Полная версия
Схватка за будущее
– Я бы больше подумал, что часть механизма. – Марат, как всегда, смотрел на вещи рационально.
– То, что старая вещица, сомнений не вызывает. Но что это и как сюда попало – я не могу даже вообразить. – Игорь покачал головой в недоумении. – Никогда не слышал, чтобы здесь, на Крайнем Севере, кто-то находил подобные вещи.
Я бы понял, если бы это была фигурка из кости мамонта или слегка подправленный золотой самородок. Но такое… Для изготовления такой точной резьбы требуется другая технология.
– Интересно, сколько эта штука может стоить? – Марат озвучил волновавшую его проблему.
– Я не специалист. На золото не похоже, слишком легкая. Может, ничего не стоит. А может, имеет огромную историческую и археологическую ценность. Кто знает?
– А помнишь, ты говорил, что у тебя есть приятель, который занимается такими вещами? Как его звать? Артур, кажется?
Игорь только сейчас вспомнил об Артуре. Действительно, если кто-то и мог что-нибудь прояснить по находке, так это он. Артур занимался какими-то темными делишками, связанными с раскопками ценных вещей. Коммерческая археология, как он это называл. Насколько Игорь помнил, в вопросе отношения к предметам древнего искусства Артур очень сильно расходился с официальной наукой. Наука считала, что древности бесценны, что их надлежит немедленно передавать в музеи и предъявлять народу. Желательно бесплатно или за очень небольшие деньги. Артур же считал, что старинные вещи – предмет торга и торговли. При этом Игорь совершенно точно понимал и был уверен – Артур знает об истории и археологии в разы больше, чем многие светила науки.
– Я и забыл… Позвоню ему, может быть, подскажет. Ладно, вы пока с едой разбирайтесь, а я делом займусь.
– Вот так всегда, одним черная работа на кухне, а другие будут по телефонам звонить, – возмутился Дима.
– Это потому, что я мозг нашей группы, – наставительно заметил Игорь.
– А я кто?
– А ты рядовой член! – со смехом прокомментировал Марат.
Оставив друзей препираться по этому поводу, Игорь ушел в гостиную, по пути оставив в прихожей куртку. В комнате он раздвинул шторы, давая весеннему солнцу возможность максимально осветить помещение, придвинул к окну журнальный столик и положил на него пластину. Потом достал мобильник и сделал несколько снимков встроенной камерой. На хорошее качество снимка рассчитывать не приходилось, но для общего вида разрешающей способности микрообъектива было вполне достаточно, а с деталями Артур будет разбираться уже при личной встрече. Делать фотографии цифровой камерой, а потом перекачивать в телефон, Игорь просто поленился.
Полученные снимки он подцепил к сообщению, которое немедленно ушло к Артуру. Потом набрал номер.
Длинные гудки звучали так долго, что Игорь уже решил было отключиться и перезвонить позже, но в последний момент на другом конце ответили.
– Слушаю, – послышался глубокий, с легкой хрипотцой голос.
– Алло! Артур? Это Игорь. Игорь Смолин. Не забыл еще меня?
– Не забыл, конечно же, – из голоса Артура исчезла официальность. – Какими судьбами?
– Ты как, можешь говорить, я тебя не слишком напрягаю? Могу перезвонить попозже.
– Нет, все в порядке, говори. – В трубке послышались шаги, Артур, видимо, вышел из помещения, где находился в момент звонка.
– Ты где сейчас?
– Прямо сейчас в Вашингтоне, а что?
– Ничего себе, – присвистнул Игорь. – Живут же люди. А обратно когда собираешься?
– Буквально на днях, но не решил еще точно. Так что случилось-то?
– Я тебе только что сообщение отправил с фотками, посмотри там.
– Хорошо, секунду, не отключайся только.
В ожидании, пока Артур проверит почту, Игорь ходил кругами по комнате, поглядывая на сияющую в лучах клонящегося к горизонту солнца пластину.
– Алло! – послышался голос Артура.
– Да, слушаю.
– Что это и откуда ты его взял?
– Что это такое, я хотел бы узнать от тебя, за тем и звоню. А сама вещь из Хибин. Буквально только что нашел в расщелине, в скале.
– Хибины? А ты сам как туда попал?
– Да с друзьями немного отдохнуть приехал.
– Ах да, лыжники, понимаю. О спорт, ты мир!
– Ладно тебе, – отмахнулся Игорь, давно привыкнув к тому, что над его увлечением все посмеиваются.
– Так что с предметом? Это золото? Как ты его нашел? – продолжил Артур.
– Нашел случайно, с вершины горы увидел отблеск в трещине, потом спустился за ним, чистое везение, стечение обстоятельств. Не золото, точно. Слишком легкий для золотого. Вообще слишком легкий, чтобы быть металлическим. Очень твердый, гранит его даже не царапает. Посередине видишь инкрустацию? Это какой-то камень, матовый и будто полупрозрачный. Я бы сказал, что нефрит, но ты же знаешь – я в этом не силен. Все вместе отполировано, блестит, как зеркало, а инкрустация еще и каким-то образом подсвечивается, будто бы изнутри.
– Может, новодел?
– Думаю, что нет. Не могу объяснить, но от предмета веет древностью. Берешь в руки и понимаешь, что лет ему просто невероятно много.
– Понимаю. Так и бывает, старые вещи накапливают в себе ауру, забирая понемножку от всех и от всего. А ты это хорошо чувствуешь, я помню твои способности. Что еще можешь сказать по находке?
– С обратной стороны два ровных паза. Ребята говорят, похоже на деталь от механизма. Только я никак не могу себе вообразить механизм, куда эту вещь можно вставить. Что-то эстетское, разве что.
– Загадочное творение атлантов. Слушай, я пока ничего не могу сказать, но мое чутье тоже подсказывает, что с этим предметом что-то связано… Давай так. Как я уже сказал, через несколько дней я лечу в Россию, заеду в Питер. Встретимся, потолкуем, посмотрим своими глазами, что ты нашел.
– Не получится, – вздохнул Игорь.
– Почему?
– Уезжаю в Бразилию. По путевке.
– Ничего себе! Нелегкая судьба журналиста-международника занесла меня в одну из латиноамериканских стран, так, что ли? – засмеялся Артур. – Когда ты летишь?
– В четверг.
– Что у нас сегодня?
– У нас суббота.
– Годится. Давай сделаем так – я подгадаю свой рейс к твоему, и пересечемся где-нибудь в Европе, на транзитной пересадке. Ты как полетишь? Через Францию или через Германию? А может, через Голландию?
– Понятия не имею, – пожал плечами Игорь. – Я в такие детали пока что не вдавался.
– Билеты уже выкупил? Какой авиакомпании рейс?
– Кажется, «Люфтганза».
– Ну вот, значит, полетишь через Франкфурт, там будет либо пересадка, либо стоянка. Скорее всего пересадка, насколько я помню расписание в ту сторону. Вот там мы и пересечемся.
– Слушай, извини, что напрягаю… – начал было Игорь.
– Да какие проблемы! Вещица очень занятная. Может, еще и подзаработаем на ней, кто знает. А для меня слетать в Германию не проблема, ты же знаешь, я по всему миру мотаюсь. Дела у меня там найдутся, не переживай.
– Ну хорошо, спасибо.
– Да это тебе за звонок спасибо. Который раз ты мне интересные идеи подбрасываешь? Третий? Вот видишь, это я тебя благодарить должен. Ты вот что, потом посмотри точное время полета и отправления из Франкфурта, чтобы я мог вовремя подъехать. Ну и, разумеется, отзвонись мне.
– Договорились. Ну, пока.
– Угу, до связи.
Артур положил трубку.
Игорь постоял в задумчивости, повертел в руках мобильник, потом взял пластину, достал свою дорожную сумку и положил находку на самый низ, спрятав ее среди вещей. Закончив с этим, пошел на кухню, откуда уже доносились вкусные запахи, предвкушая отличный ужин в приятной компании с легкой и расслабляющей беседой заполночь.
Если бы он мог предвидеть будущее, то отнесся бы к сегодняшним событиям гораздо серьезнее. Но даже людям с такой яркой аурой, как у него, не дано предвидеть будущее. По крайней мере будущее этого мира.
251 час до перехода
Санкт-Петербург
Как правило, информаторы назначают встречи в местах, откуда можно уйти несколькими способами. Кафе с двумя входами с разных улиц, парк с запутанными аллеями, что-нибудь такое в этом духе, чтобы оставить себе путь для поспешного бегства в случае необходимости. Сколько Сотников себя помнил в качестве следователя, всегда было так.
Но сегодняшнюю встречу назначили на Канонерском острове. Что могло заставить информатора фактически самого себя загнать в угол, Анвар Сотников, следователь Особого отдела, не понимал. Канонерский остров – идеальная мышеловка, проехать туда можно только через подводный тоннель, другого способа сообщения в наши дни не существует. Если что-то пойдет не так, завтра придется расследовать еще и убийство. Точнее еще одно убийство. В худшем случае, расследовать будет не он, а его самого. Было бы обидно, если бы так и произошло.
Дело, которое свалилось на Анвара, пока имело тучу вопросов и ни одного ответа. Вообще было похоже, что это не одно дело, а связка не связанных между собой событий. Самое главное – что в нем такого, что им занимается Особый отдел? На государственный уровень пока не тянуло, на действия серийного убийцы тоже не походило.
И тем не менее вчера вечером, когда Анвар уже собрался уходить домой, его вызвал к себе непосредственный начальник и завел долгую беседу, в которой упоминался скорый отпуск, близкое продвижение, квартальная премия, отдельно обсуждалась манера Сотникова подходить к работе не спеша, с расстановочкой… После нескончаемого потока витиеватых многозначительных фраз на стол бросили папку. В ней четыре листа машинописного текста и восемнадцать – восемнадцать! – фотографий, в основном молодых людей и девушек до тридцати лет. Если верить тому, что было написано на бумаге, все они погибли при необычных обстоятельствах. Хотя нет, для постороннего человека никаких необычных обстоятельств в их смерти не было, но опытный взгляд профессионала сразу замечал несколько странностей.
Все погибшие не занимались ничем таким, чтобы их можно было бы отнести к группе повышенного риска. Никакого особого криминала, не олигархи, не дети богатых родителей, ничего, связанного с политикой. Самые рядовые люди, таких миллионы вокруг.
Ведь нет ничего удивительного, что люди гибнут. Происходят разные случайности, от обрушения зданий до пьяной драки, все давным-давно к этому привыкли и воспринимают как часть городской жизни.
Но как можно объяснить смерть восемнадцати человек при обстоятельствах, непосредственно указывающих на заказное убийство? Как объяснить практически одинаковый почерк убийц? И то, что все убийства произошли буквально один за одним, в течение нескольких десятков дней? Странность? И еще какая.
Сотников весь вечер просидел в своем кабинете, непрерывно пил чай с мятой и морщил ум, пытаясь хотя бы наметить направление расследования. Заказное убийство вообще сложно раскрыть, даже если есть четкий мотив, что же делать в случае, когда мотива просто нет? Нет мотива, значит, нет и отправной точки, той самой печки, от которой стоило бы начинать плясать.
Ночью Анвар долго не мог уснуть. Конечно же, он отлично понял намеки начальства. Ему посоветовали слишком сильно в этом деле не копать, а потянуть время и постараться спустить все на тормозах. Он так бы и сделал, но привычка вникать в детали и идти до конца оказалась сильнее. Сначала нужно отработать принятую схему, а уже потом решать, что же докладывать.
Вчера он отправил условное сообщение, а ночью пришел ответ.
Встреча была назначена на утро, местом ее обозначался берег Канонерки со стороны залива. Анвар с трудом себе представлял, как туда добраться, но решил ориентироваться на месте по обстоятельствам.
С утра постарался выехать пораньше, чтобы избежать жутких пробок, которые всегда скапливались в направлении порта – люди ехали на работу, длинные тяжелые фуры готовились к разгрузке и погрузке, в общем можно было застрять намертво, если не повезет. Проехав вдоль всей заставленной машинами Двинской улицы, Анвар обогнул бывшее трамвайное кольцо, уже забитое автобусами, и припарковался у самого тоннеля. Из черного провала, подсвеченного пунктиром ламп дневного света, уже поднимались клубы выхлопных газов, вентиляция в тоннеле, как всегда, не работала. До встречи еще оставалось около часа, поэтому Анвар решил пока вздремнуть в машине, благо информатора он в лицо не знал, так что следить за проезжавшими машинами не было никакого смысла.
Только он задремал, как его разбудил стук в боковое стекло. Анвар открыл глаза и выругался. Снаружи на него уставился немалых габаритов представитель ГИБДД, постукивая полосатой палочкой по стеклу. Выражение лица у инспектора было самое что ни на есть радостное. Стоянка в этом месте запрещалась, поэтому можно было стрясти с нарушителя рублей пятьдесят, а то и сто, если повезет. Развод клиента на деньги – это настоящее искусство, не всем оно дается одинаково хорошо.
Анвар открыл дверь и вышел из машины. Он всегда выходил из машины, а не беседовал с инспекторами через опущенное стекло. Почему-то, сидя в машине и разглядывая собеседника снизу вверх, он чувствовал себя как-то неуютно.
– Инспектор Гришечкин, доброе утро, – не спеша протянул инспектор, вскинув руку к виску.
– И вам доброе. С самого утра трудитесь? – Следователь тоже никуда пока не торопился.
– А как же! Пожалуйста, ваши документы.
Анвар решил немножко поиграть с инспектором, проснуться, так сказать. Достав из внутреннего кармана специальный бумажник с правами, он протянул его Гришечкину.
– Так, Анвар Сергеевич Сотников… Регистрация у вас имеется? Предъявите, пожалуйста, паспорт.
– Пожалуйста. – Анвар давно уже привык к тому, что у вокзалов и метро его останавливали на предмет проверки. Выглядел он, спасибо маме, очень по-кавказски, колоритно, не остановить было просто нельзя. Регистрации у него в паспорте не было. Это, конечно, не дело сотрудника ДПС, проверять прописку, но кто ж будет спорить, если въехал в страну нелегально? На том и строился расчет.
– А на машину документы? – Инспектор все больше увлекался своей работой, чувствуя поживу. Тут уже не жалкий полтинник светил, а побольше раз в десять.
– И это пожалуйста. – Анвар протянул доверенность.
– По доверенности ездите? Капот откройте.
– А что такое? Зачем вы хотите, чтобы я открыл капот? – Следователь добавил в речь немножко характерного акцента, наслаждаясь ситуацией.
– Откройте, откройте.
Анвар обошел машину и открыл багажник.
Инспектор застыл немой статуей, силясь что-то сообразить. Сотников так же молча смотрел на него.
– Я просил открыть капот, – наконец выдавил из себя Гришечкин.
– А я что сделал? – натурально удивился Анвар.
– А вы открыли багажник. – Инспектор начинал сомневаться в происходящем все сильнее и сильнее.
– Ах да, простите. Я не проснулся еще с утра.
Он обошел машину еще раз и открыл заднюю правую дверь.
Инспектор потихоньку наливался свекольным оттенком.
– Вы что, издеваетесь? – прошипел он.
– Да, а вы?
– Вы пьяны! Пожалуйста, дайте мне ключи от вашей машины.
– Да, конечно, вот ключи и удостоверение, посмотрите.
– Какое удостоверение, зачем оно мне? Вы знаете, что здесь запрещена стоянка?
– Знаю. А вы знаете, что написано в моем удостоверении? – Анвар получал искреннее удовольствие от разговора.
– Что написано? – Инспектор только сейчас додумался развернуть корочки и как-то сразу заскучал. – Простите, я не знал…
– А вам и не надо знать. Ничего, вы же делали свою работу, верно?
– Да, да, конечно. Всего доброго. – Гришечкин вернул документы. – Помощь требуется?
Вот после этой фразы Сотников его зауважал. Один из многих задает такой вопрос, очень многих, которым до лампочки, что происходит помимо их внимания и особенно их бумажника. Человек, не забывающий о своих обязанностях, достоин хорошего отношения.
– Нет, спасибо. Я справлюсь. А вы здесь часто дежурите?
– Да практически постоянно. А что?
– Скажите, здесь за последнее время ничего не поменялось? Какой-нибудь паром с той стороны Канонерки не пустили?
– Паром? Конечно, нет, – недоуменно покрутил головой инспектор, – какой там паром?
– Значит, проехать можно только через этот тоннель?
– Только так. Бывает, авария случается внутри тоннеля, так движение совсем останавливается. Люди домой после работы часами не могут попасть.
– Понятно.
– Извините, что побеспокоил. До свидания. – Инспектор отошел к своей машине и ожидавшему в ней напарнику.
– Это вы извините, – сказал ему вслед Анвар, но тот даже не оглянулся.
Ну что ж, развлекся, проснулся, время скоротал. Очень удачно получилось. Сотников был далек от сложившихся стереотипов общения между разными ведомствами, но правило «мент гаишнику не кент» еще никто не отменял. Так что счет немного увеличился в пользу «наших», и это не могло не радовать.
Однако пора было ехать, нужно еще найти место встречи. Если он не приедет вовремя, информатор ждать не станет. Сотников сел за руль, включил двигатель и двинулся через тоннель. Как всегда, возникло желание задержать дыхание, пока машина выедет на свет божий, пришлось даже отключить вентиляцию салона, чтобы не закачивать внутрь веселящий газ. К счастью, тоннель быстро закончился, машина преодолела подъем и выехала на кольцо. Здесь Анвар немного притормозил, чтобы подумать, в какую сторону ехать. Вправо дорога уходила только по набережной, развернутой в сторону порта, а ему требовался другой берег, занятый в этом направлении ремонтным предприятием. Оставался один путь – влево через жилой квартал. Насколько следователь помнил, там был небольшой лесок, выходивший прямо к воде – излюбленное место спонтанных шашлыков для тех, кто жил и работал поблизости. Единственное подходящее место для встречи.
Анвар включил сигнал поворота, проехал по кольцу налево, оставил справа серое здание таможни и разогнался по довольно приличной дороге, тянувшейся между двух рядов тополей. Разогнался он зря – пришлось экстренно тормозить, когда дорога, как это принято в Питере, без предупреждения превратилась в танковый полигон. Машину тряхнуло так, что лязгнули зубы.
Самое обидное, что и здесь улица плавно уперлась в закрытые железные ворота – тот самый лесок оказался на территории какого-то недавно созданного автотранспортного предприятия. Сотников развернулся и, проклиная информаторов, дорожные службы и вообще всех тех, кто скрывался за словом «они», поехал по колдобинам обратно. Не выезжая на хороший асфальт, он свернул влево прямо к жилым девятиэтажкам, попетлял по узким дворикам и нашел, наконец, место для стоянки, максимально близкое к заливу. Не слишком широкое открытое пространство заставили гаражами и завалили кучами мусора, битого кирпича и металлическими обрезками. Вместо приятного вида на море местным жителям предлагалось наблюдать почти постапокалиптическую картину. Тот самый пресловутый «вид на залив» превратился в едкую насмешку. Дальше Анвар пошел пешком.
Гаражи выходили на круто обрывающийся вниз берег. Несколько рыбаков разматывали свои удочки, двое мужиков возились с надувной резиновой лодкой – хотели порыбачить на глубине. Метрах в ста от берега уже болтались на волнах несколько плоскодонок. Как можно есть выловленную здесь рыбу, Анвар не понимал, но рыбаки, очевидно, имели свое мнение на этот счет. А может, удили просто из спортивного интереса, тут же выпуская пойманную рыбу. Ведь каждый развлекается по-своему.
Сотников минуту постоял, раздумывая, стоит ли искать дальше или проще всего расположиться здесь, в расчете на то, что информатор сам подойдет, когда появится. Рассудив, что начальство все равно просило не сильно гнать дело вперед, следователь мысленно плюнул и пошел вдоль обрыва, как раз в сторону теперь уже огороженного забором лесочка.
Чтобы добраться до облюбованного спуска к воде, пришлось перепрыгнуть канаву, прорытую в залив для стока излишков дождевой воды. Там Сотников спустился по валунам к самому прибою, встал на торчавшую под наклоном старую шпалу и еще раз огляделся. Солнце пригревало все сильнее, обещая теплый день, но остывший за зиму залив все еще дышал холодом, заставляя ежиться даже под курткой. Придется ждать, а значит, стоит расслабиться и получить от этого удовольствие.
Сотников спрыгнул со шпалы, высмотрел валун почище и посуше и уселся на него, любуясь видом бегущих волн и парусами первых яхт, открывших сезон. Если бы не грязь и мусор, можно было бы вполне вообразить, что сидишь здесь с девушкой, дышишь свежим и возбуждающим воздухом.
Но сточенный водой обрыв берега ясно указывал, что грунт здесь насыпной, а раньше это место использовали как свалку. Сотников перевернул носком ботинка обломок кирпича, валявшийся под ногами, и с удивлением увидел на нем клеймо, гласившее, что он был изготовлен в Стрельне еще в конце девятнадцатого века. Ничего себе, почтенный возраст! Много с тех пор мусора навезли, метра четыре в высоту, если судить по обрыву. Вот он, признак цивилизации. Найдутся ли в будущем археологи, желающие все это раскапывать?
– Извините, огонька не найдется? – послышался голос за спиной.
Анвар оглянулся и увидел пожилого мужчину в темной кожаной куртке, с надвинутой на глаза кепкой, который спускался по осыпи, прыгая с камня на камень.
– Найдется, почему же нет. – Следователь достал из кармана зажигалку и бросил ее мужчине.
Тот поймал пластмассовый прямоугольник на лету, прикурил, протянул обратно.
– Не холодно так стоять? – спросил он, затягиваясь.
– Нет, погода отличная, весна в самом разгаре. Дышу свежим воздухом.
– Оно так… Самое пакостное время. Только расслабился – получи воспаление легких. И вода, должно быть, холодная.
– Я же не собираюсь нырять, – пожал плечами Анвар. Он уже понял, с кем говорит, но обмен пустыми фразами – часть ритуала, который необходимо соблюдать независимо от желания.
– Так ведь этому делу можно и помочь, начальник.
– А сил хватит?
– Да ты не кипятись, шучу.
– Я ценю юмор, но не люблю шуток. Не забывай об этом, – жестко отрезал Анвар, придав лицу выражение «злобный кавказец».
– Все, все, молчу, начальник. Зачем звал, что хотел?
– Что знаешь про убийства? Последний месяц, может, два. Молодые люди, почти все до тридцати лет. Есть и девушки. Не блатные, не братки. По почерку – заказ, не бытовуха. Мне нужно все – кто заказчик, почему именно эти люди, сколько их всего и не будет ли продолжения.
Информатор присел на другой валун, поправил кепку, несколько раз затянулся сигаретой.
– Мало могу сказать, – проронил, наконец, нехотя.
– Не тяни, говори что есть.
– Появилась в городе бригада. Кто, откуда, не скажу, не знаю. Спрашивать у нас, сам понимаешь, совсем не принято. Мигом без языка останешься.
– Ты и без вопросов часто знаешь такое, о чем и слышать не должен.
– Доброе слово и кошке приятно. – Информатор расплылся в улыбке. – Есть таланты, а как же. Главное что? Главное – человека уважать, говорить с ним по понятиям. Тогда он тебе все сам расскажет, как на исповеди.
– Так что за бригада? – настойчиво переспросил Сотников.
– Профессионалы. С нашими почти не контачили. Так, отметились у кого следует, предупредили, что свой интерес у них, что наши дела трогать не собираются.
– И им поверили?
– Видать, поверили, потому что начали они работать без помех. И, что самое главное, кое-кого заставили им информацию давать. А нужно им было искать людишек каких-то. По списку. Список я краем глаза видел, не читал, но видел, что фамилий там десятка два, а то и более… Что за люди, почему – не знаю. Но пошли по этому списку жмурики.
– Почему уверен, что именно по этому списку?
– Не уверен я, начальник. Но сам подумай, если человека валят на заказ, то обычно все знают почему. Значит, есть какой-то интерес. А за этими, что тебе надо, никакого интереса. Понимаешь?
– Интерес есть всегда.
– Правильно, но то не нашего ума интерес, космический интерес, так я скажу. Нам то не понятно. Вот и вижу я, что по одному жмурику мне интерес понятен, а по этим – нет. Значит, не наших работа.
– Все-таки, что это за бригада, откуда к нам? Сколько их?
– Не скажу откуда. Сколько – могу только угадать, не светились они скопом. Но работали с клиентами по очереди. Никогда двоих сразу, только по одному. Если могли, делали несчастный случай.
– Ты хочешь сказать, что жертв больше, чем восемнадцать?
– Что хочу – я говорю, а ты уж сам понимай как знаешь, начальник.
– Стволов с ними много?
– Я так понял, у каждого свой. – Информатор бросил окурок в воду и поднялся.
– Понятно. Что еще можешь добавить? – Сотников тоже встал.
– Начальник, я не ангел, но меня коробит, когда залетные голуби валят парней и девчонок в городе, где я родился. Не по-людски это… Если бы мог, я бы тебе больше сказал. Только бесполезно это.
– Почему же бесполезно?
– Чую я, что не твоего калибра дело. Если есть возможность, уходи от него. Заболей, в отпуск уйди. Мне-то без разницы, но все знают – мужик ты правильный, гонева за тобой никогда не было. А такой человек жить должен… Ну, бывай.