Зона заражения-2

Мы также обращаемся ко всем тиранам и муртадам, ко всем, у кого на руках кровь мусульман, чтобы сказать им – иншалла, настанет и ваш черед. Каждый из тех, кто препятствует мусульманам, кто убивает и мучает мусульман, будет убит и проследует в ад, где получит заслуженное. Каждый из тех, кто помогает тиранам любым способом, также получит заслуженное, кем бы он ни был, иншалла, ибо сказано в Коране: «Да сгинут собравшиеся у рва огненного, поддерживаемого растопкой». Вот они уселись возле него, будучи свидетелями того, что творят с верующими. Они мстили им только за то, что те уверовали в Аллаха Могущественного, Достохвального, которому принадлежит власть над небесами и землей. Аллах – Свидетель всякой вещи! Тем, которые подвергли искушению верующих мужчин и женщин и не раскаялись, уготованы мучения в Геенне, мучения от обжигающего Огня.

Мы знаем о том, что в нашем городе собираются главные из муртадов, чтобы договориться о новых убийствах мусульман, о новых притеснениях верующих. Да покарает их Аллах, они пытаются своими грязными ртами погасить огонь истинной веры, но волей Аллаха пожирают в свои животы огонь. Мы свидетельствуем, что будем сражаться на пути Аллаха, иншалла, как истинные моджахеды и будем молить Аллаха о шахаде для каждого из нас и о встрече в высших пределах рая. Никакие усилия тиранов не собьют нас с пути, иншалла, по которому мы будем идти, пока на то будет воля Аллаха. Направляемые волей шайтана, вы думаете, что убийствами, пытками и казнями вы устрашите нас и отвратите от веры – но планы шайтана ущербны, ваши усилия тщетны. Религию Аллаха невозможно остановить.

Наш амалият – наше предупреждение тиранам: до тех пор, пока вы будете препятствовать мусульманам в поклонении Единому Аллаху, у которого нет сотоварища, до тех пор, пока вы будете убивать и мучить мусульман, мы не остановимся, мы продолжим убивать, иншалла. Мы будем убивать снова и снова, пока не убьем последнего из тиранов и совершенство таухида не воцарится над нашей истерзанной, проданной кяфирам землей. Волей Аллаха мы знаем о каждом вашем шаге, обо всех кознях, которые вы умышляете против верующих, мы знаем, где живете вы и ваши семьи. Иншалла, каждый из вас получит по заслугам.

Ваш единственный путь к спасению – отречься от того зульма, что вы творите, и покаяться, и припасть к истинной вере – и все ваши грехи, которые вы совершили по джахилии, будут вам прощены без счета. В противном случае – вас самих, ваши семьи ждет огонь, и никто не в силах это предотвратить, ибо вся сила принадлежит одному лишь Аллаху.

Мы также приветствуем всех братьев, здесь и в других местах, и говорим им – держитесь мужественно и стойко, укрепляйтесь в своей вере и вставайте на джихад, чтобы изгнать мучающих вас тиранов и жить в достойном обществе. Помните, что сказано было про тех правоверных, про женщин с детьми, которым уготовали огонь только за то, что они уверовали в Аллаха и отказались поклоняться идолам. Волей Аллаха малолетний ребенок, не умевший говорить, сказал своей матери: крепись в своей вере, после этого огня другого уже не будет. И все те, кого бросили в тот ров, стали шахидами, иншалла и получили обещанную награду.

Мы довели до вас! Кто будет препятствовать мусульманам – тому смерть. Кто будет мучить и убивать мусульман – смерть ему и всей его семье. То, что произошло, является волей Аллаха и последним предупреждением всем тиранам: отступитесь, иначе огонь пожрет вас всех без разбора.

И в заключение – Хвала Аллаху, Господу Миров. Аллаху Акбар. Аллаху Акбар!

Ликвидатор выключил камеру.

– Как? – спросил один из местизос. Несмотря на то что в исламе нет национальностей, он все еще испытывал некое почтение к белому человеку.

– Хвала Аллаху, хорошо. Второй раз не нужно.

– Хвала Аллаху.

– Собирайтесь, поехали… Убирайте все.

Они быстро собрались. Квартира была съемной, снята по безналу на два месяца. У местизос был американский вэн, очень вместительный и удобный, на борту была надпись – реклама клининговой компании. Очень удобно, потому что чистильщики, уборщики нужны везде и на их прибытие и отъезд никто не обращает внимание – убрались и дальше поехали. В предыдущие дни эта машина сильно понадобилась – для того чтобы перевезти к побережью полторы тонны взрывчатки и спецоборудование.

У подводника был такой же «Ланд Крузер», только постарше.

Они вышли поодиночке, сели в свои машины и тронулись. Путь их лежал в яхт-клуб с красноречивым названием «Эль-Дьябло».

Ликвидатор и его напарник догнали «Ланд Крузер» подводника, посигналили ему остановиться. Они остановились у какой-то забегаловки, Ликвидатор вручил подводнику пакет.

– Там новые документы. Деньги. Перебирайся в Никарагуа, там знаешь к кому обратиться. Да хранит тебя Аллах.

– Но я думал…

– Тебе нельзя здесь оставаться, брат. Ты очень важен для уммы.

– Храни тебя Аллах, брат…

– Храни тебя Аллах и всю нашу общину до Судного дня. Аллаху Акбар.

– Аллаху Акбар.

Ликвидатор пересел обратно в свою машину.

– Поехали…

Панама. Аэропорт Токумен. 22 июня 2037 года

Генерал Владимиро Сальварес с группой особо доверенных офицеров и подразделением спецназа прибыл в Токумен еще затемно.

Вместе со своей группой он перемещался по континенту на транспортнике «Embraer-390», черного цвета, хорошо известном во многих столицах – черный цвет был потому, что в свое время этот самолет был передан anti-narcoticos, антинаркотическим специальным силам, которые сражались не столько с торговцами наркотиками, сколько с прикрывавшими их боевиками коммунистических фронтов, после падения коммунизма быстро переквалифицировавшихся в наркотические фронты. В отличие от большинства своих коллег генерал Сальварес не был сбит с ног падением США, он готов был действовать и действовал. Возможно, свою роль сыграло то, что он учился не в военных учебных заведениях США – а в Новосибирске, в России, где прошел полный курс подготовки спецназа и познакомился с теорией и практикой организации действий внутренних войск в России. В США подразделения, аналогичного Внутренним войскам, не было, не было и механизмов их задействования – во многом, по мнению генерала, это и явилось причиной того, что произошло. Русская практика разделения армии на обычные войска, предназначенные для отражения внешней агрессии, и внутренние, для действий внутри страны, была стратегически верной.

Генерал Владимиро Сальварес сделал немало для укрепления внутренней безопасности страны – именно его усилиями была многократно усилена военная составляющая сил безопасности. Поэтому в Колумбии было до сих пор государство, в то время как в других местах его уже не было. Но он видел ситуацию намного шире, в том ключе, что устоявшая Колумбия может помочь и соседям устоять. А потом – в отсутствие США – можно будет вести и разговор о боливарианской конфедерации или даже федерации – мечте Симона Боливара, которую он так и не смог воплотить в жизнь.

Генерал, с его политическими взглядами, резко отличался от всех своих коллег, закончивших американские военные академии, потому что на его мировоззрение повлияло долгое пребывание в России. Он был сторонником сильной и унитарной «державной» власти. Противником демократии. Противником национализма, поддержания и культивирования национальных особенностей – он видел на практике, как мирно сосуществуют в одном государстве люди с разным этническим происхождением, религией и культурой. Генерал не считал, что национальное правительство, правительство одной нации, есть то, что нужно его народу и окружающим. Наоборот, он считал, что только сильное и многонациональное государство, только взгляд поверх границ способны дать возможность многочисленным нациям и народам вырваться из заколдованного круга нищеты, неустроенности, гордыни и спеси. Общее государство – и чем больше, тем лучше – поможет и решить накопившиеся проблемы, и снять те идиотские противоречия, которые есть у них с Венесуэлой, когда племена разделены границей, и на равных разговаривать с Китаем, готовым скупать все и вся, с Россией, с США, если те возродятся. Нельзя думать, что если у тебя есть свое государство, то ты великий. Они никогда не разговаривали ни с кем на равных, и униженность их сформировала почву для озлобления, прорывающегося сейчас наружу. Когда они говорили с Америкой – американцы тщательно подчеркивали, что они имеют дело с ними как с равными, но всем было понятно, что это не так…

И будет не так, пока они не изменят это. Пока они не начнут быть, а не воображать о себе невесть что. Взять хотя бы Каррера Панамерикана – панамериканское шоссе, пересекающее два континента сверху донизу, за исключением одного отрезка через джунгли протяженностью в семьдесят километров. Этот отрезок остается недостроенным вот уже сотню лет – кто мешает его достроить?! Кто?!

И кто они такие, если не могут достроить семьдесят километров дороги?

Парадокс и трагизм ситуации заключался в том, что исламские экстремисты, в которых генерал видел главную теперь угрозу (не в наркотиках), тоже хотели единого государства. Единого, в которое будет входить весь мир.

Самолет генерала отвели на военную стоянку – там его уже ждали. Пара десятков машин, в основном бронированных, среди них была даже такая странная, как бронированный подъемник на шасси легкого грузовика, с бронированной кабиной и легким пулеметом. Среди приехавших встречать был Альдо Кордобес, министр внутренних дел страны, человек, чьи взгляды были схожи со взглядами генерала. Они обнялись и отошли в сторону.

– Мои соболезнования.

– Спасибо.

Оба были католиками. Оба перекрестились.

– Кто будет теперь?

– Пока, Мартин. Потом…

Они понимали друг друга без слов. Сантос, сам бывший боевик, разочаровавшийся в революции, после того как понял, что из революционных соображений надо торговать наркотиками и охранять наркоплантации, – сам был визионером и мечтателем. Конечно, каждый политик в Латинской Америке мечтает примерить корону Симона Боливара. Другой вопрос – ради чего. Некоторые были не более чем конъюнктурщиками. Некоторые действительно хотели что-то сделать для своих народов. Сантос был из вторых.

– Как это произошло?

Генерал вытер платком лицо.

– Как обычно. Мы не готовы к этому.

– Да…

Один вопрос, мучивший всех, – как бороться с врагом, который любит смерть больше, чем ты любишь жизнь. Как наказать человека, для которого смертная казнь – пропуск в рай?

– Что с моей информацией?

– Работаем. Пока движений нет.

– Я могу посмотреть?

– Конечно.

Вместе они зашли в огромный грузовик Ошкош, сделанный на базе шасси, которые использовались для пожарных машин. Но теперь на этом шасси был построен центр для управления беспилотниками…

Приглушенно светились экраны…

Спецназ в Панаме был хорошо подготовленным. Их учили американцы, причем в лучших учебных заведениях, частных и правительственных. Потом они учились у колумбийцев – самой жестокой и нетерпимой нации во всем регионе…

Небольшой фургон «Форд» белого цвета остановился около складов, вплотную примыкающих к железнодорожной ветке. Но открылся не люк на борту – а люк на крыше фургона, и оттуда выбрались трое в черной боевой униформе SWAT. Двое несли снайперские винтовки «Barrett», еще один – устаревший, но надежный пулемет «М240 Bravo». Как и во всех латиноамериканских странах, где бандиты хорошо вооружены и всегда оказывают полиции сопротивление, – снайперская группа состояла из трех стрелков и всегда включала в себя пулемет. Он будет нужен тогда, когда бандиты пойдут на прорыв.

Стрелки разложили лестницу и моментально забрались на высокую крышу склада. Пригибаясь, они добежали до противоположного края крыши, где и залегли, распределив секторы огня.

Тем временем штурмовая группа из тридцати человек, вооруженная автоматическими винтовками, приближалась к цели, стоя в одном из вагонов грузового состава, который медленным ходом шел по путям. Как и в развитых странах, в составе не было машиниста, железная дорога Панамы была полностью переведена на автоматизированный режим, но сейчас пилот в тяговом локомотиве был. Он прятался за моторным отсеком, на раскладной площадке для обслуживания двигателя, и управлял с помощью выносного пульта. Такой режим управления «a mano» применяли только при сложной маневровой работе на станциях.

Рядом была станция, поэтому террористов не должен был напугать ни шум поезда, ни гудки. Это позволяло спецназу приблизиться на расстояние непосредственного контакта.

– Кондор два, вижу наблюдателя на крыше, – доложил один из снайперов, – сидит на месте, вооружен «АК-47».

– Кондор, здесь Боливар. Наблюдателя уничтожить.

– Боливар, вас понял.

Снайпер прицелился и нажал на спуск. Работа была детской, а с калибром 12,7×99 не надо было беспокоиться о контроле результатов стрельбы или возможном бронежилете на цели. Пятидесятый калибр убивал всех. Мексиканских толстяков под полтора центнера весом. Тех, кто надел армейский бронежилет. Обдолбанных наркотиками. Тех, кто прячется за машиной или кирпичной стенкой. Тех, кто ведет огонь из движущейся машины, – всех. Вот почему полицейский спецназ был вооружен винтовками калибра 12,7, и они не променяли бы их ни на что другое.

В прицеле он увидел, как пуля попала в террориста, и он буквально взорвался изнутри с кровавым фонтаном. Глушитель AAC Cyclop скрал часть звука, а остальное смешалось с гулом турбины и стуком колес идущего локомотива. Вряд ли кто-то что-то услышал.

– Кондор два, цель ушла.

– Кондор один, подтверждаю.

– Боливар всем группам – вперед, вперед, вперед…

Поезд пошел еще тише, на насыпь прыгали спецназовцы, перестраиваясь в две штурмовые колонны.

– Наследник один, мы у цели.

– Наследник два, позицию занял.

– Боливар – группе Наследника, входите в здание, входите в здание.

Один из спецназовцев приготовил вспышку-дезинтегратор – склад был один из множества построенных здесь и в основном сейчас пустующих карго-терминалов с дистанционным управлением, он открывался электронным ключом, который программировал владелец склада, возможно даже, находящийся на другом краю света. Схема аренды подобных складов была проста и вовсе не требовала физического присутствия владельца: склад покупался как коммерческая недвижимость, контролировался дистанционно программируемой системой доступа, если кто-то хотел склад арендовать – он сканировал телефоном QR-код на замке и тем самым автоматически по телефону попадал на сайт владельца, где были все условия аренды – долгосрочной, краткосрочной, любой. Ты перечислял платеж, можно со своего телефона – это и было подтверждением подписания договора, ничего подписывать и тем более идти к нотариусу не требовалось. В обмен – система программировала замок на Emay-код твоего телефона, и он на время аренды становился твоим кодовым ключом на доступ к складу. Если платеж просрочил, склад блокировался со всем, что там есть, хочешь забрать – плати аренду по сей день и забирай.

О таком ведении бизнеса – лет пятьдесят назад – не могли и мечтать. Тогда почему все так отчаянно плохо?

Вспышка – дезинтегратор – была электронным устройством, которое при активации сжигало электронные микросхемы, но направленно. Спецназовец прикрепил ее к электронному замку.

– Вспышка!

Огонек на корпусе погас – устройство уничтожило и себя самое.

– Входим!

Подрывник отступил в сторону, второй солдат потащил в сторону дверь, третий – начал входить…

– Вошли!

– Боливар, целей нет.

Откуда-то сверху прогремела длинная очередь «АК».

– Контакт! Контакт!

И тут – все взорвалось…

С беспилотника было видно, как большую часть склада вдруг окутало ослепительно яркое, но быстро темнеющее облако. Как мутным стало все вокруг эпицентра. Основной натиск ударной волны приняли на себя хвостовые вагоны остановившегося поезда.

– Подрыв! Подрыв!

– Наследник! Наследник, ответьте! – надрывался Кордобес.

Генерал Сальварес взял его за плечо.

– Пойдем отсюда.

На улице генерал Сальварес, ни слова не говоря, достал флягу, отвинтил колпачок.

– Выпей.

Министр отхлебнул, глаза его полезли из орбит, он едва не выпустил флягу из рук, надсадно закашлялся.

– Эх ты… пить не умеешь.

– Что это?! – просипел министр.

– Водка. Русская водка, настоящая.

В Латинской Америке, за редким исключением, пить крепкое спиртное не умели. Совсем. Испанцы принесли сюда культуру употребления красного вина, но если что и пользовалось успехом – так это легкие и сладкие вина. Потому что в жару – а здесь жара постоянно – алкоголь действует на организм особенно тяжело, а потребности согреться здесь никогда не испытывали.

– Господи… они все мертвы.

– Да, – подтвердил генерал Сальварес, – они все мертвы. Они – и те, кто готовил покушение, тоже мертвы. Они подорвали сами себя. Вместо того чтобы подорвать саммит. Размен честный – и с их, и с нашей стороны.

Министр приходил в себя от глотка водки. Глаза слезились…

– Почему…

– А ты думал – как?

– Не так, камрад. Не так.

Генерал Владимиро Сальварес был вынужден согласиться – да, не так. В Латинской Америке спокойно никогда не было и людей убивать здесь умели. И жестоко убивать тоже умели. Частично это было обусловлено наследием индейцев, которые постоянно приносили человеческие жертвы и не видели в этом ничего такого, частично привнесенным испанцами мачизмом, когда люди самоутверждались как мужчины через жестокое и демонстративное убийство. Троцкисты принесли террор, здесь его до этого никогда не было. Но Латинская Америка никогда не знала того, что накатывало сейчас на нее девятым валом. Она не знала хладнокровной ненависти и нигилизма германского фашизма – типично европейского социального и политического учения, присваивающего себе право физически уничтожать целые народы, хладнокровно расправляясь с лишними. Не было здесь такого. В Латинской Америке, несмотря на вопиющее неравенство, никогда не было понятия «недочеловек». Не знала Латинская Америка и другого – отчаянной злобы и фанатичной ненависти исламского экстремизма. Здесь были религии, предписывающие ритуальные убийства, но никогда не было религий, предписывающих ритуальное самоубийство. Латиноамериканцы слишком любили жизнь, чтобы вот так вот отказаться от нее. А исламисты проповедовали мрачный культ смерти. Уйти, забрав с собой как можно больше врагов. Жизнь человека – это путь к смерти. Подобной мрачной трактовки здесь не было никогда.

А теперь – есть. Теперь – это повсюду.

– Теперь – так. Всегда будет так. Не мы выбираем…

Панама-Сити – крупный город, едва ли не лучшая столица Латинской Америки, расположенная у входа в Панамский канал со стороны Тихого океана. Это центр деловой жизни всей Латинской Америки, один из ведущих центров оффшорного банкинга и клиринга. Городу удалось стать одним из «мировых городов», то есть городом, чье значение для экономики не ограничивается страной или регионом, – к таким городам можно отнести Лондон, Шанхай, Токио, Гонконг. Здесь построено огромное количество коммерческой и инвестиционной недвижимости – то есть недвижимости, которую покупают, чтобы сохранить деньги. Здесь полно машин.

Поскольку для обеспечения нормальной жизни в городе нужна была его транспортная проницаемость, а автострад тут не было никогда – в конце прошлого века выстроили две крупные магистрали, на которых во многом держится движение в городе. Коридор Норте (северный коридор) – это дорога, идущая параллельно Панамскому каналу и выводящая на третье шоссе, ведущее в Сьюдад де Колон – город на побережье Атлантического океана, которому успех Панама-Сити повторить не удалось. Коридор сюр – это дорога, ведущая от аэропорта Токумен и прямо в центр Панама-Сити. Она очень удобна тем, что та ее часть, которая идет по городской черте, идет не в городе, не по городской застройке. Строители, вместо того, чтобы что-то сносить или переделывать уже существующую дорогу, или зарываться под землю, как любят это делать в Москве, просто поставили дорогу как мост, на огромных бетонных столбах прямо над океаном. И она была скоростной, скоростной по-настоящему, она ни с чем не пересекалась и вела в самый центр города, никому не мешая. Просто отличное решение, оцененное любым, кто приезжал по делам в Панаму.

Исполняющий обязанности президента Колумбии прибыл в аэропорт Токумен уже на президентском самолете. У него была интересная судьба: этот самолет был когда-то бортом № 1 ВВС США, причем основным. Потом американцы заменили «Боинг-747» на «Аэробус-380» местной, американской сборки, а этот самолет поставили на прикол. Никто не знал, что с ним делать – то ли уничтожить, то ли поставить в музей, то ли переделать в грузовой и продать. Потом, когда Соединенные Штаты начали разрушаться, группа колумбийцев просто угнала его, а затем правительство Колумбии выкупило его как представительский борт.

Исполняющий обязанности президента Колумбии произнес речь, прямо в аэропорту, которую потом оценят очень многие. В ней он, в частности, сказал – сколько бы вы ни убивали, вы не сможете изменить нас.

Потом он сел в машину. Кортеж тронулся.

Генерал Владимиро Сальварес остался в аэропорту – ему надо было вылетать в Мексику, он был уверен, что все сделал правильно. Группа террористов обезврежена, пусть даже ценой гибели двадцати с лишним панамских полицейских.

Сначала никто так и не понял, что произошло. Конвой уже выехал на ту часть Корредор Сур, которая находилась над морем, дорога, кстати, не была перекрыта, просто на некотором расстоянии от кортежа двигались местные полицейские машины, расчищая путь. Машины кортежа прошли уже три четверти пути, как вдруг разом вскипела вода под опорами, и глухой гул был таким, как будто пробудился вулкан, а удар почувствовали даже постояльцы прибрежных отелей. Никто ничего не понял, машины не успели затормозить – все просто начало валиться в воду, как кубики замка, построенного ребенком, и тот же ребенок теперь – с чисто детской жестокостью разрушал свое творение.

Более полукилометра дороги рухнуло в воду, и спасения не было.

Исполняющий обязанности президента Колумбии ошибся в одном. Он считал, что обращается к людям, которые встали на неправильный путь, и надеялся на то, что они что-то поймут, но это давно было не так. Радикальные исламисты, многие – во втором, а то и в третьем поколении – давно утратили человеческий разум и превратились в диких зверей. В общем-то им было все равно, изменят они кого-то своими дикими актами террора или нет. Страшная война уничтожила смыслы и цели. Теперь они жгли, взрывали и убивали не ради того, чтобы что-то продемонстрировать и доказать обществу, и даже не ради того, чтобы доказать что-то самим себе, а ради того, чтобы было что рассказать Аллаху, когда тот заберет их к себе, и тем братьям, которые проследовали этим путем до них и теперь наслаждались верхними пределами рая. Террор стал для них частью их бытия, их смыслом существования, их способом попасть в рай после смерти.

И даже смерть не могла остановить их, потому что тот, кто погиб от руки кяфира, – тоже шахид. Каким-то образом на планете Земля выросли люди, которые любят смерть больше, чем другие любят жизнь.

И противопоставить им было нечего.

Сам Ликвидатор тем временем уже был в Коста-Рике. Небольшом, безвредном и беззащитном государстве, в котором не лили кровь, потому что это никому было и не нужно.

Он был в городишке со смешным названием Лимон, на самом побережье, он пересек несуществующую границу и намеревался немного отлежаться до того, как двинется дальше. Он знал, что колумбийские и панамские спецслужбы сейчас бросят все силы на отслеживание любой активности известных и новых игроков, чтобы понять, кто причастен к этому инциденту. В руки колумбийцев он попадать не собирался – те были известны изощренностью своих пыток.

Короче, Аллаху Акбар.

Техника, которую он применил, была проста и хорошо известна. Подставить известную фигуру, затем пожертвовать ею. И потом тихо сделать дело. Это был его фирменный ход, он не раз применял его. Если жертва ждет нападения – подставь кого-то вместо себя и потом сдай. Помоги жертве почувствовать, что она выиграла. И только когда она расслабится – тогда бей.

Так он убил крупнейшего мексиканского наркобарона из живших в то время. Тот знал, что мусульмане приговорили его к смерти за противодействие им. Тот думал, что, если он разбросает по улице разрубленные куски ихва, братьев, пришедших убить его, это кого-то остановит или кого-то испугает. Он даже не понял, как получил пулю, – после поимки джамаата, посланного, чтобы убить его, он расслабился. И он, видимо, искренне думал, что никто не знает адрес того гнездышка, которое он снимал своей молодой любовнице.

Он сильно ошибался.

Ликвидатор заселился на виллу, которая была заказана заранее, он вел себя как турист, ходил по улицам, ел севиче[10], снимал красоток. Его напарник следовал за ним, прикрывая его. Это был еще один уровень его защиты – если на него все-таки выйдут, то подумают, что террорист – его напарник, а не он сам.