Демон

– Да прямо здесь! – развел руками Стив. – В доме несколько комнат в приличном состоянии. В трех на первом этаже мы живем, а на втором этаже я себе небольшую мастерскую устроил.

Сохранивший привычки своих недавних предков, пилот попытался придать полуразвалившемуся дому вид уютного, обжитого загородного коттеджа.

Пространство между дорогой и домом он очистил от мусора, и на согретой солнцем земле зеленела высокая трава.

Газон и неокультуренное пространство разделяла полоска, выложенная из крупных бетонных осколков, а к входным дверям вела от улицы присыпанная песком дорожка.

Вокруг бывшей станции еще сохранились остатки домов, но в большинстве своем это были либо завалы до уровня второго этажа, либо выпирающие из прочных фундаментов уступы стен.

Пустырь оставался пустырем, но передвигаться что пешему, что на повозке можно было только по дороге – в развалинах все ноги себе запросто переломаешь.

Самолет с высоким шасси мог бы двигаться по гладкой улице, пронося широко раскинутые крылья над грудами искореженного камня, но свернуть в сторону ему тут и правда некуда.

– Как он взлетал? – уточнил Найл.

– Туда, – махнул Стив в сторону реки. Уткнулся в овраг, повернул в закоулок, что от рынка к кварталу жуков ведет, а уж там ему почти в обратную сторону поворачивать пришлось.

– А садился?

– Получается, со стороны пустыни на старую дорогу, что в пески уходит, – пожал плечами бывший астронавт. Больше некуда. Потом он проехал мимо Запретных развалин, обогнул их и повернул сюда.

– А как по-твоему, сколько он весил? – правитель присел посреди дороги, зачерпнул горсть сухой пыли, рассеянно пропустил ее между пальцев.

– Думаю, тонн двести, двести пятьдесят, в зависимости от загрузки, – прикинул Стив. – Махина была изрядная.

– А правда, – небрежным тоном поинтересовался Найл, что при посадке такой лайнер способен пробить бетонную плиту толщиной в сорок сантиметров?

– Пробить не пробьет, а расколоть может.

– А ты видел дорогу за Запретными развалинами?

– Сам знаю, что там асфальта на пять сантиметров, – раздраженно огрызнулся Стив. – Но ведь где-то они сели?! Возможно, они использовали новые технологии!

– А почему тогда взлететь без разбега не смогли? Кстати, ты еще не смотрел себе под ноги?

– Что я там не видел?!

– Вот именно, что ничего, – Найл показал рукой вдоль дороги. Следы от твоих сандалий есть, от коготков паучьих, мои следы… А вот колеса твоего самолета, весом как минимум в двести тонн, как по воздуху скользили. Не могли же два десятка пауков полностью затоптать три колеи по всей дороге?

– Ты мне не веришь? Но ведь был же самолет, был!

– Ты не о том думаешь, Стив, – рассеянно ответил Посланник Богини. Он чувствовал, что какой-то важный момент ускользает от его сознания. Что-то очень важное, возможно: ответ на все их вопросы. Ты можешь сколько угодно доказывать, что самолет был, что ты его сам видел. Наверное, ты даже сможешь это доказать. Но только что это даст?

– Как это что? – загорячился пилот. Можно попытаться узнать, чей это самолет, куда он скрылся. Если мы найдем его базу, мы сможем попытаться разыскать тех, кто отнял у меня ребенка!

– Вот это уже ближе к истине, – коротко оглянулся на Стива правитель, потом наклонился, погладил лежащие в качестве ограды валуны, пощупал землю под травой. Нам нужен не самолет. Нам нужен твой сын, нам нужна пропавшая в садах Сидония со своим отрядом и с отправившимися на ее поиски пауками, нам нужен сын Райи, точно так же украденный на побережье. Поэтому тебе стоит перестать думать над доказательствами того, что ты действительно видел самолет, не оставляющий следов, садящийся где попало и поворачивающий в воздухе под прямым углом. Подумай лучше над тем, почему ты его видел.

– Как это: «почему»? Что ты имеешь в виду? – не понял пилот.

– Очень просто, – Найл присел рядом с полудиким газоном на корточки. Представь себе на миг, что твоего реактивного лайнера не существовало. Вообще. Кто-то тебе его показал. Зачем? Чего от тебя добивались?

– Не знаю, – пожал плечами Стив. – Может быть, хотели выманить из дома? Хотя, зачем? Лойма уже… Постой! – Внезапно вскинулся он. А ведь они этот самолет не мне показывали! Они его для Лоймы прикатили!

– Вот именно, – удовлетворенно кивнул Посланник. Ты оказался незапланированным зрителем, к тому же чересчур настырным. Вот им и пришлось изображать настоящий взлет, разгоны, повороты…

– Ага, – наконец-то согласился бывший астронавт. Они хотели изобразить настоящий самолет, а настоящему в городе не развернуться. Но только что это нам дает?

– Ты утверждал, Стив, что погоня началась перед самым рассветом, что ты гонялся за своими гостями под утренним солнцем, а потом прилетел ко мне во дворец? Так?

– Да, – кивнул пилот.

– И прошло всего то лишь около получаса? Правильно?

– Ну да!

– И ты ничего не заметил?

– А что еще я должен был увидеть!

– Утром был дождь! Настоящий ливень! У тебя на газоне вся земля до сих пор мокрая, земля под камнями влажная, на пыли потеки, стена дома вся в разводах. Это тебя не удивляет? Ведь в мои покои ты ввалился совершенно сухой!

– Да не было дождя, Найл, – несколько растерянно ответил пилот.

– Вот именно. Во всем городе лил дождь, твой собственный дом еще не просох. Но для тебя, тебя одного, продолжало светить солнце. Светило все время, что ты гонялся за этим странным самолетом.

– О, черт! – присвистнул Стив. – Как же это могло быть?

– Как-как, – вздохнул Найл. – Они просто выманивали женщин к себе. Корабли, которые просили щепотку соли, странные автомобили, твои прохожие, попросившие воды, они просто-напросто ничего не могли сделать в нашем мире и заманивали жертвы к себе, в свой мир. Корабли, самолеты, машины – это просто ворота. Некая правдоподобная мишура, не пугающая, но наводящая на мысль об их превосходстве. Шаг вперед, и ты уже там, в другом мире. Они забирают свое и отпускают жертву назад.

– Кто «они»?

– Пока не знаю. Но они где-то рядом. Им нужны дети с хорошей наследственностью, и они отлично знают, у кого их можно украсть. Они примерно знают, как должна выглядеть более-менее совершенная человеческая техника, сколько мачт и парусов на бригантине, какова длина пробега взлетающего самолета. Но их представления слишком общие, и они не представляют, сколько бригантина весит, как светятся ночью иллюминаторы авиалайнера, или каковы истинные размеры «Серебряного призрака». И еще: они далеко не так сильны, как хотели бы выглядеть. Иначе не нуждались бы в подобном маскараде.

– И где они прячутся?

– Не знаю, – покачал головой Найл. – Но теперь-то я их обязательно найду. Слишком наследили. А для начала, Стив, отправляйся вместе с пауками в то место, где самолету удалось от тебя ускользнуть…

Посланник Богини отдал собравшимся у дома Вернувшего Истину смертоносцам мысленный приказ отправиться с пилотом и тщательно обыскать местность, которую он укажет, а сам развернулся к реке.

Сколь ни обидна была очередная вылазка неизвестных врагов, но страна продолжала жить, и неотложные дела по-прежнему требовали своего решения. Одним из важных дел был, как ни странно, торжественный обед, который давала община купцов в честь правителя города.

* * *

Поскольку практически все жившие в городе торговцы переселились в город пауков из земель князя Граничного, обычаев они придерживались северных, и столы с угощениями приготовили не в темных каменных покоях, а на светлом берегу реки, под ярко-алым шелковым навесом. Помимо свежего воздуха, такой выбор обеспечивал полное удобство для Посланника Богини, Смертоносца-Повелителя, человека, правителя Южных песков и Серебряного озера и его супруги: навес стоял всего в нескольких сотнях метров от дворца. Княжне Ямиссе, в ее тяжелом парадном платье, до удобного кресла во главе стола требовалось идти всего несколько минут. Слава! Слава правителю! Слава Посланнику! – прокатились по улице приветственные крики, когда Найл, в вышитой тунике, перепоясанные ремнем и с перевязью меча через плечо вышел на крыльцо, ведя под руку свою молодую жену.

Должно быть, купцы изрядно потратились на эти восторги: обычно жители города или просто молча кланялись своему господину, или вовсе его не замечали.

Жуки-бомбардиры двинулись вперед, раздвигая восторженную толпу глянцевыми бронированными телами, следом за ними, рука об руку, степенно шествовали правители, старательно изображая величественность, а замыкало шествие несколько молодых смертоносцев из числа братьев.

К счастью, парадный выход занял от силы минут десять. Стоило Найлу шагнуть под тень навеса, как крики мгновенно смолкли, и отработавшие заказ крикуны потянулись к самой воде. Там тоже стояли столы, но уже без всякого навеса. Сразу стало ясно, кто хозяин, кто наемник. Голосистая беднота потянулась вниз, к дармовому угощению, и возле навеса остались только сытые и спокойные торговцы, одетые в почти одинаковые туники с синей вышивкой по подолу, подпоясанные узкой плетеной бечевой вместо ремня, и сверкающие начищенными треугольными бляхами на левом плече. По виду – медными.

Накрытый под навесом стол ломился от куда более изысканных кушаний, нежели, тот который внизу. На огромных блюдах сверкали карамельными крыльями стрекозы – то ли запеченные целиком, то ли изготовленные с предельной правдоподобностью из иных продуктов; возвышались сложенные из запеченных мышек замки с высокими зубчатыми стенами и темными глазницами бойниц; маленькие кролики с красными глазами, прижатыми к спине ушками, черными носами и румяной корочкой теста на боках.

Все было красиво, но Посланник не первый раз бывал на торжественных обедах, чтобы не знать – поесть здесь удается только случайным гостям. Все прочие приходят на обеды отнюдь не ради утоления голода.

Найл помог жене опуститься в кресло, сел сам и сделал разрешающий жест купцам. Люди засуетились, занимая свои места. Почти тут же за их спинами появились слуги, которые стали наполнять высокие золотые чаши вином. После нескольких минут шуршания и тихих переговоров, один из торговцев – высокий, дородный, с большими залысинами встал, поднял свой кубок и торжественно заговорил:

– Великое счастье подарила нам судьба, жить под рукою такого мудрого и дальновидного повелителя, храброго и искусного воина, сильного мужа…

Разумеется, никого из присутствующих Найл не знал.

Всеми хозяйственными делами, всеми оброками, налогами и торговлей занимался советник Тройлек, а Смертоносца-Повелителя в лице Найла, просители тревожили лишь в случае крайних неразрешимых разногласий. Пару раз такое случалось с земледельцами, однажды с ткачами и ни разу – с торговцами.

Правитель коротко оглянулся на восьмилапого управителя города и тот моментально откликнулся мысленным импульсом:

– Это Дорух, ювелир. Очень богат. Перебрался сюда одним из первых, когда все думали, что князь Граничный перенесет в безопасные Южные пески свою столицу. Так и остался. Имеет ювелирную мастерскую, кожевенную и небольшую ткацкую. Больше сотни работников. У него хорошие связи в северных землях.

Дорух еще минут десять произносил обязательную в подобных случаях хвалебную речь, после чего хлопнул в ладоши:

– Гильдия торговцев решила, что негоже нашему господину и его супруге, самой прекрасной из правительниц, пачкать свои ноги в земной пыли и дарит ему коляску!

Послышалось громкое цоканье, и из ведущего от дворца Посланника проулка выкатилась сверкающая свежим лаком коляска.

От грубых повозок, которые таскали гужевые мужики во времена Смертоносца-Повелителя она отличалась, как каменный топор от современного меча.

Если колеса старых повозок сколачивались из досок, то здесь круг обуха соединяли с осью только множество тонких паутин; если в старых повозках сиденья крепились прямо над осью, то здесь на оси крепились только две широкие, круто изогнутые деревянные дуги, между которыми, на туго натянутых ремнях, подвешивалась лакированная кабинка с обтянутым кожей диванчиком для пассажира и козлами для погонщика. Кабинка качалась – и грубые удары колес о камни или дорожные ямы седоками практически не ощущались.

Если раньше единственную оглоблю бодро волокли ездовые мужики, то теперь между двумя широко расставленными оглоблями оказалась впряжена камнеедка. Питался этот жук, естественно, не камнями, а травой и кустарником – но уж очень его пластинчатый панцирь напоминал собранные в небольшую кучку валуны. Резвостью камнеедки не отличались, зато были выносливы, глупы и, после некоторой дрессировки, послушны. Возничий – паренек лет двенадцати, дважды цокнул по панцирю жука длинной палкой и спрыгнул на землю. Повозка замерла.

Найл поймал на себе внимательные взгляды – купцы пытались угадать, насколько понравился подарок, и не удастся ли под него выпросить некоторые поблажки.

Какие – правитель не понял. Прятать мысли торговцы умели неплохо.

– Красивая вещь, – Найл, так и не успев ни пригубить вина, ни попробовать хоть что-то из яств, встал из-за стола. Элементарная вежливость требовала от него опробовать подарок.

Посланник легко запрыгнул в коляску и уселся на диван – кабинка мягко качнулась вперед назад и замерла.

Мальчишка собрался было забраться обратно на козлы, но Найл остановил его жестом, так же, жестом, потребовал отдать ему шест погонщика, откинулся на спинку и коротко стукнул жука по панцирю.

Одновременно правитель мысленно потянулся вперед, к светлому пятну сознания, спрятавшемуся под панцирем, и толкнул его вперед. Камнеедка нервно передернулась с боку на бок и неторопливо потрусила по пыли. Найл качнулся влево, инстинктивно наклонив туда голову. Коляска начала описывать полукруг.

Дождавшись, пока жук добежит до середины заросшего травой пологого склона, правитель приказал ему остановиться, внушил чувство полнейшего удовольствия и спрыгнул на землю. Камнеедка склонила голову и принялась лениво перемалывать траву.

Купцы восторженно захлопали – на этот раз совершенно искренне. Не всякому погонщику удастся так легко и просто справиться с незнакомым животным!

– Негоже, когда перевязь правителя великой страны украшают эмблемы чужой армии! – поднялся следующий из торговцев. Разреши, господин, преподнести вместо нее другую.

Что правда, то правда – все оружие, которым владели братья по плоти было трофейным, добытым в бою.

Естественно, что на рукоятях мечей, на доспехах, на щитах и перевязях оставались символы северной страны – пауки с человеческим лицом. На подаренной купцом перевязи из толстой, но мягкой кожи переплетались, перетекали друг в друга вышитые золотом силуэты пауков, людей и растений. Похоже, художник имел в виду насаженное правителем дерево-падальщик, заменившее в городе выгребные ямы и золотарей – но ведь растению можно придать и другой смысл…

– Благодарю тебя…

«Флаймер, – моментально подсказал Тройлек. – Просто торговец. В основном возит от нас в княжество рыбу, а к нам железо, медь, олово. Иногда – пряности, сахар. А перевязь он наверняка в Вороньих лесах заказал. У старика, барона Золотого берега и Вороньих лесов, лучшие мастерские. И прииски, кстати, тоже есть».

– Благодарю тебя, Флаймер, – продолжил Найл. – Ты воистину верно угадал суть нашего города. Пауки, люди и жуки под покровительством Великой Богини Дельты. Спасибо, Флаймер.

Торговец, услышав свое имя из уст самого Посланника Богини, Смертоносца-Повелителя, господина Южных песков и Серебряного озера, даже покраснел от удовольствия.

Надо же – сам правитель страны знает его, знает по имени! Он тут же поклялся себе, что закажет для правителя новый плащ, на котором прикажет вышить не только людей, пауков и траву, но и жуков, про которых совершенно забыл в прошлый раз.

Найл тем временем скинул старую перевязь, но прежде, чем он успел отстегнуть меч, из-за стола поднялся высокий плечистый мужчина:

– Не нужно, мой господин, на новую перевязь старый меч вешать!

«Хаур, кузнец, – предупредил Тройлек. – Единственный в городе. Ушел из Зеленого омута. Это долина в горах на востоке. Четыре города, замок и крепость в ущелье. В тамошнем цехе ему клеймо не дали. Духовник воспротивился».

– Возьми этот, господин, – кузнец протянул вложенный в ножны меч.

Найл принял в руки оружие, наполовину вытянул клинок из ножен. На сверкающей стали темнел вороненый завиток вокруг правильного квадратика.

– Двести восемьдесят лет назад, – гордо сообщил кузнец, – меч с таким клеймом помог барону Вересковой долины остановить нашествие смарглов.

Этим было сказано все.

Найл не знал, кем был барон Вересковой долины, кто такие смарглы, куда и зачем они шли – но двести восемьдесят лет назад пра-пра-прадед мастера смог изготовить клинок, принесший неизвестному герою победу, и теперь пра-пра-правнук скорее сдохнет от голода, нежели позволит себе допустить хоть какую-то недоделку и опозорить древнее родовое клеймо.

– Спасибо тебе, Хаур, – Посланник вогнал меч обратно в ножны. Надеюсь, моя рука окажется не слабее руки барона.

Купцам стало ясно, что правитель окончательно растаял. Они выбрались из-за стола и потянулись к нему.

– Наш город расцветает прямо на глазах, – осторожно начал Дорух. – Скоро он станет самым могучим и великим, если наш господин станет проявлять прежнюю мудрость и милость к своим подданным. Он может стать намного богаче и могущественнее…

– Если никто не станет мешать нашему господину, – вставил кто-то невидимый за спинами остальных.

– Чья-нибудь глупость или хвастовство могут очень легко и просто погубить самое великое начинание, – уточнил Флаймер.

Найл молча ждал, пытаясь угадать, к чему это так долго и осторожно ведут разговор купцы.

– Вот, например, – внутренне напрягшись, продолжил Флаймер, – недавно моряки ваши рассказывали про золотую страну за морем. Что там даже самый нищий бедняк с золотой посуды ест и из золотых кувшинов воду пьет…

Посланник промолчал.

– А женщины корабельные даже украшения из этой страны показывали, – добавил другой купец.

– Это не «корабельные женщины», – поправил Найл, – а хозяйки кораблей. Можно даже сказать, капитаны.

– Так была золотая страна или нет?! – не выдержал Дорух.

– Конечно была, – пожал плечами правитель. Я привез из нее платье для своей Ямиссы.

Все дружно повернулись к княжне, словно в первый раз увидели плетеную из мелких золотых колечек парчу и чеканные пластины груди.

– Помнится, – добавила от себя Ямисса, – Посланник этого даже не скрывал. Но если ваши моряки, господин, станут рассказывать об этом каждому встречному, – тревожно предупредил Дорух, – тайна не удержится и года. Кто-нибудь услышит одно, кто-нибудь другое, и вскоре чужие корабли смогут разведать путь в Золотой мир. Разумеется, мы, честные купцы и верные ваши подданные никому не расскажем ни слова. Ради процветания наших Южных песков мы готовы делать все, что в наших силах…

– От вас я тем более не собираюсь делать тайны, – оборвал его Найл. – Завтра, согласно моему обещанию Великому одитору, к Золотому миру отправляется весь мой флот. Любой из вас, если пожелает, может присоединиться к морякам и своими глазами увидеть, что нужно людям этой страны от нас, и что они готовы дать взамен.

Торговцы дружно загомонили, на несколько минут начисто забыв о своем господине.

Посланник отошел княжне, положил ладонь ей на плечо.

– Ты и вправду готов рассказать им, где находится Золотой мир? – Ямисса прижалась щекой к его руке.

– Кажется, именно этого они и хотели, – усмехнулся правитель. Пусть плывут, если хотят.

– Половину золота растащат! – предупредила княжна.

– Хоть все, – Найл наклонился и тихонько прикоснулся губами к мочке ее уха. Достаточно прожить в Золотом мире хотя бы одну неделю, чтобы возненавидеть этот металл на всю оставшуюся жизнь. Хотя триединый бог и ценит его превыше всех прочих материалов, но кроме как для утешения божественной похоти он больше ни на что не годен. Даже вороты для колодцев из него изготовить невозможно. Тяжелые получаются, и непрочные. К тому же, богатство и благополучие невозможно привезти со стороны. Его нужно создавать там, где живешь.

Между тем, спор среди купцов разгорался не на шутку, и Посланник решил вмешаться:

– Не надо так горячиться! Жребий тоже бросать не нужно! На кораблях могут отправиться все, кто пожелает, если они готовы нести службу вместо моряков. Людей на флоте по-прежнему не хватает.

– Но только нужно запретить всем рассказывать о Золотом мире! – горячо предупредил Дорух. – Если моряки и дальше станут так болтать, скоро весь север узнает о вашей тайне!

– Пусть знает, – Найл опять пожал плечами. Что в этом плохого?

– Они попадут туда раньше нас!

– Раньше не попадут, – усмехнулся правитель. – Наша первая экспедиция отправляется завтра. Пока слухи о ней разойдутся и привлекут внимание, флот успеет сходить туда еще раз. Пока любопытные решатся на первую поездку, я успею отправить туда Назию в третье путешествие.

– Но потом чужаки наводнят Золотой мир и заберут все наше богатство!

– Оно не наше, – покачал головой Посланник. И если хозяева золота захотят отдать его за чужие товары, это их полное право. Однако золото, которого ты даже не видел, Дорух, уже успело помутить твой разум и ослепить глаза. Ты совершенно забыл, что невозможно спрятать к себе в сундук целый мир. Рано или поздно тайна станет известна. И тогда искатели золота найдут другой путь, проторят дорожку мимо нас. Тебе этого хочется?

– Если моряки не станут болтать…

– Тогда гости нашего города просто удивятся тому, как много у нас золота, и как часто уходят в море корабли. Неужели ты считаешь их дураками? Или хочешь перегородить ущелье в Серых горах каменной стеной? Подумай лучше о том, что будет, если мы сами расскажем всем о Золотом мире. Тут же появятся купцы, путешественники и просто любопытные, которым понадобятся корабли, проводники, припасы, снаряжения. Они поплывут через наш город, и именно здесь будут запасать провиант. Слышишь, Флаймер? Тебе хочется, чтобы у тебя стали покупать втрое больше продовольствия? Им нужно будет отремонтировать снаряжение. У тебя ведь есть кожевенные и ткацкие мастерские, Дорух? Ты хочешь, чтобы на них свалилось втрое больше заказов? А ты, Хаур? Разве ты забыл, что рядом с золотом людям всегда нужно оружие? Одним, чтобы отнимать, другим – чтобы защищать. Разве плохо расширить свою кузню в несколько раз? Если через наш город хлынут потоки искателей наживы, вы станете богатыми людьми, не покидая своих домов. Пусть другие рискуют своими шкурами. Все равно они оставят здесь вдвое больше золота, чем смогут собрать за морем.

Короткая речь правителя заметно охладила пыл торговых людей.

Золотая лихорадка отпустила их души, и они, наконец-то, смогли трезво взглянуть на вещи: бурный рост потока товаров и людей неизбежно приведет к строительству новых кораблей, новых верфей. Понадобятся рабочие руки, а значит – будут строиться дома, понадобятся ткани, одежда, обувь, еда. Захолустный город станет стремительно развиваться.

Разумеется, в таких условиях наибольшую прибыль получит тот, кто успел обосноваться на бойком месте, и покидать город накануне подобного роста – верх безрассудства. Золото за морем призрачно, а доходы на этом призраке можно получить вполне реальные.

– Золотой мир не вечен… – задумчиво попытался заглянуть в еще более далекое будущее Хаур.

– Море огромно, – задумчиво подергал себя за ухо Найл. – Кто знает, что может в нем найтись, если из города будут выходить не десятки, а многие сотни кораблей?

Споров среди купцов больше не возникало. Дорух и Флаймер решили-таки отправить на кораблях своих доверенных людей взглянуть на заморские чудеса и договориться о торговле, а Хаур вовсе остыл к идее путешествия.

Азарт сохранился всего лишь в двух-трех молодых ребятах в которых буйный дух молодости еще преобладал над доводами рассудка. Люди опять потянулись к столу, опять зазвучали хвалебные тосты в честь мудрого Посланника Богини и Смертоносца-Повелителя.

Однако прежней искренности в них уже не звучало: организаторы обеда успели узнать у правителя все, что хотели узнать, и получили разрешение на все, чего и просить-то не решались. Обед подходил к завершению – Благодарю вас всех за вкусные угощения, за подарки, но княжне Ямиссе теперь пора отдохнуть…

Найл поднялся и протянул руку жене. Гости тут же повскакивали со своих мест. Княжна положила ладошку мужу на запястье, поднялась, милостиво кивнула купцам и вышла из-за стола, тихо зашелестев золотом.

Когда они подошли к крыльцу, Найл в последний раз оглянулся.

Торговые люди успели разбежаться, торопясь либо подготовиться к завтрашнему отплытию, либо рассказать компаньонам о планах правителя на ближайшее будущее, либо начать реализовывать возникшие за разговором планы. На столе по-прежнему блестела карамельными крыльями так и нетронутая стрекоза, да стояли в беспорядке недопитые бокалы с вином.