Просчёт Финикийцев

– Человек, которого я ищу, родился в Ливане, – сказала Карла, вытряхивая меня из воспоминаний, – в христианском квартале Ашрафийе, восточный Бейрут. Его семья восходила к старинному роду. Они считали себя чуть ли не потомками финикийцев. В восемьдесят пятом он бежал, сменив имя. Сейчас ему должно быть около сорока.

Я перевернул страницу.

С черно-белой фотографии улыбались восемь парней и девушка, одетые в неопрятную военную форму. Они позировали на фоне допотопного джипа с пулеметом. У одного в руках гитара, у остальных автоматы Калашникова. Пулеметчик, оскалясь кривенькой улыбкой, изображал, будто целится в фотографа. У девушки на шее висел массивный крест.

– Бойцы объединенного христианского фронта, 1983 год, – сказала Карла.

Я невольно подумал о том, что все они давно убиты. Причем, девушка погибла первой, она выглядела такой беззащитной.

– Он здесь есть? – спросил я.

– За пулеметом.

– Мне нужно имя, не говоря уже о компьютере с выходом в сеть. Находить людей по фотографии – не моя сверхспособность.

Карла жестом показала продолжать, и я перевернул страницу. Газетный некролог, написанный арабской вязью. На нечеткой фотографии мужик лет двадцати пяти, в черной рамке с крестом. Кудрявые волосы и козлиная борода. На Ближнем Востоке, а также в некоторых кварталах Джерси, так выглядит каждый второй.

– Его зовут Ауад Мансури, – сказала Карла, – он якобы погиб в апреле 1985-го, когда упал в глубокий колодец в долине Бекаа.

– Упал в колодец?

– Не очень достойная смерть. В те годы многие ливанцы раскапывали финикийские захоронения в поисках золотых монет. Из-за войны некому было их остановить, а им нечего было опасаться, кроме древних проклятий и собственного идиотизма.

– Так ты хочешь, чтобы я нашел покойника.

Она перевернула страницу, и мы увидели еще одну заметку:

«Декабрь 1996-го года. В результате взрыва, устроенного неизвестными в центре Москвы, погиб гражданин Ливана Камиль Эль-Азрак, временно проживающий в России. По всей видимости, диверсия носит криминальный характер…»

– У него что, как у кошки, девять жизней?

– Не удивлюсь, если больше, – сказала Карла.

К тому времени, когда нам принесли шашлык, я дошел до конца папки и вернулся в начало. Парень казался неуловимым Джо и воскресающим Фениксом в одном лице. Он был задержан в Берлине при попытке продать поддельные золотые монеты, получил отказ в статусе беженца в аэропорту Торонто, и в 2001 арестован в Хайфе по подозрению в террористической деятельности. В нашем мире невыносимо много информации, но еще больше мусора, догадок и совпадений. Не может быть, чтобы один человек столько всего успел.

Карла выкурила две сигареты, а я доел ее шашлык. Мясо было приготовлено просто идеально, несмотря на сомнительную чистоту рук шеф-повара. Когда я допил колу и начал клевать носом прямо за столом, она высыпала передо мной горсть монет.

– Видишь у двери телефон? Будь хорошим мальчиком и позвони маме.

Ее взгляд говорил, что роль плохого мальчика мне сегодня недоступна.

– Энди, ну кто так поступает? – поинтересовалась маменька.

– Я.

– С тобой опять невозможно разговаривать!

Глядя на Карлу, я подумал невольно, что пусть она и убивает людей за деньги, но все же никогда не произносит бессмысленных реплик, на которые не нужно отвечать. Уверен, после смерти ей спишут за это часть грехов.

– Никто не хотел тебя арестовывать, – сказала маман, – полицейские просто пришли поговорить. Знаешь, кстати, что твой друг Джей попал в больницу? Я звонила его матери, я не могу понять, зачем вы ввязываетесь в такие вещи. Чего тебе не хватало дома? Мы же всегда покупали все необходимое, ничего не запрещали… Может, дело именно в этом?

– О чем они спрашивали?

– Где ты был вечером пятнадцатого мая, но я же не знала, что… Я поднялась в комнату, а тебя нет. Ты о родителях подумал? Сколько нам пришлось пережить за ночь? А где ты там будешь спать, чем питаться? А если ты простудишься?

Карла показала жестом, что пора закругляться.

– Ты должен связаться с нашими родственниками во Франции, погоди, я найду номер…

– Мне пора идти, мама, я позвоню.

– Ты же не можешь…

Могу, мама, я все могу, еще как. Только не мешало бы поспать.

Покинув гостеприимное парижско-ливанское заведение, мы некоторое время бродили узкими кривыми улицами, то под гору, то в гору. Один раз Карла зашла в магазин, пообщалась там с неприятного вида людьми и купила пачку сигарет. Выйдя к набережной, она остановила такси, на заднем сиденье которого я заснул.

Глава 9

Когда растешь единственным ребенком семье, и никто не отбирает твои игрушки, остается уйма времени на выдумывание нелепых сюжетов, которыми не с кем поделиться. Лет в десять я начал представлять себе, будто живу при тоталитарном режиме, жестоком и мрачном, как в комиксах. В таком месте, где все следят за всеми, опасаясь правды даже в мыслях. Где у власти отморозки-эксплуататоры, готовые отправить на смертную казнь за лишнее слово.

Себя я представлял последним приверженцем свободы среди серых, на все согласных толп. Смельчаком, который обличит лицемерных правителей и первым бросит горящий факел в подвал с пороховыми бочками. Ну, и далее по списку.

Забавнее всего было угадывать, кто из моего окружения останется верен и не проговорится под пытками. С каждым годом в списке оставалось все меньше имен. Отец обменял семью на прихоти среднего возраста. Маменька всегда была рада продать душу дьяволу во имя одобрения родственников либо случайных людей. Даже соседский пес предпочел бы истине миску корма, радостно виляя хвостом. Один лишь Джей до поры казался надежным человеком.

Мой друг был первым, о ком я подумал, проснувшись солнечным днем в крохотной гостиничной комнате с бумажным абажуром и трещинами на потолке. Я лежал на спине поперек кровати и постепенно отделял явь, кажущуюся бредом пьяного сценариста, от сна, где я пусть и падал в холодную воду, но, к счастью, смазано, и не очень долго.

Джей сдал меня сначала полиции, а потом Карле, которая, если я правильно понял, чутка помяла ему физиономию. Значит, больше нет в мире ни одного человека, кому можно доверять. Есть лишь я, странная скрытная женщина и еще более странный мужик с жутковатой биографией, которого ей нужно убить.

Карла не говорила, что станет со мной, когда она его найдет. Не обещала отпустить на свободу. Я же просмотрел достаточно фильмов, основанных на реальных событиях, чтобы догадаться, какая судьба ждет парня, который слишком много знал. Но думать об этом солнечным утром не хотелось.

– Ну как, – спросила Карла, – выспался?

Она стояла возле окна, полностью одетая, с сигаретой и картонным стаканчиком кофе в руках.

– А что?

– Ты проспал пятнадцать часов. Жизнь слишком коротка, чтобы разбрасываться временем.

«Особенно моя», – подумал я невольно.

– Нужно сделать тебе новый паспорт и достать компьютер. А еще у нас плохо с деньгами.

Я откинул одеяло и тут же укрылся снова. Здравствуй, утренний стояк! Сам я к нему привычен, но Карла может неправильно истолковать. Или наоборот, правильно. Не считая кровати, в комнате были только два стула и комод, а значит, она либо спала сидя, либо рядом со мной. Вот бы сейчас подумать о чем-нибудь абстрактном, вроде предательства лучшего друга.

– Я купила тебе кофе, но он остыл. А еще новые носки, потому что твои, как бы это сказать…

– Я понял, понял.

Она отвернулась, и я прошмыгнул в ванную у нее за спиной. А потом мы отправились делать паспорт, уже второй за месяц.

На фотографиях у меня обычно такое выражение лица, будто я хочу кого-то убить. Но Карла сказала, что это необходимо, поэтому пришлось забраться на неудобный вертящийся стул в полуподвальной студии с выкрашенными в черный стенами и раздражающе яркой лампой. Я старался не материться вслух, пока щуплый француз в обтягивающих брюках настраивал аппаратуру. Он непрерывно что-то болтал, а Карла отвечала с улыбкой. Я, конечно, учил французский, до того, как маменька перевела меня в еврейскую школу, но помнил сейчас одну лишь грамматику. Все двенадцать времен не могли развеять уверенности в том, что меня бессовестно обсуждают.

– Что он говорит? – спросил я у Карлы.

– Какая разница? Улыбайся, и это закончится быстрее.

– Не могу. Он мне не нравится.

Карла покачала головой.

– Хорошо, он говорит, что ты мог бы работать моделью.

– Это издевательство?

– Ни капли. Ты – именно то, что нужно. Высокий, худой, и смотришь волчонком, не пытаясь заигрывать с камерой.

– Он гей?

– Тебя это смущает?

– Теоретически, нет.

– Выдохни и успокойся. Арно делает изумительные поддельные паспорта, горячо любимые пограничниками всего мира.

Полчаса спустя мы вышли на улицу, оставив этому типу пачку денег и фотки моей угрюмой физиономии.

– Что теперь? – спросил я, надеясь втайне на сытный завтрак, можно снова «У Самира».

Она улыбнулась своей улыбкой Моны Лизы.

– Мне нужно встретиться с одним человеком. От этого зависит, будут у нас деньги или придется добывать их разными неприятными способами, например, одалживать у старых знакомых, которые совсем не рады меня увидеть.

Мы снова долго ехали на метро в направлении от центра, насколько я мог понять, читая названия станций. Вагон был полупустой, он звонко несся по рельсам, временами выскакивая из туннеля на залитые солнцем улицы, где мелькали рваные облака, обшарпанные дома, вывески магазинов и вычурные граффити.

На одной из станций зашли парень с девчонкой, сели напротив нас и начали откровенно целоваться. Девчонка была миниатюрная, с тонкими щиколотками и крохотными ступнями в розовых, почти детских кроссовках. Ростом она едва ли доходила парню до подмышек. Когда солнце ярко светило в окно, она жмурилась, а он прикрывал ей глаза рукой.

Карла молчала. У меня скопилось к ней полмиллиона вопросов, начиная с «Нахрена все это нужно?» и продолжая домыслами на тему, принято ли здесь заниматься сексом в подземке.

Мы вышли на платформе с названием «Ля Дефанс», и пройдя странным маршрутом через крытые парковки и безлюдные темные переходы, оказались на площади, окруженной высотками. На огромном открытом пространстве, среди выкрашенных в яркие цвета вентиляционных труб, несущих наружу затхлый воздух постиндустриальных подземелий, были расставлены статуи, похожие на металлических монстров.

Даже не пытаясь вникнуть в суть затеи художника, я, пришибленный разницей во времени и мистическим абсурдом происходящего, заботился лишь о том, чтобы не отстать от Карлы.

У всех ее знакомых, кого мне довелось повидать, была одна общая характерная черта – они все были омерзительны, пусть каждый в своем индивидуальном стиле. Высокий, гладко выбритый мужик без возраста, национальности и эмоций, принял нас в офисе на черт знает каком этаже полупрозрачного небоскреба. Он не представился и разговаривал неохотно, словно делал одолжение. Дверная табличка утверждала, будто он адвокат, но я догадывался, что он такой же адвокат, как Карла – тренер по фитнесу. Клиенты, может, и существовали, только никто их никогда не видел.

Посреди просторной комнаты, отделанной матовыми металлическими пластинами, стоял стол для совещаний, чем-то напоминавший стол патологоанатома – такой же чистый, холодный и пустой. Карла устроилась рядом с мужиком возле окна, а мне указали на кресло у стены, словно я собирался подслушивать их разговор.

Я видел их силуэты на фоне серо-голубого неба, площадь внизу, зеркальные стены офисных зданий, прямые линии улиц и проспектов, и крыши домов, уходящие за горизонт. Мне было не по себе то ли от тишины и холода, царивших в этом странном месте, зависшем, словно огромный полупрозрачный лифт, между небом и землей, то ли от едких взглядов мужика, чье лицо я не мог рассмотреть.

– А можно кофе? – сказал я, и тут же испугался, что нарушил гулкую тишину, словно прервал негласный ритуал.

Через пару минут в комнате появилась блондинка в сером костюме и поставила передо мной чашку. Без сливок и сахара. И даже без печенюшки, этого элементарного символа гостеприимства.

Мужик тихо и размеренно выговаривал Карле. Он был недоволен. Вот ведь гад! Она же старается выполнить свою работу как можно лучше. Да и вообще, как можно найти не пойми кого, которого зовут не пойми как, если он десятилетиями скрывается и пишет сам себе некрологи во всех газетах мира? Почему-то мне стало обидно за Карлу, хотя следовало, наоборот, позлорадствовать.

Блондинка принесла необычной формы ноутбук, массивный, словно выточенный из цельного куска матового металла. Карла некоторое время читала текст на экране, а потом резким движением закрыла крышку и поднялась. Мы молча вышли к лифту, никто не попрощался с нами, и не пригласил заходить почаще. Клянусь, выйти из этого места даже на площадь со страшненькими статуями было огромным облегчением.

Даже отделанный заплеванным кафелем подземный переход казался теперь уютным. Даже черный мужик с глазами навыкате, выплывший в шаге от нас из угла под лестницей выглядел почти добродушным. Он явно принял с утра какого-то вещества, и теперь копил на новую порцию, вызывая у меня прочный, выработанный еще в Джерси, рефлекс достать из карманов деньги и телефон, чтобы по-хорошему с ними попрощаться. Впрочем, сейчас при мне не было ни того, ни другого.

– Бегать умеешь? – спросила Карла.

С мужиком она не стала разговаривать. Не стала дожидаться, когда тот достанет руку из кармана, чтобы с коротким щелчком раскрыть лезвие ножа. Она молча заехала ему ногой в промежность.

Тот согнулся пополам, предоставляя мне уникальный шанс ознакомиться с французскими ругательствами. Карла ударила снова, коленом в нос. Нож с глухим стуком выпал на пол и приземлился в центре полукруга, очерченного на бетоне брызгами крови. Секундой позже туда ткнулся лицом и его хозяин. Карла отшвырнула нож в сторону носком ботинка и посмотрела с удовлетворением на поверженного врага. Потом не спеша наступила каблуком на пальцы его руки. Этот звук запомнится мне надолго.

Мужик подвывал тонким голосом, лежа на полу, когда выше по лестнице послышались грузные шаги.

– Вперед, – сказала Карла.

Чтоб мне сдохнуть, никогда еще я не бегал так быстро.

Глава 10

– Ты в порядке? – спросила она, когда мы оказались на ярко освещенном пятачке с вокзальной кассой, газетным киоском и кафе, – Жить будешь, парень?

– Есть варианты?

Мне понадобилось минут десять, чтобы восстановить дыхание, и еще полчаса, чтобы прийти в себя. Было уже безразлично, что подумают люди, снующие вокруг, есть ли здесь камеры и полиция. Я не сразу осознал, что испугался вовсе не наркомана в подземном переходе. И даже не реакции Карлы, мгновенной и неоправданно жестокой. Я испугался тайного наслаждения, мурашек на коже и волны жара, которые испытал, увидев, как она причиняет боль живому человеку. Мне хотелось продолжения, как бы дико это ни звучало.

Я отдышался, уткнувшись лбом в стену, обклеенную рекламой, застегнул молнию на толстовке до самого подбородка, скрестил руки на груди и сказал первое, что пришло в голову, лишь бы отвлечься.

– Тот чувак из офиса, он типа твой босс?

– Координатор.

– И он это, ну… дал добро?

Она улыбнулась своей полуулыбкой и направилась к поездам, минуя кафе, пахнущее свежей выпечкой и горячим шоколадом.

– Понятия «добро» и «зло» здесь немного неуместны. Мне просто нужно выполнить работу.

Я обогнал ее на полшага и остановился, преградив дорогу.

– Знаешь, – сказал я, – я не буду тебе помогать, пока не объяснишь хоть что-нибудь. Мне на эту твою работу плевать, я ничего никому не должен.

– Какой ты сегодня смелый.

– Я сегодня еще не завтракал. А когда я голодный, я несговорчивый. А голодный я всегда.

– Потерпи, нам нужно успеть в пару мест. И вообще, здесь не Джерси, а я не еврейская мама, чтобы гоняться за тобой с ложкой и подрываться на каждый чих.

Мы снова ехали в чертовом метро, а потом искали магазин автозапчастей в полузаброшенной индустриальной зоне. Пока я рассматривал стеллажи с магниевыми дисками, чехлами для салона и галогеновыми лампами, а двое молчаливых мужиков в кожаных куртках следили, чтобы я ничего не украл, Карла спустилась по неприметной лестнице за прилавком и исчезла в подсобке. Вернувшись, она поправила под полой жакета кобуру, из которой торчала, отливая матовым блеском, рукоять пистолета. Кофе с печенюшками здесь нам тоже никто не предложил.

Обратно добирались долго и нудно, сменив несколько линий. В полупустом вагоне, под рваный перестук колес, Карла рассказала мне, что когда-то она работала в Париже с напарником, и их кинул один мелкий мошенник. С тех пор прошло несколько лет, умник разбогател и открыл несколько счетов то ли в Гибралтаре, то ли на Каймановых островах, которые пришло время слегка облегчить.

После случая в подземном переходе я примерно представлял себе, каким образом она собирается снимать деньги с чужих счетов. Как говорят британские криптоаналитики, ни одна система не устоит против банального мордобоя, если вы умеете его применять.

Я мог бы предложить Карле помощь. В мире есть куча мест, где деньги лежат чуть ли не в открытую, защищенные лишь парой несложных паролей. Но я молчал. Просто смотрел на крыши пригородов за окном и прикидывал, что будет, если выпрыгнуть на платформу в последний момент перед закрытием дверей. Пришел к выводу, что идея никуда не годится. У этой женщины реакция дикой кошки, и бегает она лучше меня в двести раз, несмотря на разницу в возрасте. И вообще, неохота было решать, куда идти, где прятаться, и чем занять свою жизнь, выпавшую без предупреждения из привычного алгоритма.

– Понимаешь, – сказала Карла, когда мы шли через бескрайнюю парковку в районе, полном унылых новостроек, – у тех, на кого я работаю, есть принципы. Один из них – вмешиваться по минимуму. Не вливать денег больше, чем следует. Не афишировать собственных интересов. Не впутывать людей, без которых можно обойтись.

– А твои э… методы, не нарушают их принципы?

– Я не знаю больше, чем мне положено знать, и умею сама решать свои проблемы. Так или иначе, ты для них опасней, чем я.

Она остановилась и закурила.

– Не пугайся парень, но уверена, тебе придется встретиться с этими чуваками снова. Тебя не оставят в покое, подумай сам, почему.

Меня стала одолевать сонливость. В Джерси сейчас утро, а я уже сутки ничего не ел, не считая скупого кофе в офисе у координатора. Полуденное солнце сменилось мелким дождем, погрузившим все вокруг в зябкий туман.

Карла продолжила курить и в лифте, наполненном запахом чужой еды, от которого у меня закружилась голова. Зажав сигарету зубами, она достала пистолет, и, держа его дулом в потолок, аккуратно привинтила глушитель.

– Ненавижу многоквартирные дома, – сказала она, шагая по коридору, – в них всегда воняет.

В ответ на звонок из-за двери без номера раздались ругательства. Карла крикнула что-то на французском, явно не поздравление с праздником. Дверь приоткрылась на щелку.

– Привет, Винс, – сказала она, направляя дуло в лоб негостеприимному хозяину.

Мы зашли в полутемную гостиную. Массивный стол занимали три экрана, подключенные к компьютеру в геймерской коробке. На них раскинулась панорама трехмерного обшарпанного коридора, напоминавшего тот, по которому мы только что прошли. Посередине, сжимая в обеих руках по стволу, замер в полете Макс Пейн.

Винс был увальнем неопределенного возраста, в спортивных штанах, тапках и несвежей футболке. Впустив нас, он плюхнулся обратно в кресло и захлопнул крышку ноутбука, лежавшего поверх клавиатуры.

– Это мой друг Энди, он компьютерный гений, – сказала Карла, – я в этих ваших технологиях не разбираюсь, поэтому ты сейчас поделишься с нами деньгами Большого Жозе, либо мы сами поковыряемся в твоем ноуте, посмотрим коллекцию порнухи.

Винс взглянул на меня, как на особо крупного таракана, и ответил с британским акцентом:

– Твою мать, Валетта! В прошлый раз я все рассказал, и ты помнишь, чем это закончилось.

– В прошлый раз мне просто нужны были деньги, – сказала она, – а сейчас очень нужны. Понял разницу?

– Но Жозе убьет меня, если…

Карла положила руку ему на затылок и треснула физиономией о край стола. Мелкие брызги крови легли на крышку ноутбука, клавиатуру и спину Макса Пейна. Парень крикнул «сука!» и в следующий миг прогремел выстрел. Карла заломила его руку за спину, и отшвырнула упавший на пол пистолет в другой конец комнаты. Пинком заставила его сползти со стула.

– Я же спросила по-хорошему, а ты сразу за пушку, ублюдок!

Винс скорчился на полу.

– Это бесполезно, я в любом случае не знаю все пароли!

Карла кивнула мне на ноут.

– Ищи банковские счета.

Убедившись, что Винс утратил боевой дух, она сходила на кухню, принесла моток липкой ленты, связала ему руки за спиной. Файл со списком счетов в банке Гибралтара, принадлежавших людям со странными именами, был спрятан в недрах системы и зашифрован длинным ключом. Я позвал Карлу. Она заглянула мне через плечо, обдавая запахом сигарет и кокосового шампуня. Назвала номер счета по памяти.

– Перевод сделать сможешь? Возьми тысячи три, должно хватить. А потом удали все к чертям и пойдем отсюда.

Парень поднял голову от лужи крови и сказал несколько слов, очевидно, упомянув предков Карлы по материнской линии, либо отдельные части ее тела. Я за сегодня немного освоил, как у них что называется.

Держа пистолет в правой руке, левой она схватила открытый ноутбук, с намерением надеть его на голову хозяину, проделав отверстие в экране.

– Подожди, – сказал я, – это хороший ноут, не надо его ломать.

– Правда? Тогда заберем с собой, пригодится. Эй, Винс, где зарядка?

– Кто такой большой Жозе? – спросил я уже в метро.

– Одна мелкая сволочь. Торгует информацией, ну, или обещаниями держать ее при себе. А Винс у него вроде бухгалтера.

Как и в любом большом городе, вечером вагон был набит до отказа, и мне приходилось делать выбор: либо оттирать плечом пожилую даму в элегантном костюме, либо прижиматься к хмурому мужику с татуировками на затылке. Ни то, ни другое мне не нравилось. Я предпочел бы подремать, уткнувшись носом в шею Карлы, но такого варианта не предполагалось.

– Кстати вот, – вспомнила она, – в прошлый раз на компе у Винса бежала какая-то хитровыделанная фигня. Отправляла сообщения, если кто-то пытался потрогать засекреченные файлы.

– Ага, было такое. Я убрал.

– Как это?

– Отключился от сети, нашел нужный кусок кода, изменил…

– И не сказал мне?

– Ты говорила, что ничего в этом не понимаешь.

Она улыбнулась. Не улыбкой Моны Лизы, а настоящей, искренней улыбкой, от которой у меня улучшилось настроение и даже перестало урчать в животе.

– Мне нравится с тобой работать.

Я должен был напомнить ей, что просто помираю от голода, но промолчал. Показаться избалованным сопляком сейчас совсем не хотелось.

Карла посмотрела на свое отражение в окне вагона.

– Все, на сегодня хватит приключений. Только в банк зайдем за деньгами, а потом ужин, гостиница и горячая ванна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.