Учиться как учиться. Психология и духовность на суфийском пути

Суфии постоянно утверждали, что знание согласуется с праведностью и общепринятым поведением, а не с их подделками, составляющими самую суть так называемых «хороших» людей, обманывающих себя.

Святость, если под ней мы подразумеваем внешнее, включая мнимые чудеса или воздействие, которое кто-то оказывает на других людей, заключающих на этом основании, что он является святым, такая святость – целиком субъективна и вообще не может быть названа святостью в суфийском смысле.

Предпочтение собаке

Как сообщает Аттар в своем произведении «Musibat-Nama» («Книга скорби»), Баязид Бистами, прогуливаясь по улицам с несколькими последователями, воспользовался случаем продемонстрировать недостатки подобных поверхностных суждений.

Навстречу им шла собака, и Баязид уступил ей дорогу. Один из учеников подумал, что здесь что-то не так: Баязид – великий святой, окруженный учениками, снискавший высокое положение, а собака – в конце концов, всего лишь собака.

Баязиду стали ясны чувства этого человека, и он объяснил следующее.

Собака, завидев приближающихся к ней людей, мысленно сообщила Баязиду, что сама она, должно быть, грешна, поскольку была создана животным, тогда как он, великий человек, идущий ей навстречу, конечно же святой, поскольку смог явиться в такой великолепной и благородной форме.

«Именно благодаря тому, что у нее возникла подобная мысль, – сказал Баязид, – я уступил ей первенство».

Тайное

Вопрос: Создается впечатление, что ни одна традиционная психология или занятия в этой области не обходятся без концепции тайн и секретности. Почему так и какова природа подобной скрытности?

Ответ: Среди суфиев технический термин «тайна» применяется для обозначения «глубочайшего внутреннего сознания человека», и именно в таком значении понимается этот термин в авторитетных источниках. Далее среди людей традиционных духовных систем общеизвестно, что идея «тайны» меняет свой смысл и акцент соответственно состоянию каждого человека.

Вот некоторые примеры.

Стимуляция

(1) Есть люди, явно захваченные и подстегиваемые самой идеей секретности, что выдает их жгучее любопытство и страсть к сенсациям, и суфий, например, знает, как с ними поступать. Вполне возможно, что, оставаясь простыми любителями тайн, они лишают себя иных возможностей.

Источник энергии

(2) Идея «тайны», если человек займет по отношению к ней правильную позицию, иногда может стать источником энергии, так как для него она будет связана с открытием или достижением чего-то дорогого и ценного. Среди суфиев этому обстоятельству придавал особое значение Ибн ал-Араби.

Уединенность

(3) Таинственность часто путают с чем-то глубоко личным, с уединенностью; когда люди на чем-то сосредоточены, им необходимо уединиться, чтобы им не мешали.

Относительность

(4) Слово «тайное» иногда означает, что нечто не готово быть открытым или что оно на время «скрыто» от кого-то по веской причине: возможно, потому, что нельзя нарушать ход некоего процесса, обеспечивающего соответствующими результатами.

Многое из того, что называют «тайным», сокрыто от людей до времени, пока они не смогут понимать или эффективно переживать его.

Настойчивое требование «тайн» или нечто равносильное этому (неосознанное желание тайного) – чисто человеческая черта, окрашивающая почти все поступки и стадии взросления индивида, и эта склонность отнюдь не ограничивается эзотерическими областями. Если вы сводите ваше понимание тайного к грубому объяснению, скажем, считая, что от вас хотят что-то скрыть, вы тем самым показываете недостаточную гибкость и чуткость и непонимание «тайных» граней тонких и трудноуловимых вещей. Многие «тайны» можно сохранить, отрицая все тайное, либо, как часто поступают суфии, изображая из себя обычного человека. Преимущество такого поведения в том, что суфию уже не нужно избегать искателей тайн или бороться с ними: они считают его слишком поверхностным или «заурядным».

Проникновение в смысл

Одна из «тайн» суфиев – их умение пробуждать в людях понимание истин, которые содержатся в опыте и в литературе, но многими отрицаются из-за барьеров, возведенных привычкой или субъективными эмоциями.

В своей книге «Бустан» Саади говорит: «Дверь просветления открыта для тех, для кого закрыты другие двери». Другие двери суть интеллектуализм, убежденность, что собственные идеи открывают двери, и, наконец, чисто схоластические или просто системные подходы, лишенные внутренней проницательности, очищающей ум от хлама.

Тайна тайны

Суфийский парадокс: «Тайна суфизма в том, что в нем нет ничего тайного» означает, что все, что кажется тайным и скрытым для обычных людей, не достигших суфийской реальности, для суфия становится понятным и пережитым и потому перестает называться тайной.

Слово «Sirr», которое обычно переводят как «тайна», означает в терминологии суфиев «глубочайшее внутреннее сознание». Так что, если глубочайшее внутреннее сознание неведомо его обладателю, оно остается для него «тайной». На вербальном уровне сознание по определению не может быть воспринято, на него можно только ссылаться, поэтому оно остается чем-то «тайным», «скрытым».

Одна из способностей суфиев состоит в том, что они могут видеть сквозь внешний облик и самообман людей и, таким образом, в состоянии научить этих узников вторичного «я», как добраться до реальной «тайны», до глубочайшего внутреннего сознания, сокрытого внутри них.

Турчанка

Юсуф ал-Рази продемонстрировал подобную способность читать мысли и то, как другим недостает ее и они судят по внешним признакам. Об этом случае сообщается у Аттара в его книге «Повествования о друзьях».

Рассказывают, что однажды персидский купец, собравшийся в путешествие, попросил Хири позаботиться о турецкой девушке. Хири страстно влюбился в молодую особу и, не зная, как быть, решил обратиться за помощью к своему учителю Абу Хафсу, кузнецу. Абу Хафс велел ему отправиться в Райи и искать совета великого суфия Юсуфа ал-Рази.

Когда Хири прибыл в Райи и спросил, где жилище мудреца, ему сказали, чтобы он сторонился этого еретика и вольнодумца. Поэтому он вернулся в Нишапур и рассказал обо всем Абу Хафсу, но тот велел ему не обращать внимания на людские толки и снова отправиться к ал-Рази.

Хотя жители Райи его отговаривали, он разыскал ал-Рази. Ему предстал старец в обществе прекрасного юноши, подносившего ему чашу вина.

Хири был поражен и потребовал объяснения, как столь уважаемый созерцатель может так себя вести.

Тогда ал-Рази рассказал, что юноша – его сын, в винной чаше – только вода, а саму чашу он где-то подобрал. Такова реальность его состояния, принимаемого всеми за разложение.

Но теперь Хири хотел узнать, зачем суфий избрал такое поведение, которое можно легко истолковать как аморальное.

Ал-Рази сказал: «Я избрал его, чтобы люди не обременяли меня прекрасными турчанками».

«Нельзя учить по переписке»

Передо мной пакет обезвоженного лука.

Предположим, сухие луковицы символизируют что-то написанное. Конечно, это не изначальное переживание (лук), однако назвать их чем-то совершенно бесполезным тоже нельзя. В них содержится виртуальная сущность.

Добавьте горячую воду, и сухой материал впитает ее. Через несколько минут мы получим то, что, как мы знаем, было сушеным луком, но сейчас уже им не является. Теперь у нас есть «восстановленный лук».

Да, конечно, это не целая и отнюдь не свежая луковица. Но у нас есть нечто, что даст нам возможность узнать свежий лук, когда мы увидим и попробуем его. Таким образом, мы продвигаемся вперед, оттолкнувшись от сушеного лука.

Свежий лук – исходный опыт. Вода – добавка, внесенная правильными условиями занятий. Результат (т. е. восстановленный лук) съедобен и может служить подходящей заменой свежего лука. Он также обладает питательными свойствами.

Те, кто говорит: «Ничего нельзя приготовить из сушеного лука», иными словами «Ничего нельзя получить из книг», заблуждаются. Те, кто говорит: «Я буду ждать (или искать), пока не найду свежий лук», – заблуждаются. Они заблуждаются, так как не понимают, что, даже увидев «свежий лук», не узнают его. Я говорю об этом с большой неохотой, поскольку такие утверждения обычно воспринимаются как вызов, тогда как прежде всего они просто описывают явления.

Поэтому давайте исходить из утверждения: «Можно получить что-то из книг. Это что-то может быть столь важным, что приведет к узнаванию реальной вещи. Соответственно, во многих случаях оно имеет первостепенное значение».

Составляющие

Почему же люди воображают, что в книгах нет ничего такого, что и в «свежем» опыте? Объяснение очень простое: им невдомек, что, прежде чем они смогут что-нибудь получить, необходимы особые обстоятельства (такие, как вода, добавленная к кусочкам лука). В этом и заключается цель суфиев – снабдить нас как сушеным луком, так и водой, чтобы в надлежащее время можно было представить свежий лук.

Смирение

Почему в традиционных обучающих техниках человеку пробуют привить действительно «смиренное» отношение к жизни и учению? Потому, что таким образом ему дают возможность воспринять точку зрения, которая позволит «приблизиться к луку через любое его имеющееся в наличии состояние».

Конечно, такие учения в неумелых руках быстро превращаются в моралистические. Вместо того чтобы разъяснять людям названные выше соображения, моралисты начинают выискивать всевозможные логические основания для проповеди терпения и смирения. Вскоре они находят их: «Смирение – на благо общества. Оно делает людей добрыми, чистыми и т. д.» Это, однако, социальный уровень, а не метафизический. Практика смирения способствует успеху в обычной жизни. При ее отсутствии вы ничего не получите и в высших сферах.

Когда люди не способны занять «смиренной» позиции по отношению к тому, что их приглашают изучать, они вообще не в состоянии овладеть предлагаемым материалом. Поэтому, когда люди спрашивают: «Почему мне следует повиноваться чему-то, чего я не знаю?», они полагают, что этот вопрос подлежит обсуждению. На самом деле он необоснован: всякий, кто находится на подобной стадии понимания, вообще не способен повиноваться или не повиноваться: он может лишь оставаться вечно недовольным вопрошателем. Он не хозяин выбора, таким образом, вопрос не имеет смысла и нет никакой надобности в ответе, разве что вы можете описать вопрошателю его состояние. Возможно, ему удастся осознать благодаря этому описанию свою проблему и соответственно скорректировать позицию.

Люди тем не менее в большинстве случаев принимают вторичные указания за первичные, и суфийским учителям приходится учитывать эту склонность. Чтобы показать ограниченную природу мышления, помочь достичь более глубокого самопонимания и, следовательно, открыть более широкую перспективу, позволяющую учиться, мастер наносит потенциальному ученику заранее продуманный удар.

Такой удар описан в истории, рассказанной Баязидом Бистами.

Идолопоклонство

Баязид рассказывал, что на дороге его повстречал человек и спросил, куда он идет. Баязид ответил, что отправляется в паломничество в Мекку, так как у него есть двести динариев.

Путник сказал: «Обойди меня семь раз, и пусть это будет твоим паломничеством, потому как мне надо кормить семью».

Баязид сделал то, что он его просил, и вернулся домой.

Индивид, как правило, не приемлет подобных корректирующих моментов, ибо они граничат с признанием того, что его предыдущие схемы мышления неадекватны. Он ищет чего-то, что подкрепит его желание чувствовать свою значимость.

И легко находит соответствующие мировоззрения, наставников или организации, потому что в настоящее время почти все они специализируются – знают они это или нет – в рассудительной лести. Даже если лесть чередуется с критикой, она остается лестью.

Это одна из причин, почему человеку так необходимо понять личные побуждения.

Обсуждаемая здесь тема о значении вспомогательных материалов, играющих роль катализаторов, содержит весьма важный момент, который читатель должен для себя отметить: изучение возможно через прямое спровоцированное восприятие. Такой вид изучения отличается от механических методов или занятий, выбранных по собственному желанию ученика, планируемых им самим или кем-то другим, не имеющим полного представления о том, в чем нуждается его подопечный.

Внешний вид и функция

Мы говорим здесь о функции, а не о внешнем виде. Есть интересная параллель с запомнившимся мне случаем, когда несколько формалистов расспрашивали Сиди Абу-Юсуфа о суфийских учителях. Его ответ раскрывает не только склад ума буквально мыслящих людей, но то, что подобное мышление мешает человеку войти в гармонию с реальностью.

Вопросы касались заявления того или иного суфийского представителя, озвученные им самим или кем-то от его лица, что именно он – верховный руководитель всех суфиев.

Абу-Юсуф сказал: «Это всего лишь метафора и не подразумевает никакого соперничества. Кроме того, подобные заявления не имеют отношения к иерархии в формальных организациях. Заявления такого рода не следует понимать в том смысле, что каждый из представителей притязает на положение главы всех суфиев. Они лишь означают, что суфийский учитель должен рассматриваться как глава и единственный источник мудрости для тех, кто следует его инструкциям. Данная роль не важнее роли любого учителя, призывающего учеников поддерживать состояние сосредоточенности и способности к учению, не отвлекая внимание на другие предметы, такие как, в данном случае, иерархия учителей. Реальные главы суфиев существуют и действуют в обычно невоспринимаемой сфере и в роли руководителей никогда не известны; хотя время от времени, чтобы выполнять свои миссии, могут представать в любом облике, в том числе и как суфийские мастера.

Предпосылка к «смирению»

Во времена, предшествующие тому, что принято сегодня называть историческим периодом, осуществлялась деятельность познавательного характера, связанная с развитием человека. Деятельность эта охватывала область, лежащую за пределами современных методов получения и использования информации. Результат подобных усилий было принято называть «мудростью», хотя слово мудрость

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Персидские четверостишия Устада Халилуллаха Халили, на трех языках. Багдад: Ал-Мааруф Прес, 1975. С. 22, 23.

2

В оригинале: «“What is rabies and what can you do about it?” He wrote as his answer: “Rabies is Jewish priests, and there is nothing you can do about it!”». (Примеч. перев.)

3

Юмористические истории не только содержат ценные структуры, развивающие понимание, но их использование помогает также отсеять людей без чувства юмора. Суфии считают, что люди, не развившие или подавившие свою способность наслаждаться юмором, в таком обделенном состоянии не обладают также и способностью учиться в суфийской среде.

4

Произведение Руми «Фихи Ма Фихи» («Здесь есть то, что здесь есть»). (Примеч. перев.)

5

R. Horton: African traditional thought and Western science, in: Africa, 37, 1967, International African Institute.

6

Fihi Ma Fihi Джалаледдин Руми Балхи.

7

Записано в Tadhkirat al-Awliyya Фаридуддином Аттаром.

8

Daily Telegraph (London) 1977. 9 September. Р. 19, Col. 3.

9

Aftab-ud-Din Ahmad: Futuh al-Ghaib, Lahore: Ashraf 1949. P. ix.