Форс-мажор (сборник)

Сидел я, по всей видимости, на стуле. Руки мои были заведены за спинку и связаны. Не очень туго. Наверное, постаравшись, я даже смог бы распутать узлы. Но пока у меня такого желания не возникало. Ноги оставались свободными. Я легонько топнул правой ногой. Звук был, как от каменного пола.

– Проснулись, Петр Леонидович?

Голос был искажен до неузнаваемости. Будто пропущенный через вокодер. Звучал он очень неприятно, точно из глубокой жестяной бочки, отскакивая от стен, то падая вниз, то снова взлетая вверх. Все же можно было догадаться, что принадлежал он мужчине.

Только теперь я сообразил, что на голове у меня темный мешок. И запах пряности прятался в его швах.

– Снимите мешок!

Требование мое прозвучало скорее как униженная просьба. Но она тут же оказалась выполнена. С головы моей стянули мешок, и я зажмурился от яркого света, ударившего по глазам.

Я находился в темном помещении. В трех шагах от меня стоял письменный стол. На столе – лампа с круглым абажуром, направленная мне в лицо. Справа от стола сидел человек. Я мог видеть только его ноги, закинутые одна на другую, обутые в узконосые лаковые ботинки.

– Если вы обещаете, что не будете пытаться встать со стула, мы развяжем вам руки, – все тем же искаженным голосом произнес мужчина за столом.

– Да, конечно, – с готовностью согласился я.

Кто-то подошел ко мне сзади и перерезал веревку на руках.

Я машинально потер запястья. Не потому, что затекли, а потому, что так полагается после того, как тебя развяжут.

– Приношу вам свои извинения, Петр Леонидович, за причиненные неудобства. Поверьте, мы не желаем вам зла. И как бы ни закончилась наша беседа, вы выйдете отсюда живым и невредимым. Давайте считать, что вы просто пришли к нам в гости.

– Странный способ приглашения, – буркнул я в ответ. – Да и на вечеринку не похоже.

А, собственно, какие у меня были основания верить тому, что говорит этот тип за столом? Почему я должен ему доверять, если он прячет свое лицо и даже голос меняет?

– Боюсь, у нас не было другой возможности встретиться с вами. Вы ведь и сами знаете, что находитесь под постоянным наблюдением Госбезопасности.

– Кто вы такие?

Понятное дело, мой вопрос остался без ответа.

– Быть может, вы что-то хотите? – спросил незнакомец за столом. – Чай? Кофе? Может быть, сэндвичи?

– Водки грамм сто пятьдесят.

– Вы это серьезно?

Даже сквозь скрип и скрежет искажающих голос помех я услышал недоумение.

– Если есть, давайте, – махнул я рукой.

– Ну, хорошо…

На секунду из темноты выскользнула рука незнакомца, сделавшая кому-то знак. Рука как рука, ничего особенного. Ногти не накрашены, колец и перстней нет.

Сзади послышалась какая-то возня.

– Не оборачивайтесь, – предупредил таинственный хозяин.

Я безразлично дернул плечом – мол, не очень-то и хотелось.

К моему стулу слева придвинули широкий табурет, выкрашенный белой масляной краской. На табурет поставили граненый стакан, на две трети наполненный прозрачной жидкостью. Рядом – блюдечко с голубой каемочкой. На блюдечке – нарезанный кружками соленый огурец, пять зубчиков маринованного чеснока и три кусочка селедки. На краю – маленькая двузубая вилочка для фруктов.

– Прошу вас, – вновь выскользнувшая из темноты рука сделала приглашающий жест.

Я взял в руку стакан.

– Компанию не составите?

– Простите, не могу, Петр Леонидович. Здоровье не позволяет.

– Ну, тогда за ваше здоровье!

Я сделал глоток. Ничего, вполне приличная водка. Сделал еще глоток. Поставил недопитый стакан на табурет. Наколол на вилку кусочек селедки и отправил его в рот. Селедка оказалась не в моем вкусе – пересоленная и с душком.

Выпив, я почувствовал себя чуть бодрее. Ничего хорошего от этой встречи я, понятное дело, не ждал. Хотя, с другой стороны, если бы меня хотели убить, так зачем тогда водкой поить? Или же это такой особо изощренный способ глумления?..

А, черт с ними!

Я звонко хлопнул в ладоши.

Звук хлопка укатился куда-то вдаль и исчез, как будто у помещения, в котором мы находились, не было ни стен, ни потолка. Только пол – я на всякий случай глянул под ноги, – да, пол имелся. Серая растворная стяжка.

Поскольку хозяин не подавал никаких признаков жизни, я еще раз хлопнул в ладоши.

– Ну, так о чем мы?

Носок левой ноги таинственного незнакомца едва заметно качнулся.

– Видите ли, Петр Леонидович, вопрос, который мы хотим с вами обсудить, настолько деликатный… Что я даже не знаю, с чего начать.

– Может быть, для начала представитесь? – предложил я.

– Имя мое ничего вам не скажет.

– Но я должен вас как-то называть.

– Называйте меня Ахавом.

– Ахав, значит, – насмешливо кивнул я. Тоже мне, знатоки классики! – Я прежде знавал человека, который просил называть его Исмаилом. Он плохо кончил.

– Я постараюсь не повторять его ошибок, – ответил Ахав.

– Так вы его знали?

– Слышал о нем.

– И что же о нем говорят?

– О ком?

– Об Исмаиле.

– О нем уже не говорят. Его забыли.

– Но прежде…

– Очень прошу вас, Петр Леонидович, не употребляйте в своей речи слов, значения которых не понимаете.

– О чем вы? – удивился я.

– Когда вы говорите «прежде», то подразумеваете, что было и «после». Но, если «после» уже было, то где же «сейчас»?

Я немного растерялся. Потому что не мог понять смысл произнесенной Ахавом фразы.

– Это имеет какое-то значение? – спросил я.

– Огромное! Настолько, что вы даже представить себе не можете!

– Хорошо, поверю вам на слово, – не стал спорить я. И, дабы сменить тему, спросил: – Вы экотеррорист?

– Нет.

– Но с властями вы не в ладах?

– Почему вы так решили?

– Потому что вы не хотите, чтобы я видел ваше лицо и слышал ваш голос.

– Причина совсем иная.

– Настолько глубокая, что я не могу ее даже вообразить?

– Можно и так сказать.

– Позволите задать еще пару-тройку вопросов?

– Конечно.

– Сегодня тот же день, что и вчера?

Это была откровенная провокация. Но Ахав уверенно ответил:

– Да.

Уверенность его мне понравилась.

– В ресторане «Острова Длинного Ганса» на меня напали ваши люди?

– Нет.

– А сегодня? Темно-пурпурная «Тойота»?

– Да, это были мы.

– Вашей целью был я или полковник Ворный?

– Мы хотели встретиться с вами наедине.

– Я имел в виду, в кого вы стреляли?

– Вы полагаете, стреляя с трех метров из автомата по двум неподвижно стоящим людям, можно промахнуться?

– Я не знаток оружия.

– Тогда посмотрите сюда.

Рука, явившаяся из темноты, указала влево.

Там, куда она указывала, возникло яркое, светлое пятно, в считаные секунды растянувшееся в стороны и превратившееся в квадратный экран размером примерно метр на метр. Но это был не телевизионный дисплей и не экран для демонстрации фильма с кинопроектора. Казалось, изображение висит в воздухе. К тому же, подчиняясь едва заметным движениям пальцев руки Ахава, оно легко меняло ракурс, и не скачком, как если бы происходило переключение на другую камеру, а плавно, будто камера летала в воздухе, выписывая самые невероятные пируэты.

Сначала я увидел набережную с черной чугунной изгородью, тянущейся вдоль берега реки. Серый асфальт, кусты, аккуратно подстриженные в метре от земли. А вот и мы с майором Ворным, стоим и разговариваем. Звука не было, но я знал, что в этот самый момент Владимир Леонидович убеждал меня в том, что беспокоиться мне совершенно не о чем. Убедил!

Камера скользнула в сторону и развернулась вокруг вертикальной оси. Я увидел, как опускается тонированное стекло задней дверцы пурпурной «Тойоты». В темном проеме появляется ствол автомата, и на конце его начинают лопаться огненные вспышки.

В этот момент изображение остановилось, и камера вновь развернулась на нас с Ворным. Смешно втянув голову в плечи, майор пытался повалить меня на землю.

– Смотрите внимательно, Петр Леонидович.

Изображение начало медленно двигаться.

Я медленно, выставив перед собой руки, падал на землю.

Майор Ворный чуть быстрее тянул из кобуры пистолет.

– Видите?

– Что?

– Следы от пуль.

Я присмотрелся.

– Нет.

– Потому что пуль не было.

Картинка снова переключилась в режим реального времени.

Камера поймала в объектив уносящуюся прочь «Тойоту».

Выкативший на полной скорости из переулка черный «Додж» бьет «Тойоту» в бок.

«Тойота» перелетает через тротуар, проламывает ограждение и падает в реку.

Ахав щелкнул пальцами, и изображение исчезло.

– Это был отвлекающий маневр.

– В машине сидели камикадзе?

– Нет. В тот момент, когда машина упала в воду, в ней уже никого не было.

– Уже?.. Что значит «уже»?.. Или я снова неверно истолковал значение слова?

– Видите ли, Петр Леонидович, в будущем люди научатся перемещаться во времени.

– В будущем?

– Да.

– Но не сейчас?

– Конечно, нет.

– Ну что ж, это все объясняет!

Я взял стакан, залпом допил остававшуюся в нем водку и закусил зубчиком чеснока.

– Не ерничайте, Петр Леонидович. Я говорю серьезно.

– Простите, я не понял.

– За несколько секунд до того, как «Додж» протаранил «Тойоту», находившиеся в ней люди переместились на двенадцать часов назад. И спокойно покинули место будущего происшествия.

– То есть вы заранее знали, что именно так все и произойдет?

– Это была уже не первая попытка.

– Серьезно? Почему же я ничего не помню?

– Потому что с вами это случилось впервые… Полагаю, вам трудно в это поверить, Петр Леонидович, но мы прибыли из будущего.

– Для того чтобы нацепить мне на голову мешок, затащить в какой-то темный ангар и угостить водкой?

– Кстати, – я снова увидел открытую ладонь Ахава, обращенную ко мне. – Хотите еще водки?

– Нет.

– Чудесно.

– Что хорошего в том, что я не хочу водки?

– Это просто такой оборот речи. Хотя количество алкоголя, которое вы уже употребили сегодня, значительно превышает…

– Давайте не будем об этом, – я недовольно поморщился. – Вы не моя мама и не моя жена. Вы вообще из будущего! Какое вам дело, когда и сколько я пью?

– Дело в том, Петр Леонидович…

– Из какого вы года?

– Нас с вами разделяют столетия.

– Да ну?.. А, инопланетяне прилетели?

– Мы и есть те самые инопланетяне…

– Вы захватили Землю?

– Петр Леонидович, вы не даете мне закончить!

Мне показалось или же действительно в искаженном электроникой голосе Ахава я услышал нотки раздражения?

Я сложил ладони вместе, а затем медленно развел их в стороны, давая понять, что теперь буду молчать и слушать.

– Пришельцами оказались наши далекие потомки, вернувшиеся из будущего.

– Что, в будущем все так плохо?

– Будущее поливариантно.

– Кто же этого не знает! – развел я руками.

– И, как ни странно, Петр Леонидович, именно от вас зависит, захочется ли нашим и вашим потомкам бежать из своего будущего в прошлое.

– От меня? – на всякий случай, чтобы не вышло ошибки или непонимания, я еще и пальцем в грудь себя ткнул.

– Именно от вас, – подтвердил Ахав.

– Ясно. Чтобы в будущем все было хорошо, я должен сейчас умереть.

– С чего вы это взяли?

– А что еще я могу сделать для будущего?

– Петр Леонидович, пожалуйста, сосредоточьтесь.

– Да-да.

Я поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Кашлянув в кулак, прочистил горло. Сложил руки на коленях.

– Будьте предельно внимательны.

– Я весь внимание.

– Будущее зависит от того, станет ли Россия частью единого информационного пространства. А это, в свою очередь, зависит именно от вас, от ваших действий сегодня и в самые ближайшие дни.

Я почесал ногтем кончик носа.

– Вы нечего не путаете?

– Ошибка исключена.

– Я как-то не думал…

Не закончив фразу – потому что не знал, что сказать, – я сделал эдакий весьма многозначительный и неопределенный жест рукой. Жест сей ровным счетом ничего не означал, но Ахаву, наверное, будет интересно подумать над его смысловым наполнением.

– Петр Леонидович, вы разве сами не видите, какие интриги плетутся вокруг вас? Во время прежних ваших визитов в Москву с вами случалось что-то подобное?

– Вы имеете в виду перестрелку в ресторане?

– И это тоже.

– Так, значит, она была на самом деле?

Рука Ахава, появившаяся из темноты, повторила мой недавний жест.

– И ради чего все это? – спросил я.

– Вас пытаются вынудить отказаться от поездки в Облонск.

– А я должен туда ехать?

– Непременно.

– Зачем?

– Именно среди реликтовых Облонских болот поднимутся первые в России информационные башни. Созданное ими информационное поле окажется достаточно сильным для того, чтобы они смогли защитить себя, когда их обнаружат. После этого прогресс уже невозможно будет остановить.

– Но при чем тут я?

– Вы разве сами еще не поняли?

Прежде чем ответить, я задумался.

Определенно, у меня не было никаких вариантов.

Видимо, Ахав и сам это понял.

– Вы сами, Петр Леонидович, создаете поле, необходимое спорам для того, чтобы пробудиться и начать рост. Такова уж особенность вашего организма.

– То есть я должен непременно поехать в Облонск, чтобы пробудить спящие там споры?

– Именно так, – подтвердил Ахав.

Я удивленно посмотрел на свои ладони. Говорят, некоторые особо одаренные люди могут видеть свое биополе. Я ничего не видел. Хотя, конечно, источник силы, о которой говорил Ахав, мог скрываться не в ладонях, а в какой-то другой части тела или органе. Например, в печени. Точно – в печени! Поэтому-то Ахава так беспокоит то, что я, по его мнению, слишком много пью!

– Так, значит, я должен лететь в Облонск? – еще раз спросил я.

Меня охватило некое странное волнение. А может быть, беспокойство. Мне вдруг стало казаться, что я чувствую время. Не так, как ощущаем мы его обычно, мысленно отсчитывая секунды, часы и дни, а физически. Как песок, утекающий между пальцев, – избитое, но очень верное сравнение.

– Да, – сказал Ахав.

– И что я должен там сделать?

– Ничего.

– Как это ничего? – Мне показалось, что я ослышался. – Сначала вы говорите, что от меня зависит будущее, потом заявляете, что мне ничего не нужно делать!

– Все произойдет само собой, – заверил меня Ахав.

– Но я должен буду убедиться, что все в порядке. Иначе потом всю жизнь буду думать, получилось или нет.

– У вас все непременно получится.

– Точно?

– Конечно. Если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим.

– Только я об этом знать не буду.

– По ситуации.

Мне вдруг пришла в голову другая мысль:

– Вокруг полно психов, желающих убить меня. Один даже обещал отравить меня грибами по дороге в Облонск. Скажите, Ахав, я вернусь домой?

– Да.

– Живым?

– Живым и здоровым, Петр Леонидович.

– Обещаете?

– Конечно.

– Ну да, – усмехнулся я. – Если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим.

– А вот тут, Петр Леонидович, вы ошибаетесь! – Ахав показал мне указательный палец. – Мы можем повторять одно и то же действие бесконечное число раз. Но лишь до тех пор, пока все его участники живы. Если вы вдруг умрете, то это уже навсегда, – руки Ахава с раскрытыми ладонями разошлись в стороны. – Извините.

– Так, значит, шанс умереть у меня все же имеется?

– У нас у всех есть такой шанс.

Что ж, следует отдать Ахаву должное, ответ он дал неоднозначный, требующий глубокого философского осмысления. При этом уклончивым его не назовешь – Ахав был предельно честен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.