Злая память

– Обождите!.. Постойте!.. Князев!.. Майор Князев!..

Валерий не сразу сообразил: то ли звал его кто-то; то ли, внезапно разбуженные воспоминания, вдруг начали воспроизводить в его голове некие, совсем уж нереальные фантазии. Дабы внести хоть какую-то ясность, майор оглянулся. При этом его удивлению не было предела. Впрочем, не так. Удивиться он вовсе не успел. Князева догнать девушка, облачённая в военную форму. Вне всяких сомнений Князев узнал в этой даме Ирину, девчушку из его прошлой службы. Только тогда, она была несколько помладше, совсем ещё девочкой.

– Валерий, и всё-таки, это вы!.. Живой!.. – слегка задыхаясь от быстрого бега, спешно заговорила Ирина. – …Тогда, два года назад, нам сообщили, что все погибли. Лишь я одна не могла в это поверить. Была абсолютно уверена в том, что с кем-то из вашей группы я обязательно встречусь. Выходит, не подвела меня интуиция.

– Рано меня хоронить! Как видишь, пока здравствую! – неловко отшутился майор. Его смущение было вызвано, прежде всего, тем, что из всех окон штаба за ними наблюдал не один десяток пар любопытных глаз. А, кроме того, он не представлял как вести себя в общении с далеко не девочкой, а вполне взрослой, к тому же, весьма миловидной особой.

– Может, ещё кто-то уцелел после того боя? – как ни в чем ни бывало, продолжала свой расспрос Ирина.

– Нет!.. – коротко ответил Князев. Сейчас, ему вовсе не хотелось ворошить подробности неприятных воспоминаний. Потому и предпочёл он перевести разговор на иную тему. – …Ну, а ты?.. Какими судьбами здесь?

– И вы ещё спрашиваете?.. – вздохнув, Ирина отошла в сторону. Ненавязчиво встав между майором и БМД, тем самым преградив офицеру дорогу к возможному «бегству». – …Уезжать мне было некуда. Потому и напросилась я к Лютому в штаб. После той вашей гибели… Ой, извините!.. – барышня вдруг сделала несколько несуразное движение рукой, будто хотела поймать, случайно выскочившее слово. – …В общем, не могла я оставаться на прежнем месте. К тому же вместо вас, командиром подразделения был назначен Муханов. Надеюсь, вы помните, какие сложные у нас были с ним взаимоотношения. В общем, в тот же самый день я собрала свои вещи и сменила место службы.

Когда подполковник сообщил, что к нам едет какой-то майор Князев… Извините, но я не поверила, что речь идёт именно о вас. Посчитала, однофамилец. Ну, сами посудите: почему же сюда, да ещё и в пехоту?..

Именно теперь Валерию и стало понятно, из каких-таких источников Лютый черпал о нём сведения.

Несколько строк об Ирине.

Её родители познакомились в Нижнем Новгороде, в ту далёкую пору, когда этот город ещё носил имя Горького, когда выпускники военных училищ, коим и был в то время будущий отец Ирины, лейтенант Карасёв, могли смело смотреть в своё вполне определённое армейское будущее.

Отец Ирины по национальности был русским, тогда как её мать, учившаяся в горьковском ВУЗе, оказалась родом из Ингушетии. Во времена Советского Союза подобные межэтнические браки считались обычным делом. Более того, вышеозначенные семейные союзы, в определённой степени даже приветствовались. Считалось, что они укрепляют межнациональную дружбу братских республик.

Прежде чем на свет появилась Ирина, её родители порядком покочевали по бескрайним просторам бывшего Союза, меняя военные городки и армейские гарнизоны, вслед за новыми назначениями главы семейства. Потому о рождении ребёнка Карасёвы задумались довольно-таки поздно. Лишь тогда, когда в военной карьере отца наметилась некоторая определённость и стабильность, когда обоим супругам было уже за тридцать с хвостиком.

В самом конце восьмидесятых подполковник Карасёв вышел в отставку. Точнее, было бы сказать: на волне повального армейского бардака и перестроечного сокращения армии, его просто-напросто «попросили» со службы. После увольнения из Вооружённых Сил, Карасёвы со своей десятилетней дочерью, решили осесть на родине матери Ирины, в Ингушетии, купив там добротный дом на окраине крупного селения. Тот выбор мотивировался, как благоприятными природно-климатическими условиями, так и близким соседством с гостеприимными родственниками по материнской линии. Кто ж тогда, в конце восьмидесятых мог предположить, что в Чеченской республике к власти придут воинствующие экстремисты. Что именно интернациональность семьи Карасёвых, в конечном итоге, и сыграет в судьбе Ирины самую роковую роль. Первые вылазки чеченских головорезов на территорию сопредельных республик, оставят Ирину круглой сиротой. Бывшему офицеру Карасёву припомнят не только службу в рядах Советской Армии, но и его национальность, и вероисповедание, его непокорность и к людям, спустившимся с гор. Вслед за отцом будет убита и мать Ирины. Очень скоро, чеченских боевиков из ингушского посёлка выбьют. Возле сгоревшего дотла дома, бойцы группы федеральных спецслужб быстрого реагирования найдут перепуганную и обессиленную девчушку. Отбиваясь от озверевших бандитов, бывший подполковник сумеет сохранить жизнь дочери, укрыв её от чеченских пуль в дальнем погребе.

Ну, а далее, неплохое знание горной местности и здешних наречий, а так же кое-какое ходатайство офицерского собрания – все это и послужило основанием для временной постановки шестнадцатилетней Ирины на армейское довольствие в качестве проводника и переводчицы.

Князев уже не спешил. Как-то незаметно, он разговорился с Ириной. При этом в нём вновь появилось ощущение, будто бы никуда он вовсе не уезжал. Что всегда, пусть и мысленно, был он здесь, на южных рубежах страны, среди кавказских гор и вот таких близких, открытых и бесхитростных людей.

Очевидно, не зря говорят о том, что война заканчивается лишь тогда, когда будет похоронен последний её солдат. Несколько перефразируя данную истину, следует напомнить, что Валерий был всё ещё жив. А потому и война его была вовсе не окончена. При этом сам Князев уж вовсе не жалел о своей новой командировке. Ну, скажите: кому же ещё, как не ему, здоровому и крепкому мужику, офицеру с многолетним опытом боевых действий, противостоять хорошо обученным и отменно вооружённым паскудам, попутно возвращая тем гадам долги за своих потерянных друзей и товарищей.

Невольно Князев припомнил и то, как в своей пост армейской жизни, следуя по мирным улицам родного города, он частенько ловил себя на том, что беспрерывно ищет в плотном людском потоке, среди многочисленных незнакомых ему людей, лица парней, служивших с ним когда-то, и не вернувшихся с той войны. И самое главное (а может, и самое страшное), что он их иногда находил…

– Иришка, ведь я вовсе не ожидал тебя здесь встретить! Дай-ка я получше тебя рассмотрю. Как-никак, а целых два года мы с тобой не виделись!.. – отступив на пару шагов, Валерий продолжил выражать вслух свои искренние восхищения. – …Эх, как подросла!.. Как похорошела!… Ну, прям фотомодель с обложки военного журнала!

– Между прочим, я и раньше была вовсе не уродина! – пробурчала девчушка. При этом её щеки несколько порозовели.

– От мужиков отбоя, наверняка, нет! Поди, и замуж успела выскочить?

– Опять смеётесь? За кого ж здесь выскочишь?.. – дама изобразила на своём лице нечто похожее на брезгливую гримасу. – …Это в вашем отряде, бойцы были, как на подбор! К тому же вежливы, обходительны, тактичны, в общении интересны. А тут… Одно слово: пехота. Мотострелки хреновы. Наглые, да прилипчивые!.. – Ирина вновь улыбнулась, лишь после короткой паузы. – …Шучу я, Князев, шучу! Нормальные ребята, как и везде. Правда, звёзд с неба не хватают. И всё же с вами… Ну, с теми… Ни в какое сравнение.

Девушка отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слезы.

– Иришка, ведь ты была тогда, ещё девочкой, почти ребёнком! Потому и казались мы тебе большими, сильными и благородными дядьками! – усмехнулся Валерий, пытаясь отодвинуть воспоминания собеседницы на задний план.

– Ага!.. Девочкой!.. К вашему сведению: два года назад, мне было почти восемнадцать.

– Извини. Как-то не заметил!.. – неопределённо повёл плечами Валера. – …Ну, ничего, служить мы теперь будем рядом, потому и постараюсь, как можно скорее искупить свою вину за прежнюю невнимательность!

– Уж вы постарайтесь! – улыбнулась Ирина.

– Приложу все усилия!.. – Валерий поддержал игривый настрой юного создания.

– Выходит, это правда!..

– Ты о чем? – Князев успел уловить печальные нотки в её голосе.

– О том, что Лютый отрядил вас на дальние склады!

– Так точно! А, собственно, почему в столь трагичных тонах?

– Валера, попрошу тебя быть там поосторожней!.. – будто подчёркивая исключительность момента, а так же искреннее неравнодушие к судьбе своего боевого товарища, дама вдруг перешла на «ты». – …В штабе о дальнем объекте ходит самая дурная слава. Здесь о нём говорят, не иначе, как о «голгофе», как о «выжженной земле». Ведь там собран весь армейский сброд!.. И «наши», и чужие. Из тех солдат, многих я знаю лично. Возможно, каждый из них в отдельности (то есть, вне общей массы) и неплохой парень. Когда же они вместе – туши свет! Ещё никому из офицеров не удавалось добиться на складах хоть какого-то прогресса. Тогда как свой былой авторитет многие командиры на «дальнем», безусловно, подорвали. Сломал их тот объект.

Понимаешь?.. Поздравлять тебя (вовсе не чужого мне человека) с новым назначением, считаю нечестно. Но и сочувствовать, было бы сейчас так же неуместно. Потому что мне очень-очень хочется, чтобы именно у тебя, майор Князев, вопреки всему, это получилось! Чтоб подольше ты здесь задержался. А заодно и утёр кое-кому нос!..

Скоро дембель!

Первые тёплые лучи апрельского солнышка, едва успели прогреть уставшую от холодной зимы землю, а четверо военнослужащих, раздевшись буквально до трусов, уже развалились на широких скамейках «курилки». Солдаты спешили получить от весеннего небесного светила первые, потому и избыточные дозы ультрафиолета. Через месяц-полтора они рассчитывали появиться в родных краях тёмными от загара. Как, собственно, и должны были выглядеть люди, действительно, побывавшие на Кавказе.

– Слушай, Сом!.. У вас в Челябинске, «тёлки» красивые? – обращаясь к соседу по лавке, поинтересовался один из «отдыхающих».

– Да уж, наверняка покруче, чем в вашем Кызыле!.. – под усмешки сослуживцев и почти не открывая глаз, ответил Игорь. – …А ты, Литвин, никак за невестой в наш город собираешься заскочить?

Прозвище Сом, Игорь получил ещё на призывном пункте. Как производное от его фамилии: Самолюк. К предстоящему дембелю Игорь подготовился, пожалуй, одним из первых. Оставалось лишь дождаться того самого желанного часа, когда будет зачитан приказ и он, с лёгким сердцем отправиться домой, на Южный Урал. Засыпая, Игорь частенько представлял себе ту самую картину, когда он, совсем неожиданно, без каких-либо предварительных телеграмм, вдруг предстанет перед родными и знакомыми в отглаженной парадной форме, увешанной медалями и двумя орденами, наградами за боевые заслуги.

– Нет, Сом!.. В Челябинск я вовсе не собираюсь. И вообще, не за себя спрашиваю!.. – неуклюже ответил Литвиненко, достаточно добродушный и невозмутимый здоровяк, под два метра ростом. – …Значит, ты утверждаешь, будто бы девки у вас красивые!.. В таком случае, забери с собой Яшку. Жаловался он мне давеча, мол, всё девчонки из его деревни подалось в город. Дескать, одни бабки старые на завалинках остались.

– Литвин, ты чего это вдруг, взялся за меня хлопотать? Разве я просил тебя об этом?.. – недовольно приподнялся со скамейки худощавый Сергей Якушев (среди друзей, просто Яшка). Он никогда не упускал случая хоть чем-то зацепить или уколоть острым словцом кого-то из более крепких парней. – …К тому же, я вовсе не из деревни. Сколько можно повторять, у нас не деревня или посёлок, а центральная усадьба, почти райцентр! Ну, и самое главное, я вовсе не нуждаюсь, в чьей либо помощи. И вообще, ты Саня, в каждой бочке затычка. Повсюду свой нос суёшь!..

– Да ведь ты сам!.. Буквально вчера, все уши мне проел своими стонами: мол, где бабу найти? – доселе добродушный Литвиненко, на сей раз вскипел.

– Санёк, кончай верещать, как резаная свинья!.. – на правах негласного авторитета, Самолюк оборвал бессмысленный и пустой трёп своих сослуживцев. – …И ты, Яшка, лучше заткнись! Гляди, достанешь Кызыла… Ох, и огребёшь ты от него, по самое не хочу! Голова у Литвина дурная, а кулачищи пудовые. Зацепит разок, лишь в госпитале очухаешься!

– В конце-то концов, вы дадите мне подремать? – вдруг зарычал, до сего момента, мирно и молча отдыхавший Валера Рудяев.

– О-о-о!.. Смотрите-ка, Рудяй проснулся! Что, дружище, совсем не спиться? – с наигранным удивлением обратился к Валерию, Самолюк.

– Ага, с вами, с бакланами, только и кимарить!.. – вздохнув, Рудяев встал. – …Ну? Закурить что ли, дайте!

– Рудяй, ведь ты вчерашний день провёл при штабе! Так рассказывай, какие там новости?.. – Якушев протянул проснувшемуся парню уже раскуренную сигарету. – …Может, чего интересного узнал?

– Да, какие в этой дыре могут быть новости? А впрочем, постой!.. – сонный Рудяев вдруг оживился. – …Был там один чертила. Часа два, без перерыва анекдоты травил. Я так ржал, что едва не обоссался. Вот только мало, чего я сумел запомнить… – уже с грустью добавил Валерка.

– Так давай выкладывай, что запомнил, что в башке твоей осталось. Ни то, мы с тоски тут передохнем! – навострил уши Литвиненко.

– Рассказать именно так, как тот чёрт!.. То есть, с его выражениями, ужимками и прочим, у меня вряд ли получиться!.. – заранее принялся оправдываться Рудяев.

Однако его тотчас оборвал на полуслове Самолюк.

– Давай уже, начинай! Не тяни кота за хвост!

– Ну, короче так!.. – чуть собравшись с мыслями, величественно и многообещающе начал Рудяев. – …Только-только закончился жесточайший бой. Трупов с обеих сторон, просто немерено. Земля ещё дымиться. Солдатик, один из немногих, оставшихся в живых, уставший и измождённый возвращается к своим. Выжат и измотан он до предела, ели ноги свои волочит. Автомат на плече, гимнастёрка до пупа расстёгнута. Ковыляет тот солдат через небольшой пролесок. И вдруг слышит, как в кустах кто-то стонет: дескать, помоги братишка. Мол, боль до того невыносима, что терпеть её нет больше мочи. При этом просит, типа, будь другом, добей.

Наш солдатик остановился, огляделся. Быстро сообразил, что смертельно раненый военнослужащий где-то совсем рядом, буквально в ближайшем кустарнике… А сообразив, отвечает: «Ты что?.. Забудь о смерти, потерпи ещё чуток!.. Сейчас я в госпиталь тебя оттащу!..»

«Братишка, уже поздно! Рана смертельная! Половину тела, взрывом разнесло, кишки на траву вывалились!.. Нет более сил, терпеть… Помоги, братишка!.. Избавь от ненужных страданий!..»

Понимает наш солдатик, что дело, действительно, серьёзное. И решает выручить соотечественнику. Вскидывает автомат, передёргивает затвор. Перекрестившись и закрыв глаза, выпускает полный «рожок» в тот самый куст. Для верности, стреляет туда же из «подствольника». Когда завеса пороховых газов рассеивается, с чувством выполненного долга, он идёт дальше.

И тут, вновь слышит он за своей спиной, всё тот же голос: «Спасибо тебе, братишка!»

Дикий гогот взорвал тишину складских территорий.

– Молоток, Рудяй! Повеселил!.. – не в силах сдержать смех, кое-как прохрипел Самолюк. – …Давай ещё что-нибудь!

– Мужики, атас! – внезапно выкрикнул подскочивший со скамейки Якушев. Его примеру интуитивно последовали и остальные. Кое-кто даже схватился за лежавшую рядом форму.

– Яшка, а чё за шухер? – ничего не понимая, дембеля крутили по сторонам своими стрижеными головами.

– Только что, через КПП проследовал командирский БМД!.. – пояснил Якушев.

– Тьфу, ты! Нашёл, чего пугаться!.. – облегчённо вздохнул Литвиненко. – …Я-то, грешным делом решил, будто бы «чехи»!.. Подумаешь, командирский БМД!.. Наверняка, Макс за почтой или ещё за чем-то в штаб гонял! Наш командир, объект нынче не покидал. С самого утра на «медицинском» с прапором воюет. Всё чего-то считает, проверяет, ищет!..

– Да, если бы и лейтенант?.. – равнодушно, продолжил Рудяев. – …Чтоб изменилось? Что он, вообще, может нам сделать? В лучшем случае, прочитать очередную нотацию!.. Ни рявкнуть; ни приказать; ни вздрючить, как следует! Наш Побилат, как офицер и как командир – вообще, ни о чём!.. Плюшевый! И если честно, то за такого командира, мне перед чужими солдатами даже стрёмно.

– Мужики, вы вообще о чем?.. – вмешался в разговор Самолюк. – …Нам вечером в ночной наряд заступать. Потому и положен нам полноценный дневной отдых. А посему: что Побилат, что сервелат – нам всё по хрену!

Немного успокоившись, четвёрка «старослужащих» вновь развалилась на лавках.

– Может, кому-то и стрёмно!.. – первым затянувшееся молчание нарушил Рудяев. – …А по мне, так на нашего лейтенанта, всем нам молиться нужно. Дай ему Бог, до самого дембеля здесь остаться. С этаким командиром, нам гарантирован полный расслабон! Последние недельки хотелось бы дослужить без каких-либо излишних напрягов!..

– Сом!.. – тихо произнёс Якушев. – …Если Побилат с прапором вдруг обнаружат на «медицинском» пропажу канистры? Ну, той самой, что со спиртом, которую мы нынешним утром подрезали. Чую, будет нам тогда долгожданный дембель!..

Самолюк промолчал. Ответил за него Литвиненко.

– Ты б поменьше о той канистре вспоминал, да попусту языком молол! Даже если и обнаружат… Разве мы здесь одни? Каждый день по два-три грузовика на склады приезжают, разгружаются, загружаются!.. Попробуй за всеми уследить? – предельно просто и доступно объяснил Александр.

– Эх, а я бы той спиртяги, прямо сейчас дёрнул!.. – вспомнив об украденной накануне канистре, грустно вздохнул Рудяев. – …Достали меня эти склады и эта долбаная Чечня! Домой хочу!

– Валера, я и сам на «измене»! Однако до вечера, всё же придётся потерпеть! Иначе, как пить дать, спалимся!.. – обращаясь к Рудяеву, как к брату, Самолюк несколько урезонил последнего. – …Вот заступим в караул, дождёмся отбоя, тогда как положено и оторвёмся!

– Служить нам осталось вместе, совсем ничего!.. – задумав что-то, начал издалека Серёга Якушев. – …Вот-вот разъедемся!..

– Да, уж!.. Пять-шесть караульных нарядов и по домам! – поддержал его Литвиненко.

– Сом, быть может, ты всё-таки расскажешь нам о том, как попал сюда, на склады?.. – тут-то и вставил свой вопрос Яшка. – …Поведай напоследок о той чеченской снайперше. Как вычислил её, и как за ребят, погибших, с ней рассчитался? Или, ты предпочтёшь так и уехать на Родину со своей тайной?

– Так и уеду! – рявкнул Игорь, явно задетый за нечто живое.

– Мужики, слушайте ещё одну фишку!.. – воодушевлённый своим прошлым успехом (как рассказчик анекдотов), Рудяев уселся поудобнее. – …Следующий прикол, просто отлично впишется в данную тему.

– Давай-давай!.. – вынув из пачки очередную сигарету, Самолюк поторопил товарища. – …Ни то Яшка весь мой мозг съест!

– Короче так!.. В центре Грозного громыхают уличные бои. Один из пехотинцев-новобранцев забился от страха под бетонную плиту и сидит там, словно таракан за печкой. Слегка попривыкнув и немного освоившись в новой для себя обстановки, тот пехотинец начинает вертеть по сторонам башкой, подмечая кое-какие детали. Тут-то и обращает он своё внимание на подвал одного из соседних полуразрушенных домов. Дело в том, что туда, то и дело шныряют наши бойцы. Причём выходят они оттуда какими-то радостными и улыбчивыми.

Любопытство нашего солдатика, в конце концов, пересилило все страхи и он, улучив минуту временного затишья, чесанул-таки к тому самому подвальчику. Залетает солдатик в приоткрытую дверь и видит толпу военнослужащих, выстроившихся друг за другом в длиннющую очередь. Причём солдатская вереница, начинавшаяся у самых дверей, уходила неизвестно куда, в темноту подземных катакомб.

Спрашивает первогодок: зачем, дескать, стоите?

Крайний из очереди ему и отвечает.

– Понимаешь, братишка!.. Наши разведчики накрыли чеченскую снайпершу! Вот и решили они наказать её, как говориться по заслугам. Потому и удовлетворяет она сейчас всех желающих!

Тут первогодок и сам замечает, что у всех подвальных военнослужащих, ширинки заранее уж расстёгнуты. А заметив, вновь интересуется.

– Так она, что же?.. Всем даёт?

– Ща узнаем!.. – отвечает всё тот же крайний и немедленно осведомляется у предыдущего. – …Братишка, очередь-то можно занимать? Она всем даст?

Вопрос быстро пробегает по живой цепочке: «Она всем даст?.. Она всем даст?.. Она всем даст?.. Она всем даст?..» – и теряется где-то там, в темноте подвала.

Ответ приходит, тем же «макаром».

«Всем!.. Всем!.. Всем!.. Всем!.. Всем!..»

– Ну, слыхал?.. Можешь спокойно ожидать своей очереди! – подтверждает крайний.

Обрадованный новобранец уж совсем осмелел и вновь интересуется.

– А как, насчёт нестандартного секса? Ну, там… К примеру, в зад?

– Да ты совсем, парень, оборзел!.. – усмехается крайний и тотчас добавляет. – …А впрочем, мы и об этом сейчас узнаем!

«В зад даёт?.. В зад даёт?.. В зад даёт?..» – уносится в темноту.

«Даёт!.. Даёт!.. Даёт!..» – чуть позже вторит ему очередь.

Тут молодой и вовсе погружается в мир своих довоенных грёз и фантазий.

– А в рот берет?

«В рот берет?.. В рот берет?.. В рот берет?..» – вопрос солдатика передаётся по цепочке.

«Нет!.. Нет!.. Нет!..» – отвечает очередь.

– А почему? – удивляется салага.

«Почему?.. Почему?.. Почему?..» – негодуют солдаты.

«Голову ещё не нашли!.. Голову ещё не нашли!..»

Такого фурора, Рудяев вовсе не ожидал. Истеричный хохот, в буквальном смысле, посбрасывал солдат с лавок.

– Ну, ты Рудяй, красава!.. – откашлявшись после минутного безумия, кое-как сумел выдавить из себя Самолюк. Будто бы Рудяев лично участвовал в той вакханалии. – …Так этой суке и надо!..

Если кто-то сейчас скажет о некоем психическом отклонении, или того хуже, о сумасшествии бывшего десантника, сразу поспешу успокоить. «Крыша» у Самолюка не поехала, и рассказанный анекдот он вовсе не принял за реальную историю. Просто в жизни старшего сержанта была своя, роковая чеченская снайперша, расспросами о которой, время от времени и донимал его Якушев, и которую сам Самолюк, наверняка, запомнит до гробовой доски.

Около года назад, близ полевого лагеря десантно-штурмового батальона (в котором на тот момент служил Самолюк) объявился вражеский «стрелок». Умело и грамотно меняя свои позиции, он планомерно принялся отстреливать десантуру. При этом сам оставался, на редкость неуязвим.

Когда же, очередной жертвой снайпера стал земляк и лучший друг Самолюка, выдержка Игоря кончилась. Словно одержимый, втайне от командиров и сослуживцев, он устроил настоящую охоту на злополучного снайпера. Как-то не по-пацански было спускать подобную дерзость.

На исходе третьей недели, Самолюк его всё же «накрыл». Какого же было удивление десантника, когда вместо ожидаемого матёрого боевика, он вдруг застал на подготовленной для стрельбы позиции, местную девку, на пару лет младше его самого. Чеченка оказалась вооружена снайперской винтовкой, на прикладе которой было сделано около двадцати зазубрин. О том, что было после, знали лишь двое: сам Игорь и уже мёртвая снайперша…

Ну, а позже, старшего сержанта Самолюка обвинили в зверском убийстве несовершеннолетней мирной девочки. Разжаловали в рядовые и взяли под арест. И только хлопоты Лютого спасли парня от военной прокуратуры и уголовного преследования.

– Пацаны! Вы, случаем не знаете, где можно разжиться мешком сахара, парой пачек дрожжей? – будто что-то припомнив, невпопад поинтересовался Литвиненко.

– Кызыл, своей тупостью ты начинаешь меня пугать!.. – не сдержавшись, выкрикнул Якушев. – …Вот скажи: к чему, ты сейчас об этом спросил? А впрочем, сперва ответь мне на иной вопрос. Там, под Ханкалой!.. Ты, наверное, получил вовсе не лёгкую, а самую тяжёлую контузию? Причём, во всю голову, коль вопросы твои, день ото дня, всё дурнее и дурнее!

– А зачем тебе сахар? Да ещё и в таком количестве?.. – перебил Якушева Рудяев. – …На сладенькое к дембелю потянуло?

– Ни в этом дело!.. – быстро осознав неуклюжесть и несвоевременность своего вопроса, Литвиненко поспешил с пояснениями. – …В одной из  складских подсобок я давеча приметил авиационный подвесной бак. Не меньше четырёх сот литров. Прапорщик Михайленко сказал, дескать, он дырявый и кроме, как на металлолом, ни на что более негоден. Однако я тщательным образом обследовал ту конструкцию и пришёл к однозначному выводу, что прапор врёт. Отличный и целый бак, да ещё и с герметичной крышкой! Потому и решил я его потихоньку дюзнуть, чтоб замутить в том баке брагу. Прикиньте, сколько пойла с него выйдет! Я, между прочим, обо всём нашем взводе тогда подумал, а ты, Яшка!.. Ещё раз вякнешь, я тебя так вломлю!..

– Литвин, оставь данную затею!.. – глядя на слегка придурковатое выражение лица сослуживца, при этом едва-едва сдерживая смех, Самолюк всё же нашёл в себе силы ответить вполне серьёзно. – …Склады у нас далеко не продовольственные. А в чеченское село за сахарком ходить не советую. Так что, обойдёмся мы, как-нибудь без твоей браги. Нам и канистры спирта, если пить будем аккуратно, до самого дембеля хватит!..