Обхитрить лису

Нехотя я натянула толстовку, взяла в руки шапку, пропустила Ромку к лифту и вышла за ним. Я триста раз предлагала ему использовать маски (после марафона фильмов я бы поставила на маски американских президентов, они смотрелись наиболее удачно), но он предпочитал действовать по-старинке. Ладно хоть не чулки выбрал черные.

Выезжали из моего дома, тут нет любопытных соседей и прочих нежелательных граждан, можно собираться на месте, не опасаясь чужих глаз. Ромка подогнал темно-синий минивэн на подземную парковку. Охранник на паркинге дежурил только по ночам, видимо, никто не рассматривал возможность угона машины средь беда дня, так что свидетелей у нас не было вовсе.

В мою квартиру вел отдельный лифт, но парковку мы делили на пятерых. Кроме меня, в доме жили еще четверо мужчин, и все как на подбор одиноки и относительно молоды. Иногда я подозревала, что папуля специально подбирал мне жилье…или соседей, это как посмотреть. Как бы то ни было, он здорово просчитался, потому что соседей я почти не видела, они вечно в разъездах. А если и видела, то гордо проходила мимо, испепеляя взглядом, чтобы даже и не думали бежать ко мне навстречу и падать к ногам.

Так или иначе, вечно отсутствующая четверка соседей оказалась нам с Ромкой на руку, не пришлось прятать машину, а потом в ней переодеваться.

Путь до банка прошел в гробовом молчании.

«Ромашка так к делу готовится» – догадалась я и перестала приставать к другу с разговорами. Смотрела в окно и ерзала в нетерпении. Как ни как, а банк нам придется грабить впервые, что-то новенькое и неизведанное. Я мысленно подгоняла Ромку, но тот старательно хмурился и изображал из себя шофера мисс Дейзи.

Ромка притормозил около банка под знаком «Остановка запрещена». Я порадовалась, что нужный нам банк находился в самом конце длинной улицы. Народу не так много, как в каком-нибудь центральном банке, соответственно, и свидетелей в разы меньше. Собственно, это частный банк, и, как я слышала, услуги тут стоили прилично, проценты зверские, так что популярностью среди простых граждан он не пользовался.

– Готова?

Я решительно кивнула.

– Понимаю, самое трудное для тебя – это молчать. Уверена, что справишься?

Вообще нет, но признаваться в своих слабостях вслух? Увольте!

– Пойдем уже, занудливый ты мой, – пробормотала я, сдвинув брови.

Мы дружно натянули шапки с прорезями для глаз и рта на Ромкиной, и только для глаз на моей. Говорить мне не полагалось, и друг сказал, что мои губы сердечком кто угодно сможет разглядеть и запомнить, так что буду задыхаться в этой чертовой шапке. Не знаю, где их добыл друг, но такое чувство, что шапки были сшиты на заказ: аккуратные швы и вырезы, приличное качество. Я долго приставала к нему с расспросами, где такие шьют, но ответа так и не добилась. Все, чего я добилась – это угрюмый взгляд и едкий комментарий насчет нетрезвого ума.

Ромка протянул мне пистолет, между прочим настоящий, себе взял автомат. Я брезгливо посмотрела на оружие, но все-такие взяла. Никогда не любила все эти угрожающие штуки, предпочитая пользоваться острым умом, но Ромке удалось меня убедить, что светлого ума для ограбления будет маловато, нужно нечто более материальное и впечатляющее. Как реквизит на сцене, для создания нужного образа.

– Надеюсь, меня в таком прикиде на смех не поднимут, – тяжко вздохнул Ромка и сдал назад, предварительно глянув на время. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, когда это касалось дела.

Едва не сбив курящего рядом со входом охранника, машина врезалась в тяжелые двери. Ромка первым выскочил из минивэна и скрылся за дверью, я полезла следом и на всякий случай навернула бедолаге-охраннику по голове стволом пистолета. Сознание он благополучно потерял, я схватила рюкзак и побежала за другом.

– Всем оставаться на своих местах! – вещал Ромка дурным голосом пьяного строителя Борис. Сама не понимаю, как удержалась от смеха.

Народу в зале оказалось немного: из посетителей я насчитала семь человек. Плюс три девушки-сотрудницы банка. Конверт, согласно нашим непроверенным и весьма ненадежным сведениям должен в данный момент быть у кого-то из этих семерых. Заметив движение, я выстрелила в сторону работницы банка, что сидела за столом, пуля прошла в паре сантиметров от ее руки. Сказали же ей не двигаться, а она своей ручонкой под стол так и лезет. Пришлось вот стрелять…

Если до этого момента все взирали на происходящее со смесью недоумения и страха, то теперь все откровенно испугались, и косились больше на меня, нежели на моего друга с автоматом, хотя по нашему нехитрому замыслу пугать должен был именно он. Две бабульки слева дружно заохали и перекрестились. Интересно, они-то что здесь забыли? По виду не скажешь, что миллионами ворочают.

– Наш банк… – пискнула еще одна работница банка, но Ромка ее перебил:

– Заткнись. Мы пришли сюда не грабить банк, мы пришли грабить вас, – заявил друг, театрально окинул всех взглядом, а я закатила глаза, пожалев, что не могу комментировать происходящее.

– Парень, лучше тебе взять дружка-недоросля и проваливать отсюда, – услышала я смутно знакомый голос. Его обладатель в словах своих не сомневался и обладал той самой уверенностью, с которой не поспоришь, если ты не дураком родился, конечно.

В этот момент я и поняла, что все пойдет наперекосяк, потому что голос принадлежал моему папочке. Папуле Симбирину. Какого черта он здесь делает? И я похолодела еще больше: а что, если конверт у него? Об этом если даже думать не хотелось. Быть не может, что Боярышник настолько глуп, чтобы грабить моего отца. Хотя, если учесть, что в данный момент он кормит рыб на дне Глубокого…

Надо отдать должное Ромке, растерялся он всего на секунду, и даже не свалился в обморок. Взял себя в руки и заявил:

– Мой дружок отлично стреляет, на твоем месте я бы сидел молча, дедуля.

Я едва не застонала в голос: как такое можно сказать моему папе? Он запомнит ведь.

– Даю тебе последнюю попытку уйти, клоун. Тогда у тебя будет призрачный шанс не оказаться за решеткой на всю жизнь. Бери дружка и вали.

Похоже, папуля не оценил Ромкин наряд, а соответственно, и мое чувство юмора, что обидно, все таки мы родственники и чувство юмора у нас должно быть хоть каплю похоже. Ромка же от волнения старательно рыл нам яму все глубже:

– Заткнись, дедуля.

Если бы я могла заплакать, то сделала бы это.

– Да я тебя, щенок… – папа начал медленно вставать с серого диванчика, я сделала единственное, что могла, чтобы спасти ситуацию: подняла руку и выстрелила около папы в стену.

Ромашка нервно кашлянул, папа остолбенел. Прав был Ромка, я сумасшедшая: как мне теперь в глаза смотреть любимому родственнику? Но об этом подумаю потом, сейчас надо вытаскивать нас отсюда. Папуля переживет, а Ромку я тоже люблю и искренне желаю ему счастливо встретить старость. Выстрел немного притормозил папулю, он сел на диван и замолк, недовольно сверля нас взглядом зеленых глазищ. От папы у меня только глаза, и мы ой как умели выразить ими все, что думаем.

«Завтра же подарю ему кошелек из крокодильей кожи, что привезла в прошлом месяце» – решила я. Хотела сделать это давно, но все время забывала, а вот теперь и повод подходящий: договор с совестью.

– Семен, займись делом! – рявкнул Ромка и я не сразу поняла, что обращался он ко мне. Фантазии у Ромки кот наплакал, мог бы чуть больше изменить мое имя.

Папуля несколько отвлек нас от намеченной цели, но Ромашка ясно дал понять, что отступать не намерен. Я с ним была полностью согласна: а вдруг папа тут и вовсе случайно? В конце концов, какое ему дело до какого-то конверта? Папа таким не занимался, он приличный мужчина.

Пока Ромка запугивал всех автоматом (хотя судя по тому, как дернулась женщина, когда я к ней подошла, боялись больше меня), я обходила граждан. У вышеупомянутой дамочки пришлось отжать сумку. Двух пенсионерок я обыскала только для отвода глаз, в этот момент опасаясь их больше всего: а ну как плохо станет? Такого даже моя дырявая совесть не выдержит. К счастью, обошлось, бабули картинно охали и закатывали глаза, хватаясь за сердце, но даже такая простофиля в медицине как я, увидела, что чувствуют бабули себя превосходно и уже сейчас планируют, как бы половчее эту историю многочисленным подругам поведать. Я вытащила их кошельки (на сумки посягать не стала, всерьез опасаясь за жизнь) и чуть ли не вприпрыжку ринулась подальше, решив, что пенсионные сбережения я «случайно» оброню по дороге прямо в банке.

Я злилась на Ромку, ему досталась самая простая часть: стоять и ничего не делать. Аферист недоделанный, а мне тут с бабульками развлекаться, да с совестью договариваться… Следующими на очереди оказались двое мужчин чуть за тридцать, оба смутно напоминали моих соседей, такие же невзрачные, я безошибочно отнесла их к классу бизнесменов. Отжала небольшой портфельчик у одного, подняла кейс слева от другого, больше у них ничего интересного не было, кроме набора гаджетов. Их я тоже прихватила.

Дальше мой отец, самое трудное. Обойти его никак нельзя, слишком подозрительно. Для облегчения задачи я представила на папулином месте бабульку, но даже это не помогло: бабуля выходила чересчур боевая и все время грозила неприятностями. У папы с собой оказалась папка с документами, на них я с удивлением разглядела свое имя. Вопросы так и рвались наружу, но я взяла в руки себя и папку из отцовских рук заодно. К счастью, конверта при родителе не оказалось, вздох облегчения сдержать не удалось.

А вот рядом с отцом сидел хорошо знакомый мне тип, смутно смахивающий на театрального жиголо и афериста одновременно. С таким лицом лучше на улицу не выходить и уж точно так не ухмыляться. Но этот тип явно вышел и терся теперь возле папули, что странно: папа аферистов за километр чуял и уж точно не жаловал. Даже Ромку вон в черном теле годами держал.

Театральный жиголо не смог пережить обыск молча и пропел:

– Какой у нас взгляд!

Тоже узнал меня? Да быть не может!

От волнения я на мгновение перестала контролировать руки и врезала парню по черепушке пистолетом. Перестаралась, потому что жиголо сразу же обмяк. Раздражающая ухмылка исчезла, и я перевела дух. Надо же! Вернулась привычка бить людей без всякой причины, а я же мозгоправа посещала, боролась… кажется, позади меня икнул Ромка.

Надо торопиться, пока не нажили еще больше проблем. Все пожитки жиголо-афериста я стряхнула в рюкзак, повесила его на плечо, подхватила кейс и портфельчик с сумкой и посмотрела в сторону Ромки.

Тот едва заметно кивнул.

– Извините, – вдруг услышали мы голос девушки, той самой, которой я в руку стреляла. Девушка заметно волновалась и тряслась, и все косилась куда-то вниз, на стол. – Вам… вам тут конверт оставили.

– Какой конверт? – разом поглупел Ромка.

А я, если бы могла еще больше удивиться, то сделала бы это.

Девушка зажмурилась и протянула дрожащую руку на стол. Порылась в бумагах и нашла-таки обещанный конверт. Протянула его в пустоту.

. С пожиткам наперевес я подошла к ней и выхватила проклятую бумажку. Сделала это с яростью, так злилась. Вот тут-то и оказалось, что злость – плохой спутник жизни, ибо от эмоций мое движение получилось нервным и рука с пистолетом ударила по краю стола. А пистолет взял да и выстрелил. Весь зал дружно ахнул, кроме жиголо, что был без сознания, конечно. Кажется, кто-то свалился в обморок. Я тоже хотела, но не могла.

К счастью, выстрел пришелся в стену. Но опять произвел впечатление: девушка, что передала конверт, одернула руку и заметно побледнела.

«Главное, чтобы не посинела» – некстати подумала я.

Зал быстро отошел от первого шока, бизнесмены тихо матерились, а я боялась даже глянуть в сторону отца. Он подозрительно молчал, наверное, тихо офигевал от тупости грабителей. Ромка, как ни странно, тоже помалкивал. Я щелкнула предохранителем и запихала конверт в одну из сумок.

Пора сматываться.

Мы и так много времени потеряли, пока на папу глазели, да и вообще… изначально на грабеж я выделила несколько минут, они давно уже прошли. Как ни странно, Ромка отмер и понял меня без слов, в два шага друг оказался возле неприметной серой двери в углу и со всего размаху вдарил по ней ногой. Зря, она и так была открыта, Ромка едва ли не пулей пролетел вперед, я, прихватив награбленное, помчалась за ним.

– Далеко вам все равно не убежать, – спокойным голосом пообещал папуля нам вслед. Оптимистично, ничего не скажешь.

Во всем этом переполохе я умудрилась не забыть и про бабулек, вытащила их кошельки и «обронила» их у двери. И все равно, насколько фальшиво это выглядело, я в ту же секунду выкинула бабулек из головы и помчалась по коридору, догоняя подельника.

Ромке трижды пришлось останавливаться и поджидать меня (это он потом сообщил). Нам повезло, за нами никто не гнался, а ведь мы готовились именно к этому. Наверное, все просто были в шоке от глупости происходящего. Не знаю, что мешало моему бегу больше: чертова шапка, которая сдвинулась и практически ослепила меня, килограммы одежды, кроссовки на два размера больше, пистолет, которым я размахивала, рюкзак с двумя ноутбуками и еще каким-то хламом, или куча сумок в левой руке. Я ставила на шапку, ведь если остальное лишь немного тормозило, то из-за шапки я рисковала головой и почти не видела, куда бежала.

В один момент кто-то выхватил сумки у меня из рук, весьма невежливо схватил за руку и потянул вперед по коридору. Ромка, конечно, по нетерпеливому пыхтению друга легко отличить. Я послушно двигалась за другом, время от времени натыкаясь на мебель и другие непонятные предметы по дороге. Такое чувство, что бежали мы никак не меньше получаса, а ведь на плане это расстояние казалось смехотворным. Видимо, от неудобства от увеличилось раз этак в пятьдесят.

Последняя дверь отворилась, мы оказались на улице. Пусть шапка и лишила меня зрения, но обоняние и слух никуда не делись.

Ромка все тянул меня вперед. Пнув какое-то ведро, я тихо выругалась, в ногу вступило и бежать стало еще труднее, если такое вообще возможно. В данный момент я, весьма далекая от спорта, искренне зауважала всех, кто занимается таким неблагодарным делом как бег. Это же просто ужасно! Пытка.

Мы резко затормозили, Ромка дернул меня вправо. Хлопнула дверь машины – добрались! Не без облегчения я сдернула с себя дурацкую шапку.

– Хватит пыхтеть, садись! – рявкнул друг, прыгая за руль.

Я залезла в фургон, решив не обращать внимания на его тон, быстро стянула с себя идиотский прикид, запихнула его в мешок. Ромка умудрился сделать тоже самое, находясь за рулем, в меня полетели розовые штаны и футболка. Друг остался в коротких спортивных шортах и белой майке-алкоголичке, мой наряд мало чем отличался, но под белой майкой имелся еще и тесный спортивный топик.

Мы затормозили в каком-то убогом дворе, я кинула мешок с одеждой в мусорный бак и подожгла. Надеюсь, все успеет прогореть как следует, увидеть это мы не сможем. Ромка в очередной раз ударил по педали газа, мы проскочили проходной двор, припарковались и вышли из машины. Я протянула Ромке спортивную сумку, куда затолкала нашу добычу, себе взяла рюкзак, предусмотрительно переложив злополучные ноутбуки в Ромкину сумку (и так сегодня весь день тяжести таскаю, хватит с меня).

– Ничего не забыла? – буркнул друг.

Отвечать я сочла ниже своего достоинства. Можно подумать, я когда-то что-то забывала, кроме как поставить пистолет на предохранитель, конечно.

Глава 5

Мы быстро добрались до ближайшего парка. К счастью, шли пешком, а не бежали, как до этого, еще одного забега я бы не вынесла. С другой стороны, беговые неудобства отвлекли бы меня от внешнего вида: идя с Ромкой под руку, я жутко комплексовала. Белая майка, кто бы мог подумать, что я так скачусь. Еще и прическа эта… не выдержав, я распустила тугие косы и кое-как расчесала волосы пятерней. Дышать стало легче.

Мы зашли в парк, здесь мы собирались затеряться в случае погони. Двое молодых людей в спортивной одежде, ничего примечательного. Спорт в моде, людям ведь нравится потеть у всех на виду.

– Ромашка, ты чего молчишь? – заискивающе начала я, когда мы свернули с центральной аллеи в сторону лесистой части парка.

– Сама как думаешь?

– Все не так уж и плохо. В конце концов, у нас все получилось, натырили кучу барахла, даже конверт получили. Подозрительным образом получили, тут не поспорить, но он у нас и… посмотрим, что там? – мне хотелось отвлечь Ромку от грустных мыслей.

– Дома посмотрим.

Не сработало. Я предприняла еще одну попытку:

– Чем глупее все выглядело, тем лучше. На то и был расчет.

– Точно, мы побили все рекорды.

– Если ты из-за папули…

– Папуля? – взвился Ромка. – Да нет, Сенечка, с папой ты сможешь договориться, даже если он все узнает. Лишишься на месяцок тачки, переживешь. В конце концов, не впервой ему разгребать твои выкрутасы, привык.

Пришла моя очередь хмуриться. Ромка точно что-то имеет против моей красавицы-Ауди: то труп в нее запихнет, то угрожает. И ему легко говорить – тачки лишишься, переживешь, договоришься… с папой шутки плохи. Потери могут стать значительными, если тот рассердится по-настоящему. А он рассердится, в банк я еще ни разу не вламывалась, да и непонятно, что за неприятности нас ждут впереди. Но если сохранять позитивный настрой, глядишь, все утрясется. Как-нибудь.

– Но вот зачем ты вырубила его компаньона, скажи на милость? – продолжил злопамятствовать Ромка. – И палила во все стороны без разбора?

– Если ты имеешь ввиду тот небольшой тремор руки, то…

– Да у тебя тремор мозга! И как я мог позволить взять тебе оружие!

– Ты полегче с оскорблениями, – обиделась я. – В конце концов, с этого момента ты мой раб. У нас был договор.

– Давно хотел узнать, были ли у вас в роду сумасшедшие, – пробормотал Ромка.

– У меня брат со странностями, это совершенно точно. Даже мама так считает, а ты сам понимаешь, как трудно ей было в этом признаться… а ты чего так смотришь, Ромочка? Ты не брата имел ввиду? А кого же тогда.

– Прекрати паясничать. Мы только что банк ограбили, соберись!

– Я-то собрана, а вот ты слишком впечатлительный. Рычишь, внимание привлекаешь… так и спалиться недолго, а у меня голова нечесаная.

Ромка упал на ближайшую лавочку и уронил голову в руки. Поборов брезгливость перед криво окрашенным сидением, я присела рядом и погладила парня по спине. Согласна, он многое сегодня пережил, такой стресс. Мужчины довольно ранимые создания, а Ромка у меня особо чувствительный, все проблемы ему сразу видятся в черном свете. Пессимист, одним словом.

– Ромочка, ну ты чего? – успокаивала я. – Подумаешь, постреляли немного… сам знаешь, я ни за что бы не промазала, у меня все хорошо с прицелом. Лучше, чем у тебя, значит, даже хорошо, что стреляла я.

– Ага, еще бы о предохранителе не забывала.

– Изначально ты виноват, раз доверил оружие хрупкой девушке. В следующий раз подумаешь, прежде чем сделать. А в целом, обошлось без жертв, все счастливы. Особенно те две пенсионерки – ты видел, как у них глаза блестели! Наверняка уже по соседям побежали рассказывать, хвалиться, что их ограбили.

– Они показания сейчас дают, вряд ли их скоро отпустят.

– Вечно ты все портишь своим приземленным мышлением.

– Это называется логика. Тебе не понять.

Вот и успокаивай его, садись на грязные лавки ради его душевного равновесия! Я вскочила и побежала прочь. Побежала не очень быстро, с бегом у меня так себе, и Ромка вскоре оказался рядом. Даже за руку взял.

Мне все-таки удалось настроиться на позитив. Все шло хорошо ровно до того момента, как мы вышли на одну из центральных аллей. В парке проходил какой-то праздник, развернули сцену, ведущую пригласили… вот там-то мы и наткнулись на бабушку-одуванчик. Увидев нас с Ромкой, она хищно заулыбалась и выдала:

– Ой, какая вы милая пара! Вам срочно надо пройти до фотобудки и сфотографироваться на память!

Милая пара?! Это плохой знак.

Весь позитив улетучился, не попрощавшись. Я оцепенела, Ромка кинулся меня обнимать и защищать от бабушки. Схватил за руку и повел прочь из парка.

– Ты слышал? – прошипела я. – Ты слышал, как она нас обозвала?

– Конечно. Но она в маразме давно и ничего такого не имела ввиду. Никому в здравом уме не придет в голову назвать тебя милой, уж поверь мне.

– Но она это сделала.

– Знаю. Но надо терпеть Сеня, нельзя устраивать тут скандал. В конце концов, банк не так уж и далеко, а ты приметная. И прическа у тебя сегодня плохая, сама говорила, – бубня все это, Ромка тащил меня к стоянке такси.

Пришлось пережить еще и поездку в непонятной тачке.

Но в итоге мы с Ромкой оказались дома! А это значит, можно скинуть с себя противные шмотки, принять быстрый душ и облачиться в шелковую пижаму. Моя гордость, приобретенная в Париже. Жаль, эту прелесть видел лишь Ромка, да и он не особо ценил. Никаких тебе восхищенных вздохов, он лишь буркнул «ну наконец-то!» и вручил мне коктейль из мартини.

После пары глотков мне стало намного легче. Пока я наслаждалась коктейлем, Ромка сгонял в коридор и притащил нашу добычу. От ноутбуков мы избавились еще в парке, так же как и от теткиной сумки. Ромка швырнул оставшийся товар на пол, в глазах друга наконец вспыхнул интерес, не то что раньше, когда я из душа вышла.

– Посмотрим, что там?

– Конверт доставай уже!

– Так, где же…

Пришлось оттолкнуть Ромку и изъять конверт самостоятельно. Этого медведя пока дождешься, все нервы истреплешь, а они у меня и так сегодня достаточно расшатаны.

Конверт ничем примечательным не отличался: совершенно обыкновенный, белый и без опознавательных знаков. Я повертела его из стороны в сторону, даже понюхала.

– Подозрительно, что девушка в банке передала конверт именно нам, – пробормотала я задумчиво.

– Очень подозрительно, давай смотреть, что внутри.

Теперь время тянула я:

– Независимо от того, что мы тут обнаружим, с дамочкой надо потолковать. Тот, кто передал ей конверт, был уверен, что мы появимся. Похоже на подставу, вот только… – сформулировать догадку оказалось не так просто, слова вертелись на языке, но я не знала, как объяснить Ромке это чувство неправильности.

– Просто открой его. Потом будем думать.

Резонно. Я аккуратно вскрыла конверт. В нем покоился сложенный вдвое листок бумаги и фотография, к которой сразу возникло много вопросов. Во-первых, на снимке красовалась моя нескромная персона. Во-вторых, фотографировал явно рукожоп, как вообще можно снимать с подобным светом и под таким ракурсом? Ужасная бездарность.

Как я уже говорила, Ромка не был человеком искусства или хотя бы творчества, его больше заинтересовал листок, что выпал из конверта вместе с фотографией.

– «Никто не лицемер в своих забавах», – без выражения прочитал друг. – И как это все понимать, Сенечка?

– Как-как… бездарности как всегда, пробиваются – вот как! – закатила я глаза. И для Ромки пояснила: – Это слова одного английского писаки.

– И что они значат? Кто-то в курсе, чем ты занимаешься в свободное время? Никто не лицемер в своих забавах…

– Писатель давно мертв, откуда ему знать?

– Сеня, говорить все равно придется.

Я вздохнула:

– Снимок был сделан примерно полгода назад. Помнишь, мы с мамой провели Рождество в Париже? Вот там меня и сфоткали. Это ресторан нашего отеля, кормили там, кстати, довольно паршиво, зато цены такие, что ты бы у меня в обморок свалился и убежал бы в слезах. Это я к тому, Ромочка, что в ресторан тот кого угодно бы не пустили, как и в отель. Снимок сделан изнутри, с одного из крайних столиков, если я правильно запомнила положение мебели в зале. А мы оба знаем – я редко ошибаюсь. Так вот, фотографировал посетитель или кто-то очень похожий на человека, способного позволить себе отдых в ресторане такого типа.

– Дорогого и паршивого?

– Точно.

– Сенька, выходит, кто-то за тобой следил?

– Не уверена, – покачала я головой. – Скорее это была случайная встреча. Я бы заметила слежку, Ром, почувствовала бы. Или слежка длилась очень недолго, раз я не узнала снимающего, а он меня – да.

– И как понимать послание? Нас хотят шантажировать? – Ромка схватился за сердце.

– Шантажировать? Не думаю… – в руках у меня снова оказался конверт, я провела пальцами по напечатанным словам, по фотографии. – Мне кажется, это приглашение.

– Приглашение?

– Сыграть в игру.

– Прекрати так улыбаться! – заволновался Ромка. – Что это вообще значит – «поиграть»?!

– То и значит: фото, сделанное в Париже еще зимой, намекает на подготовку. Да хотя бы вот этого ограбления. Все это не похоже на наших обычных врагов, ты не находишь? Во-первых, вряд ли кто-то из них потащился бы во Францию ради одной единственной фотографии, как я уже сказала, снимок был сделан случайно, во-вторых, слишком уж замудрено, в-третьих – я всех наших помню в лицо. А этого нет, и в ресторане не заметила. Этот кто-то хотел заинтересовать меня, хотел, чтобы я поучаствовала в его игре. Пока это лишь мои фантазии, но они не лишены смысла.