Её Дневник

Следующими были троюродные десятилетние сестрички-близняшки Аня и Кристина. Разумеется, во главе с Кирой, куда уж без неё. Близняшкам, ровно как и Кире, я ничего плохого никогда не делала. Но ведь дети ведут себя точно так же, как взрослые. Зачем проявлять уважение ко мне, если взрослые без стеснения этим пренебрегают. А те, кто воздержались от каких-либо комментариев, бездействовали, тем самым позволяя детям глумиться надо мной. На помощь, как всегда, пришёл брат. Подозвал сестричек к себе, что-то негромко сказал им, грозно прищурившись, и они тут же смылись в другой край зала, тихо, как мышки. Ну а Кире достаточно было одного его взгляда, чтобы последовать за ними. Папа ей тут не помощник. Раньше она, конечно, пыталась манипулировать отцом, используя истерики и рассказывая, какой Кирилл плохой, но ей довольно быстро и доходчиво объяснили, что после отца главный в доме он.

И вот за столом, когда вроде все перестали обсуждать главную тему – мою ночную вылазку в откровенном наряде, бабка снова завела пластинку.

– Как по мне, Николаша, раз твоя старшая дочь уже начала свои ночные похождения, ничего хорошего не жди! Сбежала один раз, побежит второй. И ведь совершенно не задумывается о твоей репутации, паршивка! Вот наворотит дел и тебя под удар подставит. Сейчас много не надо! Вон ролики в интернете то и дело мелькают, то обкуренные, то пьяные девки голышом на камеры танцуют, и хуже ведь бывает! Помнишь, как года четыре назад с Гордеевым было? Дочка любимая – наркоманка – разборки с подругой устроила, а у него бизнес страдает! Ладно хоть за ум взялась, утрясли и забыли! А ущерб до сих пор разгребают!

– Мама, закроем тему, – попросил отец. – Милана всё поняла.

– А вот и нет! – не унималась баба Лида. – Ты у всех на виду! Журналистам только повод дай, быстро сожрут! Вот тогда ты и попомнишь мои слова. Наташенька сказала, что вы завтра в Париж улетаете на все выходные! А эта что делать будет? Опять в бега подастся?

– Мама, – проговорила мачеха с укором, а сама прямо светилась от удовольствия.

– Пусть выходные у меня проведёт! Я за ней присмотрю как следует! – подвела итог бабушка Лида.

Все за столом даже замерли. А я стала белее снега. Мой выходной день с Андреем был под угрозой. В тот момент я осознала, насколько же сильно ждала этой встречи! Только бы отец отказался.

Тот некоторое время сверлил меня взглядом, изучая. Старалась справиться и не показывать свои эмоции, но это казалось невозможным для слишком проницательных голубых глаз. Отец прищурился и, наконец, проговорил:

– Хорошее предложение, мама. Я буду рад, если Милана проведёт у тебя выходные!

– Папа… – попыталась возразить я.

– Это не обсуждается, Лана. Завтра же утром выезжаешь к бабушке!

Подскочила из-за стола, не сумев подавить негодование и злость. Я могла думать только об одном – у меня не получится встретиться с Андреем. В свой праздник я просижу дома со старухой, которая считает смыслом своего существования отравлять мне жизнь! В лучшем случае буду перемывать ей всю утварь, хуже будет, если при этом придется терпеть её присутствие и унизительные высказывания.

– Спасибо, наелась! – отрапортовала отцу и, расправив плечи, понеслась прочь из столовой.

Никто, кроме бабки, не проронил ни слова.

– Говорила же, Коля, она тебе всю кровь выпьет! Нужно было её в детдом сдать, ещё когда Мария на тот свет…

– Хватит! – резко оборвал отец, я даже вздрогнула.

Видимо, в этот раз бабушка Лида перешла грань дозволенного. Упоминать мою мать в разговорах, особенно при отце – нарушить самое строгое табу. Последний раз оглянулась на свою большую «семью», попрощалась и вышла.

Я уже миновала зал, но замерла у кабинета отца, словно столкнувшись в непреодолимым барьером. Оглянулась на дверь, размышляя. Что, если он ушёл из кабинета, забыв запереть ящик? К счастью, брат за мной не увязался, так почему бы не воспользоваться занятостью отца и не проверить содержимое его стола? Тихонько подошла к двери и толкнула её от себя. Не заперто. С волнением выдохнула и просочилась внутрь кабинета. Щёлкнула выключателем и намеренно оставила дверь приоткрытой, в случае, если кто-то сюда пойдёт, можно будет услышать. Подошла к столу и разочарованно чертыхнулась – ящики, разумеется, закрыты. Попытка не пытка – стала перебирать все возможные предметы на столе: подставку с двумя ручками и отделением для визиток, настольные часы, бокс с бумагой для записей, подставку для карандашей и ручек… Спустя время перебралась на стеллаж, что крепился к стене позади стола. Тут было куча подаренных сувениров – ни одного моего. Не знаю как, сегодня мне несказанно повезло – чисто случайно я обнаружила на красивых песочных часах двойное дно. Открыла крышечку и нашла заветные ключи. С небывалым рвением принялась подбирать нужный ключ. Верхний ящик, в котором лежала фотография моей матери, отворился со второй попытки. Уже секунду спустя я увидела её красивые светло-карие глаза. Убрала в сторону свои ключи от машины и вытащила целую папку. Это всё о моей матери – глазам не верилось!

Фотография очень красивая, у брата такой не было. Мама такая радостная, с прической, выполненной в светской манере: светло-русые волосы завитками собирались на макушке, спереди выпущены локоны. А глаза… словно искрились, казались живыми и невероятно счастливыми. На обороте подпись: «Люблю и скучаю! Навсегда твоя, Мария». Люблю… Словно эта фотография из параллельной вселенной. Неужели мои родители когда-то любили друг друга? Настоящая красавица – не сравнится с холодной аристократической внешностью моей мачехи. Сразу после снимка я увидела копию акта о патологоанатомическом вскрытии. Воздух вокруг словно охладел на несколько градусов. Я почувствовала реальный озноб. Зачем отец хранил такие документы в столе под замком? Мельком пробежала взглядом по первым строчкам. Протокол был составлен в день смерти матери – 10.01.2001 года. Только вот краткая выписка из истории болезни отсутствовала. Как такое возможно, если у мамы была опухоль мозга? Перевернула страницу и наткнулась на справку о смерти. Земля ушла из-под ног, я ахнула, упав в кресло. Тут ведь ошибка! Почему в графе «причина смерти» стоит такая страшная запись:

«Отравление лекарственными средствами, производными барбитуровой кислоты».

Кто-то отравил мою маму? Смотрела на листочек, а глаза больше ничего не видели. Сама не заметила, как задрожали руки, как в глазах всё слилось от слёз. Неторопливо сморгнула их и перелистнула страницу: копия письма. Почерк незнакомый, размашистый, с сильным наклоном. Прочитав всего одну строчку, поняла, что это писала моя собственная мать… Я хорошо запомнила то, что успела прочитать. Каждая строчка осела в сознании тяжёлым нестерпимо болезненным осадком…

«Я очень слабая! Думала, что переживу, справлюсь, начну жить заново ради нашей дочери. Но не могу, не могу, как бы ни старалась! Каждый день – нестерпимая мука. Я не живу без него, задыхаюсь. Больно, мне мучительно больно. Я в кромешной тьме, холодной, зябкой, нестерпимо одинокой. И теперь точно знаю, мне больше не выдержать, никогда не выбраться. Да, я самая слабая мать в мире, бросила сына, теперь бросаю дочь. Но по-другому не смогу! Не смогу без него…»

Я не смогла прочитать всё полностью. Письмо было большим, весь лист был исписан отчаянным криком измученной души моей матери. Папку резко вырвали у меня из рук. Подняла полные слёз глаза и увидела разгневанное лицо отца. Но мне совсем не было страшно. Налетела на него, толкая в могучую грудь и крича во всё горло:

– Это всё ты! Ты убил её! Ненавижу, ненавижу тебя! Холодный, бесчувственный, проклятый мерзавец!

Он схватил меня за запястья, так больно и крепко, крик вырвался непроизвольно. В какой-то момент я подумала, что он швырнёт меня в стену, он с трудом сдерживал гнев. Резко развернул меня от тебя и подтолкнул к шокированному дяде Илье, который тоже почему-то оказался в кабинете.

– Уведи её! – прошипел он. – Уведи немедленно!

В его последних словах сквозило скрытое отчаяние. Меня силой вытащили из кабинета. Я практически не слышала просьбы дяди Ильи взять себя в руки. Все они наверняка знали правду и молчали! Привычный мир рухнул в тот момент, как я открыла верхний ящик папиного стола. Как? Как моя мать могла полюбить такого бездушного, бессердечного, жестокого человека, который вдребезги разбил её сердце, заставил страдать и добровольно пойти на смерть? Слабая! Какая же она оказалась слабая! Никогда не смогу понять её поступка, так же как и простить отца за то, что он с ней сотворил.

Телефон Миланы 08.03.2019 г.

Милана. Время 00:24

«Привет. Извини, что ночью. Я не смогу встретиться с тобой завтра вечером. Меня отправляют на выходные к бабушке».

Воронцов. Время 00:31

«Привет. Рад, что ты на связи. Надеюсь, твоя бабушка живёт не на другом конце планеты?»

Милана. Время 00:32

«Нет. Но лучше бы жила! Чтобы не могла приезжать к нам каждый четверг на традиционный семейный ужин».

Воронцов. Время 00:32

«Тогда не вижу проблемы, мне всё равно откуда тебя вызволять. Займём твою бабушку заботами поважнее, чем присмотр за внучкой».

Милана. Время 00:33

«Ты просто мою бабушку не знаешь».

Воронцов. Время 00:33

«Вот и познакомимся, не переживай».

Милана. Время 00:34

«Легко сказать…»

Воронцов. Время 00:35

«Скажи, у тебя со всеми родственниками такие "теплые" отношения?»

Милана. Время 00:35

«Ну как сказать… С кем-то отношения такие "теплые", с кем-то нейтрально-безразличные. По-настоящему хорошие только с братом».

Воронцов. Время 0:36

«И почему так?»

Милана. Время 0:36

«Не знаю. Наверное, потому что отец меня терпеть не может, и это крайне заразно… Ты почему, кстати, не спишь?»

Воронцов. Время 0:36

«Потому что с тобой переписываюсь, почему же ещё…»

Милана. Время 0:37

«Ты дома?»

Воронцов. Время 0:37

«Дома. Один, в кровати, где ты так сладко меня обнимала».

Милана. Время 0:37

«Я не обнимала! Ты давно живёшь один?»

Воронцов. Время 0:38

«Три года, два месяца и девятнадцать дней».

Милана. Время 0:38

«Ого, как точно…»

Воронцов. Время 0:38

«Да шучу я. Меньше немного. Около трёх лет».

Милана. Время 0:39

«Почему уехал?»

Воронцов. Время 0:39

«Нужно же когда-то начинать жить самостоятельно».

Милана. Время 0:40

«И всё?»

Воронцов. Время 0:40

«Какой интерес. Слышала что-то другое?»

Милана. Время 0:40

«Слышала».

Воронцов. Время 0:41

«Спи, Милана. Не стану я тебе страшилки на ночь рассказывать. А слухам никогда не верь. Правды там всё равно мало».

Милана. Время 0:41

«Мне не спится. Извини, если разбудила».

Воронцов. Время 0:42

«Что-то случилось?»

Милана. Время 0:43

«Узнала свои семейные страшилки и никак не могу в себя прийти. Мне кажется, так всегда – чем богаче семья, тем больше у неё тайн. Правду скрывают даже от близких, боясь огласки».

Воронцов. Время 0:44

«Расскажешь?»

Милана. Время 0:44

«Не по телефону».

Воронцов. Время 0:44

«Могу забрать тебя из дома прямо сейчас… Хочешь?»

Милана. Время 0:45

«Не нужно. Папа тебя потом съест. И брат тоже. Это не шутка. Поэтому встретимся завтра».

Воронцов. Время 0:45

«Какая же ты всё-таки малышка, Соболева…»

Милана. Время 0:46

«Спокойной ночи, Андрей».

Воронцов. Время 0:46

«Спокойной ночи, самая сладкая в мире болтушка».

Её Дневник, 08.03.2019-09.03.2019 г.

Не помню, во сколько я уснула. Помню, как боролась с искушением, чтобы опять не разбудить Андрея ночными сообщениями. Мы просидели с Лерой в кафе больше двух часов. Никто не препятствовал моему уходу из дома, даже не спросил, куда я иду. Отец заперся у себя в кабинете и не вышел, даже чтобы проводить гостей.

Но от того, что выговорилась Лере, мне легче не стало, несмотря на её обещание разузнать информацию о браке моих родителей. Опять-таки через Серёжу. Зато несколько сообщений Андрея – словно бальзам на душу. Он обещал меня забрать даже от моей противной бабки! И надо признать, обещание он сдержал. Не могу сказать, что обошлось без трудностей, но обо всём по порядку.

Как я и предполагала, стоило только перешагнуть порог бабушкиного дома, мне сразу всучили тряпку с ведром и отправили убираться. Разумеется, бабушкина экономка хорошо ухаживала за домом, поэтому мыть особо было нечего. Разве что чердак! Пыль на старом пианино лежала как минимум в сантиметр. Не думаю, что его когда-либо протирали с тех самых пор, как поставили сюда. И на то, чтобы отмыть его, у меня ушло около часа, при этом я четыре раза меняла воду.

Отошла немного и оглядела свой труд – надо же, пианино выглядело вполне достойно. И почему нельзя было отдать его нуждающимся вместо того, чтобы хоронить на старом чердаке? Открыла крышку и заиграла этюд. Немного расстроенное, но после мастера точно станет как новенькое.

– Милана! Тебе там заняться больше нечем? – крикнула мне с первого этажа баба Лида.

Со вздохом закрыла крышку и принялась отмывать старое большое зеркало, по величие от пола до потолка, такие раньше ставили в избах. На это ушло ещё больше времени, потому что промыть деревянные узоры на рамке оказалось нереально кропотливой и тонкой работой. Через два часа я почувствовала себя Золушкой, которая мечтает сбежать на бал. А вот принц пока ещё не спешил мне звонить! Только утром он попросил сбросить мне адрес дома бабушки и выспросил о ней личные данные: полное имя, дата рождения и близкие родственники. И потом… пропал. Даже успела подумать, что Андрей передумал меня спасать, как бабушка Лида срочно позвала к себе. С досады с силой бросила тряпку, та с громким шлепком ударилась о грязную воду и забрызгала всё вокруг. И пусть. Сюда всё равно никто не поднимается.

– Мне срочно нужно уехать к сестре в Рождествено, буду вечером. Обед приготовишь себе сама, я отпустила Раису Михайловну на выходные. А это приготовь к моему приезду.

Бабка протянула мне листочек со списком блюд, которые нужно буду приготовить на ужин. Зло сжала челюсти и проговорила сквозь зубы:

– Я не умею готовить.

Пусть не думает, что нашла себе повариху на выходные, баловать своими кулинарными способностями её я не стану.

– Тем хуже для тебя. Не сможешь приготовить, будешь сидеть голодной, – отрезала она и, круто развернувшись, поспешила на выход.

Я тихонько чертыхнулась и ушла в комнату. Коротать свой одинокий праздничный день.

Время подходило к половине пятого, когда я получила звонок от Андрея. Оказывается, он приехал и ждал меня у задних ворот. Пообещав выйти в течение десяти минут, я только пять из них прыгала по комнате, как ненормальная, пританцовывала и пела от радости, показывая язык фотографиям моей бабушки, как маленькая задира. Но я действительно очень радовалась тому, что в моей жизни появился Андрей. Настоящий волшебник!

Радости поубавилось, когда я попыталась открыть дверь. Бабка заперла меня. Понеслась ко второму входу и готова была выть от безысходности – обе двери были заперты на все замки. Разве так можно? А если в доме случится пожар? Я даже на улицу не смогу попасть! Позвонила Андрею, он взял трубку после первого гудка:

– Ну ты где? – немного приглушённо заговорил он.

– Не могу выйти из дома. Бабушка все двери заперла, прежде чем уехать!

– Ну и родственнички у тебя, – хмуро заметил Андрей.

– Сама не в восторге…

– Ладно, сейчас буду у дома. Собак тут, надеюсь, нет? Сидеть зимой на дереве всю ночь я, пожалуй, не готов.

– Нет у неё собак. И камер тоже.

– На какую сторону у тебя окна?

– На задний двор.

– Подходи через пять минут к окну, – проговорил он и отключился.

Я стояла в холле, ошарашенно поглядывая на дисплей телефона. На первом этаже у бабушки окна не открываются. А те, что открываются, с решётками. Я что, буду через окно второго этажа вылезать?

Зашла в комнату, где мне разрешили расположиться, и открыла окно. Воронцов уже стоял внизу, такой красивый в светло-бежевом бушлате и темных джинсах. Не видела его, кажется, вечность. Он будто ещё больше похорошел или же это я потихонечку схожу по нему с ума?

– Твоей бабушке здесь не тесно? – В его вопросе сквозил сарказм.

– В старом доме было тесно, поэтому золотая рыбка в роли моего отца купила ей дворец, лишь бы к нам не дай бог не переехала.

Андрей усмехнулся и протянул ко мне руки:

– Ловлю!

– Ты сумасшедший, я не смогу спрыгнуть со второго этажа!

– Да я шучу, просто интересно было посмотреть на твою реакцию.

Я невольно хихикнула и закатила глаза.

– С обратной стороны дома есть козырёк, твоя задача залезть на него, ну а моя – тебя с него снять.

– Там комната бабушки! – ужаснулась от одной мысли, что придётся туда зайти.

– И там водятся страшные привидения?

– Или ещё что похуже…

– Значит, возьми с собой чугунную сковородку и приготовься отбиваться.

Снова хихикнула и пообещала быть на козырьке через три минуты. Конечно же, без чугунной сковородки. У бабушки в комнате было столько цветов! Я словно в ботанический сад попала! В три минуты я не уложилась – пока разгребла все горшки с подоконника, прошло гораздо больше времени. Выбралась на козырёк, под которым располагалось крыльцо парадного входа, закрыла насколько возможно окно и потихонечку подобралась к краю. Чувствовала себя в тот момент дворовым мальчишкой. Даже когда была маленькой, я себе подобного не позволяла. Увидел бы мой брат, чем занимаюсь, глазам не поверил бы!

– Не бойся, давай ко мне! – подбадривал Андрей, забравшись на каменный выступ.

Я почти слетела к нему в руки и почувствовала крепкое сильное объятие.

– Попалась…

Почувствовала его дыхание на своём лице, такое свежее, манящее к себе. Даже не осознала, как приблизилась к нему вплотную, утопая в синеве его глаз.

– Привет, – прошептала я, цепляясь пальцами за его шею. – Даже не представляю, как заберусь потом обратно…

– Об этом можешь не думать до завтра, – низко прошептал он и поставил меня на землю.

– Как до завтра? Бабушка вернётся сегодня вечером.

– Не вернётся, сегодня ты моя на всю ночь.

Он сказал эту фразу тем самым глубоким, проникновенным голосом, отчего по низу живота пронеслась сладкая истома. Я почувствовала, как покраснела и смутилась. Опять начинала нервничать, боясь сделать или сказать что-то не так. А вот Воронцова моё смущение явно забавляло, потому что разглядывал он меня с весёлыми яркими искорками в синих глазах. Наверное, к такому поведению девушек он не привык, по сценарию мне нужно было броситься к нему на шею и томно прошептать: «Я твоя навечно, сладкий, не только на эту ночь». Покраснела пуще прежнего – в жизни такого не скажу!

– И чего ты там себе придумала, а? Помидорчик мой аленький…

Он взял меня за руку, и я ещё больше напряглась, вся покрываясь мурашками. Прижал к себе так тесно, что снова почувствовала его горячее дыхание на своём лице. Кажется, я в тот момент ахнула или пропищала, или так громко вздохнула – это не столь важно. Важно, как он отреагировал. Так шумно втянул аромат моих волос и сжал ещё крепче. Затем склонился ко мне, почти коснувшись моих губ своими. Дыхание моментально сбилось и задрожало. Это неописуемое волнение. Неужели так будет всегда? Мы стояли посреди двора моей бабушки в паре секунд от поцелуя. Кажется, от переизбытка кислорода у меня начинала кружиться голова.

– Знаешь, как сладко ты пахнешь, Мила?

Я стояла одурманенная его запахом и слова не могла вымолвить. Он хотя бы осознавал, что пахнет гораздо приятнее меня? Даже приятнее Лёши. С каких пор? Наконец-то поцеловал. Требовательно и обжигающе страстно. Так, словно я единственная, кого он хотел бы целовать. Совсем не так робко, как я. Через минуту мне уже совсем не хотелось уходить, хотелось вернуться в дом и целовать его до невозможности долго, пока не станет ещё лучше, ещё приятнее…

К моей досаде он остановился.

– Поехали, Мила. Иначе я сейчас затащу тебя через окно в дом, запру в спальне и уже сам никуда не выпущу.

Ого! Посмотрела на него во все глаза и в тот момент поняла, что хочу, чтобы он сотворил со мной именно это. Андрей прижался ко мне лбом и положил ладонь на щёку, обжигая своим касанием.

– Ох, малышка Соболева, я хочу, чтобы у нас всё было по-другому. Но мне сложно себя сдерживать, особенно когда ты так на меня смотришь…

Как я смотрела? Ни черта ничего не понимала, просто безумно хотела оказаться с ним в одной спальне, хотела почувствовать ту ласку, что уже однажды с ним испытала. Закрыла глаза, стараясь прийти в себя, но пока он так тесно прижимал наши тела друг к другу, это оказалось невыполнимо.

– Отпусти, – попросила я.

Он нехотя подчинился, увеличив расстояние между нами, но зацепил мою руку, переплетая наши пальцы.

Андрей первым из нас вернулся в реальность и потянул меня к задним воротам. Первое время я шла за ним на автомате, потом и моя голова начала потихонечку соображать. Он действительно очень опасный. Как неловко осознавать свои намерения… Один поцелуй – и я готова бежать с ним в спальню.

Лексуса не было видно даже отдаленно, когда мы вышли за территорию. Андрей объяснил:

– Не стал тут парковаться, чтобы не привлекать внимание соседей.

Мы шли по безлюдной дороге довольно долго, прежде чем оказались рядом с машиной. Андрей помог мне сесть в салон и всучил коробку, что достал с заднего кресла.

– Примерь, моя Милая, мы едем с тобой на каток!

В детстве я любила кататься на коньках вместе с братом. Потом он вырос, у него поменялись интересы, появились девушки, сформировалась компания, и все наши зимние развлечения остались в далёком прошлом. Что касается подруг – Лера терпеть не могла каток, а остальные считали меня своей подругой только потому, что я была дочкой олигарха.

Повернулась к Андрею и некоторое время смотрела, как он сосредоточенно ведет машину. Его губы расплылись в красивой улыбке – видимо, боковым зрением ему было видно, что я наблюдаю.

– Рассказывай, как ты вытащил мою бабушку из дома?

– Ну и наивная она у тебя, конечно, – вместо ответа поморщился Андрей. – Или жадная. У тебя папа сам бизнес сделал или в наследство от отца перешло?

– От отца. А дед в своё время урвал кусок во время перестройки. До этого, конечно, тоже шишкой был, но как раньше было – без больших денег, но со связями и возможностями.

– Тогда точно жадная.

– Ну не томи!

– К сестре твоей бабушки сегодня утром пришёл адвокат с завещанием от их далёкого одинокого родственника с несусветным богатством, который якобы помер три месяца назад. Заявил, что завещание зачитает в присутствии всех наследников и попросил вызвать твою бабушку на встречу.

– А родственника, конечно, нет.

– Разумеется, нет. То есть он есть, родственник, по родословной имя подбирали, но на том свете он уже четыре года, и богатства у него никакого нет. Обычный фермер из далёкой деревни. Но бабушкам-то это откуда известно, если они его толком не знали? В общем, обе старушки клюнули и ждут теперь нового визита адвоката к семи часам вечера.

– Но он не придёт?

– Не-а.

– И бабушка домой вернётся!

– Адвокат сначала перенесёт встречу на половину девятого, потом на следующий день, на девять утра. Твоя бабушка решит остаться, чтобы не ехать по темноте домой несколько часов, чтобы потом ни свет ни заря мчаться обратно.

– А если всё-таки решит ехать в ночь?

– Значит, нам об этом скажут, и у меня будет больше двух часов, чтобы вернуть тебя в твою тюрьму. Не переживай, шансы, что она решит вернуться, крайне малы.

– А если бы она не поверила?

– В ход пошёл бы план «Б» с бесплатной оздоровительной программой от лучшего санатория города, куда её пригласили в качестве почётного гостя.

– У меня слов нет, – в шоке говорю я.

– Ну было бы гораздо проще, если бы ты пару раз сделала что-то наперекор отцу, может, запирать хотя бы перестали.

– Меня как раз и стали запирать после того, как я пошла ему наперекор. До этого жилось попроще.

– То есть ты была в клубе с сомнительными парнями назло папе?

Покраснела и выдала себя с потрохами.

– Ох, Милана… – недовольно рыкнул Андрей, покачав головой. – Почему?

– Потому что накануне вечером папа заявил, что намерен меня замуж за Полянского выдать.

Машина так резко затормозила, что я чуть под панель не слетела. Слетела бы, если бы не ремень безопасности. Андрей повернулся ко мне, нахмурив брови.