Каждому аз воздам! Книга третья. Визит в преисподнюю
Полная версия
Каждому аз воздам! Книга третья. Визит в преисподнюю
текст
Оценить:
0
Читать онлайн
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Каждому аз воздам! Книга третья. Операция «Гости»
Александр Хан-Рязанский
Закончилась Курская битва. Группа капитана Шульги благополучно вернулась к своим. После награждения и лечения отправлена на отдых в Рязанскую область, но война продолжалась и группа была срочно вызвана в Москву. ГлавУпр разведки Смерш-4 приготовил им новое, не менее рискованное и опасное задание на оккупированной территории Белоруссии. Группа была пополнена еще несколькими диверсантами-ликвидаторами. Предстояло тайно попасть в партизанский отряд и заручившись поддержкой, навестить один из сборно-пересыльных концлагерей, что в принципе было почти невозможно и выкрасть неизвестного человека. Можно на протяжении всей жизни совершать плохие поступки, обижать людей, вести себя безнравственно и аморально, и думать, что всё сойдёт с рук, – возмездие тем не менее состоится, и за всё плохое придётся ответить.
Мне отмщенье, и аз воздам!
Воздастся людям – по заслугам,
За все грехи – воздастся людям,
Кто рушит Божий – Храм!
Книга третья. Операция «Гости»
Глава первая.
Транспортный Ли-2 медленно пробивался сквозь густые грозовые тучи, моторы мелодично пели на одной частоте и успокаивающе убаюкивали пассажиров. Летели уже три с лишним часа. Скоро Москва. Из кабины вышел второй пилот, – Товарищи попрошу всех приготовиться, через 15 минут посадка в Быково. Через некоторое время самолет резко клюнул носом и пошел на снижение. Ли-2 рыкнув, ткнулся во взлетно-посадочную полосу и пробежав, остановился. На аэродроме их уже встречали и это Сергею Глебову не понравилось. Уж слишком много было встречающих. Кроме трех санитарных машин, на поле неподалеку стояли еще четыре черных автомобиля и один подозрительно смахивал на автозак. Самолет сразу был окружен автоматчиками, но на борт вступили первыми химики. Они были в прорезиненных плащах и в противогазах, а в руках несли странный продолговатый ящик. Первым вошел по-видимому офицер и он глухо, не снимая противогаз, спросил, – Где объект? Глебов махнул рукой в хвост самолета, они прошли, раскрыли ящик, обложенный войлоком и с предосторожностями, уложили в него химический снаряд. Следующим вошли врачи и санитары, они бережно уложили на носилки и вынесли Шульгу, Дроздова и Иваныча. Осмотрев Влада, перевязали его и настоятельно рекомендовали завтра прийти на перевязку. Настала очередь Линке. Вошли два мордоворота в гбэшной форме, молча взяли подруки майора и приподняв, почти по воздуху, потащили к выходу. У двери самолета застыл суровый автоматчик. Больше никого не выпускали, повисла неприятная пауза. Через некоторое время в самолет зашел неизвестный человек в кожаном реглане и зычным голосом стал выкрикивать фамилии бойцов группы Соболева. Двое его бойцов подхватили капитана Соболева подруки и медленно направились к выходу. Четвертый боец группы Соболева нес личные вещи. Как только они спустились на каждого надели наручники и отвели в сторону стоящего автозака. Все, приплыли, – со злостью подумал Глебов. Фильтрация началась! Страна жила по военному времени и ничего не менялось. Никому еще не удавалось после плена выйти из застенков НКВД без нервотрепки и ложных обвинений. Эта жесткая фильтрация, после нечеловеческих пыток в немецком гестапо, может окончательно подорвать оставшиеся здоровье ребятам Соболева Настала очередь группы Шульги. Первым вышли Глебов с Завьяловым, за ними Раечка, потом Гиви с Владом, последним озираясь выпрыгнул из самолета Митяй. Все лишнее оружие, кроме личного, предложили сдать. Митяй с сожалением расстался с новеньким «Парабеллумом» и гранатой. Неизвестный в реглане осуждающе покачал головой.
– Кто этому мальчишке доверил такое серьезное оружие?
– Угомонитесь товарищ, не знаю вашего звания, – вступился за Митяя Глебов, – Этот малец был в такой переделке, что вам и не снилось, он угробил не один десяток фашистов и благодаря ему, группа прибыла в полном составе и без серьезных потерь. Неизвестный хмыкнул, но промолчал и повел всю группу к автобусу.
– Куда вы нас везете? – Скоро узнаете! Все хранили гробовое молчание и угрюмо смотрели на темные улицы Москвы. К удивлению, их не заперли и не выставили охрану, а просто поселили в ближайшей гостинице и приказали ждать. Два безмолвных солдата принесли ужин и фляжку спирта. Все поели, выпили наркомовские сто грамм и завалились спать, Раечку разместили в соседнем номере, а остальных распределили в одном номере. Прошло пять дней. Утром, следующего дня на носилках привезли Шульгу, его прооперировали, перелили кровь и туго перебинтовали грудь. Он был в сознании, даже пытался встать, но Раечка навалилась на него упругой грудью и припечатала к кровати, – Куда, командир, успеешь еще поскакать, пока отдыхай и набирайся сил, я от тебя ни на шаг. К вечеру Шульге стало немного лучше и он, с помощью Раечки, попытался подняться на ноги. Медленно, шаг за шагом, он начал движение по коридору гостиницы. Грудь болела, чуть подташнивало, но он упрямо продолжал медленно, шаг за шагом двигаться по коридору гостиницы. Люди в синей форме с удивлением их разглядывали, многие уже знали кто это и откуда прибыли, но лишних вопросов не задавали. Раечка не отходила от Шульги и всячески ему помогала. Тут с криком, – Нашел, нашел, – влетел в палату шустрый Митяй, он раздобыл где-то деревянные костыли, и это могло существенно облегчить передвижение раненого Шульги. На груди Митяя блеснула латунью медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени, недавно учрежденная Указом Президиума Верховного Совета СССР, а на правой стороне груди горел красной эмалью орден "Красной звезды". Шульга одобрительно осмотрел на Митяя, – Ого, малец, ты растешь в моих глазах.
– Товарищ командир, благодаря вам и товарищу Испанцу… Шульга жестом остановил его.
– Митяй, мы не в тылу врага, конспирация здесь не уместна, можешь называть Испанца товарищ полковник, а фамилия его Михеев.
– Благодаря рапорту, в котором вы красочно описали мою стрельбу из фаустпатронов, я получил этот орден, а в Штабе партизанского движения мне еще и медаль вручили.
– Надеюсь, это твои последние награды, больше воевать ты не будешь, тебе учиться надо, я вот сейчас подлечусь и плотно займусь твоей персоной. Митяй сник и насупился.
– Ладно, ладно, война скорее всего, закончится не завтра, успеешь еще повоевать, а сейчас давай сюда свои костыли. Утром приехал капитан из суворовского училища и проверив документы увез Митяя. Шульга, с чувством выполненного долга, сердечно попрощался с ним. Долгих и мирных лет тебе дитя войны. Ты больше не должен видеть этот кошмар и тем более, участвовать в этой несправедливой войне.
К вечеру подъехал автобус с затемненными окнами и всю группу пригласили пройти на посадку. На все вопросы отвечали немым молчанием. Автобус медленно тащился по центру ночной Москвы, миновал Патриаршие пруды, свернул на Малую Никитскую, расположенную внутри Садового кольца, параллельно Большой Никитской и подъехал к мрачному слабо освещенному особняку. К автобусу подошли два офицера и пригласили во двор, где их встретили уже другие офицеры и проводили на второй этаж и приказали ждать. Шульга на костылях поддерживаемый Раечкой с трудом взобрался на второй этаж и присел на диван. Мимо прошел ни на кого не глядя, неуловимо знакомый человек и усиками и с погонами комиссара государственной безопасности 2-го ранга. Шульга узнал в нем Богдана Кобулова и сразу понял, где они сейчас находятся. Это была резиденция Лаврентия Берии. Лаврентий Палыч верен своему слову и если он решил их увидеть лично, то так тому и быть, тебя бедолагу отыщут где бы ты родимый не прятался. Приказы Берии всегда выполняются беспрекословно и в срок. Кобулов на мгновение остановился, резко поднял голову, быстро обвел взглядом всю группу и на миг глаза его остановились на Шульге.
– Капитан, мы раньше нигде не встречались?
– Встречались, товарищ комиссар государственной безопасности 2-го ранга.
– При каких обстоятельствах проходила наша встреча? Шульга подошел ближе.
– Вы меня направили в нелегальную командировку в Венгрию 1938 году. По тому, как недобро блеснули глаза Кобулова, Шульга понял, что эта встреча не предвещает ничего хорошего, это окончательно испортило ему настроение. Но Кобулов с бесстрастным лицом приказал следовать за ним и повел группу Шульги в актовый зал.
– Узнал, сученок он меня, узнал, – мелькнула мысль в голове Шульги, сейчас обязательно доложит Берии.
– Командир, с вами все в порядке? На вас лица нет!
– Все нормально Раечка, просто резко встал с дивана и заболела рана. На сцене стоял длинный стол, накрытый красным кумачом, за столом сидели Меркулов, начальник СМЕРШ Абакумов и седой полковник представитель наградного отдела.
– Проходите товарищи не стесняйтесь, присаживайтесь, мы вас долго не задержим, идет война и рассиживать нам некогда, – полковник встал и начал называть фамилии.
– Старший лейтенант Раиса Симонова?
– Я, – Раечка встала и поднялась на сцену.
– За проявленную отвагу и героизм в тылу врага вам присваивается внеочередное звание старший лейтенант и Указом Верховного Совета СССР, вы награждаетесь орденом Отечественной войны 2 степени.
– Служу Советскому Союзу!
– Гиви Гегечкори? – Я!
– Вам за проявленный героизм и отвагу в тылу врага присваивается внеочередное звание капитан и Указом Верховного Совета вы награждаетесь орденом Отечественной войны 2 степени. Абакумов под столом погрозил Гиви пальцем.
– Служу Советскому Союзу!
– Влад Денисов? – Я! – За грамотное проведение минных работ и умелое управление самоходными минами «Голиаф» при ликвидации стратегического объекта, вам также присваивается внеочередное звание капитан с вручением ордена Отечественной Войны 2 степени.
– Сужу Советскому Союзу!
– Капитан Морозов? – Я!
– За проявленный героизм и отличное руководство снайперской группой при ликвидации стратегического важного объекта в тылу врага, вы награждаетесь орденом Великой Отечественной войны 1 степени денежной премией в размере 10 тысяч рублей.
– Служу Советскому Союзу!
Все правильно, – пронеслось в голове Шульги, – Иваныч уже капитан, а выше нельзя – нет военного образования, внеочередное звание заменили денежной премией, а орден Красной Звезды у него уже есть, а по положению о наградах ему полагается второй орден Красной Звезды, но с учетом успешно проведенной операции и тяжелого ранения ему вручить должны более высокий орден. Так и вышло.
– Капитан Шульга? – Я! – За успешное проведение операции в тылу врага и умелое руководство группой диверсантов-ликвидаторов вражеских школ, вы награждаетесь орденом Кутузова, а также с учетов тяжелейшего ранения вам вручается денежная премия в размере 15тысяч рублей.
– Служу Советскому Союзу!
Всех за руку поздравил сначала Меркулов, потом Абакумов и на этом церемония награждения подошла к концу. Абакумов дружески потрепал Шульгу по плечу.
– Очень рад капитан, что в тебе я не ошибся, мне стоило больших трудов уговорить Лаврентия Палыча вернуть тебя на службу, но по большому счету, за тебя очень усердно хлопотал ваш друг полковник Глебов и покосившись на Кобулова, шепнул, – Будь начеку, они что-то задумали, не оплошай. Абакумов что-то шутливое шепнул Гиви и неторопливо покинул актовый зал. Кобулов вновь привел всех в приемную и велел ждать. Все занялись разглядываем врученных наград.
Гиви, удовлетворенный увиденным, отправил орденскую книжку в карман гимнастерки, – Хм!.. командир, а откуда Абакумов узнал, что я в живых немцев никогда у себя за спиной не оставляю?
– Я не знаю бичо, мы все Абакумова увидели здесь впервые.
– Наверно это Испанец, а кстати, почему его не было с нами?
– У него сейчас забот полный рот. Скоро мы с ним наверняка встретимся.
Прошло больше часа ожидания, обстановка была нервной, дежурные офицеры сновали туда-сюда, но их никто не беспокоил, наконец двери бесшумно открылись и их пригласили в кабинет.
Кабинет представлял собой огромную комнату, в середине стоял массивный т-образный стол из красного дерева, высокие окна, в рост человека, были задрапированы тяжелыми бордовыми шторами, по углам стола, на длинной ножке, стояли вычурные торшеры с зеленными абажурами, от которых исходил мягкий приглушенный свет. В начале стола в кресле сидел человек среднего роста с глубокими залысинами и что-то сосредоточенно писал. Вдруг на потолке вспыхнула ярким светом хрустальная люстра, сверкнули линзы пенсне и Берия медленно поднял голову. Он встал и уверенной походкой двинулся к центру кабинета. Шульга чуть замешкался, мешали костыли, шагнул вперед и лихо приложил руку к фуражке.
– Товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, группа контрразведчиков под командованием капитана Шульги по вашему приказанию прибыла в полном составе. Берия молча обошел группу и остановился около Раечки и по-отечески просто спросил, – Устала дорогая? Как там за линией фронта? Потери в личном составе есть? Мне докладывали, что вы там основательно повеселились.
Александр Хан-Рязанский
Закончилась Курская битва. Группа капитана Шульги благополучно вернулась к своим. После награждения и лечения отправлена на отдых в Рязанскую область, но война продолжалась и группа была срочно вызвана в Москву. ГлавУпр разведки Смерш-4 приготовил им новое, не менее рискованное и опасное задание на оккупированной территории Белоруссии. Группа была пополнена еще несколькими диверсантами-ликвидаторами. Предстояло тайно попасть в партизанский отряд и заручившись поддержкой, навестить один из сборно-пересыльных концлагерей, что в принципе было почти невозможно и выкрасть неизвестного человека. Можно на протяжении всей жизни совершать плохие поступки, обижать людей, вести себя безнравственно и аморально, и думать, что всё сойдёт с рук, – возмездие тем не менее состоится, и за всё плохое придётся ответить.
Мне отмщенье, и аз воздам!
Воздастся людям – по заслугам,
За все грехи – воздастся людям,
Кто рушит Божий – Храм!
Книга третья. Операция «Гости»
Глава первая.
Транспортный Ли-2 медленно пробивался сквозь густые грозовые тучи, моторы мелодично пели на одной частоте и успокаивающе убаюкивали пассажиров. Летели уже три с лишним часа. Скоро Москва. Из кабины вышел второй пилот, – Товарищи попрошу всех приготовиться, через 15 минут посадка в Быково. Через некоторое время самолет резко клюнул носом и пошел на снижение. Ли-2 рыкнув, ткнулся во взлетно-посадочную полосу и пробежав, остановился. На аэродроме их уже встречали и это Сергею Глебову не понравилось. Уж слишком много было встречающих. Кроме трех санитарных машин, на поле неподалеку стояли еще четыре черных автомобиля и один подозрительно смахивал на автозак. Самолет сразу был окружен автоматчиками, но на борт вступили первыми химики. Они были в прорезиненных плащах и в противогазах, а в руках несли странный продолговатый ящик. Первым вошел по-видимому офицер и он глухо, не снимая противогаз, спросил, – Где объект? Глебов махнул рукой в хвост самолета, они прошли, раскрыли ящик, обложенный войлоком и с предосторожностями, уложили в него химический снаряд. Следующим вошли врачи и санитары, они бережно уложили на носилки и вынесли Шульгу, Дроздова и Иваныча. Осмотрев Влада, перевязали его и настоятельно рекомендовали завтра прийти на перевязку. Настала очередь Линке. Вошли два мордоворота в гбэшной форме, молча взяли подруки майора и приподняв, почти по воздуху, потащили к выходу. У двери самолета застыл суровый автоматчик. Больше никого не выпускали, повисла неприятная пауза. Через некоторое время в самолет зашел неизвестный человек в кожаном реглане и зычным голосом стал выкрикивать фамилии бойцов группы Соболева. Двое его бойцов подхватили капитана Соболева подруки и медленно направились к выходу. Четвертый боец группы Соболева нес личные вещи. Как только они спустились на каждого надели наручники и отвели в сторону стоящего автозака. Все, приплыли, – со злостью подумал Глебов. Фильтрация началась! Страна жила по военному времени и ничего не менялось. Никому еще не удавалось после плена выйти из застенков НКВД без нервотрепки и ложных обвинений. Эта жесткая фильтрация, после нечеловеческих пыток в немецком гестапо, может окончательно подорвать оставшиеся здоровье ребятам Соболева Настала очередь группы Шульги. Первым вышли Глебов с Завьяловым, за ними Раечка, потом Гиви с Владом, последним озираясь выпрыгнул из самолета Митяй. Все лишнее оружие, кроме личного, предложили сдать. Митяй с сожалением расстался с новеньким «Парабеллумом» и гранатой. Неизвестный в реглане осуждающе покачал головой.
– Кто этому мальчишке доверил такое серьезное оружие?
– Угомонитесь товарищ, не знаю вашего звания, – вступился за Митяя Глебов, – Этот малец был в такой переделке, что вам и не снилось, он угробил не один десяток фашистов и благодаря ему, группа прибыла в полном составе и без серьезных потерь. Неизвестный хмыкнул, но промолчал и повел всю группу к автобусу.
– Куда вы нас везете? – Скоро узнаете! Все хранили гробовое молчание и угрюмо смотрели на темные улицы Москвы. К удивлению, их не заперли и не выставили охрану, а просто поселили в ближайшей гостинице и приказали ждать. Два безмолвных солдата принесли ужин и фляжку спирта. Все поели, выпили наркомовские сто грамм и завалились спать, Раечку разместили в соседнем номере, а остальных распределили в одном номере. Прошло пять дней. Утром, следующего дня на носилках привезли Шульгу, его прооперировали, перелили кровь и туго перебинтовали грудь. Он был в сознании, даже пытался встать, но Раечка навалилась на него упругой грудью и припечатала к кровати, – Куда, командир, успеешь еще поскакать, пока отдыхай и набирайся сил, я от тебя ни на шаг. К вечеру Шульге стало немного лучше и он, с помощью Раечки, попытался подняться на ноги. Медленно, шаг за шагом, он начал движение по коридору гостиницы. Грудь болела, чуть подташнивало, но он упрямо продолжал медленно, шаг за шагом двигаться по коридору гостиницы. Люди в синей форме с удивлением их разглядывали, многие уже знали кто это и откуда прибыли, но лишних вопросов не задавали. Раечка не отходила от Шульги и всячески ему помогала. Тут с криком, – Нашел, нашел, – влетел в палату шустрый Митяй, он раздобыл где-то деревянные костыли, и это могло существенно облегчить передвижение раненого Шульги. На груди Митяя блеснула латунью медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени, недавно учрежденная Указом Президиума Верховного Совета СССР, а на правой стороне груди горел красной эмалью орден "Красной звезды". Шульга одобрительно осмотрел на Митяя, – Ого, малец, ты растешь в моих глазах.
– Товарищ командир, благодаря вам и товарищу Испанцу… Шульга жестом остановил его.
– Митяй, мы не в тылу врага, конспирация здесь не уместна, можешь называть Испанца товарищ полковник, а фамилия его Михеев.
– Благодаря рапорту, в котором вы красочно описали мою стрельбу из фаустпатронов, я получил этот орден, а в Штабе партизанского движения мне еще и медаль вручили.
– Надеюсь, это твои последние награды, больше воевать ты не будешь, тебе учиться надо, я вот сейчас подлечусь и плотно займусь твоей персоной. Митяй сник и насупился.
– Ладно, ладно, война скорее всего, закончится не завтра, успеешь еще повоевать, а сейчас давай сюда свои костыли. Утром приехал капитан из суворовского училища и проверив документы увез Митяя. Шульга, с чувством выполненного долга, сердечно попрощался с ним. Долгих и мирных лет тебе дитя войны. Ты больше не должен видеть этот кошмар и тем более, участвовать в этой несправедливой войне.
К вечеру подъехал автобус с затемненными окнами и всю группу пригласили пройти на посадку. На все вопросы отвечали немым молчанием. Автобус медленно тащился по центру ночной Москвы, миновал Патриаршие пруды, свернул на Малую Никитскую, расположенную внутри Садового кольца, параллельно Большой Никитской и подъехал к мрачному слабо освещенному особняку. К автобусу подошли два офицера и пригласили во двор, где их встретили уже другие офицеры и проводили на второй этаж и приказали ждать. Шульга на костылях поддерживаемый Раечкой с трудом взобрался на второй этаж и присел на диван. Мимо прошел ни на кого не глядя, неуловимо знакомый человек и усиками и с погонами комиссара государственной безопасности 2-го ранга. Шульга узнал в нем Богдана Кобулова и сразу понял, где они сейчас находятся. Это была резиденция Лаврентия Берии. Лаврентий Палыч верен своему слову и если он решил их увидеть лично, то так тому и быть, тебя бедолагу отыщут где бы ты родимый не прятался. Приказы Берии всегда выполняются беспрекословно и в срок. Кобулов на мгновение остановился, резко поднял голову, быстро обвел взглядом всю группу и на миг глаза его остановились на Шульге.
– Капитан, мы раньше нигде не встречались?
– Встречались, товарищ комиссар государственной безопасности 2-го ранга.
– При каких обстоятельствах проходила наша встреча? Шульга подошел ближе.
– Вы меня направили в нелегальную командировку в Венгрию 1938 году. По тому, как недобро блеснули глаза Кобулова, Шульга понял, что эта встреча не предвещает ничего хорошего, это окончательно испортило ему настроение. Но Кобулов с бесстрастным лицом приказал следовать за ним и повел группу Шульги в актовый зал.
– Узнал, сученок он меня, узнал, – мелькнула мысль в голове Шульги, сейчас обязательно доложит Берии.
– Командир, с вами все в порядке? На вас лица нет!
– Все нормально Раечка, просто резко встал с дивана и заболела рана. На сцене стоял длинный стол, накрытый красным кумачом, за столом сидели Меркулов, начальник СМЕРШ Абакумов и седой полковник представитель наградного отдела.
– Проходите товарищи не стесняйтесь, присаживайтесь, мы вас долго не задержим, идет война и рассиживать нам некогда, – полковник встал и начал называть фамилии.
– Старший лейтенант Раиса Симонова?
– Я, – Раечка встала и поднялась на сцену.
– За проявленную отвагу и героизм в тылу врага вам присваивается внеочередное звание старший лейтенант и Указом Верховного Совета СССР, вы награждаетесь орденом Отечественной войны 2 степени.
– Служу Советскому Союзу!
– Гиви Гегечкори? – Я!
– Вам за проявленный героизм и отвагу в тылу врага присваивается внеочередное звание капитан и Указом Верховного Совета вы награждаетесь орденом Отечественной войны 2 степени. Абакумов под столом погрозил Гиви пальцем.
– Служу Советскому Союзу!
– Влад Денисов? – Я! – За грамотное проведение минных работ и умелое управление самоходными минами «Голиаф» при ликвидации стратегического объекта, вам также присваивается внеочередное звание капитан с вручением ордена Отечественной Войны 2 степени.
– Сужу Советскому Союзу!
– Капитан Морозов? – Я!
– За проявленный героизм и отличное руководство снайперской группой при ликвидации стратегического важного объекта в тылу врага, вы награждаетесь орденом Великой Отечественной войны 1 степени денежной премией в размере 10 тысяч рублей.
– Служу Советскому Союзу!
Все правильно, – пронеслось в голове Шульги, – Иваныч уже капитан, а выше нельзя – нет военного образования, внеочередное звание заменили денежной премией, а орден Красной Звезды у него уже есть, а по положению о наградах ему полагается второй орден Красной Звезды, но с учетом успешно проведенной операции и тяжелого ранения ему вручить должны более высокий орден. Так и вышло.
– Капитан Шульга? – Я! – За успешное проведение операции в тылу врага и умелое руководство группой диверсантов-ликвидаторов вражеских школ, вы награждаетесь орденом Кутузова, а также с учетов тяжелейшего ранения вам вручается денежная премия в размере 15тысяч рублей.
– Служу Советскому Союзу!
Всех за руку поздравил сначала Меркулов, потом Абакумов и на этом церемония награждения подошла к концу. Абакумов дружески потрепал Шульгу по плечу.
– Очень рад капитан, что в тебе я не ошибся, мне стоило больших трудов уговорить Лаврентия Палыча вернуть тебя на службу, но по большому счету, за тебя очень усердно хлопотал ваш друг полковник Глебов и покосившись на Кобулова, шепнул, – Будь начеку, они что-то задумали, не оплошай. Абакумов что-то шутливое шепнул Гиви и неторопливо покинул актовый зал. Кобулов вновь привел всех в приемную и велел ждать. Все занялись разглядываем врученных наград.
Гиви, удовлетворенный увиденным, отправил орденскую книжку в карман гимнастерки, – Хм!.. командир, а откуда Абакумов узнал, что я в живых немцев никогда у себя за спиной не оставляю?
– Я не знаю бичо, мы все Абакумова увидели здесь впервые.
– Наверно это Испанец, а кстати, почему его не было с нами?
– У него сейчас забот полный рот. Скоро мы с ним наверняка встретимся.
Прошло больше часа ожидания, обстановка была нервной, дежурные офицеры сновали туда-сюда, но их никто не беспокоил, наконец двери бесшумно открылись и их пригласили в кабинет.
Кабинет представлял собой огромную комнату, в середине стоял массивный т-образный стол из красного дерева, высокие окна, в рост человека, были задрапированы тяжелыми бордовыми шторами, по углам стола, на длинной ножке, стояли вычурные торшеры с зеленными абажурами, от которых исходил мягкий приглушенный свет. В начале стола в кресле сидел человек среднего роста с глубокими залысинами и что-то сосредоточенно писал. Вдруг на потолке вспыхнула ярким светом хрустальная люстра, сверкнули линзы пенсне и Берия медленно поднял голову. Он встал и уверенной походкой двинулся к центру кабинета. Шульга чуть замешкался, мешали костыли, шагнул вперед и лихо приложил руку к фуражке.
– Товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, группа контрразведчиков под командованием капитана Шульги по вашему приказанию прибыла в полном составе. Берия молча обошел группу и остановился около Раечки и по-отечески просто спросил, – Устала дорогая? Как там за линией фронта? Потери в личном составе есть? Мне докладывали, что вы там основательно повеселились.