Мне не страшно теперь умирать

– Можно мне шампанского? – Лиля обратилась к Татьяне, садясь в свое кресло, – Праздника хочется, музыки и вина, – Радостно улыбаясь, взяла в руки гитару.

– Вот теперь я вижу, что ты здорова. Света неси всё сюда, – Татьяна подвинула стол к креслу, – Будем праздновать здесь. Никто нам сегодня мешать не будет. Гостей нет никого. И доктор куда-то запропастился. То не выгонишь его отсюда, то не дозвонишься до него, – Татьяна дождалась пока Света выйдет, продолжила, – Лиля, он хотел тебе предложение сделать, меня просил подготовить тебя. Вот я думаю, хорошо, что не стала тебе говорить, он наверно испугался или передумал. Господь с ним. Всё что не делается всё к лучшему.

Лиля промолчала, она вглядывалась в огонь свечей на подсвечнике, поставленном Татьяной на стол. Там пытаясь задуть свечи, над ними кружилась и сбивала крыльями огоньки черная тень. Лиля попыталась её отогнать, собрала все силы, но отвлеклась на волну, пришедшую сверху, волну, посланную любимым и задохнулось от его любви и нежности, закуталась в неё как в его объятья. Открыв глаза увидела, что тень улетает, забрав один огонек с собой.

– Света, хватит бегать, – Татьяна, поставив очередное блюдо на стол, села за него, – Сейчас шампанское откроем и встретим новый год. Света, смотри от твоего беганья уже свечи гаснут, садись, устали ждать тебя. А спички где, зажечь надо свечку.

– Не нужно зажигать, поздно уже, – Грустно сказала Лиля. – Пусть она так стоит.

– Никак не могу привыкнуть к твоим загадкам, – Татьяна подала ей бокал, – Как скажешь, не надо, так не надо. Выпьем, дочки за всё хорошее.

Хозяйка, опьянев, стала рассказывать о прошлом, о сестре умершей так рано, о своей жизни. Лиля со Светой её внимательно слушали.

– Тётя, а почему наша гостиница называется «Три свечи?» Кто её назвал так? Странное какое название для гостиницы.

– Не знаю. Всегда так называлась. – Татьяна задумалась, – Даже в старых записях нет ничего об этом.

– Когда-то давно на этом месте был постоялый двор, – Лиля задумчиво смотрела в окно, – Ямщики на тройках, развозя почту, военные, купцы останавливались здесь. А у хозяина двора была жена, говорят красивая была, такая что на неё все засматривались, ревновал он её ко всем проезжающим. Как-то увидев, что офицер дарит ей цветы, он не сдержался убил её. А название, – Лиля всмотрелась в огни свечей, – Песню она всё время пела о трех свечах. После её смерти все стали этот двор только так и называть, забывая старое название.

– А ведь точно, эту историю мне дед рассказывал, когда я ещё маленькой была. И что-то и про песню говорил. Но её вряд ли кто-то помнит. А ты, Лиля откуда про это знаешь?

Лиля, пристально невидящим взглядом посмотрела в глаза Татьяне, та кивнула и прикрыла на секунду глаза. Лиля отвела взгляд и взяла гитару:

Странницы милые, божие странницы,

В каждой душе огоньком,

Вы зажигаете, благословляете

Веру, надежду, любовь.

Путник уставший, в дальней дороге

Веру в судьбу не роняй,

Ты обретешь свой покой за порогом,

Свет трех свечей не теряй.

Пусть и надежда тебя не оставит,

В чужие края залетев,

Печали твои все по дому убавит,

Свет трех свечей в темноте.

Жарче огня и солнца небесного,

Пусть в твоем сердце горит,

Вера в любовь и вера в надежду,

Ты при свечах помолись.

Они молча сидели, смотрели на оставшиеся гореть две свечи. Шум возле входной двери отвлек их от раздумий и в холл, отряхиваясь от снега, вошёл водитель.

– А ты чего вернулся, случилось что? – Татьяна поспешила к нему на встречу, – Ты же два часа назад уехал.

– Авария там, фура дорогу перегородила. Вылетел из-за поворота на огромной скорости какой-то дурак. Машину занесло, и он влетел прямо под прицеп. Сейчас вытаскивают его. Надолго всё это. Я пережду тут.

– Живые? – Татьяна села опять на стул, и посмотрела на него со страхом.

– С нашим водителем все хорошо. А тот сразу насмерть. Да вы знаете его, он у вас тут часто в последнее время бывал. Доктор вроде. Пойду я чай попью, – Добавил он уходя.

– Ой, – Татьяна прижала руки к груди, испуганно посмотрев на Лилю, – Это что ж такое? Как же это? – Она, привстав, задула свечи, – Вот так и получается. Живем и не знаем где наш путь закончиться. Выпьем, дочки. Начали мы с вами за здравие, а закончили за упокой. Помянем его, хороший человек был.

Луна светила кровавым светом, казалось она впитала в себя кровь, растекшуюся по дороге, и красные капли. переливаясь в лунном свете сверкали. Лиля открыла окно, всматривалась в видение, принесенное ветром. Сердце сжималось от жалости к человеку пусть ненадолго вошедшему в её жизнь. Тихий шепот окутал, закружил вокруг и открыв глаза она увидела огромную черную тень, стоявшую заслонив собой лунный свет. Вслушиваясь в шепот, она не испытала страха.

– Зачем ты сейчас пришла? Зачем забрала его, нарушила договор.

– Он первый нарушил, – Хриплый шепот слышался со всех сторон, – Он обманул. Соврал. Не сказал о ребенке. Хотел сбежать, украсть, увезти тебя. Договор наш был о том, что только любовь победит.

– Что вам ещё от меня надо, зачем преследуете меня столько лет, веков? – Глаза Лили сверкнули зелеными огоньками, – Рассказывайте.

– Теперь можно тайну открыть, – Из темноты появились ещё тени и окружили, зашептали все сразу, – Эту память мы у тебя забрали. Но не получилось у нас полностью из тебя всё забрать. Возвращаем твою память. Ты сестра наша. Мы Ангелы Смерти. Тебя отправили за душой, а ты влюбилась в её человека. Сама стала человеком. Любовь сделала тебя человеком, дала тебе душу как у людей. Мы тебя пытались вернуть. Всё делали, чтобы ты недолго жила в таком облике. Меняли тебе жизнь и смерть человеческую как можно чаще, но ты не хочешь к нам возвращаться. Каждый раз, в каждой новой жизни ты ищешь его и возвращаешься к нему. Мы составили договор с тобой, что только истинная любовь тебя спасет. Договор мы исполнили. – Шепот то журчал внизу ручьем, то шелестел сухими ветками в кронах деревьев, разливаясь в лунном свете – Теперь мы тебя отпускаем. Но мы встретимся ещё раз. Сама знаешь.

– Подождите, мой муж, это моя любовь. А кто тогда Владимир? Кто из них? К кому я возвращаюсь? – Она крикнула им вослед, – Вы мне не всю память вернули. А дочь его? Она тоже наша сестра?

– Не всё сразу, может когда-нибудь, – Хрипло смеясь над ней, улетая, тени растворились в кровавом мёртвом лунном свете.

Дорожка к дому была припорошена свежевыпавшим снегом. Слава открыл калитку, прижался плечом к столбу, оглядел дом и его тёмные окна. Фрем выбежав из машины, радостно побежал обнюхивать двор.

– Я приехал домой, – Разговаривая сам с собой, он прошел по двору, оставляя следы на снегу, – А дома никого нет, – Он бросил чемодан на веранду, взяв метлу пошел разметать дорожки по всему двору, разговаривая с собакой, – Что Фремка соскучился по дому? Не нравиться тебе у чужих жить пока нас нету дома? Не мешай мне разметать снег, – Он отодвинул Фрема и продолжил дальше мести, – Лиля приедет и не сможет по сугробам в беседку пройти, – Продолжая тихо говорить, он дошел до неё, – Вот, девочка моя, твоя беседка, когда же ты приедешь домой? Никто мне на этот вопрос не даёт ответа. Везде препятствия. Дай мне сил и надежду, душа моя, чтобы найти тебя, – Он сел на крыльцо и закурил.

Снова пошел снег, тихо ложась на землю, засыпал разметенные дорожки. Слава посидел немного, докурил сигарету, ещё раз размёл снег возле дома, бросил метлу и вошёл в дом, встретивший тишиной и гулким эхом от его шагов. Фрем тихо прошел по дому, и лег на свое место возле дивана. Не включая свет, Слава сел в кресло, напротив портрета. Свет из окна падал на лицо Лили, на её глаза, смотревшие на него и вспоминал, всё что у них было. Из этого состояния его не смог вывести даже звонок телефона. Незаметно уснул под снова и снова звонивший телефон.

-Ты живой? – Утром в дом ворвался Роман, и увидев сидевшего в кресле Славу, сел, чтобы отдышаться, – Что случилось? Я тебе звоню со вчерашнего вечера, пишу, ты не отвечаешь. В интернет не выходишь. Напился опять?

– Нет, не пил, – Слава отрешенно смотрел в окно, – Что всем вам от меня надо? Я не хочу никого видеть и слышать.

– Сейчас захочешь, – Роман поставил перед ним ноутбук, – Сейчас я верну тебя к жизни. Вот смотри, это видео с того кафе, где Лиля села в машину с девушкой. Узнаешь её? Эта та же девушка, что пела с парнями. И парней хоть немного, но все равно можно разглядеть. И машина та же, на которой уехала с ними Лиля. Я домой вчера приехал и вспомнил, где её видел.

– Я же говорил, что она знает и меня и Лилю, это было видно, – Слава оживился, в глазах появился блеск, – Где искать будем? Охранник ещё не ответил?

– Я ему звонил. Он сказал интернет только появился. Подождем до вечера. Ты почему письма, которые написал, не скинул для Лили? Зайди на свою страницу, фанаты спрашивают, что случилось. Я успокоил их, объяснил ситуацию. Скидывай, заждались все.

– Я не понял тебя, я что письма для них писал? – Слава мрачно смотрел на Романа, – Я их своей жене писал, а то что их посторонние читали и теперь требуют продолжение, это их проблемы. Больше не будет никаких писем. Не нужны они ей. Я теперь точно знаю, они Лиле боль приносили, я как дурак, строчил поэмы по несколько штук в день, а она страдала от них. Да что я объясняю, – Слава махнул рукой и поднялся с кресла.

– Слава, так тоже нельзя, ты сейчас на виду, за тобой много людей следят, – Роман встал перед ним, – Там уже пишут, что ты сдался, искать перестал. Напиши им сам, объясни. Что хочешь напиши, только успокой своих поклонников.

– Ладно, придумаю что-нибудь, – Устало сказал Слава, – Мне всю ночь Лиля снилась. Сидит на какой-то лестнице, там всё в снегу и подсвечник с тремя свечами держит. Никак понять не могу. Уже который раз мне она говорит, про свечи и февраль. Как понять её, мою колдунью?

– Я не знаю. Но ты не отчаивайся, – Роман приобнял друга, – Мы тебя не бросим, все вместе найдем её. Ты завтракал? Я смотрю, что нет. И собаку тоже не кормил. Сейчас кормить вас буду, и тебе и Фрему силы нужны. А Лиля найдется, я её немного поругаю, что муж голодный у неё, и собака тоже – Он грустно улыбнулся, и поставил сковороду на плитку.

Слава снова сел в кресло. Он смотрел видео с Лилей, перекручивая его по несколько раз.

«Доброй ночи, звезда моя. Я не знаю, что это, моё самовнушение, или на самом деле, но после той ночи я научился своей душой, а может сердцем прикасаться к твоей душе. Я чувствую твоё тепло и твою любовь. Может просто с ума схожу, но мне так легче. Я перестал писать тебе письма в интернете, мне стало казаться, что они доставляют тебе боль, будто каждое слово моё втыкается в тебя иглами. Милая, прости за боль, которую я тебе причинял, но нет мне прощения. Девочка моя, любовь моя к тебе кипит в моем сердце вулканом. Почему-то вспомнил рассказ доктора, где его невеста говорил, что у него внутри огонь. Надеюсь не ты его невеста? Я от ревности готов его убить. Найти бы только и узнать кто он. Прости, не туда мысли ушли. Спокойной ночи, приснись мне. Надеюсь я тоже к тебе прихожу во сне, и даже знаю, как меня ты видишь, я ругаюсь на тебя, кричу. Когда я тебя найду, то сначала буду ругаться, а только потом целовать.»

– Опять он в этом кресле сидит, ты приклеился к нему? – Роман сел напротив Славы, – Ты на улицу выходишь? Нет, не выходишь. К дому невозможно пройти, все снегом замело. Просыпайся, я новость принес. Вот название группы, – Он положил на стол перед Славой, вырванный листок из блокнота, – Я посмотрел их сайт в интернете. Из какого города неясно. Путешествуют, на улицах поют. Есть записи их песен, ты их послушай, может узнаешь тексты, – Роман помолчал немного, потом добавил, – Ты прав, что чертовщина какая-то происходит. Эта группа жила в отдельном домике, их записали по названию группы. Ни имен, ни фамилий никто не знает. Номер машины тоже не узнали. Там после урагана не сохранились записи с камер.

Но Слава его уже не слушал, он, надев наушники стал слушать их песни и записывать в тетрадь слова этих песен.

«Девочка моя. Второй день слушаю песни, после каждой строчки останавливаю запись и переписываю её на листок. Голова раскалывается. Рома по возможности мне тоже помогает. Не думал, что у них такой богатый репертуар. Поют всякую ерунду и музыка у них так себе. Дорабатывать надо. Но сейчас не об этом, моя родная. Я в их песнях ищу твои стихи и мне кажется, что я нашёл. А, вот я дурак! Только сейчас до меня дошло, зачем я все их песни слушаю. Мне надо в последних искать. Поругай меня, бестолкового. Это я без тебя совсем соображать перестал. Мысли мои заняты только твоими поисками. Всё, моя девочка, пойду с другого конца их песни слушать.»

– Нашел что-нибудь? Я сколько мог, записал, – Роман протянул ему несколько листков с текстами. – Не знаю есть там её стихи или нет. Но некоторые я бы даже слушать не стал.

– Нашел, одно, – Слава поднял глаза на Романа, – Мне кажется, это то что я искал. Её та девушка поет, одна, без парней. Там есть всё, что я видел во сне. Вот, послушай.

Я на ступеньках февраля

С тобою встречусь.

Зима-разлука пролетит,

Ты не заметишь.

Обида, ревность, боль пройдет,

Весной растают,

Любовь подснежником взойдет,

Нас не оставит.

Я в доме у дороги три свечи,

Зажгу, поставлю.

Ты только мимо не пройди,

Я след оставлю.

Там на ступеньках февраля,

Уже под вечер.

С тобой мы будем песни петь,

Про нашу встречу.

– Тут всё и февраль, и сон я видел про ступеньки и опять эти три свечи. Рома, это подсказка, я уверен, – Слава устало улыбнулся, – Я понял, что наша встреча будет в феврале. Но мне не понятно где эта встреча должна быть? Какой дом у дороги? Где его искать? И как? В каждое окно заглядывать и искать в каком горят эти три свечи? Ничего не понятно.

– До февраля неделя осталась. Жди может ещё какую подсказку найдём.

– Я жду, мне больше ничего не остается. Я жду, Рома.

Тень слетела с портрета. Показывая вдаль рукой, она наклонилась над спящим Славой и тихо повторяла, шепотом:

– Дом у дороги три свечи, дом у дороги три свечи. Я жду тебя.

Накрыв его туманом повела за собой. Слава увидел большое здание, стоящее в лесу и вокруг него много подсвечников, в каждом по три огромных горящих свечи.

– Вот он, дом у дороги три свечи, иди ко мне.

Слава резко открыл глаза. Взглянул на портрет жены, её глаза на портрете улыбались.

– Лиля, девочка моя, сколько можно загадками разговаривать? – Слава прошел несколько раз по комнате, – Ты смерти моей хочешь? Где мне взять силы, чтобы разгадать их? – Он остановился возле портрета и обращаясь к нему спросил, – Где, подскажи мне, уже февраль за окном, сколько мне ещё тебя искать? Ответь мне.

Звук включившегося компьютера, заставил его оглянуться. Слава сел за него и набрал в поисковике слова, которые крутились в его голове, не переставая – «Дом у дороги три свечи.» Увидев результат, он схватил телефон:

– Рома, я нашел эти три свечи. Это название гостиницы, или постоялого двора для водителей. Собирай парней, поехали. Что? Кто хозяин? Сейчас, взгляну. Там не хозяин, хозяйка. Скинуть тебе её фамилию? Хорошо. Сейчас всё перекину. Ладно, один не поеду, вас подожду. Поищу пока всю информацию по этим «Трём Свечам.» Да, точно, один не поеду. Не кричи на меня.

Положив телефон, он подошел к портрету:

– Спасибо, счастье моё. Теперь мне надо набраться терпения и подождать. Как сдержать себя, девочка моя, если я знаю где ты?

Он, сдерживая дрожь в руках, схватился за край стола, мысленно приказывая себе успокоится. Сердце колотилось в груди, его звук казалось раздается по всему дому. Немного успокоившись, снова сел за компьютер.

– Как дела? Что нашел? – В дом с шумом ввалились трое парней, – Мы тоже много чего узнали.

– Короче так, – Роман достал блокнот, – Про этот дом. Хозяйка женщина, живет при этой гостинице, у неё есть племянница. Угадайте кто? Правильно. Это та девушка из группы. На одном форуме я нашел комментарий водителя. Пишет, что там вечерами выступает с песнями девушка, но, – Роман помолчал немного, – Это не племянница хозяйки. Эту девушку запрещено фотографировать и снимать на видео. Она сидит в кресле, а её лицо в тени, и она играет на гитаре. Слава тебе ничего это не напоминает? Правильно, рассказ доктора. И ещё я нашел фото, его незаметно кто-то сделал. Я его скинул тебе, Слава, открой посмотри.

– Это она, – Слава всматривался в экран. – Руки её, фигура, это она, я свою девочку всегда узнаю. Чего мы сидим, поехали быстрее.

– Подожди, – Роман схватил его за руку, – Там ещё пишут, что она, родственница хозяйки и она, Слава, она слепая, – Роман продолжал держать Славу за руку.

– Да всё равно, поехали, я всех докторов на уши подниму, я её вылечу, – Выдергивая руки, Слава направился к двери.

– Да подожди ты, – Роман загородил собой дверь. – Нам ехать туда часа три- четыре, не больше. Она начинает петь в восемь вечера, а сейчас два часа дня.

– И что, я тебя не пойму, ты понятнее объясняй, – Слава начал от злости краснеть.

– Помнишь, мы с тобой говорили, – Роман замолчал, пытаясь подобрать слова помягче, – Про то, что она может быть у них в заложниках. Если мы сейчас приедем, даже с полицией, а её там может не быть? Может они её к выступлению привозят из другого места?

– Так, что ты предлагаешь, я никак не пойму, у меня сейчас голова разорвется от твоих объяснений.

– Я предлагаю приехать туда к началу, ну чтобы они её уже вывели, и она начала петь. И тут мы входим. Как вам? И Фрема надо к нам увезти, неизвестно на сколько дней мы там задержимся.

Слава сел, опустив руки. Его трясло от нетерпения. Еле сдерживая себя, сказал:

– Ты прав. Я бы этот дом уже весь перевернул. Ладно два часа потерплю. Надо заехать цветы купить, много белых роз. И ещё чего-нибудь.

– Чего? Оружие? – Парни засмеялись, – С женщинами воевать надо их оружием, розами закидаем?

– Вы дебилы, это для Лили розы, вы думаете, я ещё кому-то их дарить буду? – Слава подошел к портрету, – Потерпи. Моя королева, я скоро приеду, освобожу тебя.

В холле стоял полумрак. На столах горели свечи в подсвечниках, огоньки колыхались от движения людей. Татьяна, оглядывая посетителей стояла возле лестницы. Их было немного. В основном местные с соседних поселков и несколько оставшихся на ночевку водителей. Она посмотрела на Лилю. Та сидела в кресле, поглядывая на входную дверь и нервно перебирала струны. Татьяна заметила, что она сильно нервничает и пытается спрятать радость на лице. Сегодня Лиля одела свое любимое зеленое, длинное платье.

Входная дверь широко открылась, в неё вошли четверо крепких, длинноволосых парней. У одного в руках был большой букет белых роз. Они, осмотревшись сели за ближайший в двери столик, в самом темном углу холла. Татьяна оглянулась на племянницу:

– Света, оторвись от компьютера, иди сюда. У нас гости.

– Тетя, да это же, – Света взглянув на гостей, от неожиданности закрыла рот рукой.

– Я знаю, кто это. Ты сейчас иди на кухню. Распорядись, чтобы в комнату к Лиле, унесли шампанское, бокалы, нарезку какую-нибудь. Да. Ещё там стоит коньяк. Его тоже пусть захватят. Он у неё такой вроде пьет.

– Тётя, вы откуда знаете? – Света широко открытыми глазами с удивлением смотрела на Татьяну.

– Поживи с моё, – Татьяна подала ей ключ, – Проследи чтобы весь заказ унесли. И зайди в мой кабинет. В сейфе лежит коробочка, с краю. Там кольцо её, – Она кивнула в сторону Лили, -. Обручальное. Положишь на стол.

– Тётя! Вы всё знаете? – У Светы ещё больше расширились глаза, – И молчали? А мы думали, что скрыли от вас?

– А ты думала тётя у тебя дура? Ничего не видит, не замечает? Я век прожила и на этой дороге кого я только не встречала. Иди, – И тихо добавила вослед, – Да чтобы я прежнюю хозяйку не узнала? А тут еще и сам хозяин пожаловал, на этот раз со своим телохранителем. Все в сборе. – Улыбнулась сама себе, прикрыла глаза, пряча мелькнувшие в них зеленые огоньки.

– Она, Рома. Это моя девочка, – Слава еле сдерживался, чтобы не вскочить и броситься к ней. – Чего мы ждем? – Он вцепился руками в столик, – Чего? – И поднялся, чтобы пройти, пробежать эти последние метры, их разделявшие.

По помещению разлилась, заполняя все пространство музыка. Причудливые тени от свечей играли на стенах и потолке. Нежный голос певицы ласковым ветерком пролетел, заполняя свежестью душу каждого. Слава, услышав голос любимой, задохнулся, слезы заблестели на его глазах. Он снова сел.

На тёмных окнах блики от свечей,

Заглянет к нам в окно луна несмело,

Осветит все тропинки до дверей,

Напрасно о разлуке птица пела.

На тёмных окнах отблески луны,

И ночь крадется поступью туманной,

Нам звёзды этой ночью не нужны,

Мы от любви сгорая, будем пьяны.

На тёмных окнах в предрассветный час,

Нам музыку лучи зари сыграют,

Под музыку споем слова смеясь,

Ты на гитаре солнцу подыграешь.

После последних аккордов гитары уже ни что не могло удержать его на месте. Слава, схватив букет, сделал эти последние несколько шагов, разделяющие их, но ноги перестали слушаться, когда ему оставался всего один шаг и уронив цветы ей под ноги, сам упал

перед ней на колени. Осторожно взял её руки в свои, прижал к губам. И замер, дрожа всем телом.

– Лиля, привет, наконец-то мы тебя нашли, – Роман коснулся её плеча, – Дай мне гитару. И уведи Славу отсюда. – Он повернулся лицом к зрителям, – А теперь, гости дорогие, вам будем петь мы. О, кого я вижу, – Обратился к Свете, – Неси свою гитару, все вместе споём.

Парни встали, загородив собой влюбленных. Зрители, подпевая музыкантам, не заметили, как по лестнице наверх поднимались двое, шли медленно, на каждом шагу целуя друг друга, смеясь и плача одновременно.

Коснуться мыслями-зигзагами,

Сливаться душами и взглядами,

Дотронуться руками-покаянием,

Слова слетают с губ признанием,

Прижаться телами раскаленными,

Лишь жажда тел желанье ограненное,

И раствориться, тая как дыхание,

Стук сердца слушать замирание.

Разрушить правила пророчество,

Захлопнуть двери в одиночество,

Сказать слова «Люблю» молчанием,

Глаза в глаза – любви послание.

Вдох неисполненный – спасение,

С губ соскользает искушением,

Замрет на грани, на мгновение,

В наш рай забытый – возвращение.

Без крыльев воспарить стремление,

Озябших пальцев вновь сплетение,

Тел нежный шелк как откровение,

Хмельной любви благословение.

Вдыхая тела аромат – блаженство,

Глотками пить его как совершенство,

И поцелуев лепестки до исступления,

Губами тело мерить искушением.

Касаться искреннею нежностью,

Любовь – вселенная безбрежная,

Мозаика из снов волшебная,

Закружит в танце сокровенния.

И манит до рассвета бархат ночи нас,

Стечет слезой былое одиночество,

В глазах сверкает счастье перламутром,

Походкой легкою любовь явилась утром.

– Сейчас день или ночь? – Уткнувшись лицом в её волосы спросил Слава. – Нам в дверь опять стучали, ты слышала? – Приподнявшись, наклонился над Лилей, – Я на тебя насмотреться, надышаться тобой не могу. Девочка моя, что же с тобой случилось? Ты мне можешь рассказать? – Он прикоснулся к глазам губами, – Ты не переживай, мы найдем хороших врачей, глазки твои вылечим.

– Это не лечиться, это моё наказание, – Она обняла его за шею, – Но тебя я вижу, ты золотом сверкаешь и у тебя внутри вулкан кипит.

– Лиля, песня моя, это любовь моя к тебе так кипит. Но мне один вопрос покоя не дает. Я понимаю, что это звучит как бред. Но, – Слава прижался к ней, шепча на ухо, – Ты говорила, что в следующей жизни ты будешь с ним, – Слава не смог опять произнести имя Владимира, – Значит мы после нашей смерти больше ни никогда не встретимся? Я прекрасно всё понимаю и что мы не будем помнить, что было тут. Но, я с ума схожу от мысли, что ты будешь там, в другой жизни не со мной.

– Уже нет. Ты, Мой Герой, спас меня от этого круговорота. Это моя последняя жизнь и твоя тоже. За все наши страдания, мы с тобой останемся на том свете и будем вместе вечно. Я не знаю кто из нас туда уйдет первым. Знаешь, мне не страшно теперь умирать. Я знаю, что если я буду первой, ты ко мне потом придешь или если ты первый меня покинешь, то я с радостью буду ждать перехода к тебе. И ты всё так же будешь меня держать за руку.