Злая память. Книга вторая. Сибирь

– Подполковник, а ты сам к какой версии склоняешься?

– По всем внешним признакам, именно его разорвала та граната. Среди обгоревших останков много личных вещей Салмана. Даже нашли его именной перстень с обрубком пальца. Опять же, имеется очевидец смерти полевого командира… – подсев ближе к Валерию, Лютый перешёл чуть ли не на шёпот. – …Князев, ты как думаешь, что мне с Побилатом делать? Сильно он там, в плену накосячил? Краем уха слышал, будто бы лейтенант наотрез отказывался в одну палату с тобой ложиться. Видать, чувствует за собой что-то…

– Знаешь, подполковник?.. Час назад я сказал бы тебе несколько иное, нежели то, что ты услышишь от меня сейчас. Пусть случившееся, останется на его совести. Зуб я на него вовсе не держу. Однако думаю, что войны с него хватит. Подлечиться, и отправляй-ка ты его восвояси!

– Поздно!.. – тяжело вздохнул Лютый. – …Если помнишь, то я отослал на Побилата представление. Вчера был получен ответ. Положительный. О том, что лейтенант всё это время был в плену «наверху» неизвестно… Получается, сам себя я поставил перед идиотским выбором. Либо подавать рапорт с соответствующими подробностями: когда, кем и при каких обстоятельствах был офицер пленён. И в тех же самых подробностях, как он был освобождён. Начнутся проверки, дознания. Короче, сам знаешь… Либо, забыв о плене, назначить Побилата на конкретную должность. К примеру, завскладом на место того же Михайленко. Ведь там он, как рыба в воде. Да, и от войны всё ж подальше.

– Подполковник, ты делай, как сам знаешь!.. – равнодушно ответил Валерий. – …Моё мнение ты услышал. А коль нужно будет промолчать, так я промолчу.

– Лейтенант!.. – вдруг выкрикнул Лютый. – …После госпиталя домой поедешь?

– Вы что ж, меня прогоняете? – тотчас ответил Побилат. По-видимому, всё это время он прислушивался к разговору командиров.

Не сговариваясь, Дмитрий с Леонидом рассмеялись почти одновременно.

– Пока, лишь спрашиваю! – пояснил подполковник.

– Я бы, наверное, остался.

– А Князева?.. Ты что ж, более его не боишься?

– Нет!

– Вы посмотрите, каков наглец! – скорее для порядка, возмутился Валерий.

– Тогда зализывай раны!.. – продолжил Лютый. – …Возвращайся в строй и принимай склады! Новое назначение уже подтверждено соответствующим приказом. Дело ты знаешь; учёт вести умеешь. Твоим непосредственным командиром на складах будет старший лейтенант Шубин. Уверен, вы с ним сработаетесь.

– Погоди-погоди!.. – засуетился Князев. – …Какой к чёрту Шубин? А я-то, как же?

– С тобой Валера, очень скоро будет беседовать генерал Михайлов. Твой бывший… И, наверное, твой будущий шеф!

– Не понял!..

– Майор, чего ж тут понимать?.. Невзирая на то, что данная информация для служебного пользования… Тем не менее, позволю сказать о ней открытым текстом. Муханов погиб. Тебя забирают на его место. И я, честно сказать, не особо этому препятствовал. Сам вижу, как в бой ты рвёшься. А мне на складах мирный командир нужен. Этакий вахтёр-пенсионер, который всё знает; всё уже видел и любой нервотрёпке предпочтёт размеренную службу.

Извини, Князев! Но с тобой наш стратегический объект долго не протянет. У тебя ж врагов по всему Кавказу, просто немерено! Причём, каждый норовит с тобой поквитаться, потому и прутся они к нам со всей Чечни, будто бы, мёдом у нас на складах намазано!

– Вот, значит, каким примитивным образом ты предпочёл от меня избавиться!.. – Валерий шуткой резюмировал сказанное Лютым. – …Выходит, подполковник, все приказы уже подписаны. Теперь понятно, для чего ты затеял со мной те полу секретные переговоры по поводу Побилата. Не пожелал, чтоб наша тайна вдруг всплыла в стенах иных госструктур?

– Вовсе не поэтому!.. – поспешил оправдаться Лютый. – …Просто был с тобой, как впрочем, и всегда, абсолютно честным. Заодно и выяснил твоё мнение по вышеозначенным назначениям!

– Подполковник, именно тебе с этими офицерами служить, тебе и отвечать за их ошибки!..

Как только Лютый покинул палату, вновь замельтешил Дмитрий.

– Мужики, самое время отметить новые должности!

– Я не участвую!.. – бросил Князев, всё ещё размышляя о своём призрачном будущем, о складах, о генерале, о подполковнике, о том же Побилате…

Назначение

Со своей бездонной и хлебосольной бутылкой, лётчик Волкодаев в тот день всё же «допрыгался». Как и предупреждал Лютый, очень скоро к Князеву пожаловали официальные лица. Нет, обещанного генерала Михайлова среди них, естественно, не было. А вот его заместитель по кадровым вопросам прибыл. Однако и этой персоны было вполне достаточно, чтоб перед самым его визитом, в палате навели скорый и весьма серьёзный «марафет». Поменяли шторы, постельное бельё, отмыли окна и стены – прям как в старые и добрые советские времена, перед приездом некоего высокопоставленного партийного чиновника.

В самый разгар генеральной уборки, Димка попался на глаза одному из врачей госпиталя. К тому времени, Волкодаев уже был «прилично подшофе». Потому, во избежание всяких неприятностей, его и поспешили куда-то упрятать.

«Кадровик» оказался не многословен. Ведь был он с Князевым, что называется: с одной «конторы», потому и понимали они друг друга без каких-либо пояснений или дополнительных комментариев.

– Значит так, Князев!.. Принято решение восстановить тебя на прежнюю должность. Медики обещают, что уже через месяц поставят тебя на ноги. Ранения, слава Богу, оказались несерьёзными. С недельку в отпуске отдохнёшь, а после, милости просим!.. Принимай подразделение. Временно исполняющим обязанности, там нынче Горбунов. Однако ты и сам должен понимать, что данную должность он абсолютно не тянет. Потому и советую поспешить со своим возвращением.

– Помниться, пару лет назад, когда я увольнялся со службы!.. – слегка усмехнулся Валерий. – …Именно вы и пугали меня негласным правилом, исключающим повторное зачисление в органы госбезопасности. Предупреждали, дескать, подумай хорошенько, стоит ли рубить с плеча. Мол, назад хода нет.

– Считай, что именно для тебя и было сделано данное исключение. Валера, времена нынче иные. Это тебе не середина и даже не конец девяностых. Поменялось руководство, да и само отношение к спецслужбам значительно изменилось. Так что, упираться и показывать свой характер я искренне тебе не советую. Считай, что, признав свои недоработки, мы пошли тебе навстречу. Вот и ты, будь другом, ответь взаимностью. Если хочешь, то твой боевой опыт нынче крайне востребован!..

«Как всегда!.. Ни чем дышишь, ни как живёшь. Ни посидеть, ни обсудить. Коротко и ясно: «принято решение» и всё тут!.. Извольте исполнять. Хотя… Быть может это и к лучшему. Когда нет долгих бесед; утомительных ожиданий, да многодневных изнурительных хождений по различным инстанциям… Сам ведь мечтал о возвращении. Вот и получите то, что заказывали!..»

Волкодаев вернулся в палату лишь на следующее утро. Где Дмитрий провёл прошлый вечер и ночь оставалось лишь догадываться. Выглядел лётчик непривычно хмурым и молчаливым.

– Ну, «авиация»!.. Опохмелишь «пехоту»? – усмехнулся Князев, пытаясь поднять лётчику настроение.

– Да, идите вы все, вместе со своими посетителями!.. – бросил в сердцах Димка. Очевидно, хорошую взбучку он получил в местах своей временной изоляции. И, тем не менее, правильных выводов он из неё, похоже, вовсе не вынес. Вернувшись, лётчик тотчас «нырнул» за свою тумбочку и, судя по долгим и булькающим звукам, доносившимся именно оттуда, осушил полный стакан. После чего, Волкодаев завалился на свою койку, а спустя пять минут, подобрев, выкрикнул. – …Если кто желает, сами себе наливайте. Нет у меня более желания вновь засветиться с пузырём в руках или со стаканом…

Однообразные больничные будни с ежедневными обходами, различными процедурами и перевязками текли своим чередом. Серость госпитального бытия, когда один день мало чем отличается от предыдущего, скрашивали, разве что, весёлые медсёстры, бесконечные шутки и анекдоты Волкодаева, да друзья, навещавшие раненых. Почти через день Димку проведали его товарищи по лётному полку. Такие же, как и сам Волкодаев, шумные и неунывающие офицеры. У койки «переломанного» и вырвавшегося из вражеского плена лётчика сидели они подолгу. Болтали о всяких пустяках, развлекая больных и медперсонал всевозможными байками. Они-то и снабжали Дмитрия авиационной «противообледенительной» жидкостью.

«Спрайт – не дай себе засохнуть! Массандр – не дай себе замёрзнуть!» – шутили авиаторы, перековеркивая один из популярных в те времена рекламных слоганов.

К Леониду изредка заглядывали суровые и скупые на эмоции друзья-омоновцы. Общались тихо, сдержанно и коротко. В основном справлялись о его здоровье, да вкратце пересказывали сослуживцу отрядные новости.

По вполне объективным причинам, Побилат, служивший на Кавказе совсем недолго, товарищами-однополчанами обзавестись не успел. Потому (кроме Лютого) никто своими случайными заездами лейтенанта не жаловал. В то время как у Валерия гостей было хоть отбавляй. Причём, практически ежедневно. Он успел помириться с Ириной. Тот же Лютый, заходивший к лейтенанту, непременно подсаживался и к койке майора. Навещали его и бойцы спецподразделения.

– Князь, ты давай, побыстрее вставай на ноги!.. – едва ли не умолял его Горбунов. – …Ну, сам скажи, какой из меня, к чёрту, командир? Начальство говорит одно; бойцы советуют второе; а союзники требуют третье!.. Голова просто разламывается: как всем угодить. Так и свой «пред пенсионный» год, могу вовсе не дослужить. Ведь ты знаешь: я в состоянии исполнить любой приказ, тогда как раздавать их, вовсе не умею. Вот и получается: что и штурмую, и за посыльного, и отчёты составляю исключительно я сам…

– Потерпи, недолго осталось!.. – успокоил Виктора Валерий. И как бы, между прочим, вдруг поинтересовался. – …Как с Сергеем попрощались?

– Генерал!.. Имею в виду его отец. На третий день лично приехал. Посмотрел, где служил его сын. С ребятами пообщался. Скупую отцовскую слезу пустил. Выпили, помянули… Он-то и забрал все личные вещи майора. Эх, чёрт!.. Чуть не забыл. Позавчера рылся в командирском столе, искал что-то… Уж и не припомню, что именно. Короче, наткнулся я вот на этот потрёпанный блокнот. Почерк, вроде Муханова. Однако ни хрена не разберёшь. Одни цифры, будто бы шифр какой. Вот, сам глянь!..

Бегло пролистав блокнот, Валерий открыл его на последней странице. Именно на той, на которую, как будто бы и указывал ему Сергей, внезапно явившийся в князевское бессознательное видение. Там было лишь две записи: 961А884Н46Ж55 и 908М798А00Ш20.

«Да ведь это номера сотовых телефонов, с именами!.. – быстро сообразил Князев. – …Буквы АНЖ между цифр, наверняка означают Анжела или Анжелика. Соответственно, МАШ – конечно же, Маша!.. И которой из этих девиц он просил меня позвонить? А после ещё и навестить, рассказать?.. Наверняка Маше, коль записана она позже Анжелы!..»

– Витюша, ты оставь его мне!.. – закрывая блокнот, Валерий обратился к Горбунову. – …Свободного времени у меня нынче много. Покумекаю и может, разберусь: что здесь и к чему!..

– Ради Бога! – словно свалив со своих плеч непосильную ношу, облегчённо вздохнул Горбунов.

Не забывали Князева и его бывшие солдаты-подчинённые. Так Самолюк и Литвиненко заглянули к Валерию перед самым своим отбытием на родину. На ту минуту, рядом с Валерием была Ирина.

– Товарищ майор! Вот, принесли вам то, о чём вы нас ранее просили!.. – Самолюк протянул Князеву пакет. А заметив на лице Князева некоторую растерянность, тотчас поспешил пояснить. – …Ну, тогда!.. Помните?.. В лагере ваххабитов, когда выносили вас раненного!.. – после чего, переглянувшись с Литвиненко, Игорь перешёл на шёпот. – …Мы тут ещё кое-какой довесок положили. Надеемся на то, что он придётся вам кстати.

– Спасибо, ребята! Теперь я ваш должник!

– А что там? – не скрывая своего женского любопытства, Ирина кивнула на принесённый пакет.

– Завещание покойного Саеба!.. – отшутился майор, а заглянув вовнутрь свёртка, сурово покосился на парней. – …Откуда баксы?

– Тише-тише, командир!.. – зашипел Литвиненко и, оглядевшись по сторонам (не услышал ли кто возмущение Князева), добавил в полголоса. – …У Аль-Балаави этого добра была полная сумка! Малость изъяли, в качестве трофея. Ему-то они, уже без надобности!

– Забирайте!.. – Валерий решительно вынул из пакета, перевязанную резинкой, пачку новеньких и, похоже, ни разу не смятых долларов. – …Избавьтесь от них!

– Но, почему?.. – с некоторой обидой в голосе, растеряно вопросил Самолюк.

– Выходит, кое-какие прописные истины, я вам так и растолковал!.. – тяжело вздохнул Князев.

– Это вы о том, что нельзя брать чужое? – с детской наивностью поинтересовался Игорь.

– Какое ж это «чужое»?.. – тотчас возмутился Литвиненко. – …После смерти араба, они скорее ничьи. Если не сказать: наши; нами отвоёванные!.. Так почему ж не воспользоваться моментом?

– Ребята, не в том дело, чьи они! Наши; ваши; ничьи или чужие. Я вовсе не об этом!.. – устроившись поудобнее, Валерий приготовился к долгому разъяснительному монологу. – …Уж и не знаю, как доступнее будет растолковать. Начну, пожалуй, с того… Короче, существует негласное поверье о том, что с места крупных катастроф; с поля боя и с фронтовых территорий – то есть там, где погуляла человеческая смерть – нельзя подбирать никакие ценности и, уж тем более деньги. Ведь неспроста бытует мнение о том, что всевозможные драгметаллы, ценные камни и денежные купюры обладают свойством накапливать в себе весь, окружавший их негатив, всю «чёрную» энергетику и всё то зло, которое с ними соприкасается. В то время, как гибель людей, так и вовсе является наивысшим проявлением отрицательных, потусторонних сил в нашем мире. Не уж-то вы собираетесь притащить в свой дом, тень войны, всевозможные несчастья, ауру страха и насилия?

Дело, конечно, ваше: верить в это или нет… Считать те правила изжившими себя предрассудками, либо безоговорочно следовать им. За себя же могу сказать следующее. Неприятно вспоминать, но однажды я, не особо веривший в различные приметы и суеверия, решил опровергнуть те не писаные законы… В общем, вывез я из Чечни несколько сотенных «зелёных», подобранных возле полностью разрушенного грозненского дома. Купил на них дорогущие подарки для своих домочадцев. А уже через год, моя, казалось бы, крепкая семья с треском развалилась. Вот и думай теперь: брать или не брать. Я уж не говорю о том, что баксы Саеба, наверняка, фальшивые, пусть и выполнены они в неплохом качестве. А ты, Литвиненко, не улыбайся. Будь уверен в том, что всех собак на вас свешают, коль заметут кого-то из вас на пункте досмотра с «левой» валютой. Прошу не забывать ещё и о том, что вы по-прежнему считаетесь «штрафниками»!..

– Товарищ майор, пожалуй, нам пора! – засуетились дембеля.

– Что делать-то после службы собираетесь?– едва ли не вдогонку поинтересовался Князев.

– Водку пить!..

– А после.

– Ещё не думали. Потому, как долго мы её будем пить! – усмехнулся Литвиненко.

– Пишите, не теряйтесь! – обратилась к ребятам Ирина.

– Вы в гости к нам заезжайте!.. – Самолюк протянул Князеву сложенный вдвое тетрадный листок. – …Здесь наши адреса!..

Валерию хотелось сказать им в дорогу ещё что-то, нечто важное. Возможно, напомнить пацанам о том, что опыт, который они здесь приобрели (сложный, жестокий, а подчас и противоречивый) вовсе не для той мирной жизни. А быть может, он собирался предупредить ребят, чтоб особо не конфликтовали, чтоб принимали новые, мирные правила игры, как должное. Пожелать им не гнушаться компромиссов и уж тем более не разрешать споры привычными, силовыми методами. А может, опираясь на личный опыт, предупредить молодых людей о том, что, такие как они – там, на «большой земле» почти всегда оказываются неудобными. Что многим будет не по душе их воля, смелость, фронтовой максимализм, то есть, те самые качества, которые и помогли им здесь выжить. Конечно, ему хотелось сказать многое. Однако уволенные в запас, похоже, и без того утомлённые командирскими советами-нравоучениями, поспешили покинуть палату. Понять их можно. Ведь сейчас им кажется, что всё самое страшное в их жизни уже позади, что впереди их ждёт огромный мир безграничных возможностей.

– Ну, Князев? Когда едем? – не успела закрыться за дембелями дверь, как Ирина обернулась к Валерию с хитрой улыбкой.

– Куда? – майор уставился на девушку в недоумении.

– Например!.. – двумя пальчиками Ирина вытянула из-под руки майора тетрадный листок с адресами солдат. – …В Челябинск!.. Или Кызыл!.. Разве не слышал: нас пригласили в гости. К тому же, тебе маячит десятидневный отпуск. Либо пригласишь меня в иное место?

Данный вопрос прозвучал для майора крайне провокационно, будто ультиматум. И означал он примерно следующее: или мы едем вместе; или ты, Валера, очень сильно об том пожалеешь.

– А кто, вообще, говорил о том, что я собираюсь куда-то ехать?.. Будто бы, у меня будет отпуск?

– Князев, раньше ты меня не обманывал!.. – надула губы девушка. – …Очевидно, ты совсем подзабыл о том, что я служу в штабе. Что имею я допуск ко всем служебным бумагам, в том числе и к грузопассажирским требованиям и билетам. Мне давно известно о том, что через неделю ты отбываешь в Омск. Между прочим, я давно не выбиралась в цивилизованный мир. Мог бы, и сделать даме подарок. Честно говоря, я вполне могла рассчитывать на нечто большее, чем короткие свидания… Мы запросто могли бы оформить наши взаимоотношения. Нет-нет, я вовсе не претендую на свадьбу, вполне достаточно просто расписаться!..

Валерия всё плотней и плотней прижимали к стенке. Причём, в достижении своей цели Ирина была нынче напориста и бескомпромиссна. Благо выручил майора Волкодаев. Как бык на красное, отреагировал он на случайно долетевшее до его слуха слово «свадьба».

– Ребята, вы, кажется, заикнулись о бракосочетании?.. Коль не ослышался, то это дело необходимо вспрыснуть!.. – не дожидаясь ответа, Дмитрий опустил руку за свою тумбу.

– Не спеши! Рано!.. – лётчика остановил вовсе не Князев, а Ирина. – …Разве не видишь? Боевой офицер оказался в растерянности. Уж и не знает, как на сей раз увильнуть. Да я, собственно, и не навязываюсь!..

Валерий едва успел ухватить руку дамы, готовую покинуть больничную комнату.

– Обожди! Давай, договоримся!.. – полушёпотом заговорил майор. – …В этот раз, я уеду один!..

– Чем же я тебе помешаю?

– Ты пойми: так надо!.. Нельзя тебе со мной!.. Тогда как в следующий отпуск мы обязательно!.. Слово офицера! Мы будем вместе. Обещаю и свадьбу, и долгий медовый месяц!..

Домой!

Димка Волкодаев своё слово сдержал. Он позаботился о том, чтобы Князев и (всё-таки) Ирина, минуя казённые проволочки, досмотры и пересадки, вылетели попутным военно-транспортным самолётом с Ханкалы прямым рейсом на Омск.

Через каких-то восемь часов, Валерий со своей спутницей поднимался по ступенькам родного подъезда, волоча за собой три армейских баула.

– Князев, чёрт тебя подери!.. Сколько ж можно подниматься? Который у тебя этаж? – миновав восьмой лестничный пролёт, запричитала запыхавшаяся девушка.

– Самый верхний! Немного осталось!..

– Обалдеть! Могли бы и лифт на этакую высоту сделать!

– Какой, к дьяволу, лифт? Дом старый, ещё сталинской постройки. В те времена о комфорте не особо задумывались. Главное, чтоб сооружение было прочным и надёжным!

– Ну, а горячую воду на каждый этаж, надеюсь, они догадались провести? Или умывальник с отоплением для тех лет, так же являлись излишней буржуазной роскошью?

– Не боись! С холодной и горячей водой полный порядок! Кроме того!.. Ты не поверишь… Но и ванна с унитазом, так же имеются!

– Вот это да! А я уж было смирилась с мыслью о том, что каждый раз мне придётся бегать во двор, дабы справить нужду!

– Вот и пришли! – поставив баулы перед массивной дверью, Князев полез в карман за ключами.

– Чур, я первая в душ!

– Не возражаю. Мне, один чёрт, необходимо немного прибраться. Как ни как, а почти шесть месяцев в квартире никого не было. Пыль, паутина…

– Мать честная, и за кого ж я замуж-то собралась? Вы посмотрите, каков неряха! Лишь два раза в год, он порядок в доме наводит!..

Однако все шутки у Валерия закончились, как только, привычным движением, он трижды провернул в замочной скважине ключ и отворил входную дверь. Дело в том, что сквозь образовавшуюся щель между открытой дверью и дверным косяком на лестничную площадку вдруг вырвалась полоска света.

– Интересно, сколько электричества за прошедшие полгода «намотала» данная, забытая тобой лампочка? – ещё не осознавая, чем может грозить данный яркий свет, девушка продолжала смеяться.

– Тише, ты!.. – одёрнул её Князев. – …Обожди-ка меня здесь!

Оставив Ирину снаружи, Валерий медленно вошёл внутрь. Прислушиваясь к каждому шороху, он обнажил свой армейский нож.

Исключительность ситуации заключалась в том, что отправляясь в Чечню, майор не только выключил все осветительные и бытовые приборы. Он прекрасно помнил, как собственноручно вывернул из электрощита пробки-предохранители. Выходило так, что его квартиру посетил кто-то из посторонних. Быть может ворьё, какие-то форточники, домушники, либо ещё кто из незваной бандитской братии. И, вполне вероятно, что эти самые «джентльмены удачи» по-прежнему находились в жилых помещениях.

Готовый к любому повороту событий, Князев скользнул в прихожую. Выглянул в коридор. Пусто. На цыпочках, заранее зная какая из половиц может скрипнуть, он бесшумно пробирался всё дальше и дальше. Удивляло то, что следов какого-либо беспорядка (как это обычно бывает в разграбленных квартирах) вовсе не наблюдалось. Напротив, квартира сверкало чистотой и уютом. Более того, она совсем не тянула на такие определения, как «заброшенное» или «пустующее» жильё.

В дальней комнате, расположенной в самом конце коридора, было так же светло, как и в прихожей. Из этого самого помещения вдруг донёсся звук схожий с шарканьем приближавшихся к майору шагов. Валерий замер и крепко сжал в кулаке рукоятку ножа. Один, даже самый мимолётный намёк на опасность, и его клинок тотчас найдёт уязвимое место на теле противника.

– Папа, это ты?.. Ты приехал?.. – из-за угла вдруг вышел подросток.

Подобного развития событий майор вовсе не ожидал. Потому и слегка опешил.

– Да, сынок! Здравствуй!.. – едва успев перевести дух, Князев быстро спрятал холодное оружие и слегка приобнял мальчишку. – …А ты, как здесь?

– Мы с мамой вернулись! Папа, я всегда хотел быть с тобой! – подросток смотрел на отца как-то по-новому. И взгляд тот почему-то показался майору отчасти чужим. Хоть и выражал двенадцатилетний парнишка свои чувства совсем ещё по-детски, Валерия отчего-то точил червячок сомнений в искренности и непосредственности тех слов.

Вслед за сыном из комнаты вышла Лариса, бывшая супруга майора.

– Князев, что за тупой вопрос: «а ты, как здесь»?.. – подбоченясь, она с вызовом обратилась к Валерию. – …Дом его тут, потому и здесь! Или ты имеешь что-то против собственного сына?

– Не имею!.. – сейчас в голосе майора слышались отголоски некой отрешённости. – …Насколько я помню, ты умотал из города, якобы, навсегда!.. Уж больно коротким, это самое «навсегда», у тебя вышло!

– Извини, не сложилось! И что теперь?.. – усмехнулась Лариска. – …Вынуждены были вернуться. При этом я не советую обольщаться по данному поводу. Вернулись мы вовсе ни к тебе. В конце концов, не в Чернигов же нам было ехать, чтоб ютиться с родителями в двухкомнатной «хрущёвки»!.. В то время как собственная «хата» пустует!.. Опять же, совсем неизвестно, вернёшься ли ты живым со своей грёбаной войны… Так зачем же добру понапрасну пропадать? Между прочим, добру совместно нажитому! Короче так, Князев!.. Смирись с мыслью о том, что жить мы будем именно здесь. Комнат на всех хватит. Быть может, и прежняя любовь в нас проснётся!.. – вновь язвительно хихикнула барышня. – …А коль не по нраву тебе будет подобное соседство, так ищи размен. Я вовсе не возражаю, если мы навсегда разъедемся по разным концам города. Надеюсь, ты не посмеешь… Как это случилось в прошлый раз, родного сына на улицу выгнать?

– Ну, ты, Лариса, и сука!.. Впрочем, ты всегда знала, чем прикрыть свой зад и как обернуть в свою пользу абсолютно противоположные факты. Однако посмею напомнить тебе ещё и о том, что два года назад я вышвырнул вовсе не своего сына, а именно тебя, вместе с твоим ёб…. – глянув на сына, майор сдержал навернувшийся матерок.

В данную минуту Князев был полностью деморализован. Он не знал, как вести себя в подобной ситуации. Будто специально кто-то свёл в одну точку, казалось бы, абсолютно несовместимое. Его бывшую жену, с которой далеко не все точки были ещё расставлены над «i». Сына, которого Валерий давно мечтал увидеть (правда, при совсем иных обстоятельствах). И ту, с которой Князеву как можно дольше хотелось быть вместе.