Практическая демонология

Таша на миг скривилась, словно от сильной боли, но тут же вновь вернула на лицо равнодушную маску. Но этой секундной потери самообладания мне вполне хватило, чтобы разглядеть на дне зрачков девушки настоящее отчаяние. Чем дальше, тем все занимательнее. Сдается, Таша ко мне явилась далеко не по доброй воле.

– Я хотела… – запинаясь, начала собеседница.

Замолчала и неожиданно сгорбилась, спрятав лицо в ладонях. Я не вмешивался, терпеливо дожидаясь продолжения. Давно прошли те времена, когда жалобные вздохи могли вывести меня из состояния равновесия. Да и потом, не доверяю я как-то подобным тщательно разыгранным спектаклям.

– Моей жизни угрожают, – наконец глухо призналась Таша, следя за моей реакцией через растопыренные пальцы.

– Вот как? – с вежливым безразличием переспросил я. – Сочувствую.

Глаза девушки яростно и зло блеснули, и она напряженно выпрямилась в кресле, одарив меня полным ненависти взглядом. Я ответил отстраненной улыбкой, заставив собеседницу побледнеть от тщательно сдерживаемого бешенства. Замечательно, а какой реакции она от меня ожидала? Что я, прельстившись ее фигуркой и смазливым личиком, схвачу меч и побегу убивать неведомых обидчиков? Милая девочка, я не был бы некромантом, если бы с малых лет не научился ставить разум превыше сиюминутных порывов и телесных желаний.

Естественно, вслух я ничего не стал говорить. Лишь вальяжно развалился в кресле, с искренним любопытством ожидая продолжения представления.

– Люди говорили, что у вас сейчас тяжелое финансовое положение, – вновь перешла на сухой официальный тон Таша, с демонстративным презрением окидывая взглядом довольно бедную обстановку кабинета. Я задумчиво почесал подбородок, только сейчас заметив влажные разводы на стенах. Надо же, и тут крыша протекает. Этим летом дожди превратились в настоящее стихийное бедствие.

– Возможно, – не стал отрицать я очевидного.

Гостья перевела взор на меня и фыркнула, будто недоумевая, что она делает в столь жалком месте. Я в свою очередь нахмурился. Еще чуть-чуть, и несносная девчонка с треском вылетит из замка. У каждой наглости и нахальства должны быть определенные пределы.

– Я бы хотела нанять вас, – продолжила тем временем Таша, словно не замечая моего недовольства. – Для моей охраны.

– Нанять? – не сумел сдержать я изумленного восклицания.

Окинул придирчивым взглядом простенькое платьице неожиданной работодательницы, про себя отметил полное отсутствие украшений. Забавно, очень забавно. Как-то не тянет нежданная гостья на знатную или богатую даму.

– Да, нанять, – подтвердила девушка, несколько обиженная невежливым осмотром. Горделиво задрала подбородок и процедила сквозь зубы: – Люди говаривали, что вы иногда беретесь за выполнение подобной работы. Я хорошо заплачу, не сомневайтесь.

– В таком случае позвольте ознакомить вас с моими условиями, – сказал я и, не дожидаясь ответа, монотонно забубнил: – Во-первых, я должен еще до заключения договора узнать все особенности предстоящей работы: кто вам угрожает, почему, как давно. Словом, до мельчайших подробностей. Во-вторых, поскольку вы нанимаете меня в качестве телохранителя, то обещаете беспрекословно выполнять все мои требования. Иначе я не могу гарантировать сохранность вашей жизни и здоровья. И в-последних, вы платите аванс в половину стоимости договора. Остальное – после завершения дела.

– Аванс? – внезапно сильно смутилась девушка. – А каким он обычно бывает?

Я склонил голову, безуспешно пряча язвительную ухмылку. Похоже, мои предположения оправдываются. Девица бедна, словно церковная мышь. Иначе она даже не подумала бы отправиться за помощью к некроманту, а наняла бы человека, занимающегося подобными делами профессионально. Обычно к нам обращаются совсем уж в крайних случаях.

– Мой гонорар обычно лежит в пределах от тридцати до пятидесяти золотых, – произнес я, пристально наблюдая за реакцией собеседницы. – Все зависит от сложности дела. Полагаю, в вашем случае аванс будет не меньше двадцати монет.

Девушка сначала вспыхнула как маков цвет, потом так же стремительно залилась мертвенной бледностью. Любой неупокоенный сейчас бы позавидовал ее цвету лица. Ну-с, дорогая, и что вы скажете мне в ответ? Могу поклясться родовыми склепами, что таких денег у вас в помине нет и никогда не было.

– Двадцать монет, – прошептала Таша. – Я… Я не думала, что это будет так дорого.

– Я могу сделать скидку, – пожал я плечами и тут же жестокосердно продолжил, словно не заметив, какой безумной надеждой загорелись глаза девушки: – Пятнадцать золотых, и ни грошиком меньше. И то только из-за вашего очаровательного личика.

На самом деле у меня на языке вертелось название совсем другой части тела прекрасной незнакомки, которую практически не скрывал лиф платья. Но я благоразумно смягчил выражение. Наш род всегда отличался галантным отношением к женщинам. Не будем позорить добрую честь семейства только во имя красного словца.

Таша неожиданно всхлипнула, словно прочитав мою недостойную мысль, и с отчаянием утопающего схватилась за шнуровку лифа. Путаясь в петельках, принялась ее распускать, даже не глядя в мою сторону. Я какой-то миг оторопело взирал на это действие, потом закашлялся и густо покраснел. Вот оно как. Неужели дело обстоит настолько серьезно, что девица решила расплатиться натурой? Интересно, кто или что ее так напугало? Ведь сразу видно, что никогда ранее ничем подобным не занималась.

И внезапно мне стало стыдно за свое поведение. А еще потомственный некромант, драконьего помета мне на могилу! Что бы сказала моя матушка, если бы узнала, что ее ненаглядный единственный сынок, пользуясь положением, запугивает беззащитную девицу, попавшую в безвыходную ситуацию, и заставляет ее торговать телом? Даже представить страшно. Боюсь, столь бурного выяснения отношений родовой замок точно бы не перенес, в прах рассыпавшись от темперамента несравненной леди Аглаи.

Все эти мысли и соображения заняли у меня не более секунды. Таша едва успела распутать первую петельку, как я выпрямился в кресле и с возмущением поинтересовался:

– Девушка! Вы что себе позволяете?

Понимаю, что вопроса глупее представить просто невозможно, но ничего более уместного в голову просто не пришло. Или надо было дождаться полного оголения странной гостьи? Тогда бы меня матушка точно со свету сжила во время очередного пришествия. От ее зоркого глаза ничто не может укрыться. Тем более если это происходит в стенах родового замка.

Таша затряслась от беззвучных рыданий, словно осиновый листок на ветру, и распустила шнуровку еще сильнее, переходя всякие нормы приличия. Нельзя сказать, чтобы данное зрелище было мне неприятно или омерзительно. В конце концов, то, что я некромант, никак не умоляет моей принадлежности к мужскому полу. Поэтому я горестно вздохнул и принялся усиленно представлять в воображении самые отвратительные картины. Признаться честно, помогало плохо.

– Если вы немедленно не оденетесь, я выкину вас из замка прямо в таком виде, – глухо уведомил я. Подумал немного и добавил, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более презрительно: – Вот уж не думал, что с девицей легкого поведения столкнулся. А на вид такая приличная молодая особа…

По всей видимости, моя фраза послужила той каплей, которая привела в чувство Ташу. Потому как она некрасиво сморщилась и вдруг зарыдала в полный голос. Сгорбилась на кресле, неловко прикрываясь руками, словно минуту назад не раздевалась столь бесстыдно.

Признаюсь честно, не переношу женских слез. Когда в моем присутствии плачут дамы, я чувствую себя отъявленным мерзавцем и одновременно полным идиотом. Вот что прикажете делать в подобной ситуации? Молча наблюдать, как рядом захлебывается в истерике молоденькая девушка? Смущенно лепетать жалкие слова утешения? Но для этого надо иметь хоть какое-то представление, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. И, что самое отвратительное, в таких ситуациях всегда начинаешь думать, будто виноват в слезной истерике. Ненавижу чувство беспомощности, которое охватывает меня каждый раз при таком зрелище!

Что мне оставалось делать? Я встал и подошел к столику, на котором стоял графин с водой. Взял и самым хладнокровным образом вылил его содержимое на голову девушке. Та сразу же замолкла и уставилась на меня с изумлением, граничащим с неподдельным ужасом.

– Так-то лучше, – умиротворенно заметил я, возвращаясь на свое место.

– Зачем вы это сделали?! – От возмущения голос у Таши опасно дрожал, едва не срываясь на фальцет.

– А зачем вы стали раздеваться? – вопросом на вопрос ответил я. – И потом, терпеть не могу, когда рядом со мной по непонятной причине рыдают девушки.

– Но это не повод выливать на меня воду! – продолжала бушевать собеседница, торопливо затягивая шнуровку.

– Я мог бы дать вам пощечину, – холодно улыбнулся я. – Только вряд ли бы это вам понравилось больше.

Девушка как-то странно забулькала, словно захлебнувшись в словах. Но невероятным усилием воли сдержалась, лишь одарила меня очередным свирепым взглядом. Вот и делай после этого добро людям! Все равно в дураках и подлецах останешься.

– Таша, – рискнул я продолжить разговор, – вы не хотите объяснить мне, что все это значило?

– Что – все? – буркнула девушка, старательно рассматривая старый пыльный гобелен на противоположной стене.

– Вам стало так жарко, что вы решили скинуть одежду? – вздохнув, поинтересовался я, решив более не удивляться столь загадочному поведению гостьи.

– Нет, – низко опустив голову, с неохотой признала Таша. И вновь замолчала.

– Боюсь, при такой манере ведения беседы у нас с вами ничего не получится в плане договора, – констатировал я. После чего встал и отправился к двери, кинув через плечо: – Тоннис покажет вам выход.

Как я и ожидал, девушка тут же вскочила и кинулась ко мне, преграждая путь.

– Подождите! – выкрикнула она, невежливо хватая меня за рукав и заглядывая в лицо глазами, которые вновь наполнились слезами. – Пожалуйста, не уходите! Вы – моя единственная надежда!

Вот это совсем другое дело. Такой поворот разговора нравится мне намного больше.

– Тогда давайте договоримся, – произнес я и тут же начал выкладывать свои требования: – Мне нужна правда, только правда и ничего, кроме правды. Никаких томных взглядов, никаких попыток меня разжалобить. Потом, если меня удовлетворит ваша откровенность, поговорим и об оплате.

Девушка кивнула в знак согласия, не отводя от меня умоляющего взгляда.

– Отлично, – позволил я себе легкую улыбку, после чего наконец-то соблаговолил вернуться в кресло. Но перед тем как позволить Таше говорить, я громко хлопнул в ладони. Девушка изумленно подняла брови, а затем отпрянула, не в силах скрыть секундного испуга, когда воздух перед ней засеребрился. Все-таки боится призраков, несмотря на всю свою показную браваду.

– Тоннис, – обратился я к старику, который послушно материализовался в шаге от меня. – Пожалуйста, принеси моей милой гостье полотенце. Думаю, бокальчик горячего вина также не повредит. И мне заодно налей.

Призрак с нескрываемым удивлением оглядел мокрую, взъерошенную девушку в мятом, криво сидящем платье, но ничего не сказал. Лишь почтительно поклонился, после чего отправился выполнять поручение. В комнате повисла звенящая тишина. Таша вжалась в спинку кресла и о чем-то напряженно размышляла, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику. Я в свою очередь искоса наблюдал за загадочной гостьей, то и дело украдкой бросая взгляды на ее грудь, которую самым аппетитным образом обрисовывало прилипшее мокрое платье. М-да, ну как тут не пожалеть, что достоинство и честь не позволили тебе воспользоваться заманчивым предложением. Зато матушку порадую своей моральной стойкостью и выдержкой.

В ожидании Тонниса мы не перемолвились и словечком. Интересно, что именно послужило причиной появления таинственной незнакомки в моем замке? От множества разнообразнейших предположений даже голова разболелась.

* * *

Спустя примерно полчаса, когда Таша тщательно вытерла длинные волосы большим махровым полотенцем и накинула еще одно поверх промокшего платья, спасаясь от сквозняков древнего замка, наш разговор продолжился. Первым делом девушка в один глоток осушила полный бокал горячего вина, приправленного корицей, словно собираясь с духом. Я удивленно приподнял бровь, но промолчал, лишь сделал знак Тоннису подать еще, а лучше – принести целый графин. После чего пригубил свой бокал, неспешно смакуя ароматный напиток, и сделал приглашающий жест рукой. Не стесняйтесь, юная леди, вас внимательно слушают.

– Мое полное имя Талия, – наконец рискнула начать свой рассказ девушка. – Вряд ли оно вам что-нибудь говорит.

Я кивнул, подтверждая предположения собеседницы. Имя как имя, достаточно распространенное в этой местности.

– На самом деле я принадлежу к известному семейству, – продолжила тем временем Таша. – Быть может, вы когда-нибудь слышали о Северянине, который считается основателем моего рода?

Позади меня Тоннис, не сдержавшись, издал протяжный вздох изумления. Девушка подскочила на месте от неожиданности и принялась испуганно озираться по сторонам. Вполне ее понимаю, приятного мало, когда совсем рядом раздаются из ниоткуда непонятные звуки. Вот ведь шельмец – остался подслушивать наш разговор, воспользовавшись невидимостью и понадеявшись, что я его не замечу.

– Тоннис, выйди, пожалуйста, вон, – строго произнес я, не оборачиваясь.

Дождался, когда затылка коснется прохладное легкое дуновение ветерка от дематериализации призрака, и только после этого прищелкнул пальцами. Девушка вновь испуганно вздрогнула, когда стены комнаты в один момент покрылись серебристым инеем. Хоть плохенькая, да защита от чрезмерного внимания чересчур активных усопших родственников. Незачем им знать, кто именно сидит сейчас напротив меня. Иначе моей гостье придется пережить несколько весьма неприятных минут. Могу поклясться, что многие фамильные призраки будут счастливы хоть как-то навредить девушке из рода заклятых врагов. Потому как Северянина даже слишком хорошо знали в этих стенах. Пожалуй, об этом стоит рассказать несколько подробнее.

Северянин получил такое имя, а точнее – прозвище из-за места рождения. Как нетрудно догадаться, мужчина был из варваров, которые с незапамятных времен заселяли степи по северной границе нашего королевства – Мироина. Истинного имени его никто и никогда не знал из-за странных верований тех мест. Будто бы в имени заключена несоизмеримая сила, и человек станет слабым и беспомощным, если откроет его постороннему, особенно – чужестранцу. Только родным и самым близким друзьям позволено обращаться к варвару не по прозвищу.

Как и остальные его соплеменники, Северянин был могуч, высок и молчалив. Но ко всему прочему отличался прямо-таки феноменальной тягой к знаниям и различным авантюрам. Говорят, в глубоком детстве Северянин увязался за Взрослыми, когда они отправились грабить деревни на территории сопредельного государства. Однако то ли отряд оказался маленьким, то ли подмога вовремя подоспела из ближайшей пограничной заставы, но успехом эта затея не увенчалась. Всех взрослых варваров предали быстрой смерти от меча, но на перепуганного чумазого мальчонку ни у кого рука не поднялась. Обратно его отпустить тоже не решились, прекрасно зная, что в родном селении его ждет неминуемая и очень мучительная гибель. У наших воинственных соседей очень суровые законы чести: если бьешься, то бейся до смерти. Неважно – своей или врага. Никакого отступления, никаких сделок с противником. И без разницы, сколько тебе лет. Если отправился в военный поход – никакой скидки на возраст или болезнь. Знал заранее, на что шел.

Словом, именно так Северянин попал в наше государство. Какое-то время он жил при пограничной заставе, старательно учил чужой язык и умилял старых закаленных воинов своим прилежанием и смирением. Пока в один прекрасный день не кинулся с мечом на одного из тех, кто привез его сюда. Мальчугана быстро обезоружили и только тогда узнали, что он считает всех вокруг кровными врагами и не успокоится, пока он не отомстит за смерть родичей.

После столь смелого признания самые осторожные и дальновидные предлагали прикончить мальчишку, не дожидаясь, когда он приведет в исполнение свою клятву. Но за Северянина вступился старейший воин, который сказал, что негоже о ребенка руки марать. До скончания жизни придется страшный грех перед Светлыми Богами отмаливать.

Мальчику дали еды и денег и отправили с гонцом в столицу – Тьерд. Пусть, мол, живет дальше, как хочет. Но до города Северянин так и не доехал. Никто не знает, что случилось по дороге, только гонец с ребенком как в воду канули. Однако варвар через несколько лет объявился в столице, а взрослого, хорошо вооруженного мужчину, который некогда сопровождал его, так и не нашли.

После нескольких лет жизни в Тьерде варвар отстроил себе здоровенный дом в наших краях – якобы для того, чтобы отдыхать здесь от столичного шума. После он заявился к моему прадеду – мол, познакомиться решил с ближайшими родовитыми соседями. Высыпал на стол полный кошель золота и приказал провести обряд по умерщвлению на расстоянии злейших недругов, в которые, как нетрудно догадаться, записал весь гарнизон пограничной крепости. Естественно, мой предок пришел в ужас и сразу же отказался. Это же неслыханное нарушение Всеобщей Хартии Магов получается! Да инквизиция за подобные дела не то что навеки заключит в темницу, к сожжению на костре приговорит.

Сказать, что Северянина отказ огорчил, значит, не сказать ничего. В моем старом кабинете до сих пор на каменной кладке видна огромная вмятина – это варвар со всей злости так кулаком по стене саданул, что замок едва не развалился. Плюс ко всему прочему еще и оттаскал с величайшим удовольствием прадеда за бороду. Пока тот в себя от подобного нахальства пришел, пока силу призвал… А что самое обидное – покарать смертью наглеца прадеду так и не удалось. Тот же не с мечом драться полез, то есть прямой угрозы жизни не было. Следовательно, убийство обидчика было бы вопиющим превышением норм необходимой самообороны.

Прадед до самой смерти помнил ни за что, ни про что нанесенное оскорбление. Отец рассказывал, что у несчастного всегда голос дрожал и слезы на глаза наворачивались, когда он вспоминал, как едва бороды не лишился. Думаю, мой предок не отказался бы от возможности поквитаться с правнучкой старого врага. Конечно, сильно навредить он при всем желании не смог бы, но напугать до полусмерти – за милую душу.

Кстати, раз принялся о Северянине рассказывать, то не могу не упомянуть и о том, чем дело с кровной местью закончилось. Добился-таки своего варвар. Уж не знаю, с какими черными колдунами он дружбу завел, но факт остается фактом. Через полгода после злополучного визита в наш замок до прадеда дошел слух, будто бы в столице, не получив очередного донесения из пограничной заставы, заволновались и отправили туда гонца. А потом еще несколько, перепроверяя первоначальные донесения. Потому как крепость оказалась совершенно пустой. Никого, словно там никогда и не жили люди. Оружие, одежда, запасы продовольствия – все нетронутое осталось. Впрочем, одного человека все же удалось обнаружить. Того самого воина, который некогда не позволил казнить мальчишку-варвара. Только вот беда – старик не перенес неведомого испытания и сошел с ума. Лишь о демонах кровожадных, которые человека одним ударом когтистой лапы располовинивают, что-то постоянно бормотал.

А Северянин добился в этой жизни большого успеха и всеобщего признания. За многочисленные таинственные услуги, которые он оказывал королю, варвар получил много денег и титул, правда, не наследный. Разные слухи ходили о причинах подобной благосклонности нашего правителя. Одно знаю точно: в те годы попасть в опалу к монарху было самым страшным наказанием, потому как несчастные исчезали бесследно, едва только навлекали на себя каким-нибудь проступком гнев короля. Святая инквизиция, конечно, пыталась провести свое расследование, но очень быстро поубавила рвение, словно получив приказ сверху.

Никто не знает, что именно послужило причиной смерти Северянина. Одним пригожим летним вечерком он удалился в свою опочивальню, ласково поцеловав на ночь жену и погладив по голове малолетнего сына. К слову сказать, мужчина никогда не приглашал супругу ночью разделить с ним ложе. Она не имела права даже входить без стука к нему в спальню. Для выполнения супружеского долга служили краткие мгновения уединения в комнате жены, и только в дневное время. На следующее утро, когда мужчина не вышел к завтраку, обнаружилось, что дверь в его опочивальню выломана. Причем так, будто над ней потрудились дикие звери огромной силы, но никак не люди. Люди, по крайней мере, не оставляют на стенах и деревянных предметах следы когтей. Хозяин же дома пропал. Ни следов борьбы, ни признаков торопливых сборов. Все осталось на своих местах. И, что самое удивительное, ночью никто из домочадцев не заметил ничего подозрительного. До сих пор не представляю, как можно было не услышать звуков, с которыми ломали дверь.

Откуда я это знаю? В каждом доме найдется парочка болтливых слуг, которые с радостью растрезвонят о причудах хозяина по всему городу. А мой прадед по вполне понятным причинам очень ревностно следил за обидчиком и тщательно записывал все, что узнавал о нем. Через его дневники и я ознакомился с укладом жизни Северянина. И на этом, пожалуй, закончу вспоминать о нем. Слышал я об этом человеке еще кое-что интересное, но это к делу уже не относится.

И вот теперь правнучка знаменитого варвара сидит передо мной и просит о помощи. Забавно, очень забавно.

Девушка безуспешно ожидала от меня хоть каких-нибудь слов в ответ на свое признание. Я же молча разглядывал ее, пытаясь найти в чертах лица хоть какое-то сходство с Северянином. Нет, ничего общего. Видимо, Таша унаследовала внешность от матери.

– И что дальше? – наконец, произнес я, убедившись, что девушка не торопится продолжать рассказ.

– А то, – неожиданно рассердилась она. – Как вы, наверное, знаете, прадед увлекался черным колдовством. Но, к величайшему счастью, остальные мои родственники дурному примеру не последовали. Кроме брата, которого так заинтересовали семейные легенды, что он поклялся раскрыть тайну исчезновения предка. Дирон всеми правдами и неправдами добивался у отца, чтобы он отдал ему дневники Северянина. Брат считал и продолжает считать, будто в них прячется секрет невероятной власти прадеда. Но отец упорствовал, не без оснований полагая, что негоже в такие темные дела лезть. Ни к чему хорошему это все равно не приведет.

– Разумно, – слабо улыбнулся я. – Черное колдовство – не игрушки для юнца.

– Не такой уж Дирон юнец, – возразила Таша, несколько уязвленная моими словами. – Ему уже двадцать!

Я скептически ухмыльнулся, но промолчал. На мой взгляд, его возраст как раз укладывался во временные рамки того опасного периода, когда юноши пытаются доказать всему миру свою значимость. Сам-то, помню, в его года такую катавасию устроил, что до сих пор удивляюсь, как вообще жив остался.

– Какое отношение его увлечения могут иметь к угрозе твоей жизни? – спросил я, решив все же вернуться к более фамильярному стилю разговора и вновь перейти на «ты».

Таша неожиданно отвела глаза и залилась смущенным румянцем. Потом глубоко вздохнула и чуть слышно призналась:

– Мой отец погиб при очень странных обстоятельствах около двух месяцев назад. Ночью упал с лестницы. Все сошлись во мнении, будто это был несчастный случай, только я в это не верю.

– Почему? – резко подался я вперед.

– Я хорошо знала отца, – с явной неохотой ответила Таша. – Он никогда и ни за что не вышел бы ночью из своей спальни и тем более не отправился бы гулять по дому. Считай это причудой, но мой отец до жути боялся темноты. Он даже спать не мог без расставленных по всей комнате горящих свечей.

Я в очередной раз удивленно хмыкнул. Интересные дела творятся в доме этой милой девушки, ничего не скажешь.

– Кормилица рассказывала, будто в детстве отца что-то сильно напугало, – продолжила тем временем Таша. – Он никогда не рассказывал, что именно, но с тех пор чувствовал себя в доме неуютно. Помню, как в детстве меня это веселило. Как же, взрослый мужчина, смелый и отважный в остальных вещах, а по пустым коридорам передвигается едва ли не бегом, постоянно оглядываясь по сторонам. Одно время он даже хотел продать дом, но что-то его остановило. То ли покупателя не нашлось, то ли остальные родственники воспротивились.

Девушка вдруг жалобно сморщилась и всхлипнула, кривя губы, после чего тихонечко прошептала:

– Я сама не хотела, чтобы дом продавали. А теперь…

Я сочувственно вздохнул и щедро плеснул собеседнице в бокал изрядно остывшего вина. Таша благодарно улыбнулась и сделала маленький глоток.

– Позволь, я угадаю, – произнес я, давая возможность девушке хоть немного успокоиться. – По завещанию отца именно ты стала наследницей дневников прадеда. И после оглашения этого решения вокруг тебя стали происходить загадочные вещи. Не так ли?