кровать, быстро оттарабанил:

– Слушай, ты давно мне нравишься. И когда ты предложила пойти вместе Камино, я был счастлив. Но я вижу, что совсем тебе неинтересен. И сегодняшний день это прекрасно показал. Я понимаю… Через пару дней я вернусь в Барселону, не переживай…

Меня словно ведром холодной воды окатили! Конечно, я подозревала, что не только из-за дружеских чувств он отправился в путешествие. Но мне так не хотелось признавать очевидное. Просто потому что мне не хотелось, чтобы Хавьер в меня влюблялся. Друг мне был дороже, чем очередная интрижка.

И я нашлась сказать только самое глупое, что пришло в тот момент в голову:

– Спасибо. Но ты мне дорог как друг. Я не влюблена в тебя. Но спасибо.

А потом я стала злиться на него еще больше. Из-за того, что влюбился, из-за того, что такой хороший, и из-за того, что выбрал самый ужасный момент, чтобы сказать о своих чувствах. И, наверное, еще на что-то, но я заснула.

День седьмой. Fraga – Candasnos. Пройдено 26 километров

Молчание как разговор

Утром безмолвно собрали рюкзаки и вышли из альберге, без единого слова прошли километров десять, остановившись позавтракать в придорожном кафе.

«А может, я все не так услышала вчера? Может, он сказал, что раньше, до Камино, был влюблен, а сейчас, поняв, насколько со мной нелегко, разочаровался во мне? С другой стороны, что я могу поделать? Для меня Хавьер прежде всего друг и только потом кто-то еще. Да и вообще, я решила, что не хочу никаких серьезных отношений, меня вполне устраивали все те барселонские приключения».

Бармен во Фраге несколько обеспокоил меня, сказав, что за городом начинается подъем на крутую гору. И с утра я переживала не только о наших с Хави отношениях, но и о предстоящем испытании. Но на деле все оказалось не так страшно. Видимо, для того бармена любая плоскость, имеющая наклон, представляет собой опасность, от которой следует закатывать глаза.

Все в той же густой тишине мы взошли на гору и одновременно замерли – начинался рассвет. Солнце, словно молодой подснежник, вырастало из земли, заливая мягким желтым светом еловые долины и вспаханные поля. В том моменте было столько волшебства и красоты, что не хотелось отпускать его.

За горой начиналась пустыня Монегрос, самая большая испанская пустыня. Здесь было мало растений или деревьев, только низкорослые кустарники, в скудной тени которых не спрячешься от опасного солнца. То тут, то там бегают кролики в поисках воды и пропитания. Каждый шаг отзывался сухим звуком. Обезвоженная земля походила на горячее потрескавшееся печенье. Приложив руку к земле, я почувствовала жар.

Я сомневалась в себе, когда думала о пересечении Монегрос. Казалось, что этот день будет не так скоро. Но нет, вот мы на жаркой испанской земле, где почти негде скрыться от испепеляющих лучей солнца. Я должна идти. Просто должна делать шаг за шагом и стараться не думать о трудностях.

За завтраком я попыталась поговорить с Хавьером о вчерашнем. И, честно сказать, вышло у меня скверно:

– Хави, я плохо помню, что было вчера. Я обгорела, устала и почти спала, когда ты заговорил. Поэтому честно совсем не уверена, что поняла тебя правильно.

Испанский друг прямо посмотрел на меня и без единой капли веры в услышанное ответил:

– Не помнишь? Вчера ты говорила много. А сейчас пытаешься убедить меня, что не помнишь ни слова. Может быть, и так. Но ничего страшного не произошло, и скоро я уеду в Барселону и перестану тебе надоедать. Все хорошо.

– Не говори ерунду! Мне нравится путешествовать с тобой. Просто сейчас я не могу сказать тебе того, что ты хотел бы услышать.

Тягостный разговор нарушил вовремя подошедший официант. Он поставил между нами два стеклянных стаканчика с кофе и поджаренный хлеб с пряным оливковым маслом и томатами. Никто из нас не хотел продолжать тяжелую беседу, поэтому с несколько наигранной жадностью мы принялись хрустеть горячим хлебом.

В пустыне Монегрос мы встретили первых на нашем пути путешественников! Это была группа из нескольких японцев и французов, которые шли в обратном направлении. Поравнявшись, мы пожелали друг другу счастливой дороги и разошлись.

Над обожженной землей неспешно кружили орлы, а от куста к кусту бегали худощавые кролики. Впервые я видела Испанию такой сухой, потрескавшейся, песчаной.

В тишине мы пришли в деревню Кандаснос, где альберге для паломников находился на втором этаже старого семейного ресторана. В путеводителе говорилось, что в деревне живет около 400 человек. Мы же встретили за весь вечер только четверых сельских работников, двух элегантных бабушек, купающихся в общественном открытом бассейне, и рыжих котов, которые искали объедки в мусорке. Ах да, и в полуразрушенном пустом доме, куда я предложила заглянуть в поисках интересных вещей, змей, уютно свернувшихся клубочком на полу в одной из комнат.

– Хавьер, не хочешь зайти в дом? Смотри, входная дверь открыта. Наверное, там можно отыскать что-то необычное.

Хави указал на что-то у моих ног.