Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая

На эти корабли возлагается задача разведки, втягивания противника в сражения, охвата головы неприятельской боевой линии. С учетом их недостаточной конструктивной защиты понятно, что в бою они будут принесены в жертву.

К началу войны англичане успели построить шесть линейных крейсеров с 305-мм артиллерией[13] и три – с 343-мм артиллерией («Лайон», «Тайгер» и «Куин Мэри»), четвертая «кошка адмирала Фишера» – «Тайгер», вступила в строй в ноябре 1914 года. Линейные крейсера с 381-мм артиллерией были заказаны уже в ходе войны и опоздали к своему Трафальгару.

Немцы построили «Фон-дер-Танн», «Мольтке», «Гебен» и «Зейдлиц» с 280-мм артиллерией; «Дерфлингер» и «Лютцов» с 305-мм артиллерией – оба вступили в строй после начала войны; третий корабль этого типа – «Гинденбург» не успел к Ютландскому сражению.

Англичанам удалось обеспечить численное преимущество своего авангарда.

(5) Флот следует прикрывать легкими силами. Они нужны также для атаки неприятельской боевой линии и для добивания разбитого противника в ночь после генерального сражения по примеру японского флота после Цусимы. Стороны строят эсминцы[14], англичане добавляют к ним лидеры.

Опять-таки, в 1905 году происходит переход к турбинным эсминцам, что делает предыдущие серии кораблей устаревшими и отправляет их во вторую линию. До начала войны англичане вводят в строй 12 «дестроейров» типа «Трайбл», 16 – типа «Биггл», 39 – типа «Акорн» (16 серии «Н», 14 серии «I», 9 специальных типов), 20 – типа «Акаста», 20 – типа «Лафорей», еще 19 кораблей вступили в строй после начала войны, а также очень дорогой лидер «Свифт».

Всего на начало войны Великобритания могла иметь 108 современных эсминцев и лидеров. С учетом того, что часть кораблей требовали ремонта, а вступление некоторых в строй задерживалось по разным причинам, в составе Гранд Флита на первое августа 1914 года насчитывается 75 «дестройеров», не считая конфискованных с началом войны четырех чилийских лидеров, четырех греческих и четырех турецких эсминцев. Еще 132 эсминца устаревших типов несли патрульную службу на Средиземном море, в Ла-Манше, на дальних станциях.

Германский флот имел в начале войны 59 эсминцев класса S138 и 24 – класса V1. Строились 71 эсминец класса V25, но лишь один успел на начало войны вступить в строй. Кроме этих более или менее новых кораблей ВМС Германии насчитывали 46 миноносцев типа S90 и 11 вконец устаревших.

По эсминцам силы сторон оказались почти равными (с учетом ремонтов и прочих привходящих обстоятельств немцы могли выставить около 65 кораблей), но у англичан было значительно больше крейсеров-скаутов, способных возглавлять флотилии эсминцев.

Уже в ходе войны Д. Фишер организовал постройку совершенно необычных кораблей, получивших в классификации ранг «линейно-легких». Огромные корабли с вооружением линкора и бронированием легкого крейсера. Во флоте их называли «белыми слонами» и не могли найти им применения.

Сам Д. Фишер говорил о прорыве в Балтийское море, что в условиях закрытия Данией балтийских проливов было попросту невозможно; в любом случае линейно-легкие крейсера для подобного прорыва вообще не годились, единственной их характеристикой, отвечающей этой задаче, была сравнительно небольшая осадка. Считалось, что на Балтике они должны будут прикрывать высадку английского десанта на «полосу твердого песка» в Восточной Пруссии. Войск для такого десанта даже не предвиделось. Прикрывать транспорты на всем пути от Бельтов до Восточной Пруссии было, разумеется, невозможным.

Сколько-нибудь серьезного отношения эта идея, явно, не заслуживала, и остается предположить, что Д. Фишер маскировал свои подлинные намерения. Его линейно-легкие крейсера отлично подходят для ночного лидирования отрядов эсминцев: они в состоянии прорвать любую крейсерскую завесу и вывести свои легкие силы на неприятельские дредноуты. И конечно, заказав строительство «белых слонов», Д. Фишер с удовольствием ответил тем, кто посчитал «Свифт» слишком дорогим кораблем.

(6) Все остальные типы кораблей в генеральном сражении не нужны. Крейсера обеспечивают контроль над коммуникациями. При необходимости к ним добавляются старые броненосцы. В особых случаях задача уничтожения неприятельских рейдеров может быть возложена на линейные крейсера.

(7) Технический прогресс у противника не останавливается, и к этому нужно быть внимательным.

Д. Фишер вкладывался и в подводные лодки (Ч. Бересфорд даже назвал их «игрушками Фишера»), и в авиатранспорты, постепенно превращающиеся в авианосцы, но широкое использование этих кораблей было делом будущего.

Генеральное сражение представляется как дуэль двух линий дредноутов (английская длиннее и сильнее). Это – «правильный бой» по китайскому пятикнижию[15]. Линейные крейсера охватывают голову, или атакуют хвост неприятельской колонны, или прорезают строй, превращая сражение в свалку кораблей. Это – «маневр» по пятикнижию.

Джон Арбетнот Фишер (25 января 1841 г. – 10 июля 1920 г.). Родился на Цейлоне в семье плантатора. В возрасте 6 лет отправлен в Англию, с 13 лет кадет Королевского флота. Его первым кораблем стала «Виктория» Г. Нельсона – тогда она еще входила в состав флота.

В составе Балтийской эскадры участвовал в Крымской войне (в частности, в обстреле укреплений Свеаборга на парусном линейном корабле «Калькутта»). В 1857–1859 гг. воевал в Китае, активно действовал при неудачной атаке форта Пейхо.

В июне 1859 г. в возрасте 18 лет успешно сдал лейтенантский экзамен (набрал 963 балла из 1000 возможных, лучший результат за 6 лет), назначен на учебный артиллерийский корабль «Экселлент». С 1863 г. артиллерийский офицер первого британского броненосца «Уорриер».

В 1866 г. женился на Кэтрин Дельвиг-Брафтон, в браке с которой проживет 52 года.

В 1874 г. получил звание кэптэна. В 1882 г. участвует в бомбардировке Александрии, командуя броненосцем «Инфлексибл».

С 1883 по 1891 г. командует «Экселлентом», возглавляет военно-морское училище в Портсмуте, с 1885 г. руководит департаментом материально-технического снабжения морской артиллерии.

В 1890 г. произведен в контр-адмиралы. В 1892–1897 гг. – третий морской Лорд и контролер Адмиралтейства.

Рыцарь (1894 г.)

В 1896 г. произведен в вице-адмиралы. Годом позже назначен командующим Североамериканской и Вест-Индской станциями, с июля 1899 г. – командующий Средиземноморским флотом. При нем Средиземноморский флот превратился из «12-узловой эскадры с поломками и остановками в 15-узловую без поломок и остановок».

В 1902–1903 гг. второй морской лорд и начальник личного состава флота.

С 21 октября 1904 г. по 25 января 1910 г. первый лорд Адмиралтейства. На этой должности Фишер, отличавшийся прямолинейностью и решительностью, провел ряд радикальных реформ, вызвавших противодействие во влиятельных морских кругах, обвинявших его, в т. ч., в превышении власти, что потребовало создания специальной комиссии.

Четвертого декабря 1905 г. произведен в адмиралы флота.

Барон (1909 г.)

Инициатор нескольких революций в британском флоте (в областях подготовки артиллерии, подготовки личного состава и обучения офицеров, универсализации личного состава, оптимизации боевого состава флота и исключения из него сразу 154 устаревших кораблей и т. д.), а также «дредноутной революции». По совету Фишера в 1912 году начали перевод военно-морского флота с угля на нефть. К лету 1914 года британский военно-морской флот был полностью переведен на жидкое топливо, а британское правительство стало владельцем контрольного пакета акций Англо-персидской компании.

«Жидкое топливо, – писал Фишер еще в 1901 году, – произведет настоящую революцию в военно-морской стратегии. Это дело чрезвычайной государственной важности».

После начала войны с Германией вновь – первый лорд адмиралтейства и командующий морскими силами Великобритании (с 30 октября). Организатор победы над эскадрой М. Шпее у Фолклендских островов.

Ушел в отставку после провала Дарданелльской операции из-за конфликта с У. Черчиллем.

В 1915–1920 гг. председатель Совета по делам новых изобретений.

Д. Фишер впервые определил понятие «геостратегическая точка или объект» применительно к геополитическим интересам Британской империи. Отчетливо понимал значение природных ресурсов в глобальной стратегии: «Кто владеет нефтью, тот правит миром».

Кавалер ордена Бани (14.8.1882 г.)

Рыцарь-командор ордена Бани (26.5.1894 г.)

Рыцарь большого креста ордена Бани (26.6.1902 г.)

Кавалер ордена Заслуг (27.6.1905 г.)

Рыцарь большого креста Королевского Викторианского ордена (10.6.1908 г.)

Орден святого Александра Невского (23.11.1908 г.)

В блестящей плеяде великих флотоводцев и адмиралов, которых дал миру Королевский флот, англичане неслучайно отводят Фишеру вторую ступень после Нельсона.

Эсминцы и лидеры, возможно, и линейно-легкие крейсера, если они будут готовы, прикрывают свой линейный флот, атакуя неприятельский. Победа должна быть достигнута в дневном сражении, тогда ночью легкие силы превратят поражение противника в разгром.

Флот Открытого моря

Заслуга Д. Фишера состоит, прежде всего, в том, что, хотя Германия и бросила вызов морской мощи Великобритании, в течение всех предвоенных лет ее флот «играл вторым номером», то есть искал ответ на британские нововведения. А. Тирпицу, морскому министру и главному строителю Кайзерлихмарине, это, как правило, удавалось, но не без осложнений.

А. Тирпиц создал теорию «зоны риска». Пока германский флот слаб, Британия может легко уничтожить его, даже «копенгагировать»[16]. Следует политически преодолеть эту «зону риска» и выиграть время для военно-морского строительства, то есть нужно избегать конфликта с Англией до тех пор, пока война с Германией на море не начнет представлять для Великобритании определенную опасность.

Теория выглядит разумно, но она исходит из неверной предпосылки, что может быть два «мировых перевозчика». Именно сильный немецкий флот, преодолевший «зону риска», делал войну на море с Великобританией неизбежной.

А. Тирпицу надо было ее выиграть или, по крайней мере, не проиграть (успех сухопутных сил против Франции считался обеспеченным). Но и в строительстве кораблей, и в технологическом прогрессе Германия отставала.

У немцев было два пути.

Они могли поставить на тактику, то есть в непрерывных военных играх искать способы выигрыша генерального сражения против объективно более сильного флота. Научиться сражаться на море лучше противника. По этому пути в 1920-1930-е годы пошла Япония, которую Вашингтонские соглашения обрекали на проектирование морской вой ны с заведомо сильнейшим противником[17].

Немцы могли поставить на технологии и качество, чтобы строить корабли лучше, чем у противника.

А. Тирпиц выбрал второе решение. Для него оно было более простым.

До сих пор многие усердно ломятся в открытую дверь, доказывая, что немецкие корабли были лучше английских. В целом, это правда, если сравнивать только с точки зрения искусства кораблестроения. Они и должны были быть лучше, поскольку англичане строили слишком много и слишком быстро, рассчитывая взять количеством.

А немцы старались. «Баден» и «Байерн», их линкоры с 380-мм орудиями «смели бы эскадру Битти с поверхности моря»[18], но эти линкоры не успели к сражению. А если бы и успели? По всем разумным раскладам они дрались бы не с линейными крейсерами британского авангарда, а с быстроходными линкорами 5-й эскадры, тоже вооруженными пятнадцатидюймовыми пушками. Только у англичан их было не два, а пять (четыре приняли участие в Ютландском бою).

«Тирпиц строил хорошо, но не всегда то, что нужно». Когда сравниваешь характеристики германских и английских кораблей линии баталии, возникает упорное ощущение, что немцы, отнюдь, не стремились к победе в генеральном сражении и не думали о ней. Они с самого начала «играли на ничью».

Прежде всего, германский линейный флот был более медленным. Первые линкоры (типа «Нассау» и «Остфрисланд») были оснащены паровыми машинами и на пределе развивали 19 – 20 узлов. «Кайзер» и «Кениг» устойчиво давали 21 узел, что соответствовало английским требованиям к дредноутам. Но «Бадены» на два узла отставали от «Куин Элизабет». На практике германская эскадренная скорость в бою не должна была превышать 18 узлов, англичане могли позволить себе держать 20 – 21 узел.

Тактически германский флот не мог принудить английский к бою.

Далее, германские корабли были превосходно бронированы (ни один из дредноутов Кайзерлихмарине не был потоплен в годы войны, хотя они получали и минные пробоины, и попадания тяжелых снарядов). Но при этом они были недовооружены и отличались архаичным расположением артиллерии (первые два типа).

Вообще, сравнение «Дредноута» с «Нассау» показывает, что дефицит времени, который возник у немцев вследствие вступления Великобритании в «дредноутную революцию» первой, не дал А. Тирпицу времени на поиск оптимальных решений. В сущности, немцы строят «настоящие дредноуты», только начиная с «Кайзера». Но к этому времени англичане уже перешли на сверхдредноуты и 343-мм калибр.

В целом корабли линии баталии у немцев получились только лишь неплохие. Их превосходство в бронировании компенсировало относительную слабость артиллерии и недостаточную скорость. Но оно не компенсировало количественное отставание – особенно с учетом врожденных пороков дредноутов первых двух серий.

С немецкими линейными крейсерами дело обстояло, на мой взгляд, даже хуже. Прежде всего, если «Нассау» в списки дредноутов все-таки включают, то «Блюхер» такой чести не удостоился. Здесь реакция А. Тирпица на английский вызов была явно неудачной, вследствие чего германский флот получил новый и дорогой корабль, который не имел никаких разумных перспектив применения и бесполезно погиб в бою у Доггер-банки. «Фон-дер-Танн», правда, стал отличным ответом на «Инвинсибл»: он превосходил оппонента по бронированию (пояс 250 мм против 152 мм) при сопоставимом вооружении и скорости. «Мольтке», «Гебен» и «Зейдлиц» были сильнее «Индефатигибла» и по вооружению. Эти четыре немецких корабля, безусловно, уравновешивали шесть английских.

Но один «Дерфлингер» никак не стоил трех «Лайонов»! Та же проблема – ответ А. Тирпица на очередной ход Д. Фишера немного, но все-таки запоздал. Обычная проблема игры «вторым номером»: именно поэтому говорят, что инициатива – это уже преимущество.

Кроме того, хотя по справочникам читается по-разному «по жизни» английские линейные крейсера превосходили германские на 2 – 3 узла во всех боевых столкновениях. В бою у Доггер-банки это помогло им втянуть неприятельскую эскадру в сражение.

Похоже, А. Тирпиц не до конца понял, зачем ему (и флоту) вообще нужны линейные крейсера. Как уже говорилось, он строил отличные корабли, красивые, сбалансированные, в отличие от своих английских визави, но не ориентированные на решение конкретных тактических задач. Авангардный корабль с хорошей защитой и недостаточной скоростью, не способный навязать противнику бой – это, конечно, нонсенс.

Хороший линейный крейсер не может быть сбалансированным.

В целом А. Тирпиц явно предполагал эскадренный бой, не содержащий маневра: перестрелку параллельных кильватерных колонн. Этот бой немцы не могли выиграть (английская линия длиннее и состоит из более вооруженных кораблей), но велики шансы его не проиграть, поскольку немецкие корабли лучше защищены и обладают большей боевой устойчивостью. Напомню, что ничья в генеральном сражении – в пользу флота «претендента».

Альфред фон Тирпиц (19 марта 1849 г. – 6 марта 1930 г.), родился в Кюстрине в семье высокопоставленного государственного чиновника.

В 1865 г. поступил на службу в военно-морской флот, в 1869 г. окончил морскую школу в Киле. В 1866 г. служил артиллеристом на парусном корвете «Ниобея», в 1870 г. на броненосце «Кениг Вильгельм». В 1971 г. старший офицер канонерки «Блиц», стационара на Эльбе, которую в 1872 г. послали для охраны ловли сельди.

В 1877–1880 гг. А. Тирпиц принимает торпеды в Фиуме, становится главой торпедного дела и с 1886 г. главой инспекции минного оружия. С 1887 г. командир флотилии миноносцев.

1889–1890 гг. командует кораблями «Прейссен» и «Вюртемберг» на Средиземном море.

В штабе флота с 1892 г., в 1895 г. получил звание контр-адмирала.

Весной 1896 г. Тирпица назначили командующим Восточно-Азиатской крейсерской эскадрой. Он получил задачу изыскать на побережье Китая пункт для сооружения военно-морской базы, ибо защищавшая интересы германской торговли эскадра зависела от английских доков в Гонконге. Тирпиц считал единственно пригодным и с военной, и с экономической точки зрения Циндао. Благодаря его настойчивости после долгих колебаний Берлин согласился с мнением адмирала.

В 1900 г. А. Тирпицу пожаловано дворянство.

В 1911 г. – гросс-адмирал.

1897–1916 гг. – морской статс-секретарь Германии.

В 1916 г. подал в отставку в знак протеста против ограничения деятельности подводных лодок. В следующем году стал главой Немецкой отечественной партии. После поражения Германии А. Тирпиц стал членом Немецкой национальной народной партии. В 1925 г. поддержал кандидатуру П. Гинденбурга на пост рейхспрезидента.

Во время войны последовательно выступал за сепаратный мир с Россией: «для стратегического обеспечения Восточной Пруссии от нападения мы могли бы потребовать линию Нарева и за это предоставить русским соответствующую часть Восточной Галиции. Австрия, в случае нужды, могла быть вознаграждена Ново-Базарским санджаком в Албании. При нашем посредстве русские могли получить право прохода для своих военных судов через Дарданеллы, а в случае заключения с нами союза – островов в Эгейском море. От Багдадской железной дороги мы могли бы отказаться или предоставить русским участие в ней. Мы могли признать свободу действий русских в Персии и принять на себя уплату русских долгов Франции. Возможны были еще более благоприятные условия, если бы русским удалось устроить нам мир с Японией. Относительно Константинополя русские должны были понять, что мы не можем совершенно оставить турок: но мы могли обещать постепенно изменить нашу турецкую политику».

Награды:

Орден «Pour le Merite» (10 августа 1915 г.).

Орден черного орла.

Орден красного орла.

Орден дома Гогенцоллернов.

Кавалер Большого Креста ордена Святого Олафа (Норвегия).

Большой крест ордена Данеброг (Дания).

Орден почетного легиона.

Кавалер Большого Креста королевского венгерского ордена Святого Стефана.

Орден Фридриха (Вюртемберг).

Орден Филиппа Великодушного (Гессен).

Примерно через год после своей отставки, 29 марта 1916 г., Фишер написал письмо Альфреду фон Тирпицу:

«Дорогой старина Тирпиц! Мы оба оказались в одной лодке! Как бы то ни было, мы обошли тебя с линейными крейсерами, и я слышал, ты сказал, что никогда не простишь мне, что наши отправили на дно «Блюхер» и фон Шпее с его командой!

Не вешай носа, старик!.. Ты единственный немецкий моряк, который понимает толк, в войне! Убей своего врага, чтобы он не убил тебя. Я не виню тебя за эти дела с подводными лодками. Я бы и сам делал то же самое и давно предупреждал об этом, только наши идиоты в Англии не верили! Пока! Твой, до замерзания ада. Фишер».

Конечно, оценка проектов давно разделанных на металл кораблей – дело вкуса. Большинство историков предпочитают крепкие и надежные германские корабли, построенные так, чтобы при любых мыслимых ситуациях сохранять боевую устойчивость. Такие корабли почти непобедимы. Но и победить они могут только при совершенно особых обстоятельствах и откровенном везении. Мне больше нравятся линкоры и линейные крейсера Великобритании, разнообразные, быстроходные, построенные «быстро и плохо», часто – для одного конкретного боя.

Для нового Трафальгара.

Здесь, впрочем, есть одна неочевидная ловушка: немецким флотом Первой мировой войны мог командовать практически любой профессиональный моряк. Однородные сбалансированные эскадры, подготовленные А. Тирпицем, предполагали простое маневрирование и очевидные тактические решения. А вот для того, чтобы правильно использовать сложный британский флот с предельно несбалансированными кораблями, требовался талант адмирала.

Флот без боевых задач: Франция, Россия, Австро-Венгрия

Мы оставили без внимания концепцию крейсерской вой ны, патентованное оружие более слабого флота. Во-первых, она противоречит принципам морской стратегии. Во-вторых, как обсуждалось в предыдущей книге, Германия к такой войне в действительности не готовилась. Все-таки, А. Тирпиц ставил на линейный бой, крейсера были для него разведчиками Флота Открытого Моря, а не истребителями британской торговли. Можно обсуждать, следовало ли ему строить океанские линейные крейсера с дизельными двигателями, турбинами экстренного хода и огромной дальностью плавания. Решение было красивым, немцы в межвоенный период реализовали его в «карманных линкорах», но вряд ли оно меняло ситуацию на море коренным образом. Проблем с защитой торговли у англичан оказалось бы гораздо больше, возможно, они потеряли бы сколько-то крейсеров, но все равно рейдеры были бы уничтожены. Слишком много британских кораблей «дредноутная революция» отправила в периферийные моря.

Во всяком случае, какая-то военно-морская игра у немцев была: попытки действовать на коммуникациях, надежда «поймать» отдельную английскую эскадру и создать условия для выигрыша генерального сражения. В логике: армия разбирается с Францией и нейтрализует Россию, флот склоняет к миру Англию, лишившуюся континентальных союзников.

Гораздо сложнее понять, для чего существовали остальные флоты Первой мировой войны?

Франция и Россия собирались воевать на суше. Причем для Франции это была судьбоносная война, которую она могла проиграть за одну кампанию. Задачи армии были совершенно ясны. Что же касается флота, то при английском нейтралитете он был бы не в силах даже прикрыть французское побережье от Флота Открытого Моря, а союз с Англией делал его просто лишним. Никаких разумных задач перед французскими линкорами и броненосцами не ставилось: французы не могли вести крейсерскую войну (не с кем), не могли готовиться к линейному бою или блокировать неприятельское побережье – банально не хватало сил. Теоретически французский флот мог помочь армии – по крайней мере, в боях на побережье Фландрии, но такую задачу перед ним никто не ставил, соответственно, и французские корабли были слабо пригодны для действий против берега.

Флот Австро-Венгрии базировался на Полу и удерживал Адриатическое море, которому никто не угрожал. Выйти за его пределы австрийским кораблям было затруднительно, хотя бы из-за недостаточного радиуса их действия.

Россия могла ставить перед собой содержательные задачи на Черном море, но черноморские дредноуты, во-первых, опоздали к войне, во-вторых, имели недостаточную скорость. Что же касается Балтики, то к концу 1914 года Россия имела там четыре дредноута, надежно спрятанных за стационарной минной позицией Поркалла-Удд – Ревель. Выходить в Балтику они не могли, да и не собирались. Каких-либо задач в пределах «Маркизовой лужи» у них, с очевидностью, не было.

Оборона Петербурга от германского десанта? Она решается сухопутной армией, линкоры здесь не нужны.

Дредноуты, конечно, могли защитить столицу от набеговых операций типа тех, которые немцы проводили против английских прибрежных городов, но начертание берегов Финского залива и минная угроза делали такую операцию запредельно рискованной. Немцы как-то попытались прорваться через центральное минное заграждение флотилией эсминцев и потеряли семь кораблей. Набег линейных крейсеров типа обстрела Скарборо мог бы стоить намного дороже, и немцы, разумеется, ничего подобного не планировали.

Дредноуты так и простояли в Гельсинфорсе всю войну, не принеся никакой ощутимой пользы.

Хорошо еще, что так и не были достроены четыре линейных крейсера класса «Измаил»…

Здесь следует сказать, что для предвоенной эпохи был характерен маринизм, иметь в составе своего флота красивые и мощные корабли, способные эффектно демонстрировать свой флаг во время официальных визитов, было не просто модно – это считалось признаком хорошего тона. Корабли строились для парадов, для оказания политического давления, строились и просто так, «чтобы были».

Когда началась война и стало ясно, что она будет схваткой насмерть, все морские программы, кроме английской и немецкой, были немедленно остановлены.