Девушка с верхней полки

Ближе к вечеру парни захотели ещё чаю и пошли покупать. Но проводницы на месте не оказалось. Я играла в телефоне и особо не обращала на них внимания. Но когда они уже в четвёртый раз вернулись недовольные и стали ворчать, где же ходит эта «милая» девушка, когда должна находиться на рабочем месте, – я насторожилась.

Медленно обулась и пошла в туалет, находящийся в начале вагоне. И тут же встала как вкопанная посреди коридора. Из купе отдыха проводников (где должен сейчас отдыхать Дима перед ночной сменой) выходила Лариса, поправляя на ходу одежду и приглаживая волосы. Она увидела меня, победоносно так усмехнулась и завернула в служебное купе.

А я продолжала стоять посреди прохода с бешено колотящимся сердцем. Потом очнулась – и убежала в туалет в другом конце вагона. И долго плакала там, размазывая по щекам слёзы. А ещё… так больно было где-то внутри…

9

Снаружи дверь несколько раз дёрнули. Наверное, нехорошо было так надолго занимать туалет. Я умылась, растрепала волосы и вышла, поворачивая к тамбуру. И только закрыв за собой дверь в вагон, я заметила Диму, стоявшего у внешней двери. Он был помятый и растрёпанный со сна и держал между пальцев незажжённую сигарету, задумчиво на неё глядя.

Я тут же развернулась, намереваясь сбежать, но он успел поймать меня за руку:

– Даш, что случилось?

Я замотала головой, прячась в волосах. А он выбросил сигарету и второй рукой поднял мою голову за подбородок, вглядываясь в глаза.

– Ты плакала?

При звуках такого ласкового и невозможно заботливого голоса мои слёзы вернулись. А Дима притянул меня к себе и обнял, позволяя выплакаться. И я, как дура, разрыдалась. Почему как дура? Да потому что только полная дура будет плакать в жилетку обидчику, позволяя гладить себя по спине, целовать в макушку и успокаивать тихим ласковым голосом.

– Расскажешь, кто тебя обидел? – спросил Дима, когда я успокоилась. – Соседи по купе что-то сказали или сделали?

– Ты! – выдохнула я, глядя на него снизу вверх.

Парень прикрыл глаза и виновато дёрнул уголком губ. А потом сказал тихо, будто сам себе:

– Что за день сегодня? Сразу двух красивых девушек обидел… – а потом обратился ко мне: – Что бы я там ни натворил, Даш, я не хотел. И если честно, даже не представляю, что я такого мог сделать или не сделать, чтобы ты обиделась.

– В смысле, сразу двух? – спросила я то, что смутило меня больше всего.

Дима задумался, будто решая, стоит ли говорить, но всё же признался:

– Лариса приходила сегодня, пока я спал. Разделась и залезла ко мне под одеяло… Я отказал, рассказал ей про тебя, и она очень расстроилась. Я видел, что нравлюсь ей, но даже не думал, что она решится на такое. Даже не знаю, как мы теперь вместе работать будем… А с тобой что?

– А я увидела, как она выходит из твоего купе и подумала… А ещё ты целый день мне не улыбался! – осознав, как же глупо прозвучало это обвинение, я снова уткнулась носом ему в футболку.

– Дурашка моя, – тихонько засмеялся Дима. – Ну хочешь, я сейчас тебе за целый день наулыбаюсь?

Я кивнула и подняла на него влажные глаза. А он широко улыбнулся и сладко-сладко меня поцеловал. А потом добавил очень серьёзно:

– Даш, я не такой. И не понимаю парней, которые могут сразу с двумя. По-моему, это настоящее предательство.

В этом я была с ним согласна.

– Ты куришь, что ли? – вспомнила я вдруг про сигарету.

– Бросил… год назад, – потом вздохнул и продолжил: – Просто из-за Ларисы так распереживался сейчас, что рука сама потянулась. В тамбуре вчера убирался и нашёл пачку, почему-то решил не выкидывать и отнёс себе в купе. Пойду сейчас выкину, ни к чему мне это.

– Ты бы поспал ещё, а то опять всю ночь носом клевать будешь, – я потрепала его по щеке. – Не волнуйся, с Ларисой утрясётся. Если она умная девушка, просто сделает вид, что ничего не произошло.

– Надеюсь. Придёшь ко мне ночью? Вместе веселей дежурить.

– Конечно!

Умной девушкой Лариса не была. Вот прям от слова совсем. Потому что она решила отомстить. Естественно, мне.

Очень грамотно подгадала момент – когда Дима отсыпался с ночи, а парни из моего купе вышли в тамбур покурить. Я уже выспалась и сидела на нижней полке у прохода, читала книжку и совсем не смотрела по сторонам.

А Лариса взяла да и вылила на меня стакан чая. Типа шла мимо и споткнулась. Тут же принялась суетиться вокруг меня, извиняться и причитать о своей неуклюжести и накопившейся усталости от тяжёлой работы. Но это всё на публику. Я видела, что она сделала это специально. И она видела, что я всё поняла.

Конечно, было дико больно. Чай попал на ногу и кисть руки. Хорошо хоть вода в титане не совсем кипяток, а градусов восемьдесят. Мне Дима рассказывал, что так положено. Но всё равно обожгло очень. Я как-то смогла сдержать слёзы и улыбалась, тоже на публику, типа – да нормально всё, с кем не бывает. Она тут же сбегала к себе и притащила мне в качестве извинения плитку шоколада. Просроченную, как потом оказалось. Но это неважно.

Я сразу намазала ожоги специальным кремом. В моей дорожной аптечке, благодаря бабуле, были средства на все случаи жизни. И просто молча терпела, невидящим взглядом пялясь в окно. А в голове в это время проносились сотни нехороших слов и планов мести. Но потом я остыла и вспомнила гуляющую по сети картинку: «Вы так спокойны. Что вы принимаете? – Всё. Как есть» Вот и я приняла этот ожог как расплату за шикарного парня. Надеюсь, Лариса этим удовлетворится и оставит теперь меня в покое.

Диме я ничего рассказывать не собиралась. Это не его война – как сказали мои девчонки. Но я всё-таки надеялась, что войны не будет.

Это был уже пятый день пути. Нам осталось ещё две ночи и один целый день. Ничтожно мало… Сегодняшний уже потерян, Димина смена начнется в 16:00, и вечером они обычно очень заняты. Но нам надо поговорить. Потому что я не знаю, что будет дальше. Неужели я просто выйду из поезда и всё закончится? Я не хочу, я не готова. Я влюбилась в этого парня по уши и хочу быть рядом с ним. Но у него работа, а меня ждут дома. Нужно хотя бы телефонами обменяться, что ли…

Раза три я ходила к нему за чаем. Каждый раз пыталась начать разговор, но никак не получалось: то мешал кто-то, то он сразу начинал целовать меня, пока поблизости никого не было.

А вечером возникла ещё одна неприятность. Мои соседи-парни заскучали, вышли в магазин на большой стоянке и затарились пивом. Даже на меня взяли. Но я пиво не люблю, меня воротит даже от запаха. Поэтому я просто завалилась к себе на верхнюю полку, отвернулась к стене и стала дышать через сложенную вдвое простыню. Так было чуть легче. А они долго шумели, хохотали, вели всякие непристойные разговоры.

Ближе к ночи они угомонились и уснули. А я продолжала задыхаться, думая о том, что можно предпринять. Потому что к утру этот аромат станет ещё неприятнее. Побродила по вагону, отыскивая свободное местечко, но его не было. Уже в первом часу ночи я решила, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и разработала хитрый план. Я в кино такое видела.

Как только заступившая на ночную смену Лариса двинулась в сторону туалетов для уборки, я тихонько соскочила и выложила на полке свой силуэт из одежды и дополнительного одеяла. Накрыла сверху простыней – типа это я сплю. А сама прошмыгнула в купе к Диме, пока никто не видит.

Он испуганно подскочил, со сна решив, что это Лариса опять к нему лезет, но потом признал меня, сгрёб в охапку и продолжил спать дальше.

Так мы и проспали вместе всю ночь – в тесных объятиях, на узенькой полке поезда. А проснувшись в семь утра от поцелуя, я почувствовала себя абсолютно счастливой.

10

И конечно, тут же решила всё испортить:

– Дим, а что дальше?

Он сразу понял, о чём я спрашиваю, и отвернулся к окну.

– Мне нужно вернуться в Москву со следующим рейсом, – сказал наконец парень. – Обязательно.

– Давай хоть перезваниваться будем? – еле выдавила из себя я.

– Прости, Даш, я временно не пользуюсь телефоном. Но ты оставь мне свой номер, я…

– Как это не пользуешься? – возмущённо перебила я. – Сто раз твой айфон видела!!! Чего ты врёшь-то мне теперь???

Парень покачал головой и потянулся к карману форменных брюк.

– Там нет симок. Ни одной. Я только как будильник его использую. Ну и играю иногда в игры…

Дима протянул мне свой телефон, и я убедилась, что он говорит правду. Сим-карт не было.

– Ну хоть в Контакте тогда можно переписываться… Или ещё где-то… – растерянно пробормотала я, всё ещё не веря, что он просто не хочет со мной больше общаться.

– Я не оставляю свои личные данные в интернете. И не пользуюсь соцсетями, электронной почтой или чем-либо ещё.

Он говорил всё это глухо, отвернувшись к окну. Я глубоко дышала, пытаясь сдержать слёзы. Ну понятно же всё? Для него это была только приятная интрижка, которую нет смысла продолжать. Встала, пытаясь попасть ногами в тапочки. Не видела ничего сквозь застилающие глаза слёзы. И всё-таки громко всхлипнула, не сдержавшись.

Дима тут же развернулся, будто очнулся от раздумий. Подскочил ко мне, схватил за плечи и отчаянно зашептал:

– Ты же не так всё поняла! Даш, ты мне нравишься, очень! Но у меня сейчас такое в жизни творится! Я не могу пользоваться никакими средствами связи. И рассказать тебе тоже ничего не могу. Пожалуйста, поверь мне! Я вернусь в Москву, разберусь со всем и когда хоть немного что-то устаканится, обязательно позвоню тебе или сразу приеду. Дашка…

Он прислонился к моему лбу своим и замер так, кусая губы. Видно было, что ему нелегко далось это признание. А я не знала, верить ему или нет. Отстранилась, заглядывая в глаза. А слёзы, уже не сдерживаясь, бежали по щекам. Он тоже смотрел мне в глаза:

– Мы не потеряемся, обещаю. Я обязательно найду тебя потом.

Наш поцелуй был горячим и ужасно солёным от моих слёз. А ещё отчаянным, страстным, будто последним. И он естественно перерос во что-то большее. Тоже отчаянное, резкое, как будто мы хотели впечататься друг в друга и остаться единым целым навеки…

А потом я написала в его блокноте все свои телефоны и электронную почту. И он при мне вырвал листок, сфотографировал его на всякий случай и спрятал в паспорт под корочку.

И начался новый день. Наши последние сутки в этом поезде.

«Срочное донесение в штаб: рядовая Синицына полюбила объект всем сердцем и не сможет пережить ни дня разлуки с ним. Девочки, что делать???»

Катя: «Всё прям так серьёзно?»

Я: «Прямо по-настоящему…»

Алина: «Главное: сохранять спокойствие! Мы что-нибудь придумаем!»

И мы придумали. Полдня ушло на разработку плана. И девочкам там, во Владике, пришлось изрядно побегать, подготавливая всё. Теперь дело оставалось только за мной. И я пока не знала, как лучше его провернуть.

В четыре дня Дима сменился, переоделся в обычную одежду и мы с ним весь вечер были вместе. На стоянке в Хабаровске сбегали в супермаркет и купили продуктов для ужина – Дима всё-таки хотел сам попробовать приготовить на печке и накормить меня. В этот раз у него уже были с собой наличные, но я не стала спрашивать, откуда он их взял.

В одном из купе были свободны все четыре полки и мы разместились там. Играли в шахматы, слушали музыку, грызли орешки… Большего себе позволить не могли – на боковушках сидели люди, да и мимо постоянно кто-то сновал. Но нам и так было очень хорошо. Дима пару раз спрашивал, чего это я сверкаю как медный таз с хитрющими глазами, но я не стала ему ничего рассказывать. Во-первых, главную часть операции я могла и запороть, из-за чего весь план бы провалился. Ну а во-вторых, он бы точно не одобрил и даже попытался помешать. Так что я просто улыбалась и наслаждалась вечером. Мы даже поспали немножко до ночного дежурства. Правда, на соседних полках, как обычные пассажиры.

А когда Лариса ушла спать в купе отдыха, переместились в служебное купе. Димка готовил ужин, а я сидела в уголке, исподтишка любовалась им и думала о том, какая красивая у проводников форма и как здорово она на нём сидит…

Гречка получилась отменная! Она долго томилась в кастрюльке вместе с сардельками и полностью пропиталась их ароматом. А может, мы просто соскучились по нормальной еде. Лично у меня этот Доширак уже из ушей лез. Дима разделил приготовленное на три порции и убрал одну для Ларисы. Он говорил мне, что так сделает в благодарность за тот раз, когда она его угощала. Я была не против и даже надеялась на это.

Мы наелись до отвала и дружно боролись со сном. Щекотали друг друга, целовались, травили байки. Оба делали вид, что всё хорошо и это не последнее наше свидание в обозримом будущем.

В ту ночь остановки были каждый час, и на каждой хотя бы один человек да входил или выходил. Дима постоянно ходил то будить, то провожать – но уже не выгонял меня из служебного купе. Просто прикрывал двери, чтобы никто меня не видел.

И в одну из таких остановок, когда парень вышел на перрон, я сделала то, что сделала. Это не был хороший поступок. Но от него зависела моя судьба и моя любовь. Я не собиралась терять Диму. И не собиралась ждать, пока он решит свои дела и вернется. Да и, в конце концов, Лариса сама напросилась. Будем считать это местью.

За час до прибытия во Владивосток Дима поцеловал меня и сказал:

– Обратно мы выезжаем в семь вечера. У меня будет несколько свободных часов. Давай погуляем по городу? Или съездим куда-нибудь, где нам никто не будет мешать или торопить? Ты как раз успеешь домой съездить и отдохнуть, пока я тут вагон сдавать буду.

Парень с такой надеждой вглядывался в мои глаза, предлагая это, но я вынуждена была сказать:

– Прости, Дим, я не смогу сегодня. Меня ждут очень важные дела, которые просто невозможно перенести.

Сказала – и смотрела, как он сникает на глазах. Как надежда покидает его, а уголки губ опускаются. Быстро чмокнула парня и убежала. Нельзя ему пока говорить.

Они провожали пассажиров вместе с Ларисой. Вежливо улыбались каждому, помогали спуститься, желали всего хорошего. Дима смотрел сквозь меня – был обижен. Натянуто улыбался одними губами, помог спуститься, но в глазах его я видела боль и страх.

Я тоже боялась, что вижу его в последний раз, но заставляла себя улыбаться и надеяться на лучшее. Если судьба на моей стороне, уже вечером мы увидимся снова.

11

Это определённо была самая безумная авантюра в моей жизни. Потому что, если бы мне кто-то сказал, что после четвертого курса юрфака я пойду работать на железную дорогу проводником, я бы точно покрутила пальцем у виска. Не так я представляла себе успешную карьеру. Но во-первых, долго я там работать не собиралась, а во-вторых, если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. И вообще, я же не Ассоль какая-нибудь, чтобы незнамо сколько ждать принца на корабле с алыми парусами (а в моём случае – проводника на поезде-триколоре, ха-ха).

А началось всё с сообщения Алинки вчера утром:

«Короче, я щас у тётки. Ну той, которая в кадрах Транспортной Компании работает. Она у меня замуж скоро выходит и ляльку ждёт. Какого-то бизнесмена подцепила и только о нём и говорит. В общем, она щас сентиментальная до ужаса и сочувствует всем влюбленным. Я ей про тебя рассказала, и она обещает помочь. Устроим тебя проводницей! На Димин поезд!»

Конечно, купить билет обратно до Москвы было бы проще. Постараться попасть в тот же вагон и так далее… Но! Уже за два дня до его отправления все места были раскуплены. Девчонки всё равно мониторили сайт РЖД, надеясь, что кто-то вернёт билет, или новый вагон прицепят, или ещё какая удача случится. Даже обещали помочь собрать денег на билет, если всё-таки повезёт, сумма-то немалая, а я почти на нуле. Но мы оставили это как запасной вариант и начали прорабатывать основной.

Кристина (та самая тётя Алины) оформила меня как стажёра. Типа я уже окончила курсы и имею «Свидетельство о получении квалификации проводника», которое она приняла у меня вместе с остальными документами. А если спросят вдруг – она не помнит, куда его положила. И вообще, она беременная, месяц до декрета, ей простительно всё забывать и ошибаться. Меня немножко смутило такое её отношение к работе. Ну да ладно, мне же лучше.

Теперь, по идее, я должна съездить в стажировочную поездку, а после неё сдать несколько экзаменов – и тогда смогу стать полноценным проводником третьего разряда. Но так далеко, я надеюсь, не зайдёт.

Времени катастрофически не хватало, и если бы ни мои золотые подружки, ничего бы не получилось. Мама Алины работала ЛОРом в железнодорожной поликлинике. Ещё вчера они завели мне медицинскую книжку и начали за меня проходить медкомиссию. То есть просто обошли всех не особо важных врачей и проставили подписи. А Катька нашла своих одноклассников, которые учились в Железнодорожном техникуме, и выпросила у них самые важные методички, презентации и инструкции. И отправила мне по электронке. Так что я каждую свободную секундочку изучала тонкости профессии. Ещё Катя сходила и получила за меня форму. Мы с ней немного похожи, а тётка-кладовщик в документы особо не вглядывалась. Девочки за ночь даже мне всё выстирали и выгладили. И собрали сумку с чистой одеждой и другими нужными вещами.

И вот последний день. Уходя от Димы по перрону, я была решительно настроена вернуться на этот поезд вечером. Но предстояла ещё целая куча дел.

Забросив домой вещи и помывшись со скоростью метеора, мы с Алинкой поехали в платную поликлинику сдавать необходимые анализы (там результат быстрее), а потом – в железнодорожную, где уже вместе с её мамой бегать по оставшимся врачам, минуя очереди, внеплановые перерывы и прочее. Тётю Таню в поликлинике все знали и уважали, а потому получилось всё довольно быстро.

Катя в это время проходила за меня психологическое тестирование, без которого в рейс не допустят. Она училась на психолога-конфликтолога, и этот тест был для неё – раз плюнуть. А ещё сдавала санминимум. Она вообще у нас самая умная и начитанная, так что такие сложные задачи мы оставили ей.

В общем, каким-то чудом успев всё сделать и оформить к четырём дня, мы стояли у дверей в здание резерва проводников и прощались. В последнюю секунду подбежала моя мамуля. Я звонила ей с утра и всё рассказала. Она поохала-поахала немного, но потом сказала: «Молодец, доча, за любовь надо бороться!» – и благословила на эту авантюру. И сейчас она привезла мне целую сумку припасов в дорогу, о которых мы с девочками и подумать даже не успели.

И так, повесив на сгиб руки чехлы с выглаженной формой и взяв в руки дорожные сумки, я вошла в новую жизнь. Показала тётке в окошечке свою медицинскую книжку – и она поставила мне печать о допуске в рейс. Да ещё и удачи пожелала, с сочувствием окинув меня почти материнским взглядом. Я ощутила лёгкую панику, но гордо подняла голову и отправилась на инструктаж.

Я сильная. Я со всем справлюсь. Дима поможет, если что. Ведь он же будет рад меня видеть?

12

Комната была похожа на студенческую аудиторию. За партами попарно сидели мои будущие коллеги, а на столах перед ними лежали какие-то бумаги. Впереди за сдвинутыми вместе столами сидело трое, будто экзаменаторы. Холодок пронёсся по моей спине. Чёрт, я не успела прочитать все возможные вопросы и ответы. Катька давала мне список того, что могут спросить.

– Здравствуйте! – наконец опомнилась я.

– Проходите скорее, нам пора начинать, – буркнула суровая тётка, из тех трёх главных за столом.

Свободное место было как раз рядом с Димой. Я шла к нему, смотрела, как изумление в его глазах сменяется радостью, и улыбалась. Он тоже улыбнулся в ответ и незаметно подвинул второй стул поближе к своему. А когда я уселась рядом и обратила свой взор на выступающих, Дима взял мою руку и крепко сжал её.

– Ну что, дорогие коллеги, – начал говорить добродушный мужичок лет пятидесяти с тремя звёздочками на плечах. – Надеюсь, вы успели отдохнуть и помыться, и набраться свежих сил и улыбок (на этих словах коллеги оживились: одни кивали, другие посмеивались, третьи сокрушенно качали головой). Потому что нам пора отправляться в обратный путь и вести наш славный поезд на Москву. Но прежде о небольших изменениях в нашей бригаде. Лариса Иванчикова неожиданно ушла на больничный. А ведь я сто раз говорил вам, не покупайте пирожки у бабушек на вокзале! Теперь вот мучается. И на её место нам выделили стажёрку – Дарью Синицыну, – на этих словах он указал на меня и я смутилась. – Дашенька только после курсов, ещё не всё знает. И я очень вас прошу оказывать ей всяческую поддержку и понимание. Надеюсь, ты отлично впишешься в наш дружный коллектив, – напоследок ободряюще улыбнулся он мне.

После речи начальника поезда (я догадалась, что это был он) начали задавать вопросы. Вроде бы несложные, и женщины с передних парт отвечали на них своими словами. Некоторые просто отмалчивались, а я всё пыталась слушать и удержать внимание, но Дима ужасно отвлекал меня тем, что гладил большим пальцем мою ладошку, и это невинное, в общем-то, движение почему-то отдавалось у меня в низу живота и будило разные фантазии.

– А теперь вопрос новенькой, – на этих словах я чуть ли не подпрыгнула от неожиданности. – Что делать, если вам попался пьяный и неадекватный пассажир, который не реагирует на вежливые просьбы угомониться?

Все замолкли, ожидая ответа от меня. А я выпалила то, что было универсальным ответом на большинство подобных вопросов:

– Звать начальника поезда!

Коллеги одобрительно засмеялись, а я невольно выдохнула. Пронесло.

А потом мы вместе с сумками стояли на перроне и ждали, когда подадут наши вагоны. Дима молчал, но временами поглядывал на меня очень странно. А я вдруг начала сомневаться. Правильно ли я поступила? Может, он действительно попрощался со мной утром. И не собирался искать меня или звонить. Может, это была для него легкая интрижка, этакое развлечение в пути. А я тут такая навязываюсь на продолжение…

Спустя полчаса поезд подъехал. Едва мы зашли в свой вагон и закрыли двери, Дима резко схватил меня за плечи и прижал к стене:

– Лоркины весёлые неприятности – твои проделки?

Я кивнула и опустила глаза.

– Чёрт, Дашка, а я думал, это я виноват! Неправильно приготовил или купил несвежее. Я целый день переживал за тебя, думал, тебе тоже досталось!

– Мне нужно было попасть на поезд, – упрямо подняв подбородок, ответила я.

Ну да, это я подсыпала в её порцию гречки слабительного. Оно тоже было в моей аптечке на все случаи жизни. Дозу мы с Алиной рассчитали так, чтобы одним разом у неё не ограничилось, но особого вреда организму не принесло. Подумаешь, побегает сутки-двое, решит, что пищевое отравление – а это уже причина для больничного. В конце концов, ей же лучше, отдохнёт хорошенько перед следующей поездкой, выспится. Зато нам с Димой мешать не будет. И меня точно возьмут на поезд. Такой был расчёт. Только вот я не ожидала, что Дима догадается. И что он теперь обо мне подумает?

– А ты опасная штучка, – вдруг как-то хрипло засмеялся парень, – надо запомнить, что вставать у тебя на пути не рекомендуется.

Сказал – и в ту же секунду набросился на меня прямо в тамбуре. Будто не видел сотню лет. Я сама не заметила, как он уже затащил меня в купе и раздел ниже пояса. А через несколько минут все мои сомнения бесследно испарились. Он тоже рад, что я тут. Я нужна ему так же сильно, как и он мне.

А потом мы получали постельное бельё, туалетную бумагу и моющие средства, чайную и сувенирную продукцию, журналы. Всё тщательно пересчитывали, за всё расписывались, оттаскивали в свой вагон и раскладывали по местам. В жуткой спешке, пытаясь всё успеть до посадки. И только за десять минут до подачи на перрон начали переодеваться в форму и приводить себя в порядок.

– Как я выгляжу? – спросила Диму, одевшись.

Блузка была мне широковата, но под жилеткой этого не заметно. А вот юбка – в самый раз. Девчонки даже несколько упаковок капронок мне догадались положить.

– Даш, волосы нужно прибрать. Ты что, служебную инструкцию вообще не читала?

– Прости, у меня сегодня ни секунды свободной не было. Я даже поела только с утра, пару бутербродов и то в лифте дожёвывала.

– Бедняга! Ну потерпи ещё часок, людей запустим, слипы соберём и потом поедим.

Пока он это говорил, я искала какую-нибудь резинку или заколку, чтобы собрать волосы. Боковой карман сумки чуть ли не по швам трещал. Я осторожно потянула молнию, замок открылся, и тут на пол выпало сразу три пачки презервативов! Обычные, клубничные и с пупырышками. Дима замер, глядя на всё это богатство и раскрыв рот. А я покраснела. До самых корней волос. Чёрт, наверное, девчонки их в самый последний момент запихивали и не догадались поглубже спрятать.

– Даш, а ты работать-то вообще собиралась? – с ехидной улыбочкой спросил парень.

– Мне подружки сумку собирали, – буркнула я в ответ. Не удивлюсь, если от моих волос уже дым валит от смущения. – Я их не просила!!!