Мериамос 1. Золотая Лисица

– Ну-с, вскрываем, – произнес Зар и дернул кольцо на крышке люка.

Глава 8. Лисара Кайт

Из черноты открытого люка вырвался столь сильный запах, что Лисара и Зар были вынуждены отскочить в стороны, чтобы справиться с рвотными позывами. Ниоба сунулась в темноту первой, и никто не успел ее остановить. К тому моменту, как запах чуть выветрился и остальные смогли хотя бы приблизиться к подвалу, девушка отыскала керосиновую лампу.

Слабый свет горелки высветил осклизлые стены, заваленный мусором земляной пол и кучу тряпья в углу. В том же углу Лисара обнаружила знакомый мешок, что теперь был пуст, а пустые бутылки, разбитые, валялись в стороне. Коснувшись руки подруги, Лисара остановила ее, позволяя Зару пройти вперед. На мгновение в глазах Ниобы вспыхнуло недовольство, но здравый смысл победил.

Осторожно приблизившись, Зар коснулся тряпья.

– Не знаю, хорошие это новости или плохие, но у меня их как минимум две, – сказал он. – Первая: это не мистер Кайт. Вторая: он, кажется…

Что именно ему кажется, девушки не узнали. Вонючее тряпье вскинулось и бросилось на Зара. Блеснул обломок ножа, но борьба закончилась раньше, чем кто-нибудь из девушек успел испуганно вскрикнуть. Перехватив руку с ножом, Зар вывернул ее и вмиг прижал противника к полу. Тот тяжело дышал. В глазах отражались отблески дневного света. Лицо перекосило, превратив в чудовищную маску.

– Стой. Зар, отпусти его, – подступив ближе, Лисара опустилась на одно колено, демонстрируя пустые руки. – Мы пришли помочь вам. Это я забросила мешок пару дней назад.

Щуря свои жуткие глаза, пленник медленно разжал пальцы. Нож вывалился, и Зар так же медленно его отпустил.

– Вас послал Александр? – всматриваясь в их лица, спросил незнакомец.

– Папа? Нет. Он пропал.

Каждое движение давалось ему через боль. Сев, он привалился к стене. Стоило поднять руку, как цепь, зазвенев, натянулась, не позволяя дотянуться до лица.

Стараясь изо всех сил не пялиться на него, Лисара все же не могла сдержать любопытства. О лэртах она много слышала, еще больше читала, но никогда до этого не встречала во плоти.

После Восстания Рабов и гибели Красного материка лэрты, опасаясь истребления, переселились в подземные города. Во времена господства лэртского Империума именно так и заканчивались войны – полным истреблением противников. Группы археологов до сих пор находят братские могилы, останки в которых не подходят ни под одно описание. Сколько разнообразных рас и культур ушло в пустоту.

Несколько столетий лэрты не показывались на глаза, пока, после серии междоусобных асовских войн, они не вернулись в свои города. Лэрты заняли четыре крупнейших города, заявив свои права на окрестные земли. Асы в то время уже десятилетие находились в объятиях серой хвори, если и хотели возразить, то не смогли.

То, что произошло с лэртами, до сих пор вызывает головную боль ученых. Люди, доминировавшие на трех материках, сносившие экстремальный холод Карестовых земель и жару Скаррских пустынь, вдруг стали болезненно чувствительны к солнцу.

Они забросили города в Северной гряде (один из таких заняли асы, выстроив город Астра) – слишком холодно. Не торопятся переселяться в Скарру (те дворцы – одно из чудес света, но добраться до них по пустыне отважится не всякий бедуин) – слишком жарко. Заняв города в умеренной климатической полосе, лэрты принялись налаживать торговые и политические связи. Позже Империя попыталась подчинить соседей, но лишь потеряла земли, когда лэрты атаковали с четырех флангов.

Глядя на узника, Лисара изо всех сил старалась не выглядеть темной девкой, впервые увидевшей поезд или электрическую лампочку. Белая кожа лэрта растрескалась в местах сгибов, а кое-где висела лохмотьями. В черной склере глаз плавал золотой, с зелеными искрами зрачок. Прямые, медового цвета волосы выгорели на солнце до немыслимого белого оттенка.

– Я вам не враг, – насколько позволяли цепи, приподнял он руки. – Меня послали предупредить Александра, что по его душу скоро явятся.

– Кто послал? – тут же переспросил Зар.

– Я не могу этого сказать.

– Сообщение вы не передали? – спросила Ниоба, Лисара невольно вздрогнула, не услышав ее приближения.

– Нет. Меня перехватил Заклейменный, а против него, сами понимаете, бороться трудно.

Переглянувшись, они пожали плечами. Ни о каких Заклейменных даже Зар не слышал, несмотря на широкий круг общения. Душу грыз червячок сомнений, и все же она кивнула другу. Тот, прежде чем заняться кандалами, достал из-за пояса пистолет. Лисара безмолвно ахнула, и, пока она пялилась на оружие, Ниоба протянула руку, с деланным безразличием проверила заряд и положила палец на предохранитель.

– Я хорошо стреляю, – без тени сомнений соврала она.

– А я лечу, – добавила Лисара. – Поэтому не делайте глупостей, пока я хожу за аптечкой.

– Я бы никогда не навредил дочери Александра, – голос его прозвучал так, словно своими действиями молодые люди нанесли ему личное оскорбление. – У вас его лицо.

Все кому не лень твердили это с самого детства, хотя ни большого носа, ни выразительного изгиба губ Лисара не унаследовала. Даже синие отцовские глаза в ее исполнении казались серо-голубыми. Потому, не слишком впечатленная, она пожала плечами и вылезла наружу за аптечкой.

Кверги, скучая, бодали одну из завалившихся халуп, вросшая стена уступала молодецкой удали и кренилась к земле. Веревку, на которую они были привязаны в тени леса, кверги беззастенчиво перегрызли. Лисара поздно осознала, что схватила обычную веревку, а не обработанную кисло-горьким настоем.

Аптечку, в том или ином виде, Лисара носила с собой всегда и везде. Привычка еще со времен учебы. В подвале мало что изменилось, разве что лэрт дул на стертые в кровь запястья. Едва поняв, что стекает по бледным пальцам, Ниоба высочила вон, сунув пистолет в руки Лисары. Вернув оружие Зару, она предложила пересесть поближе к выходу.

Избегая прямых солнечных лучей, лэрт сел у выхода и позволил осмотреть раны. Кто бы ни запер его здесь, перед этим пленника избили, так что несколько дней он провел в забытьи. В Академии изучали строение не только асов, но и иных рас. Вот только Лисара не думала, что это когда-либо пригодится.

Кандалы до мяса стерли кожу, воспаление не заставило себя ждать, все опухло, почернело и дурно пахло. Темно-коричневая кровь и мясо, а также недостаток света слегка усложняли постановку диагноза. В глаза бросилась черная полоска на внутренней стороне предплечья, широкая и раскрошившаяся. Лисара в первый момент приняла ее за рану, но лэрт развернул руку, пряча странное пятно и подставляя ей израненные запястья. Пока она занималась обработкой ран, Зар мерил шагами крохотный подвал, ни темнота, ни запах ему не мешали.

– Нам нужны доказательства, – произнес он, остановившись.

– Понимаю, было бы безрассудно верить на слово кому-то в замурованном подвале, – мягко кивнул лэрт. – Мое имя Вилинарий Эльбирин. Вы, я полагаю, либо Миранда, либо Лисара Кайт.

На мгновение представив Миру на своем месте, Лисара улыбнулась.

– Судя по рассказам, вероятнее всего, Лисара. Академия, курс хирургии и группа безбашенных друзей.

– Зарониэл Эрис, – указала она за спину. – А наверху борется с тошнотой Ниоба Верес.

– Очень приятно, – мягко наклонил он голову.

Интонации, тембр голоса, движение – все это выдавало в нем человека иного склада. Пытаясь подобрать аналогию, она вспомнила одного из профессоров, выходца из имперской знати. Степенный, благородный, старый рыцарь. Лисара любила его за увлеченность, с какой он рассказывал о своем предмете, и твердое следование личному кодексу чести. Как-то он нашел их заблудившимися в катакомбах и вместо того, чтобы рассказать обо всем преподавателям, провел безопасным путем мимо патрулей милиции назад в Академию.

Возможно, она выдавала желаемое за действительное.

– На случай экстренных ситуаций Александр оставил мне кое-какие инструкции. В доме есть тайник с посланиями, – маячивший за спиной девушки Зар недоверчиво хмыкнул. – Но без меня его не открыть.

– Какая интересная конструкция, – заходя под свет, бьющий из люка, произнес Зар.

Эльбирин, провожавший его взглядом, сощурился и отвел взгляд.

– Днем мы все равно никуда не поедем, – в подвал заглянула Ниоба. – Так что давайте перекусим, а заодно послушаем интересную историю.

Для лэрта достали дождевик. В одном из более-менее сохранившихся домов устроили временный лагерь. Было не по себе от мысли, что не так давно тут сидели люди, пришедшие за папой. Обшаривая пространство взглядом, Лисара тут и там натыкалась на неприличные надписи, вырезанные на стенах, и прочие следы чужой жизнедеятельности.

Пока Ниоба деловито сервировала одеяло на полу, Зар отправился обойти окрестный лес. Таким напряженным и сосредоточенным его даже на экзаменах никто никогда не видел, оттого становилось не по себе.

– У меня есть чай, если нужно обезболить, – буднично произнесла Ниоба, как только Зар скрылся в лесу.

– Премного благодарен, – медленно произнес Эльбирин.

С тем же легким поклоном взял чашку обеими руками и, как показалось Лисаре, некоторое время принюхивался. Бросив взгляд на подругу, она подумала, что та тоже немало изменилась. От Ниобы пахло травами, она стала несколько отстраненной и с момента их встречи ни разу не вступила в спор. В обычной ситуации Лисара шутливо поинтересовалась бы, а не заболела ли подруга. Но после правды, вскрывшейся на выпускном, все разом позабыли подобные шутки.

Еды Лисара заготовила много, не желая появляться дома до самого вечера. Гнетущая атмосфера пустых комнат гнала ее прочь. Бледная, словно призрак, Миранда, хмурый и неразговорчивый Радим – все это казалось противоестественным, дом детства вмиг стал чужим и холодным.

– Дайте подумать, – отпив чай, начал лэрт, – мы познакомились с Александром лет восемьдесят, нет, девяносто назад.

Ниоба подавилась чаем. Принять долгожительство лэртов несложно. Они выглядят как страшный сон, а ночной образ жизни способствует появлению различных слухов и домыслов. Некоторые особо впечатлительные утверждают, что лэрты воруют девственных девиц и юношей, пьют или купаются в их крови и тем самым продлевают свою жизнь. «Не при их слабом иммунитете», – отвечают им в Академии.

Принять, что кто-то из асов способен прожить чуть больше сотни лет и при этом выглядеть на сорок, непросто. Можно оправдать это Талантом, но опыт прошлых лет показывает, что частое использование сил, напротив, сокращает срок жизни магистра. Эту загадку даже Академия разгадать не смогла. Хотя ближе всех к ней подобралась ректор, что уже пару десятилетий отказывается стареть.

– Где-то на границе между Кун-Квешу и Мандагаром. Да, точно. Не успел добраться до Карагроса. Меня обвинили в шпионаже и, чтобы разговорить, заперли в клетке на солнцепеке, – слушатели поежились. – Ваш отец меня вытащил.

– Почему? – тут же спросил Зар, чистя яйцо. – С чего ему помогать незнакомцу в чужой стране, да еще и после обвинений в шпионаже. Одно дело – увести подозреваемого у милиции, другое – у внутренней разведки.

«Чем ты, демоны тебя подери, занимался в Кваче?» – мысленно удивилась Лисара, и, судя по выражению лица Ниобы, не она одна.

– Потому что ему срочно нужно было покинуть Восток, а на дорогах и перевалах его уже ждали. Пришлось вести его окольными путями, и с тех пор мы часто пересекались, пока не подружились.

В не самые благополучные для асов времена лэрты воспринимали своих соседей как животных – разумных, обучаемых, но мало живущих. Что такое шестьдесят лет против четырехсот? Потому дружба между видами заранее порицается. Хуже только любовь – это и вовсе выведено в разряд извращений.

Домой они вернулись среди ночи и были встречены Радимом с ружьем наперевес. Самое удивительно, брат узнал лэрта и в порыве бросился обнимать его. Опомнившись, остановился на полпути, протянул руку, но и тут его порыв остался без ответа. Дело не в дурных манерах гостя, а в чувствительности кожи. Среди студентов одно время ходила пошлая шутка о том, как размножаются лэрты, если терпеть не могут прикосновений.

Тот факт, что Радим знаком с Эльбирином, внушал определенные надежды. Привлеченная шумом Миранда некоторое время подглядывала за ними из-за двери, пока брат ее не позвал и не представил.

В то же время расслабленная поза Зара перестала быть наигранной, он убрал руку от кобуры, заткнув большие пальцы за пояс. Ниоба отлучилась, заварила себе крепкий чай и теперь цедила его крохотными глоточками. Смотреть на нее и не испытывать тревогу было невозможно. К сожалению, подруга не спешила показывать, какие именно травы заваривает, а Лисара недостаточно хорошо знала ботанику, чтобы определить вид по запаху.

В кабинете отца ничего не изменилось. Войти сюда после всего произошедшего казалось неправильным, и Лисара невольно помедлила на пороге.

Здесь сохранился его запах. Книги за темным стеклом ждали его на полках. Стол, в педантичном порядке разложенные письменные принадлежности. На краю лежит книга, меж страниц зажато черно-синее перо. Зеленое сукно кресла порядком вытерлось, на спинку наброшен плед. Лисара помнила, как помогала маме вязать его.

Ком встал в горле, она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Делая медленные, глубокие вдохи, часто заморгала, попыталась справиться с эмоциями.

Тайником оказалась шкатулка, спрятанная за шкафом в причудливом сейфе без ручки и замочной скважины. Предчувствуя вопросы, Эльбирин пояснил, что по просьбе их отца заказал этот сейф и шкатулку, потому и знает о них.

– Как интересно. Мы должны были узнать о нем? – поинтересовался Радим.

– У вашей семьи ведь есть поверенный? Он бы и рассказал, – доставая шкатулку, отозвался лэрт.

– Да, Дарий, – недовольно хмыкнул брат.

Пересилив себя, Лисара приблизилась к столу, за которым Эльбирин возился со шкатулкой. Внешне обычная коробка, а внутри пазл, запирающий ее. Щелчок, коробка раскрылась, явив миру письма. Лисара вмиг узнала мелкий колючий почерк отца.

– Полагаю, дальше сами, – отодвинул от себя шкатулку лэрт.

– Пойдемте попьем чаю, – устало вздохнула Ниоба, прижимая пальцы к виску. – А потом спать.

«Ниоба, спешащая лечь спать? Это что-то новенькое. Обычно она сидит до утра, а постом спит до обеда», – подумала Лисара, разбирая письма.

Папа написал каждому из детей, приложив сюда завещание с последней волей. Были тут и общие указания, которые Лисара зачитала вслух. В основном они касались ведения хозяйства, дома и конезавода, а также содержали странный пункт, который можно сократить до: не ищите меня. В случае пропажи при невыясненных обстоятельствах папа запрещал его поиски. Спустя положенный срок его следовало признать мертвым, но поделить наследство он велит раньше, сразу после пропажи.

От последнего стало не по себе. Отдав письма Радиму и Мире, Лисара осталась в кабинете читать свое. Завалившись в мягкое кресло, укрылась пледом и раскрыла конверт.

«Лохмашка, – Лисара улыбнулась, – при каких бы обстоятельствах к тебе ни попало это письмо, знай: все в порядке. Какие бы события ни предшествовали получению этого сообщения, я прошу тебя: не печалься. Все идет своим чередом, как и было задумано.

Первое, что я хочу, так это попросить прощения. После всех тех сил, что ты потратила на получение диплома, именно из-за меня тебе не позволили стать хирургом. Зная, как много это для тебя значит, мое сердце обливается кровью всякий раз, когда я думаю, что этого можно было бы избежать, прояви я сговорчивость. Магистрат не первый раз пытается давить на меня через моих детей, но прости, я не могу согласиться с их условиями. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь за это. Надеюсь, что простишь.

Второе. Тебе не нужно оставаться в этой глуши. Живи полной жизнью. Если пожелаешь покинуть Кондому, знай: я поддержу это решение. В теории Магистрат казался хорошей задумкой, пока дело не дошло до практики, что извратила его до неузнаваемости. Если тебе не нравятся работа или условия, в которые тебя пытаются загнать, бросай все не глядя. Верь сердцу, а не кучке мелочных толстосумов, которым твой характер может показаться неудобным.

Третье. Ты самая талантливая и целеустремленная из моих детей. Я всегда буду гордиться тобой. Живи полной жизнью и знай: мы с мамой любим тебя.

Александр Кайт»

Глава 9. Вилинарий Эльбирин

Ночью становилось легче. Прохлада прокрадывается в комнату через открытое окно. Звуки дома затихают.

Легкие, порхающие шажочки старшей дочери. Большую часть дня она проводила на кухне, гремя посудой и что-то негромко напевая. Порой запиралась в комнате. Перо противно скрипело, нещадно терзая острый лэртский слух. После чего она уносилась прочь из дома, словно весенний ветерок.

Шаркающие шаги старшего, того, кто теперь будет зваться «мистер Кайт». Он просыпался утром, медленно, со стоном поднимался. Долго собирался, чтобы почти на весь день исчезнуть из дома, а вернувшись, продолжить шаркать. Ужасно раздражает.

Самая младшая из детей Александра просыпалась быстро. Подскакивала, как на пружине, и минут через десять ее уже не было дома. Прихватив с собой цыгана, она отправлялась на поиски сбежавшего кверга. Безрезультатные.

Еще одна странная мандагарка, не похожая на мандагарку, оставалась в доме.

Мандагарское Царство огромно, сотни народов входят в его состав: от невысоких черноволосых кочевников Великой степи до золотоволосых квешцев, что не успели в свое время сбежать в Кун-квешу. Мисс Верес несла в себе черты самого многочисленного мандагарского народа – дагарцев: темные волосы, смуглая кожа южанки, этот оттенок ни с чем не спутать. В то же время обладала мягкими чертами лица, округлым подбородком, и носом она походила на квешцев. И все бы хорошо, дети от смешанных браков – обычная история для Мандагара, если бы не глаза. Яркие, зеленые, как неспелые яблоки или весенняя трава. У асов таких не бывает.

Днем она, опившись трав, спала или скулила от боли. Зато ночью на место замученной болезнью девчонки приходил кое-кто поинтереснее.

Выбравшись через окно, Вилинарий вдохнул прохладный воздух. Услышал рядом такой же свободный вздох.

– Бодрит, не правда ли? – тонкие губы растянулись в улыбке, не обнажая зубов.

– Свежий воздух и прохлада – лучшее обезболивающее, – отозвался он.

В первую ночь она заметила отблеск на крыше сарая в ста пятидесяти метрах от дома. Вилинарий прокрался туда и обнаружил наблюдательный пункт. Наблюдателя не нашел, но находка тревожная.

Во вторую ночь пришлось помедлить. Открылось другое окно. Кто-то долго выбирался наружу, спустив заранее стул. Как только старшая из сестер пересекла огород, мандагарка, словно дым, выскользнула на улицу. Вилинарий вылез следом.

– За два года нравы как-то существенно поменялись? – вскинула она смоляную бровь, наблюдая за канареечно-желтым плащом, мелькавшим среди деревьев.

– У меня не спрашивайте. Ваши асовские порядки всегда казались мне странными.

Просияв улыбкой, она лаской скользнула между грядок следом за канареечно-желтой накидкой. Из любопытства Вилинарий последовал за ней.

– Ничего, что вы следите за сестрой своей подруги?

Вместо того чтобы смутиться, она усмехнулась:

– Ночью головная боль отступает, и хочется немного побыть живой.

– А что прославленные магистры Академии? Не в силах совладать с мигренью?

Они прошли через сад, пересекли улицу и скрылись в березовой роще. Миранда даже не пыталась таиться, шла целенаправленно по центру улицы.

– С мигренью они отлично справляются, но не с наследственностью.

– Хм?

Наследственность для лэртов – больная тема. Вероятно, увидев отклик, мандагарка продолжила:

– У бабушки такое было, у мамы, теперь и у меня, – тенью переместившись за дом и скрывшись за коробками, она осмотрелась. – Кто-то наследует фамильные драгоценности, а я шишку под черепом.

– А я представитель расы, не способной выйти на солнце.

– Вы победили, – с озорным огоньком в глазах отозвалась она.

Сделав небольшой круг, они добрались до домика на окраине, куда так торопилась старшая из сестер. Навстречу вышел высокий мужчина, спеша заключить девушку в объятия.

Потеряв интерес, мандагарка уже развернулась, чтобы пойти домой. Вилинарий, напротив, навострил уши. Ветер донес до него знакомый голос. Обойдя дом, стараясь не перебудить всех окрестных собак, он подобрался к окну.

– Я обшарила кабинет, но ничего не нашла, – извиняющимся тоном говорила девушка. – Даже тайник, что открыл тот жуткий тип, обыскала, но там только завещание и распоряжение, как поступить с деньгами и собственностью.

Ответа Вилинарий не расслышал, но знакомого голоса было достаточно, чтобы отослать мисс Верес назад в дом Кайтов. Та, разумеется, уходить не желала, но долго упорствовать не стала. Проследив, чтобы она не вернулась, и, отсидевшись за ближайшим кустом, Вилинарий вернулся к дому.

Пришлось подождать. Потом еще немного. И еще. Когда Вилинарий начал было раздражаться, старшая из сестер Кайт выпорхнула из дома. Виновник ее приподнятого настроения вышел следом проводить.

Мисс Кайт щебетала о чем-то, повисая на руке ухажера, не забывая прижимать к груди знакомую коробку. Плоская картонная коробка, обтянутая темным бархатом и перевязанная фиолетовой лентой. Кто-то делает хорошие деньги на личной жизни Змея.

Дождавшись, когда девушка удалится, Вилинарий вышел из тени.

– И какого демона ты здесь делаешь?

Обернувшись, тот рассеянно взлохматил волосы.

– Так ты все же добрался? – удивленно отозвался Змей.

Запахивая рубашку, он вернулся к дому и, опустившись на скамейку, расслабленно вытянул ноги. Видеть его без костюма, лохматого, только что из постели, где он вдоволь порезвился с какой-то девкой, как-то странно и даже неприлично.

– Не твоими стараниями, – скрестив руки на груди, Вилинарий не спешил приближаться, жалея, что не удалось вернуть снаряжение. – Ты знаешь, что произошло с Черным Волком?

Змей не ответил. Похлопав себя по карманам, нашел портсигар и закурил. Вся эта расслабленность и леность была напускной. Вилинарий достаточно прожил среди асов, чтобы научиться подмечать мелочи. Морщины на смуглом лице заострились, появилась складка меж бровей.

– У меня тот же вопрос, – выдыхая дым, снизошел он до ответа. – Я еще неделю назад рассказал тебе о готовящемся нападении на Волка, – черные глаза опасно сощурились. – Любой мой шаг будет рассмотрен серыми как попытка саботажа, потому я и передал информацию тебе, но ты, похоже, предпочел позабыть о ней.

Вилинарий стиснул челюсть, чтобы не броситься с обвинениями в ответ.

– Твой маршрут привел меня в засаду, – глухо отозвался он, пошарив взглядом по двору, подкатил ногой чурку и сел напротив. – Если боишься преследования, зачем приехал?

– Я говорил с Волком, пытался убедить бежать, – недовольно поджал губы Змей, глядя, как пепел осыпается в траву. – Но ты же его знаешь.

Помолчали.

– Где они тебя ждали? – спросил Змей.

– У пасеки.

Тот нахмурился. Пасека много лет служила безопасным перевалочным пунктом для тайной сети Волка. Обсуждая план, они не упоминали ее, но подразумевали, что именно там Вилинарий переждет день.

– Теперь, когда уже поздно, расскажешь, ради чего я провел почти неделю в затхлом подвале?

Забытая сигарета продолжала тлеть, Змей хмуро уставился куда-то в траву.

– Кто-то пустил слух, будто бы Волк знает, как убить Безликого.

Пораженный этой новостью Вилинарий замер.

– Это правда?

– Демон его знает, – недовольно отозвался Змей, щелчком пальцев отправляя истлевшую сигарету в траву.

– Думаешь, серые его убили?

Пожав плечами, Змей поморщился.

– Надеюсь, что нет. Иначе мы все по уши в дерьме и продолжаем тонуть, – раскрыв портсигар, некоторое время рассматривал содержимое. – Живым он им не больно-то и нужен.

Вилинарий придерживался точки зрения младшей из дочерей: Александр жив. Нельзя выбраться из стольких передряг и так глупо погибнуть, погубив половину семьи. В худшем случае их взяли в плен.

– Я завтра возвращаюсь в столицу. Нужно узнать, что известно по этому поводу Магистрату, – с громким хлопком закрыв портсигар, Змей поднялся на ноги. – К слову, тебе стоило бы затаиться где-нибудь подальше от Кондомы. Они выкрали внучку Волка и, если не найдут альтернативы, могут вспомнить о тебе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.