Нелюдь

– А это юноша, с которого я буду срезать мясо кусочек за кусочком, если с моим экипажем что-то случится, – криво улыбнулся ван Эрлик.

Чеславу, который не совсем так представлял себе свою роль, слова эти понравились даже меньше, чем шнасс, – и в эту минуту ван Эрлик, сидевший лицом ко входу, застыл и подался вперед. Чеслав обернулся.

В ресторан, покачиваясь, входили трое. За ушами смешно топорщились кисточки, фасеточные глазки бегали по залу. Таиры. Такие редкие на этой планете.

– Пошли, – сказал Эйрик.

Но было уже поздно. Бурые филины в комбинезонах космолетчиков углядели соплеменника и радостно направились к нему.

– Гарш! – громко сказал один из таиров, – канакхи ва?

Таир растерянно смотрел на соотечественников.

Пилоты отступили на шаг. Тот, который говорил, – Чеслав готов был поклясться, – слегка изменился в лице. Ушные кисточки поднялись вертикально.

– Это не таир, – завизжал таир на Стандарте. – Держите его, это не таир!

Эйрик ван Эрлик распрямился, как согнутая пружина. Пятка его угодила одному из таиров чуть пониже левого плеча, туда, где у чужака сплетались нервные узлы, управлявшие пищеварением и дыханием. Тот рухнул, словно выключенный робот. В следующую секунду товарищ его отлетел далеко в сторону, угодив спиной в искусственный водопад.

– Держи воров! – раздалось уже с соседнего столика.

Что-то гибкое и длинное обвило талию Чеслава. Тот обернулся и увидел, что его нежно прижимает к себе щупальцам гигант-чуник.

– Попался, – нежно сообщил чуник.

Сверкнула вспышка. Парализованный чуник застыл с раскрытым ртом.

– Не стоит ввязываться в чужие драки, – вежливо сказал ван Эрлик.

Станнер в руке ван Эрлика чавкнул еще дважды, тарелки и горшочки сыпались из рук застывшего официанта. Обед в ресторане, который содержали крийны, имел то несомненное преимущество, что крийны никогда не ввязывались в чужие драки и никогда не устраивали свои.

– За мной! – рявкнул ван Эрлик, ныряя через фальш-стену.

Вместо балкона и сверкающего парка за голостеной была узкая лестница. Пахло ксеноморфами и помоями, откуда-то снизу гудел неисправный генератор, и на площадке топтался жирный полицейский в бронеткани. Заслышав шум, он растерянно полез в кобуру. Заряд станнера угодил ему прямо в лоб.

Все трое выскочили во двор: с неба моросил холодный дождь, в лужах расплывались дрожащие огни вывесок.

– В арку! Налево! – скомандовал ван Эрлик.

Но когда они выскочили из арки, там уже раскорячился флайер Службы Порядка, и высыпавшие из него полицейские защелкали предохранителями.

– Отбегались, касатики, – произнес чей-то голос, прекрасно слышный благодаря нацепленному на куртку чипу.

– Мы не преступники, – сказал Чеслав, – эти трое таиров пристали к нашему другу с непристойным предложением. Они…

– Они сказали, что ваш друг – подделка. Один из них сказал, что это харит.

Станнер Чеслава шлепнулся в лужу на мостовой. С поспешностью, постыдной для отличника боевой подготовки, который только что, не моргнув глазом, сожрал целую тарелку шнасса, Чеслав отпрыгнул от спутника.

– На мостовую! На мостовую, тварь поганая! Только шевельнись, и мы тебе два мегаджоуля меж глаз всадим! Харит не харит, ему хватит!

Когда пинок полицейского бросил его в грязь, Чеслав на мгновенье увидел улицу за собой и бесконечный ряд фонарей, уходящих к самой луне. И внезапно осознал, что их задержанных только двое. Ван Эрлик словно растворился в мокрой темноте.

* * *

Дальнейшее напомнило Чеславу те операции, в которых он сам принимал участие: правда, со стороны охотников, а не со стороны дичи. Их положили брюхом на мостовую, прямо в грязную лужу, и скрутили руки за спиной, предварительно обвив шнур силовых наручников вокруг горла.

Чеслав ожидал все время, что попавшийся с ними субъект растечется туманным мраком, или обернется драконом, или полицейским – но ничего подобного. Тот так же страдальчески тыкался носом в грязь и пыхтел, когда шнур слишком сильно врезался в кожу.

Спеленутых, как начинка в пельмене, пленников погрузили на подоспевшее «блюдечко» и довезли по воздуху до участка. Спустя десять минут они были водворены в камеру: клетку из грубых стальных прутьев.

От сильного пинка Чеслав полетел кувырком. Между прутьями клетки с негромким хлопком вспух пузырь силового поля.

– Эй, – закричал Чеслав в мутнеющий воздух, – позвоните губернатору, – слышите, позвоните губернатору! Я гость Эрада Тарады!

Ни звука в ответ.

Чеслав изо всей силы пнул ногой прут, – тот мягко спружинил и отозвался внушительным электрическим разрядом, от которого стажер покатился наземь.

– Не стоит, – тихо сказал Дом Келен, – эти стенки реагируют на силу, с которой их пихаешь.

Чеслав оглянулся на бурую птицу. Кое-как вскарабкался на колени и сел подальше. Вколоченный годами ужас перед чудовищами был куда сильней чувства общности попавших в беду.

Птица сидела, не шевелясь, чуть улыбаясь своими бледно-желтыми глазками.

– Ты правда харит? – спросил Чеслав.

Таир спокойно кивнул.

– Тогда почему ты здесь? Разве ты не можешь превратиться во что угодно?

– Я не могу превратиться во что угодно, – сказал Дом Келен, – во всяком случае, я не могу это сделать мгновенно. Вы понимаете, сэр Чеслав, – наши способности – они связаны вовсе не с тем, что мы умели превращаться во что угодно. Мы не… как это? Не клоуны.

– Но…. ты можешь превратиться в человека?

– Мне лучше не превращаться в человека. Люди сразу увидят, что это… подделка.

– Но… Но что-то ты можешь сделать? Открыть любую дверь, просочиться через наручники…

Чужак вежливо улыбался огромными желтыми гляделками. Молодой стажер в соответствии с предписаниями ментальной техники Ли постарался отвлечься мыслью. Предметом, избранным им для отвлечения, были тактико-технические характеристики линейных кораблей. Когда он дошел до класса «Катана», он улыбнулся и открыл глаза.

Встряхнулся, постарался отбросить посторонние мысли, и, чтобы чем-то заняться, рассеянно принялся выцарапывать на койке семиконечную звезду.

– Не скребитесь, – попросил чужак.

Чеслав глянул на него с неприязнью.

– Вам неприятно, когда мы меняем свой облик, – вежливо объяснил харит, – нам неприятно, когда вы меняете облик предметов.

* * *

Чеслава разбудили к утру. Камеру заливал ослепительный свет: силовой пузырь погас, за прутьями клетки толпились вооруженные и озлобленные полицейские.

– Куда нас ведут? – спросил Чеслав.

Полицейский лихо козырнул.

– Имеется распоряжение освободить вас и доставить в резиденцию губернатора.

В машине Чеслав забился как можно дальше от попутчика. Тот сидел неподвижно, раскрыв большие овалы глаз и внимательно смотря перед собой. Впрочем, кто мог поручиться, что эта тварь смотрела глазами? А не руками, ушами, носом или любой другой частью того, что было ее телом?

И этой… этому… этим Эйрик ван Эрлик собирался доверить человеческое дитя! Без малейших колебаний рассказал о «Эдеме»! Засветил спецоперацию, за которую принц Севир уничтожит участников до последней ДНК!

Их провели через ночной сад в кабинет губернатора. Личная охрана Эрада Тареты сняла с Чеслава наручники еще на входе в дом. С Дом Келена наручники сняли тоже, но стажер заметил, что охранники старались при этом не прикасаться, пушистым перьям.

Кабинет был залит мягким красноватым светом. Над головой Эрада Тареты висел огромный портрет императора. Эйрик ван Эрлик сидел за столом напротив.

При виде вошедших губернатор встал.

– Приветствую, – сказал он, – я рад, что это маленькое недоразумение благополучно улажено.

Холеные пальцы щелкнули в воздухе – охранники убрались, закрыв за собой двери. Губернатор вынул из кармана небольшую коробочку, нажал на кнопку. Стенка коробочки, в которой Чеслав узнал индикатор чистоты помещения, налилась зеленым – знак того, что помещение чисто на предмет посторонних «жучков».

– Мне следовало помнить, – сказал губернатор, – что мой друг Эйрик вырос на странной планете среди странных существ, и он может захотеть повидать кого-то из наставников. Право, не знал, что на моей планете обосновались твои уважаемые, – губернатор запнулся, не желая произносить бранного слова, заколебался в выборе, и докончил:

– Сограждане.

– Это легко не знать, – ответил Эйрик, – хариты не нуждаются в машинной цивилизации.

– Не подумайте, коммодор, что меня обижает лишь ваше недоверие. Если бы вы хоть словом обмолвились о ваших дополнительных интересах – помилуйте, я бы мог обеспечить вашим друзьям достойную жизнь.

«И превратить их в заложников», – подумал ван Эрлик.

Вслух он сказал:

– Дом Келен покинет планету вместе со мной. Остальных ты не найдешь – и не будешь искать. В обмен я исполню твою просьбу насчет правителя Альтайи.

Губернатор видимо колебался – глаза его перебегали со смуглого лица ван Эрлика на замерший в углу пушистый силуэт, и обратно. Всеобщее отвращение к чудовищам было слишком сильно.

– И не советую долго думать, – жестко сказал Эйрик, – как ты сам заметил, «Эдем» способен разнести целую планету.

– Минуточку, друг мой Эйрик, – голос губернатора неожиданно посуровел.

– Да?

– Я уже сказал, – промурлыкал губернатор, – что располагаю хорошими – очень хорошими источниками информации, – и они касаются не только угона «Эдема». Скажи, коммодор – какие у тебя дела с полковником Трастамарой?

– Никаких. Говорят, у него ко мне дело. На двести миллионов.

Губернатор сокрушенно покачал головой.

– Вот именно, – сказал он, – два на десять в восьмой эргталеров. Награда за твою голову. И еще – страшный скандал с «Эдемом». Все-таки угнали не флайер со стоянки. А дредоут в девятьсот тысяч тонн массы покоя. Раскрыть такое преступление – это даже нельзя оценить в деньгах. Это власть. Это – удача. Это, как минимум – должность руководителя Службы Опеки. Такими возможностями не швыряются. Так почему же генная карта твоего спутника, которую сняли в тюрьме, с вероятностью до девяноста семи процентов свидетельствует о том, что он – сын Трастамары?

Ван Эрлик медленно повернул голову. Вот оно как. Что ж, он мог бы сам сообразить, почему полковник Трастамара отпустил с ним такого странного сопровождающего – мальчишку шестнадцати лет, жизненный опыт которого был ограничен лекциями в Высшей Школе Опеки.

Когда дело касалось наследника императора, Станис Трастамара не мог никому верить.

Молодой стажер вскинул голову и сделал шаг вперед. Его ломкий голос внезапно приобрел твердость брони. Подбородок был воинственно задран вперед.

– Что ж, губернатор, – сказал Чеслав Ли Анастас Трастамара, потомственный генерал и отличник Высшей Школы Опеки, – если вам стало известно, что коммодор ван Эрлик отныне является секретным и доверенным агентом Оперативного штаба, то вы тем более должны способствовать успеху нашей миссии, в чем бы она ни заключалась…

– Боюсь, что вы неправильно оцениваете ситуацию, – покачал головой губернатор, – я вел с коммодором ван Эрликом некоторые разговоры, весьма уместные между губернатором и пиратом, но совершенно неуместные при общении с агентом секретной службы. К тому же сын Трастамары вряд ли будет держать язык за зубами.

Чеслав прыгнул.

Он казался хрупким подростком, с ломким голосом и тонкой талией. Когда Чеславу было тринадцать, он поступил в Высшую Школу и в первый же день был бит Вано. Вано был родом с Дарассы, где гравитация составляла 1,8 стандартной, был чемпионом курса по боям без правил и старше Чеслава на три года. Чеслав поднялся, вытер кровавые сопли и бросился на Вано снова. И снова был бит.

На следующий день Чеслав напал на Вано с ножом, Вано перекинул его через себя и сломал ему руку. Когда Чеслав вернулся из лазарета, он подошел к Вано и снова полез с ним драться. Через пять схваток Вано смирился и дал себя побить. Вано понимал, что Чеслав не успокоится, пока кто-нибудь из них не убьет друг друга, и ему не хотелось сидеть за убийство потомка Живодера и не хотелось быть убитым.

Два года спустя на первенстве курса Чеслав отправил Вано в нокаут, хотя тот по-прежнему был тяжелее его на тридцать килограмм. «Победа – это вес, помноженный на скорость, – сказал перед поединком тренер. – Если в тебе не хватает веса, не переживай. Луч лазера ничего не весит». «Он дерется на ковре, как на улице», – сказал судья.

Быстроте Чеслава позавидовал бы даже барр.

Бдительно вспискнул детектор движения, и между губернатором и его гостями с негромким щелчком от схлопывающегося воздуха развернулся мерцающий силовой экран.

Засверкали белые разряды, и Чеслав без стона осел на пол. Силовой экран вообще не рекомендуется долбить головой – это абсолютно твердое тело. В первые же секунды развертки, когда экран собирает все случившиеся неподалеку заряды статического электричества, он может еще и шибануть парой сотен вольт.

– Не дергайся, мальчик, – спокойно сказал губернатор, – это относится и к моему другу ван Эрлику. Что же касается третьего в вашей странной компании, то я рекомендую ему не шевелиться вообще, потому что мои люди, которые сейчас целятся в вас, крайне нервно настроены по отношению к харитам.

Из дальней стены внезапно выступили трое вооруженных охранников. Вот оно что: стены в кабинете, собственно, и не было, а вместо нее была голографическая поверхность с односторонней проницаемостью, позволявшая невидимой страже все это время держать гостей в перекрестье прицела.

Ван Эрлик медленно, двумя пальцами, расстегнул пояс с кобурой. Та неторопливо, подчиняясь низкой местной гравитации, упала на пол. Один из стражников обвел пирата электронной «рукавицей».

– Чист, – сообщил он.

Смех губернатора напомнил кваканье альтийских червей.

– Ну наконец-то я вижу моего дорогого друга ван Эрлика без оружия! Так что же такое важное происходит в мире, чтобы обедневший и многочисленный род Трастамара отказался от двухсот миллионов?

– Инфляция, – ответил ван Эрлик.

– Что?

– Инфляция. Деньги в вашей гребаной империи стали такие дешевые, что на двести миллионов можно купить разве что рыбачью хижину с видом на химзавод.

Смуглокожий пират невозмутимо улыбался. Чеслав со стоном приподнял голову. Комната кружилась, как центрифуга.

– Мой друг, – сказал Эрад Тарета, – поверь, у меня просто сердце разрывается при мысли о том, что ты должен умереть, потому что за мертвого ван Эрлика я получу только половину награды. Но согласись: я не могу вести бизнес с агентом Трастамары.

– Так в чем дело? – пожал плечами ван Эрлик, – убей мальчишку, Эрад, я только приплачу.

Губернатор Лены озадаченно нахмурился.

В следующий миг пальцы ван Эрлика сомкнулись на запястье стоявшего за ним охранника. Ботинок с композитными подковками ударил, не целясь. Хрустнула коленная чашечка, охранник упал на пол, ван Эрлик вскинул отобранный веерник. Двое других охранников выстрелили мгновенно. В том месте, где стоял ван Эрлик, вспыхнул столб раскаленного воздуха. У пирата не было ни единого шанса.

Локальный гиперпереход – забавная штука.

Когда космический корабль прыгает от звезды к звезде, он не движется в обычном пространстве. Он складывает его, как лист бумаги, в пространстве большего числа измерений, и таким образом счастливо избегает релятивистких эффектов. К сожалению, вероятностные принципы, лежащие в основе мира, доставляют при гиперпереходе массу неприятностей: точку выхода при прыжке на сто световых лет нельзя определить с точностью, превышающей две-три тысячи километров, а само пространство, деформированное мощными двигателями, начинает трястись, словно пораженное нервным тиком. Не очень-то страшно для корабля, но напрочь исключает все попытки прямого гиперперехода с одной планеты на другую. Не очень-то приятно промахнуться на две тысячи километров вверх или вглубь.

Другое дело – локальный гиперпереход. Белая коробочка, врученная ван Эрлику владельцем ресторана, давала возможность перенести небольшую – не свыше 113 кг массу на столь же небольшое – до 7 метров расстояние. При таких характеристиках вероятностные эффекты не достигали порога Хейзенхоффера.

За мгновение до того, как лучи скрестились на ван Эрлике, Эйрик сжал коробочку. Воздух схлопнулся вокруг того места, где он только что стоял. Пират исчез – чтобы появиться по ту сторону силового барьера. Губернатор сдавленно охнул, когда ему в ребра уткнулся тяжелый шатровый «Шторм», только что отобранный у охранника.

– Бросьте оружие, – скомандовал ван Эрлик стражникам.

И губернатору:

– Кто-нибудь еще знает о ваших планах?

– А… э…

– Сообщите слугам, что вы решили прогуляться на яхте вокруг планеты.

Ван Эрлик улыбнулся и добавил:

– Кстати, ты правильно заметил, что нам не помешают деньги.

Глава третья

Опекун и его власть

Люди стремятся к свободе, как вода падает вниз.

По cчастью, у нас теперь есть антигравитационные установки.

Император Чеслав

Начальник оперативного штаба Службы Опеки полковник Станис Трастамара вошел в роскошное здание, похожее на водопад резного камня, взлетевший вверх в антигравитационном колодце.

Губернатор Лены поднялся навстречу из-за стола драгоценных хансийских пород. Лицо его источало счастье.

– Господин полковник! Что привело вас в наш затерянный мир?

– Погоня за ван Эрликом.

– Ван… ван… – губернатор озадаченно заморгал, – где-то я слышал это имя… Кажется, чиновник, который скрылся со взяткой…

– Бандит, который восемь часов назад взял вас в заложники.

На лице губернатора отразился неподдельный испуг.

– О боже! Теперь я вспомнил – так это был ван Эрлик?!

– Да, и мне интересно, как он оказался в вашем кабинете.

– Видите ли, – взгляд Эрада Тареты был сама невинность, – этот бандит и его спутники – они оказались замешаны в крайне странном происшествии. Бандит обедал с… гм… харитом… то есть это был таир, – вы видели таиров? Так вот, этот таир не поменял цвет при приближении молодой самки, или что-то в этом роде, возник конфуз, кто-то закричал, что это не таир, бандита и его спутников схватили.

– Спутников?

– Да, таира, который был э-э… харитом, и подростка лет шестнадцати. Услышав, что на вверенной моему попечению земле обнаружился подозрительный чужак, я велел доставить задержанных в резиденцию, дабы принять должные меры, или, напротив, убедиться в ложности слуха. Увы – злоумышленники перехитрили мою охрану…

– И это был первый раз, когда вы видели Эйрика ван Эрлика?

– Клянусь, я даже не знал, что это ван Эрлик!

– В таком случае почему его катер сел на ваш личный космодром?

Губернатор развел руками.

– Именно это я сейчас и выясняю, полковник! Насколько я понимаю, речь идет о возмутительнейшем случае коррупции, проявленной кем-то из начальников смены.

– Я был бы рад помочь вам в расследовании этого случая коррупции, – вежливо сказал полковник Трастамара.

* * *

Люди Станиса Трастамары ворвались в ресторанчик для крийнов в полночь. Штурм был внезапным и жестоким: кое-кто спьяну принял лазерные лучи за часть ночного шоу. Потом ничего не подозревавших посетителей клали на пол штабелями, а по всему зданию шел великий шмон.

Имперская СО обнаружила в здании три лишних подземных этажа, автоматы с виртуальными играми, установленные без лицензии правительства, наркоцветы и небольшой бордельчик, где в мире уживались представительницы и представители самых разных рас. Там же, в бордельчике, были застигнуты некоторые высокопоставленные чиновники, причем не всех из них застали с особями собственного вида: межрасовый секс был до удивления популярен в определенных кругах общества.

Бедолага Сури пытался было качать права и, схлопотав от десантника изрядную оплеуху, завопил, что паршивые «хамелеоны» еще пожалеют о своей самодеятельности.

Он прекратил вопить только тогда, когда в его кабинет втащили начальника городской полиции, без штанов и с липкой красноватой жидкостью, заляпавшей блюстителю порядка всю мошонку. В жидкости было легко признать квазисперму, выделяемую таэллийскими самками при прикосновении к телу партнера.

– Да что вы делаете? – ахнул Сури, – да вас…

Один из спецназовцев, несильно размахнувшись, ударил его в живот приемом «летящая ласточка», Сури задохнулся и рухнул на пол, теряя сознание.

Когда его подняли и поставили на ноги, он увидел перед собой невысокого человека с моложавым лицом, странно контрастировавшим с платиновыми волосами, и с талией такой тонкой, что бластер в кобуре на ремне казался шире ее. На человеке были легкие брюки и легкая рубашка, и только странный зеленоватый блеск ткани свидетельствовали о том, что рубашка эта может с расстояния до трех метров отразить лазерный луч.

– Я Станис Трастамара, – сказал человек, – глава Оперативного штаба Службы Опеки.

– Я… э…

Обрушившееся на него несчастье показалось Сури безмерным, как дали гиперпространства. Всю свою жизнь, с младых ногтей, он знал, сколько берут околоточные и сколько участковые, сколько берет майор из Службы Порядка и сколько – начальник космопорта. Он понятия не имел, сколько берет начштаба СО. Он сильно опасался, что начштаба СО плохо представляет себе специфику деятельности такого учреждения, как скромный ресторанчик для крийнов, и запросит взятку, которую просто невозможно заплатить.

Трастамара швырнул ему через стол планш-сканер.

– Протокол обыска, – сказал Трастамара, – наркотики, запрещенные игры, особи, ввезенные без надлежащего на то разрешения, в том числе и из миров, не принадлежащих Империи. У тебя скверная привычка устанавливать кристаллокамеры в местах тайных свиданий, Сури, – вряд ли начальнику местной таможни или помощникам губернатора понравится, что ты снимал их развлечения. Кстати, записи мы изъяли. А самому губернатору вряд ли придется по душе, что ты забыл ему уплатить деньги за лицензию на виртуалки. Прочти и поставь отпечаток сетчатки.

Сури зажмурился было, чтобы не «оставить зрачок», но здоровенный детина, нежно сжавший ему шею, заставил его переменить свое мнение.

– Уважаемый господин полковник, – пролепетал Сури, поднимая глаза от планш-сканера, – а мы не могли бы как-то договориться?

– И что же ты можешь мне предложить?

– Мое скромное заведение приносит около тридцати тысяч в год…

Тут голова Сури взорвалась болью, а когда он очнулся, он обнаружил, что сидит, крепко принайтованный к стулу в своем же кабинете, а напротив него, за его собственным роскошным столом, сидит полковник Трастамара. А посереди стола лежит маленький красный инъектор.

– Ты, вероятно, имеешь в виду чесцианский год? – осведомился Трастамара.

Чесция обращалась вокруг солнца за двадцать пять стандартных суток.

Сури вежливо захихикал.

– Мне достаточно дать этому ход, – известил Трастамара, помахав планш-листком в воздухе, – и тебя посадят на тридцать лет за уклонение от налогов. Мне достаточно передать начальнику Службы Порядка тебя и кристалл с твоими записями – и тебя найдут повесившимся в камере через три дня. Почему через три, хочешь ты спросить? Потому что на руках и гениталиях трупа будут обнаружены многочисленные порезы и ожоги, а также травмы внутренних органов, которые самоубийца, по своей наглой привычке, наносил себе в течение трех дней перед тем, как покончить со своей никчемной жизнью… Я ясно выражаюсь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.