Кальянная

Boris Zereteli

Кальянная

1. Тахир

Берлин. Раннее лето. Утро. Вторник.

– Ну, где там моя принцесса? Получу я поцелуй или нет? Джами-и-и-и, где ты?

– Да, да, папочка! Я уже иду! – торопясь, крикнула малышка, быстро нацепив майку. Топот маленьких ножек, ещё не появившихся в коридоре, ведущем к входной двери квартиры, говорил о её скором появлении. И вот маленькая трёхлетняя девочка в колготках и майке, чуть скользя по паркету на поворотах, буквально вылетела из дверного проёма детской комнаты. Джамиля всегда вставала очень рано. Поцеловать папу и пожелать ему хорошего дня было для неё обязательным условием вечернего договора с мамой.

– Вот она, моя жизнь, моя любовь! – сказал приятный молодой человек. Пригладив ладонями бороду, он быстро присел на корточки. Со слезящимися от счастья глазами Тахир раскрыл объятья бегущей навстречу дочке. Принцесса бежала навстречу отцу, отбрасывая маленькой ручкой копну чёрных кудрявых волос, падающих ей на глаза. После долгих и крепких объятий Тахир поцеловал дочь и взял её на руки. Войдя под желтовато-тёплый, слегка приглушённый свет кухни, он подошёл к жене. Валида стояла у стола, готовя для мужа еду, которую он брал с собой на работу.

– Спасибо, Вали. Ты готовишь столько, что я не могу это осилить.

– Лучше больше, чем меньше. Ты много работаешь, хабиби! Тебе нужны силы, – сказала она, поворачиваясь с улыбкой. Крепко обняв отца за шею, маленькая принцесса сидела у него на руках и с интересом наблюдала за тем, что делает мама. Уложив всё в небольшой рюкзак, Валида посмотрела на обоих светящимися от счастья глазами.

– Правда, что у нас самая красивая мама на свете? – сказал Тахир, подходя к жене, при этом чуть покачивая головой от восторга.

– Правда, правда! Наша мамочка – самая лучшая и самая красивая! – закричала маленькая Джами, подпрыгивая у отца на руках и протягивая к матери маленькие ручки. Все трое дружно обнялись, на некоторое время застыв под тёплым светом кухонной лампы. Тахир почувствовал, как учащённо бьётся его сердце, и в очередной раз подумал: «Господи, спасибо тебе за это счастье! Как бы я хотел не покидать это тёплое и уютное место. Это всё, что у меня есть, всё, что я так сильно люблю!»

– Папа, папа, а когда ты вернёшься? Вечером? – вдруг прервала это приятное и уютное молчание маленькая Джами.

– Я постараюсь как можно быстрее, моя принцесса, – ответил он, поглаживая по голове дочку.

– И мы пойдём гулять? Все вместе?

– Обязательно пойдём. Только ты тоже должна быть хорошей девочкой и во всём слушаться маму. И ещё не забывай, у тебя сегодня садик!

– Да, папочка. Я уже собираюсь, – крикнула принцесса и, вывернувшись из его рук, вновь ринулась в свою комнату.

– Джами, подожди! Сначала мы проводим папу, а потом начнём собираться, – крикнула ей вслед Валида. Принцесса остановилась и сверкнула тёмными большими глазами, которые ей, вне сомнения, достались от матери.

– Ну, мне пора, – сказал Тахир и, повернувшись к жене, нежно поцеловал её. Маленькая Джами с интересом смотрела на фигуры родителей, выглядывая откуда-то сбоку. Тахир вновь повернулся к дочке и, присев на корточки, крепко обнял её. Джами сладко чмокнула его в правую щёку.

– Хабиби, прошу, не ходи сегодня туда! Мы тебя ждём, – сказала Валида, глядя умоляющими глазами на оглянувшегося на её слова мужа.

– Вали, ты же знаешь, он мне как отец! Если просит, то я не могу ему отказать.

Махнув им на прощанье, Тахир тихо вышел из квартиры. Обув кроссовки, стоявшие на полке около входной двери, он спустился по лестничному маршу.

Лёгкая прохлада летнего утра приятно освежила лицо. Посмотрев на небо, в котором ещё мерцали остатки звёзд, Тахир предположил, что день должен быть хорошим. Спустившись в подвал, парень зашёл в комнату, отведённую для велосипедов и детских колясок. Без труда отыскав свой велосипед, Тахир чуть приподнял его и вышел на улицу. Закинув рюкзак на спину, он хотел уже было запрыгнуть в седло, как вдруг остановился. «Вот же балбес, опять забыл велосипедный свет! – вдруг спохватился он, хлопая себя по карманам ветровки. – Ладно, светает рано, всё и так видно. Возвращаться – плохая примета. Так и так уже почти светло. Обойдусь сегодня без света!» – убеждал он себя, усаживаясь на свой старенький велосипед. Разогнавшись ещё на заднем дворе, Тахир ловко проскочил в распахнутую калитку и оказался на улице. Это была небольшая улочка в спальном районе, которая являлась тихим преддверием к большой и всё время оживлённой аллее Космонавтов. Оказавшись на перекрёстке, Тахир внимательно посмотрел по сторонам. Автомобильное движение было вялым, пропустив несколько машин с правой стороны, велосипедисту удалось быстро вывернуть на нужную полосу. Предварительно отведя левую руку в сторону, Тахир показал направление своего манёвра. Вновь улучив небольшой промежуток между машинами, Тахир, быстро закрутив педалями, быстро оказался на аллее Космонавтов. В нескольких метрах позади велосипедиста на дорогу с обочины выехал небольшой белый фургон и стал медленно двигаться в том же направлении. Фургон двигался медленнее скоростного лимита. Со стороны могло показаться, что машина сопровождает велосипедиста на расстоянии. Тахир уже по привычке не разгонялся, зная, что впереди ожидается очередной перекрёсток. В ста метрах был виден железнодорожный мост, который пересекал аллею Космонавтов, накрывая её сверху. Этот мост создавал небольшое подобие широкой арки, поверх которой иногда двигались электрички и грузовые поезда. Под мостом ещё царил сумрак. С правой стороны прямо на велосипедной дорожке стоял небольшой грузовик с включёнными аварийными огнями. Тахир уже заметил его и, предусмотрительно посмотрев назад, вывернул на дорогу, чтобы объехать стоящий на его пути грузовик. Как только велосипедист свернул на дорогу, фургон ускорился и стал стремительно приближаться к велосипедисту. Когда до впереди стоящего грузовика осталось всего несколько метров, фургон поравнялся с велосипедистом. Посмотрев налево, Тахир заметил, что в едущем рядом с ним фургоне медленно открывается пассажирская дверь.

Любое, даже небольшое столкновение, происходящее на скорости, обычно усиливается в несколько раз. Удар дверью был несильный, но велосипедист мгновенно потерял равновесие и упал на асфальт. Падая с велосипеда, Тахир неудачно ударился о стоящий рядом грузовик. Водитель фургона резко затормозил и, остановившись чуть дальше, включил аварийные огни. Парень потерял сознание и лежал на дороге рядом с грузовиком, из которого никто так и не вышел. Из фургона же, наоборот, выскочили три человека. Все были одеты в тёмно-синие спецовки. Приблизившись к месту происшествия, мужчины громко переговаривались. Обступив лежащего на дороге парня, двое из них сразу же попытались его поднять, но были остановлены, по-видимому, старшим. Достав из кармана телефон, он быстро позвонил куда-то. Проезжающие мимо машины заметно притормаживали, но люди в синей спецодежде всем своим видом показывали, что у них всё под контролем. Одинокая пожилая дама, выгуливающая в этот ранний час свою маленькую собачку, стала невольной свидетельницей произошедшего. Внимательно наблюдая за происходящим на дороге, она решила приблизиться.

– Скажите, что случилось? – дрожащим от волнения и старости голосом спросила она.

– Доброе утро. Спасибо, у нас всё хорошо, мы уже вызвали полицию и скорую, – приветливо ответил крепкий мужчина с телефоном в руках.

– Скажите, он жив? Почему он не двигается? – продолжала она настойчиво.

– Спасибо за беспокойство. С ним, похоже, всё в порядке, но парень находится сейчас без сознания. Мы ждём скорую помощь, она с минуты на минуту должна подъехать. Его сейчас лучше не трогать, мы ждём медиков.

– Бедняга! Как же это случилось? – не унималась сердобольная старушка.

– Наверное, ехал без света и не заметил грузовик, – предположил мужчина, указывая жестом на лежащий рядом велосипед. В этот момент с соседней улицы медленно вывернула машина скорой помощи. Звуковая сирена у неё была не включена, но мигалки работали. Машина медленно подкатилась к месту происшествия. Увидев медиков, пенсионерка заметно успокоилась, но продолжила наблюдать за развитием событий со стороны. Медики, не теряя времени, вытащили носилки и занялись пострадавшим. Отреагировав на подготовку к транспортировке, Тахир неожиданно пришёл в себя. Не понимая, что вокруг происходит, он удивлённо смотрел на окружающих. Санитары уже покатили носилки к машине скорой помощи.

– Что случилось? Зачем? Со мной всё в порядке, мне нужно на работу, – сказал он, чуть приподнимаясь на локте.

– Не беспокойтесь, мы проверим ваше физическое состояние и, если всё будет в порядке, сразу вас отпустим, – пояснил один из парней, добродушно улыбаясь. Тахир продолжал пассивно сопротивляться, разводя руками. Чуть наклонившись к пострадавшему, санитар незаметно прыснул что-то ему в лицо. Так и не поняв, что происходит, Тахир мгновенно ослаб и через несколько мгновений потерял сознание.

– Извините, нам пора. Он, кажется, опять потерял сознание, – сказал один из медиков, поворачиваясь к присутствующим и показав знаком помощникам, чтобы те грузили носилки в машину. Эта процедура не заняла и одной минуты. Медики попрощались с парнями в спецовках и быстро покинули место происшествия вместе с потерявшим сознанием Тахиром. На асфальте остался лежать лишь покорёженный велосипед. Молча наблюдая за происходящим, старушка была явно сильно удивлена увиденным.

– Позвольте, но где же полиция? – спросила она, обращаясь к парням в спецовках.

– Ситуация такова, что мы не можем ждать. Мы возьмём его велосипед и сами проедем в ближайший полицейский участок, – пояснил ей всё тот же приветливый мужчина. Подойдя к фургону, он открыл задние двери в ожидании коллег, которые уже несли покорёженный велосипед. Заметно быстро проделав это, парни приветливо кивнули старушке и, усевшись в машину, укатили в неизвестном направлении. Пожилая женщина ещё долго смотрела им вслед, качая головой. Когда машина окончательно исчезла из вида, старушка вновь перевела взгляд на недавнее место происшествия. На асфальте рядом с продолжающим мигать аварийными огнями грузовиком остался лежать рюкзак, возможно принадлежащий пострадавшему. Старушка уже хотела шагнуть на дорогу, но внезапно появившийся ниоткуда мужчина опередил её. Быстро подбежав к рюкзаку, он закинул его на плечо и, подойдя к грузовику, открыл дверь в кабину. Захлопнув за собой дверь, он завёл двигатель и, отключив аварийные огни, тут же уехал. Ещё более удивлённая пенсионерка так и осталась стоять, прокручивая в голове детали увиденного. Всё это казалось ей очень странным. Уставшая стоять на одном месте, маленькая собачка нервно тянула свою хозяйку куда-то в сторону.

– Ладно, пойдём, Долли, – сказала старушка, покачивая головой. Госпожа Вагнер покорно направилась вслед за собачкой, которая сама знала дорогу домой.

Заметки из блокнота Дитмара Шульца, журналиста криминальной колонки в газете «Берлинская молния».

«…Нужно проработать три вчерашних случая, произошедших в одном и том же районе. Первый – странный угон машины скорой помощи у «мальтийцев». Почему странный? Да потому что на следующий день машина была обнаружена в другом районе абсолютно нетронутой.

Второй – угон грузовика со стройки в Мартцане. Грузовик найден на следующий день в другом районе города, опять же без малейших повреждений и следов угона. Два странных совпадения!

Третий – заявление в полицию госпожи Вагнер, проживающей на аллее Космонавтов. Пожилая женщина стала свидетелем дорожно-транспортного происшествия, которое произошло рано утром. С её слов велосипедист был сбит неизвестным фургоном в районе железнодорожного моста. На месте происшествия оказались лишь медики, судя по моим данным, полиция о происшествии не знает. Итак, первое – обязательно встретиться с госпожой Вагнер и второе – проверить все клиники на предмет пострадавшего…»

2. Любовная записка

Лондон. Раннее утро. Отель «Кромвель».

– Господин Гудвилл! Извините, пожалуйста, но некто оставил для вас письмо вчера вечером, – громко выпалил портье, определённо пытаясь привлечь внимание постояльца из номера 307, возвращающегося с утренней пробежки. Паренёк был слегка взволнован, так как господин Гудвилл сегодня был явно не в духе. Джиму даже пришлось по-детски поднять руку вверх, чтобы быть замеченным. Этот серьёзный и немногословный обычно мужчина действительно не сразу отреагировал на оклик. Теперь услышав, а потом и увидев молодого портье, он дежурно улыбнулся и направился к стойке. Его беговые шорты и майка были насквозь мокрыми, на улице сильно моросило. Ещё раз улыбнувшись, глядя Джиму прямо в глаза, Гудвилл попытался вытереть влажные ладони о свою одежду. Тщетно, майка была насквозь мокра, а с шорт капала вода. Оставив эту идею, Гудвилл тряхнул ладонями и, посмотрев на наручные часы, протянул руку.

– Прошу вас, господин Гудвилл! – сказал молодой человек, протягивая письмо и пачку салфеток с аббревиатурой отеля. Их взгляды встретились. Джим не выдержал тяжёлого взгляда голубых и абсолютно в этот момент неэмоциональных глаз клиента, сделав вид, что ищет что-то. Парень вдруг подумал, насколько разным и непредсказуемым может быть этот с виду очень приветливый человек. И, как в подтверждение этому, мокрый постоялец комнаты 307 сразу же вскрыл письмо и, быстро пробежавшись глазами, улыбнулся.

– Джим, дружище! С меня причитается! Когда сменяешься?

– Только заступил, сэр, – юноша просиял, заметив приветливую улыбку на лице клиента.

– Значит, я успею тебя отблагодарить, – сказал Гудвилл, подмигивая и чуть потрясывая открытым письмом.

– Не стоит, сэр.

– Ну, ну. Это хорошая и весёлая весть, тем более что письмо от женщины. С меня причитается, без комментариев, – разговорился заметно повеселевший Гудвилл. Паренёк улыбнулся и кивнул в знак согласия. Бегун направился к лифту, но вдруг остановился и развернулся.

– У меня два вопроса, Джим. Один личный, – хитро улыбаясь, сказал Гудвилл. Он опять пристально заглянул в глаза Джима, но в это раз по-другому.

– Да, сэр, – утвердительно кивнул парень.

– Когда принесли письмо?

– Мой сменщик сказал, вчера поздно вечером, сэр, – Гудвилл удовлетворительно качнул головой.

– Есть ли у тебя подружка? – парень слегка смутился, но, поборов робость, улыбнулся.

– Да, сэр.

– После смены зови её в ресторан. И, конечно же, романтический вечер. Не мелочись, я спонсор! Жизнь коротка, Джим. Женщины – это лучшее, что в ней есть!

– Столь хорошее письмо, сэр?

– Да, неплохое! Но дело не в письме, жизнь и женщины, вот в чём дело, – сказал Гудвилл и, ещё раз подмигнув портье, бодро направился к лифту.

Отрывок из письма.

«…До сих пор не могу забыть наших жарких африканских ночей! Знаю, я непостоянна, но, вспоминая наши встречи, понимаю: ты лучшее, что случалось в моей жизни! Горю и умоляю о встрече! Сегодня вечером, в восемь. Паб «Слепой пёс». Если не явишься, я сама найду тебя.

P. S. Надеюсь, ещё твоя, Брунгильда». Отпечаток ярко-красной губной помады в конце листа.

В половине восьмого вечера господин Гудвилл, облачённый в тёмный, хорошо скроенный, со слегка приталенным пиджаком костюм, медленно спускался по лестнице. Две верхние пуговицы его белой рубашки были небрежно расстёгнуты, а чёрные туфли блестели новизной. На запястье левой руки, чуть согнутой в локте, висел длинный зонтик с изогнутой ручкой. В правой руке Гудвилл держал конверт. Он выглядел свежим, весёлым и отдохнувшим. Тонкий аромат «Ночного любовника» шлейфом тянулся за этим очень ухоженным и уверенным в себе мужчиной. Изящно облокотившись на стойку, Гудвилл знаком подозвал уже давно заметившего его Джима. Парень был занят с другим постояльцем, но, заметив знак Гудвилла, попросил подменить его рядом стоящую помощницу.

– Это тебе, – сказал Гудвилл, кладя ладонь с конвертом на стойку.

– Спасибо, сэр!

– Подожди, у меня к тебе две просьбы. Скорее всего, мне придётся съехать. Это произойдёт или сегодня вечером, или завтра утром. Первая просьба – заказать два кэба. Один мне понадобится сейчас, а второй в тот момент, когда я тебе дам знать.

Парень округлил глаза, но утвердительно кивнул.

– И вторая. Мне нужно, чтобы ты заказал билет на самолёт, на моё имя. Я позвоню тебе сюда примерно через час или полтора, когда буду знать конкретный пункт назначения.

– Да, сэр!

– Ах, чёрт, ведь есть ещё и третья. Да, она, выходит, как следствие из двух первых. Сейчас ведь половина восьмого, у тебя должна уже давно была закончиться смена? Почему ты ещё здесь? – хлопая себя по лбу, вдруг вспомнил Гудвилл.

– Коллега попросил его подменить, сэр. Заболел.

– Ну что же, хотел попросить тебя не меняться пару часов, но дело разрешилось само собой, – выдохнул элегантный Гудвилл с облегчением.

– Да, сэр!

– Ты классный парень, Джим. Вот второй конверт, в нём деньги на билет и мой паспорт. Сдача тоже принадлежит тебе. Я уверен, что ты останешься доволен. Но, как следствие этого, твоя подружка тоже должна остаться довольна. На женщинах не экономь, помни это! Я позвоню, – сказа он и, жестом указав на телефон, напомнил Джиму о такси.

– Сию минуту, сэр.

30 минут спустя. Паб «Слепой пёс».

Гудвилл открыл массивную дубовую дверь и вошёл в сильно прокуренное, но чистое и сравнительно тихое помещение легендарного бара. Существует непроверенная легенда, что этот бар открыл в конце восемнадцатого века легендарный английский пират, закончивший активную деятельность и ушедший на покой. Средств у него было достаточно, но, к сожалению, отсутствовали обе ноги, причём до колен. И хоть бродяга лихо орудовал ножом и саблей, как, впрочем, и пистолетом, но иногда страсти в пабе кипели такие, что обуздать бузящих посетителей было не под силу даже его владельцу. В таких случаях ему приходил на помощь его верный пёс, мальоркский бульдог, которого тот привёз с собой из морских странствий. Во время одной из таких потасовок пёс бросился на защиту хозяина. Один из нападавших выстрелил в пса, но попасть не смог. Тот выстрел обжёг пороховыми газами собаке глаза. Пёс ослеп, но слепота пробудила в нём недюжинное чутьё и слух, равно как и злость. С тех пор в баре говорили тихо, если вообще говорили. Ругань и дешёвый табак были теперь тоже не популярны, повадки обидчика очень чётко запомнились теперь уже слепому псу. Слепой Альберт, или Ал, как нередко называл его хозяин, строго следил за правилами, а если они не соблюдались, строго наказывал нарушителей. С давних пор в этом баре практически молчали, теперь это стало традицией. Поговорить здесь можно было, лишь заказав себе отдельную комнату, коих здесь было немного, да и стоило это недёшево. Поэтому, войдя в паб, Гудвилл молча подошёл к стойке и написал на листе, предназначенном именно для этих целей, имя «Брунгильда». Бармен прочёл имя и знаком подозвал к себе девушку, которая должна была проводить Гудвилла в зарезервированную на это имя комнату. Проследовав за девушкой, Гудвилл через минуту оказался перед дверью комнаты. Приоткрыв дверь, девушка тоже вошла в комнату. Здесь она, как и клиенты, могла говорить. Сразу же воспользовавшись этой привилегией, она сразу поинтересовалась пожеланиями клиентов. Комната была небольшой, где-то три на три метра. Это помещение уже было наполнено сигаретным дымом. Сложно было себе представить, что всё это сделал один человек. При виде Гудвилла мужчина, сидящий в дальнем конце стола, хитро улыбнулся и с довольной гримасой выпустил очередное облако дыма, которое уплотнило голубоватый смог под низко висящей лампой. Крупный и, по-видимому, высокий, в тёмно– синем деловом костюме мужчина приветливо кивнул вошедшему и показал взглядом девушке на уже почти пустую кружку тёмного пива, одиноко стоящую на большом столе.

– Если можно, я бы хотел ещё одну, – попросил он, вежливо улыбаясь невысокой рыжеволосой официантке.

– Может быть, что-нибудь ещё, сэр? – спросила она, записав что-то в блокнот.

– Нет, спасибо. Вот только если вы могли бы распорядиться, чтобы посильнее включили вентиляцию. Дело в том, что мой друг – не большой поклонник табачного дыма, – попросил он, заелозив на стуле, будто ища что-то за спиной.

– Мы её ещё не включали, сэр. Извините, сейчас всё будет в порядке, – сообщила девушка, чуть покраснев.

Тем временем Гудвилл уже прошёл к столу и сел с левой стороны от своего грузного знакомого. Девушка перевела взгляд на Гудвилла, который непринуждённо откинулся на спинку стула, изучая дымное помещение.

– А вы, сэр? – спросила она, чуть улыбнувшись, одетому с иголочки Гудвиллу. Тот, в свою очередь, уже исследовал взглядом фигурку рыженькой официантки. Услышав вопрос, он устремил свой взор на симпатичное личико официантки.

– Скажите, есть ли у вас светлое? – улыбнувшись, спросил он.

– Да, сэр, конечно, сэр, – чуть кивая, ответила девушка.

– Тогда мне, пожалуйста, такую же дозу светлого, как у этого джентльмена, – ещё приветливее сказал Гудвилл.

– Больше ничего, сэр? – чуть смутившись, спросила она, продолжая смотреть ему в глаза.

– Я бы не отказался от свидания или хотя бы номера вашего телефона. Если вы, конечно, не против? – ещё более игриво спросил Гудвилл, сверкая голубыми глазами.

– Мама не советовала мне проводить свободное время с незнакомыми мужчинами, – парировала девушка с лёгкой иронией и не без удовольствия.

– Вот и я не хочу быть незнакомцем, даже наоборот, очень хочу познакомиться с вами поближе, – предложил Гудвилл, картинно протягивая руку. На щеках у девушки лёг густой румянец. Улыбнувшись, она еле заметно кивнула и покинула комнату.

– Да уж, господин Гудвилл, вы, как всегда, в своём стиле, – хохоча и похлопывая своего его по плечу, заметил собеседник.

– Слушай, как ты нашёл меня, да ещё и под этим именем? – широко улыбаясь, спросил Гудвилл. Теперь он заметно оживился и, подвинув свой стул к столу, приготовился слушать старого знакомого.

– Завязывай делать паспорта у Трекса. Ведь у меня с ним прямой контакт. Раньше, когда я их сам тебе приносил, ты об этом почему-то не задумывался.

– Теперь понятно. Но всё-таки ты же знал, что я в отпуске.

– Серьёзное дело. Люди сверху, не частники. Страна хочет этого, понимаешь. Это, если хочешь, государственный заказ.

– Старина, ведь я же ушёл из официальной программы. Кому, как не тебе, знать, что я работаю практически только с тобой.

– Знаю, знаю, но других нет. Вернее, они есть, но у них не тот уровень. Понимаешь, твоего класса людей просто не найти. А они там тебя ещё помнят, – сказал Брюс, показывая пальцем наверх при слове «там».

– Ты, конечно, оригинал, Брунгильда! Губы тоже твои? – хохоча, спросил Гудвилл, слегка уходя от темы.

– Секретаршу попросил. Ладно, у меня земля под ногами горит, сроки поджимают. И потом, заказ у меня, и если ты ещё работаешь со мной, то…

– Погоди, погоди! Ты чего так нервничаешь? – чуть одёргивая пиджак, спокойно спросил Гудвилл.

– Скажи лучше, возьмёшься за это дело? – ещё более нервозно продолжил Брюс. Отхлебнув остаток из стоящей рядом кружки, он вновь закурил. Где-то на потолке послышался непонятный, еле слышный гул, после чего зависший в комнате дым стал стремительно рассеиваться. Оба собеседника заметили это, но, не оказав этому особого внимания, продолжили разговор.

– Всё зависит от тебя, старина. Рассказывай, предлагай. Я знаю, что государство в таких случаях платит немного, значит, должно быть что-то ещё, – сказал Гудвилл с явным удовольствием.

– Ну, государственной пенсией тебя не купишь, ты сам её можешь купить. Денег, конечно, они дадут немного, это будет примерно половина суммы твоей прошлой работы. Но, но! – Брюс многозначительно поднял указательный палец наверх. – Это их последняя просьба, именно так они сказали. То есть они тебя отпускают на пенсию. Официально, все льготы как у военных высшего офицерского состава, участвовавших в боевых действиях. Две идентификации, гражданская и военная. Пенсия… Ну я не знаю, деньги хоть какие-то, но они ведь никогда лишними не бывают.

– Пакет вообще-то неплохой, – с улыбкой произнёс Гудвилл, прикидывая что-то в голове и откидываясь на спинку стула.

– Ну ладно, перестань ёрничать! Скажи лучше, ты возьмёшься? – нервозно перебил его Брюс, уже затушившая очередную сигарету. В дверь тихо постучали, умолкнув, оба обратили внимание на дверь. Через мгновение дверь открылась, и в комнату зашла прежняя рыженькая официантка с подносом. Уверенно держа в одной руке поднос с двумя большими кружками пива, девушка обслужила клиентов и, сделав шаг назад, кивнула, ожидая каких-либо пожеланий. Мужчины дружно молчали, но голубоглазый ловелас продолжал пожирать девушку взглядом.

– Если вы позволите? На случай, если вам ещё что-то нужно… – запинаясь начала она, чуть потупив взгляд. – Одним словом, под столом есть кнопка вызова. Стоит её нажать – и кто-нибудь из персонала сразу же будет здесь. Моя смена на сегодня закончилась, и я, в свою очередь, желаю вам приятного вечера, – сказала она и тут же собралась покинуть комнату.