Вождь

– Нефтис! – Найл спрятал меч в ножны, висящие на толстой, кожаной с алым шитьем перевязи, а щит опустил на пол. – Сейчас я выйду на лестницу и попытаюсь заглянуть на пролет выше. Ступай в шаге позади, и если услышишь какой-нибудь шум, сразу рви меня назад и беги сама.

– Разрешите я пойду первой? – предложила телохранительница, откладывая копье.

– Нет, – усмехнулся Посланник. – Будет куда безопаснее, если ты подстрахуешь меня сзади. Ступени скользкие, как бы не свалиться. Не хочу погибнуть из-за плохо вычищенной грязи. Готова?

Посланник Богини снова поставил сандалию на лестничную площадку, перенес вес тела вперед, и попытался заглянуть в щель между пролетами. Однако ничего интересного не высмотрел и сделал шаг по ступеням вверх, прижимаясь к относительно чистой стене.

То, что на древних бетонных пролетах не сохранилось перил, его особо не удивляло: как-никак тысяча лет прошло. Перила скорее всего делали легкими, железными, такие металлы долго не живут. А вот то, что поверхность особо прочного, разработанного специально для строительства небоскребов материала казалась словно изгрызенной зубами – было весьма странным.

Под сандалиями что-то смачно хрустнуло, поползло в сторону. Правитель покосился вниз, и обнаружил, что наступил на прилипшую к полу хелицеру смертоносца. Он поморщился и двинулся дальше.

Еще один пролет упирался в выщербленную мелкими точечками стену. Найл оглянулся назад и понял, что почти поднялся на второй этаж. Он затаил дыхание, стараясь успокоить биение сердца и придавил в сознании все тревожные мысли.

Как ни бился разум, ощущающий близость опасности на его эмоции, как ни метался в поисках решения загадки, но Посланник Богини понимал, что основная сила любого мыслящего существа не в перемалывании развитым мозгом бесконечного числа возможных вариантов развития событий, а в способности ощутить эманации окружающего мира. И когда разум наконец отступил из сознания, уступая место спокойному созерцанию, то правитель осознал близость двух крупных встревоженных живых существ.

Окрыленный успехом, он опять попытался установить контакт с Семенем – и мгновенно утонул в ослепительном свете, направление на источник которого определить невозможно – как невозможно с закрытыми глазами понять, откуда доносится оглушительный грохот, стоя в центре гигантского камнепада.

– Двое, – еле слышно выдохнул Найл, одновременно прижимая палец к губам, дабы телохранительница не повторила его слов, а потом сделал, прижимаясь спиной к стене и глядя вверх, последние шаги до конца пролета. – Так я и знал…

Перед самым выходом на площадку второго этажа, нависая над пролетом, стоял сплетенный из редких прутьев щит, заваленный сверху крупными камнями, осколками бетона и штукатурки, хорошо видимыми в щели.

Поддерживало этот щит всего две жердины, находящиеся в весьма неустойчивом положении. Один рывок привязанной к любой из этих жердей веревки готов был в любую секунду обрушить вниз едва ли не тонну щебня, способного смести все на своем пути.

Теперь правитель отлично понимал, что случилось здесь несколько дней назад. Небольшой отряд восьмилапых решил побаловаться человечинкой – а кто еще способен придумать и соорудить подобный капкан?

Но смертоносцев либо вовремя заметили, либо ловушка рассчитана так, чтобы срабатывать независимо от воли человека – и вниз, ломая ажурные паучьи лапы, выбивая глаза, раскалывая тела, хлынула лавина. Затем настала очередь двуногих спокойно спускаться вниз, собирать искалеченную добычу и восстанавливать удачно сработавшее устройство.

Мясо и камни люди, естественно, собрали, а вот кровь так и осталась стекать по ступеням.

Очень и очень осторожно, чтобы не встревожить дежурящих выше этажом охотников, правитель спустился назад, вышел в холл, и только тут понял, что не дышит.

Он сделал глубокий вдох и прислонился к зеленому мрамору.

– Там ловушка с камнями, шериф, – кратко обрисовал он ситуацию. – Хорошо, не попались.

– Поднимемся по шахте? – деловито предложил северянин.

– Паукам все равно, где идти наверх, – покачал головой Найл. – Раз туземцы подготовили для смертоносцев капкан на лестнице, то и про ловушки в шахтах наверняка не забыли. Надо подумать. Хорошо бы просто познакомиться с ними, попросить пропустить нас наверх, и все. Мы ведь сюда не сражаться приехали, а сделать дело, от которого зависит будущее всей планеты.

– Трудное это занятие, мелким племенам про счастье всей планеты рассказывать, – улыбнулся Поруз. – Для них радость, это когда тля на огород набегов не устраивает. И ради такой великой радости они готовы спалить весь лес, до которого только способны добраться, вместе со всеми его обитателями и лесными деревнями… А нам потом враждующие кланы мирить приходится. Думаю, даже если туземцам и удастся понять, что такое звездные и планетные орбиты, вряд ли они смогут определить связь между общей галактикой и лестничным пролетом, на котором живут.

– Похоже, ты этим уже неоднократно занимался? – с интересом склонил голову Найл.

– Приходилось пару раз у Вересковой долины лесачей с крестьянами разнимать.

– Тогда, наверное, тебе и переговоры вести придется, – сделал вывод Посланник Богини. – Нам ведь, главное, просто пройти, мы никого трогать не собираемся. Правда, для начала не мешало бы проверить подвал под нами. Мне кажется, Семя находится где-то вверху, но будет очень обидно забраться на самую крышу такой громадины, а потом узнать, что цель экспедиции все это время дожидалась нас внизу.

– Это да, – согласился северянин, глядя на безмолвную Нефтис, подобравшую копье и застывшую за спиной Посланника Богини. – Было бы обидно. Но тогда нужно торопиться, скоро стемнеет. Почему? – удивился Найл. – Вроде бы, полдень только-только наступает.

– Тучи с юга несет, – кивнул в сторону окна шериф. – Скоро все небо затянет. Судя по всему, дожди будут идти несколько дней.

Правитель удивленно приподнял брови, потом не поленился дойти до самого стекла, с интересом наблюдая за назревающим в небесах действом. Выросший в пустыне и видевший за всю свою жизнь всего четыре дождя, Найл так и не смог привыкнуть к столь невероятному чуду: в изобилии льющейся с неба воде.

– Под полом, скорее всего, и так темно, мой господин. А когда солнце уйдет, так и вовсе ничего разглядеть не сможем.

– Тогда начинайте разведку, шериф, – предоставил Найл право идти первым северянину.

– Слушаюсь, мой господин, – с готовностью кивнул старый военачальник и бегом вернулся к лестнице: – Клун, Ниора, вперед! Навул, Аполия – следом.

В отличие от Посланника Богини, северянин предпочитал держаться в середине отряда. Первыми, закрывшись щитами и придерживая их гардами мечей, по лестнице спускались Клун и Ниора. Следом, держа наготове взведенные арбалеты, осторожно ступали Навул с Аполией. За спинами людей двигались смертоносцы, готовые в любой момент прикрыть людей импульсами парализующей воли или ударами страха. Правда, больше одного паука по ширине лестницы не помещалось, а потому отряд вытянулся в длинную щепочку, тылы которой замыкали сам Найл, его телохранительница и оба жука-бомбардира.

В подвальном помещении было так же тихо и спокойно, как и в холле. Пыль, более резкий запах мускуса, немногим более застоявшийся воздух.

Братья по плоти остановились у опорной колонны, давая глазам время привыкнуть к сумраку. Вскоре Найл смог различить множество разбросанных тут и там светлых палочек самой разной формы, и от чувства узнавания по спине пробежал холодок: пол подвала оказался усыпан человеческими костями и черепами – причем в большинстве своем останками детей. Ни одной хитиновой пластинки среди останков двуногих правитель не различил. И явной гримасой судьбы можно было считать крупную, хорошо различимую надпись на стене:

«Парковка только для спецперсонала».

Но куда больше правителя удивили несколько машин, продолжающих ожидать своих владельцев в центре гаража. С виду, они казались совершенно целыми и исправными: толстый мягкий обод по низу кузова, выпуклые стекла, гладкие борта и капот. Даже два положенных на крышу маленьких черепа не могли испортить впечатление от увиденного.

Найл, опустив щит, подошел ближе, осторожно ступая между чьих-то позвоночников и ребер, провел по капоту рукой – и под толстым слоем пыли открылся сочный изумрудный блеск глянцевого покрытия.

Умом правитель понимал – это всего лишь внешняя оболочка. Под слоем краски и пластика все железные детали наверняка давно рассыпались в бурую пыль, алюминиевые – в белый порошок, медные – покрылись толстым слоем зеленой коросты. И все равно не мог отделаться от ощущения, что машина совершенно новая и исправная. Садись, и поезжай!

– Бей их! – полыхнул в сознании радостный алый приказ, и Посланник Богини ощутил, как тело налилось свинцовой тяжестью, отказываясь повиноваться его воле. Рядом, потеряв сознание, рухнула на пол Нефтис, а оказавшийся нестерпимо тяжелым меч отказывался вылезать из ножен. Со всех сторон – выскакивая из темных углов и из-за толстых труб, из комнат с выбитыми дверьми и из лазов под потолками появлялись во множестве смертоносцы и, казалось, неслись прямо на него.

Вообще-то Посланник Богини умел противостоять парализующей воле смертоносцев – но все зависело от числа врагов. Сейчас к нему мчалось едва ли не две сотни пауков, каждый из которых горел желанием зажать его своей волей, спеленать, словно в кокон, не дать двинуться, шевельнуться, сбежать, оказать сопротивление – и поскорее впиться в сочное тело своими хелицерами. Подавляющая воля была настолько сильна, что на миг у правителя появилось желание съесть себя самому.

Дзинь! Дзинь! Дзинь-дзинь! – тело резанула острая боль, как будто в животе провернулся раскаленный нож, и тяжесть мгновенно спала. Дикие пауки беспорядочно заметались.

Извечная беда всех постоянно связанных в единое целое ментальных существ: боль одного тут же мгновенно передается другому. Болевой шок раненых из арбалетов восьмилапых на несколько минут лишил всех пауков возможности к слаженным действиям.

– Нефтис! – наконец-то обнажил свой клинок Посланник Богини, и опустился на колено рядом с телохранительницей. – Вставай! Скорее!

Женщина замотала головой, нащупала копье, начала подниматься. Ей все никак не удавалось стряхнуть с себя последствия столь сильного парализующего удара.

– Скорей же! – правитель оглянулся на братьев. Они, конечно, могли его прикрыть – но смертоносцы из отряда Посланника испытали точно такой же болевой шок, как и их враги. А люди не имели права бросить своих друзей без защиты.

К сожалению восьмилапые приходят в себя куда быстрее, чем двуногие успевают перезаряжать арбалеты, и на повторную поддержку Найл рассчитывать уже не мог.

Нефтис наконец-то выпрямилась, и в этот момент на правителя обрушилась новая волна тяжести. Дикие смертоносцы, думая только об одном – сожрать нежданную добычу, совершенно не обращали внимание на основную группу путешественников, давя всей своей ментальной мощью только двух отбившихся от общего стада людей. Легкая дичь!

Пауки ринулись в новую атаку – и тут между ними и людьми, словно из-под земли, возникли жуки-бомбардиры. Имея с пауками довольно слабый ментальный контакт, они почти не пострадали от шока и, плохо различимые в сумраке, успели прикрыть Посланника Богини своими телами.

Тяжесть парализующих ударов опять свалилась с плеч правителя и его телохранительницы: дикари обрушили всю свою мощь на жуков. Шестилапые восприняли нападение с известной долей флегматичности: хелицерам пауков не по силам прогрызть толстую хитиновую броню их головы и надкрылий – даже если бомбардир не оказывает никакого сопротивления. А пока местные смертоносцы решали, как поступить, к месту схватки подошел остальной отряд и неспешно окружил жуков, Нефтис и Найла: щиты наружу, пауки за спинами людей.

Смертоносцы города сосредоточились, вступая в тесный контакт и воспринимая вибрации друг друга, а затем обрушили на дикарей ВУР – Взаимоусиливающий резонанс, возникающий, когда ментальные колебания одного разума точно совпадают с колебаниями другого, в сотни раз усиливая эффективность мысленного щита. Местные восьмилапые откатились в стороны, выстроившись на почтительном расстоянии широким кольцом.

Схватка закончилась.

– Уходить надо, – предупредил правителя Поруз. – Темнеет. В темноте арбалетчики бессильны. Дикарей слишком много.

– Я понимаю, – кивнул Найл. – Но осмотреть подземные гаражи нам нужно в любом случае. Вдруг Семя здесь? – и он приказал: – Снимите ВУР!

Местные восьмилапые, едва ощутив миролюбивый жест пришельцев, тут же предложили:

– Мы не стремимся к войне! Мы готовы простить вас за вторжение в наши охотничьи угодья, и защитить от троллей, если вы оставите нам нашу добычу.

Предложение сопровождалось расплывчатым силуэтом двуногих.

– Тролли? – изумился Найл. – Они защитят нас от троллей? Это еще кто такие?! Любопытный, ты тоже слышал о троллях?

Смертоносец ответил импульсом неуверенности. Образ в вопросе Посланника несколько отличался оттого, что он воспринял в послании туземцев.

– Повтори! – потребовал правитель.

– Защитим от троллей! – выстрелил короткой фразой паук.

– Еще раз… – теперь и сам Найл понял, что речь шла о разных существах. Просто мысленный разговор предполагает общение не с помощью абстрактных слов, а с помощью конкретных картинок. Привыкший бессознательно переводить мысленные образы обратно в слова, правитель сам не заметил, как «маленький злобный человечек, живущий под землей и убивающий всех, кого только видит» был интуитивно назван «троллем». Назван, впрочем, совершенно правильно.

Местные смертоносцы восприняли торопливый мысленный обмен в лагере гостей, как готовность сдаться и, чтобы приблизить сладостный миг обеда, решили смягчить условия:

– Мы съедим двуногих вместе, а вы сможете пару дней отдохнуть в безопасности от троллей. Мы не считаем вас врагами. Нам не нужен отдых, – ответил Найл. – Мы хотим лишь знать, не находится ли в этих норах предмет, излучающий жизненную энергию? Если вы не воспринимаете это излучение сами, позвольте нам осмотреть свои владения.

– Семнадцать Богов! – рявкнул Поруз. – Приготовились!

Восьмилапые собратья, которых северянин не один месяц обучал правильному бою вместе с двуногими, выполнили его команду, не дожидаясь подтверждения от Посланника Богини – и качнувшиеся было вперед дикари оказались вновь откинуты ВУРом.

– Что случилось шериф? – недоуменно поинтересовался Найл.

– Скажите, мой господин, если бы к вам во дворец явился некий барон с небольшим отрядом, и сказал, что ему нужно что-то кругленькое и он хочет обыскать вашу страну?

– Приказал бы выпороть и выгнать!

– Примерно того же захотелось и им, – с усмешкой кивнул северянин.

– Но ведь это же всего лишь мелкое племя? Что они о себе мнят?

– А как бы вы отреагировали, мой господин, если бы барон произнес вот эту вашу фразу?

– Скормил бы порифидам… – вынужденно признал Найл. – Но нам все равно нужно осмотреть подземелье!

– Оно большое? – поинтересовался шериф.

– Думаю, да, – кивнул правитель, вспоминая все, что знал о небоскребах от Белой Башни. – В гаражах есть много подсобных помещений, да и сам он может состоять из нескольких этажей.

– Боюсь, на нижних этажах окажется еще темнее, – покачал головой северянин. Необходимость почти вслепую осматривать мрачные помещения ему очень не нравилась, но иного выхода он пока не видел.

– Отдайте нам хранителей, иначе мы не выпустим вас отсюда, – прорезалось в сознании новое послание туземцев. – Это наши угодья и наша добыча.

Понять, кто из местных смертоносцев говорит от общего имени, было невозможно. Все они замерли в одинаковых позах на расстоянии, чуть большем одного полета стрелы. Крупные, с ладонь, бусинки главных глаз в окружении еще восьми маленьких глазков, густая короткая шерсть, широко расставленные ажурные лапки, грудь размером с торс человека на уровне немногим выше пояса и бледное бесцветное брюшко чуть большего размера. Туземцы почти не отличались от пауков Найла! Так неужели же с ними не удастся договориться?

Впрочем, одно, и очень существенное, отличие имелось: бесцветные спины. Сытый паук точно так же, как и двуногие, откладывает жировые припасы. Только у смертоносцев эти припасы куда больше напоминают твердые кристаллы и скапливаются сверху, под кожей брюшка, образуя неповторимые узоры. Отсутствие такого узора на спине любого восьмилапого свидетельствует только об одном – он смертельно голоден. Обитатели подземного гаража уже давно не имели пищи – и голод вполне способен заглушить их разум. Однако попробовать стоило…

– Снимите ВУР, – скомандовал Посланник Богини, и в тот же миг дикари, только и дожидавшиеся этого шанса, ринулись в атаку.

На этот раз парализующая волна захлестнула всех, не давая людям ни поднять оружия, ни даже шевельнуть пальцем, чтобы нажать спусковой крючок арбалета – но братья по плоти были слишком опытными бойцами для дикого племени. Как только до щитов осталось несколько шагов – по атакующей лавине в третий раз удалил ВУР, закрывая людей от ментального удара. Мгновения передышки хватило, чтобы защелкали арбалеты, а плотный строй двинулся вперед, рубя в лохмотья обезумевших от болевого шока пауков.

Спустя несколько минут дикари начали приходить в себя, снова пытаясь использовать свою волю – но в себя пришли и восьмилапые отряда, так же нещадно начавшие стегать туземцев ударами воли.

Те из местных воинов, кто пытался драться с людьми – оставались беззащитны под ударами воли; вступающие в ментальный поединок – не успевали реагировать на удары мечей и окантовок тяжелых щитов. Отряд, почти не нарушая строя и оставляя позади себя сиреневое месиво, дошел до самой опорной колонны и остановился. Туземцы отхлынули. Им стало ясно, что удержать пришельцев силой не получилось.

Однако и путники, проделавшие долгий путь, не могли вернуться в холл, так и не выполнив самого главного – не осмотрев подземелье в поисках Семени.

– Вы находитесь в наших охотничьих угодьях!

– на этот раз из мысленных интонаций исчез угрожающий оттенок и проявился призыв к честности.

– Вы обязаны отдать добычу!

Как ни странно, но пришельцев не попрекали пролитой кровью и не обещали за нее отомстить. Похоже, отношения – кто сильнее, тот имеет право делать все, что пожелает – доминировали здесь в полной своей красе.

– У нас нет никакой добычи, – попытался Найл донести до собеседника истину. – Мы все вместе, единое целое.

– Вы должны отдать хранителей! – на этот раз в послании туземного вождя прорезались просительные интонации: из лап племени уходила богатая добыча, и за ее потерю спрашивать станут с него, с вождя клана.

– Мы не хотим войны, мы желаем мира, – вернулся Посланник к интересующему его вопросу. – Мы стремимся возродить из спячки одну из Богинь, дарующих жизненную энергию всем нам. От этого зависит будущее нашего общего мира!

– Если мы позволим, вы отдадите хранителей?

– Они вместе с нами стремятся пробудить Богиню!

Туземный вождь надолго замолк, а Найл вспомнил далеких предков, из-за которых и возникла необходимость поиска Семян. Благодаря релятивистскому эффекту, они воспринимали прошлое, как совсем недавнее, близкое время. Для гостей, недавно нанесших визит в Южные пески, Земля казалась домом их бабушек и дедов, рассказывавших о жизни в городах и коттеджах, об отдыхах на морях и горных курортах.

Они точно так же, как сейчас пауки, не желали понять, каким это образом восьмилапые и двуногие существа могут считаться равными, категорически требовали истребить наиболее толковых правителей, дабы спасти их подданных от рабства, стремились все переделать, грозя истребить недовольных с помощью излучателей, вездеходов высокой защиты и скоростных скутеров. В итоге страстных «освободителей» пришлось парализовать, замотать в коконы и отправить в космос на их же «космическом разведчике».

Теперь, дабы избежать новых визитов таких же «благодетелей», чтобы спасти только-только возродившуюся жизнь, заново возникший разум требовалось вырастить на Земле хотя бы полтора десятка Богинь – только этим разумным растениям по силам столкнуть солнечную систему с привычной орбиты и спрятать ее в бесконечных просторах космоса. Разница между жителями двадцать первого века и вот этими пауками состояла лишь в том, что двуногие горели желанием истребить смертоносцев, а дикарям не терпится пожрать людей.

– Мы готовы решить этот вопрос поединком! – оборвало размышление Посланника Богини ментальное послание. – Наш вождь против вашего вождя. Смертельный поединок без правил. Победитель становится полновластным правителем обоих кланов.

Однако туземцы оказались неожиданно хитры! При победе местного вождя дикари получали возможность сожрать всех людей, ставших его собственностью. При его поражении – новый вождь опять же должен был покормить всех подданных. Так и так поединок обязательно закончится обедом.

– Мне не нужны твои смертоносцы, – покачал головой Найл. – Все, что мне нужно, это осмотреть охотничьи владения твоего племени, ни к чему не прикасаясь, и ничего не присваивая. Стоит ли нам проливать кровь друг друга ради такого пустяка? Я выполняю долг перед Богиней, которая дарует свои силы всем нам! Зачем ты встаешь у нее на пути?

– Ты струсил, чужеземец! – испустил дикарь торжествующий ментальный вопль. – Ты боишься сойтись со мной в честном поединке!

– Я не люблю проливать кровь. Мне не нужна твоя жизнь.

– Если ты победишь, вам будет позволено осмотреть все наши владения! – ударил по самому больному месту туземец. – Ты собираешься выполнять долг перед своей Богиней, или нет?

– А разве это и не ваша Богиня? – удивился Найл.

– Мы чтим Великую Мать, дарящую нам большой мир и широкие подземелья, и хранящую от троллей, – с почтением ответил смертоносец. – Но она ничего не знает про вас, чужеземцы.

– Плохо, – вслух произнес Найл. – Они не признают Великой Богини Дельты. Они не станут подчиняться ее требованиям. Этого не может быть! – поразилась Нефтис, выросшая в атмосфере почтения к дарующей жизненную энергию Богине. – Они же все-таки смертоносцы!

– Дельта отсюда так же далеко, как и от нас, – пожал плечами Поруз. – Наши восьмилапые поклоняются Семнадцати Богам вместе с людьми.

– Он предлагает поединок.

– Я пойду вместо вас, мой господин! – практически одновременно выкрикнули северянин и телохранительница.

– Никто из вас не может противостоять парализующим импульсам смертоносцев, – отрицательно покачал головой Найл. – Вас просто убьют.

– А если убьют вас, мой господин, – усмехнулся северянин. – Ямисса все равно снимет мне голову. Может, предложите поединок двое надвое?

– Трое натрое, – вмешалась Нефтис. – Я поклялась Смертоносцу-Повелителю защищать вас до самой смерти и не имею права выжить, если вы погибнете.

– Этак вы до поединка все на все дойдете, – вздохнул Найл. – В чем тогда смысл? В общем так, Поруз: если меня убьют, то гаражи все равно должны быть обысканы, а Семя посажено. Дабы не нарушать моего слова, можете сперва подняться вверх по дому, и вернуться назад только, если споры там нет.

– Слушаюсь, мой господин.

– Мы согласны! – испустил общий импульс Найл, раздвигая строй и выходя вперед. – Мы согласны на поединок.

– Кто этот двуногий? – пришел от туземцев импульс удивления. – Мы предлагали поединок вождя с вождем!

– Я – Посланник Богини и Смертоносец-Повелитель Южных песков, – гордо сообщил правитель. – Я командую этим отрядом!

Наверное, обладай восьмилапые чувством юмора, в ответ раздался бы громкий хохот – но пауки всего лишь переспросили:

– Зачем вперед вышел двуногий, и где вождь, назвавший себя Посланником Богини и Смертоносцем-Повелителем?

– Это я! – вскинул руку Найл, но пауки никогда не умели понимать язык жестов.

– Является ли этот двуногий подарком нам от тебя? – уточнили дикари.

Абсолютную уверенность туземцев в том, что двуногий никаким образом не может быть ничем, кроме как пищей, не могли пробить никакие слова, и никакие знаки. Смертоносцы просто не понимали, почему вождь чужеземного племени не выходит на поединок, и все. А двуногий – он двуногий и есть. Животное.

– Хорошо, – кивнул Найл. – Пусть будет так. Если тебе, вождь, удастся победить двуногого, он твой. Если ты проиграешь, то твое племя позволит осмотреть свои охотничьи угодья. Согласен?

– Вождь должен драться с равным себе, а не с едой!

– Ты же хотел есть! – Посланник Богини вложил в мысленный импульс максимум презрения, которое только мог в себе вызвать: – Не удивительно, что твое племя голодает, если ты боишься сразиться один на один со своей добычей!

В ответ полыхнула волна ярости, и на свободное пространство между плотной фалангой братьев по плоти и выстроившимися вдоль стены пауками выскочил крупный смертоносец, с длинной – куда более длинной нежели у прочих – шерстью, кончики которой побелели от времени; с обломанными на передних лапах коготками и двумя выбитыми малыми глазками.