Рай

– Может быть. Но уж такой я.

– Разумеется, – кивнул Мачин головой, – все мы рабы своего характера. Но ведь такое потрясение трудно пережить. И даже по вашему виду заметно, как вам до сих пор тяжело.

– Предположим. Но я не понимаю, смысл обсуждения моих семейных проблем. До сих пор я полагал, что они касаются исключительно меня.

– Вот вы и обиделись. Извините.

– Я не обиделся, я не понимаю, к чему это все?

– Наберитесь терпения, скоро поймете. Вы согласны продолжать наш разговор?

– А если я не согласен, что последует?

– В таком случае вы никогда не узнаете, зачем я затеял этот разговор. Вам решать.

Я колебался недолго, любопытство победило все другие мотивы.

– Давайте продолжать.

– Я был уверен, что вы так поступите. И правильно сделали. Скажите, уход жены – это был сильный удар.

– Сильный.

– У вас не возникло, например, стремление к самоубийству?

– Нет. У меня отсутствует суицидный синдром. Я переживаю все по-иному. – Пожалуй, отвечая на этот вопрос, я был не до конца искренен.

– И замечательно, – одобрил мой собеседник. – Мне никогда не нравилось самоубийство, как способ решения собственных проблем. Мы даже не знаем, что будет с нами там, – посмотрел Мачин в потолок, – после такого поступка. Многие считают, что ничего хорошего такому человеку после этого не светит.

– Может быть, там я еще не был, но могу сказать, что здесь после ухода Марины мне было не сладко.

– Я знаю, вы однолюб, это тяжкое бремя. Может быть, самое тяжкое на земле, которое выпадает человеку.

– Думаю, вы правы.

– А я не думаю, я это точно знаю. Вам дальше будет только хуже. Другие утешаются, находят замену, а вы даже не ищите, вы упиваетесь своим несчастьем, вы живете им, как актер своей ролью.

– Я ничего с собой не могу поделать.

– И не надо, будьте таким, какой вы есть, – вдруг даже излишне горячо провозгласил Мачин. – Вы мне подходите именно таким.

– Подхожу? – удивился я.

– Именно так. Но давайте обо всем по порядку. Закончим с вашей супругой, то есть бывшей супругой и перейдем к другой теме. Вы не возражаете?

– Мы уже зашли так далеко, что уже бесполезно возражать.

– Мне нравится ваш подход. Поверьте, правильный подход – залог успеха в любом деле. Вы представляете, что вас ждет? Чем дальше, тем больше вы будете тосковать по вашей жене. Другие забывают, а у вас, наоборот, воспоминания, с ними и переживания, только усиливаются. С таким устройством психики жить крайне трудно.

– У вас никогда не возникало желание поработать психоаналитиком? – Я понимал, что с моей стороны сказать такое Мачину было настоящей дерзостью, но и удержаться я тоже не мог.

Мачин рассмеялся.

– Представьте себе много раз. Да в каком-то смысле я им и являюсь. Просто я выражаю себя в этой сфере по-другому. И со временем вы поймете как. Но мы немного отвлеклись на мою особу, а речь идет о вас. Я не завидую вам, такую жизнь не пожелаешь и врагу. Тосковать по любимой женщине день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Такое испытание способны выдержать не многие. Вы способны?

– Не знаю, – хмуро ответил я. – Но что это меняет, я же ничего не могу изменить.

– А вот с этим решительно не согласен, нет ни одной в жизни вещи, которую нельзя было бы изменить. Разве что невозможно уйти от смерти. Да и по большому счету, кто знает. И что вообще такое смерть?

– Ничего хорошего.

– Но и ничего плохого. Разве вы не согласны с таким определением?

Я, скрипя сердцем, согласился.

– И все же, любить без любимой. Я бы не хотел попасть в такой переплет, – проговорил Мачин.

– Я уже попал.

Мачин задумчиво взглянул на меня, но никак не прореагировал на мою последнюю реплику.

– Я внимательно прочитал вашу последнюю книгу, – вдруг произнес он.

Я удивленно взглянул на Мачина, такого подвига я от него не ожидал.

– Это мой полный провал.

– А что вы хотели. В наше время писать о душе, о том, как она тоскует и алчет чего-то возвышенного напрасное занятие. Людей привлекают совсем другие темы. Человечество летит в пропасть, грубый материализм стал его знаменем. Деньги, секс. грубые и примитивные развлечения практически полностью заполонили нашу жизнь. Такого могучего потока отрицательных энергий не было уже давно. А мы по неведению генерируем и генерируем все новые ее порции, даже не задумываясь, какая катастрофа нам грозит. Нет, ваша книга никак не могла иметь успех.

– Она и не имела.

– Я вижу, как это вас удручает, – сочувственно произнес Мачин.

– Удручает скорей иное, что делать дальше? От писательства я отныне отрезан, никто больше не издаст ни одной моей книги.

– Никто не издаст, – охотно согласился Мачин. – А ведь это ваше призвание. Только вы писатель будущего, современности вы не интересны.

– Выходит, мои читатели еще не родились на свет.

– Увы, подозреваю, что даже их родители еще появились на свет. Да и родители родителей…

– Что же тогда делать? Так долго мне не протянуть. Вы доказали мне, что ничего кроме самоубийства не остается.

Мачин поморщился.

– Но мы же с вами установили, что это не ваш путь. Зачем же вступать на него.

– Но где тогда мой, по какому пути я могу идти?

– Вот это тот вопрос, к которому мы с вами и шли. Хотите что-нибудь выпить, прежде чем мы попытаемся на него ответить?

– Пожалуй.

– Любой напиток в вашем распоряжении.

– Тогда коньяк. – Прямо передо мной стояла бутылка французского коньяка, из него я и плеснул себе в стакан.

Мачин внимательно наблюдал, как я смаковал коньяк.

– В последнее время вы много пьете, – заметил он.

– Есть такой факт. А что еще делать? Я был бы рад много спать. Но не получается.

– Действительно, делать вам больше нечего. Скажите, что вас удерживает или связывает с этой жизнью?

Я ответил, почти не задумываясь.

– Ничего.

– Вот и я думаю, что по большому счету ничего. Так, привычка пребывать на белом свете. У каждого человека много таких привычек, без чего ему кажется жизнь невозможна. Но если разобраться, то на самом деле от них совсем не трудно отказаться. Просто нужно немного решимости. Как вы полагаете?

– Предположим. – Я никак не мог понять, куда же он клонит.

– Предположим, – задумчиво повторил вслед за мной он. – Нет, это плохой ответ, надо знать точно.

Я пожал плечами.

– Если вам так угодно: с этим миром меня ничего не связывает, а привычки в моих глазах ничего не стоят. Когда-то их не было, потом они появились, но это лишь означает, что их когда-то снова не станет.

– Вот это действительно настоящий ответ, – обрадовался Мачин. – Наконец мы пришли к той точки, с которой можно идти дальше прямо к цели.

– И куда же вы хотите, чтобы мы бы отправились?

– Давайте подведем некоторые итоги, подведем черту под вашей жизнью.

Это предложение мне не очень понравилось. Я все же еще ни при смерти. Но возражать не стал. Итоги, так итоги, черту, так черту.

– Я готов.

– Мне очень приятно, что мы идем с вами так быстро в правильном направлении, – сказал Мачин. – Итак, ваша жизнь потерпела крушение, идеалы растоптаны, все планы и надежды разбиты. Любимая женщина ушла навсегда, писательская карьера не задалась. А ничем другим вы заниматься не желаете. Да если бы вы желали, ничего другого вы не умеете делать. Я все верно сказал?

Я молча кивнул головой, так как говорить не хотелось.

– Отсюда встает вопрос, – продолжил Мачин, – что делать дальше? И вообще нужно ли что-то делать? Мне кажется, что делать вам больше совершенно ничего не хочется. И не потому что вы ленивы, даже и мысли такой нет, а потому что не видите смысла. Все равно это не будет востребовано.

– Все так оно есть, – вынужден был ответить я на вопросительный взгляд Мачина.

– Тогда возникает вопрос: зачем вам такая жизнь? И не хотите ли вы ее кардинально поменять?

– И на что я должен ее поменять?

– Вот мы подошли и к тому, ради чего состоялась эта встреча. Леонард Алексеевич. Наверное, вы давно задаете себе вопрос, зачем я вас пригласил?

– Было бы странным, если бы не задавал.

Мачин рассмеялся. Но почти тут же вновь стал серьезным.

– Не сомневаюсь, что вы многое слышали обо мне самого разного.

– Это так.

– Конечно, пишут много всякой ерунды, но иногда пишут и что-то похожее на правду. И вам известно о моей страсти ко всяким необычным проектам.

– Кое что я об этом читал.

– Вот видите, это хорошо, что вы в курсе. Это облегчает мою задачу. Расскажу вам о проекте, который я назвал «Рай».

– «Рай»? – удивился я.

– Именно «Рай», – подтвердил Мачин. – Суть его элементарна проста: люди оказываются в раю. Не после смерти, если вас туда пустят, а прямо сейчас. Прекрасный климат, никаких забот, все желания исполняются немедленно. В общем, настоящая райская жизнь.

– И что же делать в этом раю?

– В том-то и дело, дорогой Леонард Алексеевич, что ничего. Абсолютно ничего не надо делать. Вспомните Адама и Еву, в Библии ничего не говорится о том. что они ходили на работу или вскапывали на огороде грядки. Они просто жили. Или, говоря по другому, занимались ничегонеделанием.

– Да, но затем их эта беззаботная жизнь была прервана.

– Разумеется, я знаю эту нравоучительную историю. Но я надеюсь, что мы, как современные люди, умудрены опытом, и не позволим какому-то змею помешать нам наслаждаться райской жизнью.

Я пожал плечами, этот тезис вызывал во мне не то что не согласие, скорей я не знал, как к нему отнестись.

– Предположим. Но какое отношение ко мне имеет все это?

– Разве вы не догадались, я предлагаю вам отправиться в рай.

– Мне – в рай?!

– А чем вы хуже других. Я считаю, что вы как никто заслужили место в раю.

– Мне-то казалось всегда наоборот. У меня слишком большой послужной список грехов.

Мачин поморщился.

– У вас слишком примитивные представления о рае, внедренные в вашу голову религиозным воспитанием. Если люди и попадают в рай, то вовсе на за добродетели. Рай – это место для тех, кто хочет найти отдохновение от современного мира, кто способен разорвать связывающие с ним путы. В противном случае рай теряет всякий смысл.

Я молчал, переваривая сказанное.

– И все же, в чем заключается ваш замысел? – спросил я.

– По большому счету, ни в чем. – Мачин посмотрел на меня. – Понимаю, вы удивлены? Я просто хочу дать заслужившим это людям возможность пожить в раю, пожить в мире, где нет ни забот, а значит, нет и тревог. Неужели вам непротивно от всего, что вас окружает, от тех людей, с которыми вынуждены сталкиваться вопреки своему желанию. И была бы цель, ради чего все это терпеть. Но, как мы с вами только что выяснили, такой цели нет. И не предвидится. Я прав?

– Да.

– Вот видите. Так что же вам мешает пожить в раю?

– Вы делаете мне предложение отправиться в рай?

– Именно так.

– И надолго?

– На всю оставшуюся жизнь. Это мое непременное условие, назад, в этот мир вы уже не вернетесь.

Я сидел ошеломленный и растерянный. Такого исхода разговора я не ожидал.

– И где расположен этот ваш рай? Надеюсь, не на небе?

– Конечно, нет. Мой рай на земле. А вот где, вы никогда не узнаете. Это тоже входит в условие пребывания там.

– Но как же я тогда туда попаду?

– Об это мне стоит беспокоиться. Вам сделают усыпляющий укол, а когда вы проснетесь, то окажитесь в раю. Как вас туда доставят, это уж не ваша забота.

– Но что я там будут делать?

– Как что, жить и ничего больше, но и ничего меньше. День за днем, час за часом. В этом раю вечное лето. Купайтесь, загорайте, ешьте, сколько влезет. Придумайте себе другие занятия. Главное, никаких ни забот, ни хлопот.

– Но от такой жизни с ума сойдешь!

– А от вашей теперешней, вы с ума не сойдете?

– Не исключено, – вынужден был я согласиться.

– Так что же вас смущает?

– Не знаю. Это все очень неожиданно. Трудно на это сразу решиться.

– Я вас не тороплю, вы можете подумать. Как только надумаете, сразу же дайте знать. Если вы откажитесь, придется искать другого кандидата.

– Хорошо, я решу все быстро.

– Надеюсь, на положительное решение. Поверьте, для таких, как вы, лучшего варианта не придумаешь. Огромное количество людей были бы счастливы оказаться в таком месте в таких условиях. Но я предлагаю это вам. Жду с нетерпением вашего звонка.

Беседа была завершена. Я встал и вышел из кабинета.

Глава 2

Я вернулся домой. Меня переполняли мысли и чувства. Но разобраться сразу в этом клубке сомнений я был не в состоянии. Слишком уж неожиданным было предложение, слишком кардинально оно меня мою жизнь. И главное меняло навсегда, так как Мачин ясно сказал, что если я окажусь в создано им раю, то назад в наш ад уже не вернусь. Поэтому я решил успокоиться и попытаться понять, какой для меня заключен смысл во всем этом предприятии.

Я подошел к окну и стал смотреть на город. Я видел дорогу, по которой проносилась нескончаемая вереница машин, видел дома с огромным количество окон, видел идущих внизу людей. Неожиданно начался дождь, сильно похолодало, сильный ветер срывал листья с деревьев, как насильник одежду со своей жертвы. Открывшаяся мне картина мира была весьма неприглядна, жить в таком пространстве просто не хотелось. Даже воздух был какой-то прогорклый, наполненный ядовитыми испарениями и выхлопами мегаполиса. Казалось, что при каждом вдохе в организм проникает неисчислимое количество вредных веществ, которые растворяются в нем, служат рассадником и возбудителем страшных болезней.

Я сел на диван и стал переваривать только что полученные впечатления. Как же все неприглядно вокруг, как все противопоказано жизни. Эта среда может вызывать у нормального человека лишь отторжение, в ней он испытывает огромные психологические перегрузки, его здоровье разрушается благодаря действию токсичных веществ и бесконечных нервных стрессов. Болезни, преждевременное старение – вот что ждет любого из нас. На наше счастье, подхваченные ежедневным потоком пустых событий, обычно мы не замечаем все эти воздействия, полагаем, что все так и должно происходить. Но это вовсе не означает, что мы не разрушаемся. И надо некий мощный толчок, чтобы нас выбросило бы из этой привычной колеи, мы могли бы посмотреть на все другими глазами и перед нами предстала бы подлинная картина нашего бытия.

Что связывает меня с этим миром и стоит ли жалеть о том, если будут перерезаны соединяющие нас нити? Чем больше я размышлял над этой темой, тем яснее осознавал, что если я исчезну из него, это не станет потерей ни для меня, ни для кого-то еще. Я ничего никому не должен и никто ничего не должен мне, я отказался от всех планов, расстался со всеми надеждами. До разговора с Мачиным я готовился лишь к тому, чтобы каким-либо образом заполнять пустые дни и ночи. Когда-то меня волновал вопрос познания Вселенной, я страстно хотел понять существующие в ней взаимосвязи и смысловые цепочки, хотел приблизится к разгадке того, зачем мы призваны сюда, в чем потаенное значение путешествия под названием жизнь. Но с некоторых пор у меня резко ослаб интерес к этим темам, я почувствовал, что этот поиск мне ничего не принесет, никак не облегчит мое существование, не заполнит образовавшуюся в ней пустоту. Я слишком далек от всего этого, а любопытство никогда не было способно решить ни одну проблему, это всего лишь один из способов времяпрепровождения. И рано или поздно себя полностью исчерпает. Так зачем же меня тянуть. Что меня ждет впереди, я не знаю, но предложение Мачина очень заманчиво. Оно позволяет наконец-то сделать то, о чем я мечтал все последние месяцы – уйти от себя как можно дальше. Я растворюсь в волшебной природе, с головой погружусь в теплый океанский прибой. Мое тело наполнится приятными ощущениями. Что еще нужно, чтобы ощутить себя хорошо?

Я продолжал думать и в голове у меня не возникало ни одного серьезного аргумента против сделанного мне предложения. Я исчезну из мира незаметно, как будто бы никогда его и не посещал, никого не предупрежу о том, что больше в нем не появлюсь. И те немногочисленные знакомые, которые хотя бы чуть-чуть интересуются моей судьбой, будут безуспешно гадать о том, куда я делся.

Я подумал о бывшей жене, но затем решительно вытряхнул эту мысль из головы. Да, разумеется, ее удивит мое исчезновение. Но не более, в конце концов я для нее тоже чужой, и она быстро забудет обо мне, как уже забыла о проведенных совместных годах. Мы и так почти не видимся, так что вряд ли что-то изменится.

Я понял, что принял решение. Причем, принял решение еще тогда, когда выходил из кабинета Мачина. Ведь этот хитрец не случайно обратился ко мне, он был с самого начала уверен, что никуда я не денусь и отправлюсь в его рай. Он специально подбирает людей, которым нечего треть в современном обществе, которые, словно птенцы из гнезда, выпадают из него и летят вниз, прямо на жесткий и беспощадный асфальт.

Но я решил не торопиться с ответом, ничего не случится, если Мачин подождет до утра. А оставшееся время я посвящу прощанием с этим миром. Плохо или хорошо, но я прожил в нем не один год. Даже какой-то, хотя инее долгий период был счастлив, по крайней мере, в тот момент я так полагал. Дальнейший ход событий и камня не оставил от этих ощущений, но это случилось уже потом. А тогда…

В общем я решил прощаться. Я вышел на улицу и пошел в прямом смысле, куда глядят глаза. Я смотрел на все, что окружало меня вокруг, и мое сердце сжималось от жалости и тоски. Но я знал, что это временное явление, и оно скоро пройдет. Было бы странным, если бы при своей чувствительности я бы оставался совершенно равнодушным и безучастным.

Я поймал себя на том, что всегда мною владело неясное предчувствие, что однажды со мною может случиться нечто подобное. На самом деле, Мачин при всем его богатстве и влиянии не более чем рука судьбы, не он, а некто несравненно более могущественный затеял этот эксперимент. Каких целей хотел он достигнуть, я не представлял, да и не шибко интересовался. Мое дело пройти свой путь до конца, а все остальное меня не касается.

Я вернулся домой поздно, в голове шумело, так как я довольно долго просидел в баре и изрядно выпил. Зато это помогло почти сразу заснуть, едва моя голова коснулась подушки. Мне ничего не снилось в эту последнюю ночь моего пребывания в этом городе.

Глава 3

Почему-то я был убежден, что меня отправят в «рай» тот час же, как я выражу на то согласие. Но Мачин к моему удивлению даже не стал со мной встречаться, лишь по телефону поздравил с правильным решением и попросил ждать звонка. Обескураженный, я отошел от телефона.

Потянулись дни, в течение которых я находился в каком-то странно-непонятном состоянии. Я уже не жил здесь, но и еще не был там. У меня совершенно пропал ко всему интерес, я слонялся то по квартире, то по городу, не зная, чем себя занять, как относиться ко всему, что происходило в моей жизни. За все это время я ни с кем не встретился, хотя обычно редко подавший голос мой телефон в этот период звонил на удивление часто. Позвонили даже из одного издательства с предложением начать переговоры об издании моего старого романа. Эта была первая моя книга, на мой взгляд весьма неудачная. И почему они вспомнили о ней, я не мог понять. Но к моему же удивлению их предложение меня нисколько не заинтересовало, я не видел никакого смысла в том, чтобы этот мой труд вновь бы обрел бумажную плоть. Меня больше не волновали ни успех, ни деньги, все это осталось где-то позади, в другой моей жизни. Только теперь я постиг, какая крутая перемена вдруг случилось со мной за такое короткое время. Я словно бы перечеркнул все, что было раньше и думал только об одном, что меня ждет впереди. Мой отказ вести с издательством переговоры изумил его сотрудников, по началу они даже в это не поверили и перезвонили на следующий день. Но я лишь подтвердил свою прежнюю позицию. И внезапно ощутил небывалое облегчение. Такого чувства я еще не переживал, мне удалось сбросить с себя тяжкий груз привычных представлений, которые намертво связывают нас с обычным существованием. Мне стало так легко и смешно, что я долго смеялся. Теперь даже ожидание приглашения отправиться в «рай» меня перестало тяготить, я нисколько не сомневался. что оно последует. А днем раньше, днем позже, какая разница.

Теперь я проводил время, сидя перед экраном телевизора. Еще недавно я считал телевидение едва ли не главным врагом человечества, дьяволом, которого оно же само и создало. Эта была гигантская машина по оглуплению миллионов людей, апофеоз человеческой пошлости, глупости и корысти. И потому я крайне редко включал этот ящик, только для того, чтобы узнать какие-нибудь важные новости. Но сейчас я смотрел все подряд, от сериалов до передач для цветоводов и беременных женщин. Я смеялся над тем бесконечным потоком глупостей, который лился с экрана. Но меня это больше нисколько не коробило, мне было абсолютно все равно. Если людям так нравится ощущать себя идиотами, зачем им отказывать в этой милости. Пусть ощущают, значит, ничего иного они не заслуживают. А я скоро окажусь там, где ничего этого не будет.

Я даже перестал пить, вино вдруг стало вызывать у меня отторжение. Я удивлялся, как это раньше мог поглощать его в немереных количествах, удивлялся, что мне нравилось пьяное состояние, когда сознание переходило в какое-то иное, не подвластное мне измерение. До чего же слабы и убоги люди, коли ищут утешение своим невзгодам с помощью таких примитивных средств. По сути дела пьянство – тоже самое телевидение, только функционирующее по иным физическим законам. Но задачи выполняет аналогичные.

Звонок, который я ждал, раздался под вечер. Я смотрел очередной сериал и так увлекся разворачивающимися событиями, что даже не хотел идти к телефону. Но все же переселил себя.

– Вы готовы? – спросил меня Мачин. – Завтра вы отправляетесь в рай.

– Готов и с нетерпением жду этого момента.

– Вот и замечательно. Я рад, что в вас не ошибся. Ровно в девять утра за вами заедет машина. Да, кстати, не берите никаких вещей, вы же понимаете, в раю они не понадобятся.

– А я и не собирался ничего брать.

Вы правильно ко всему относитесь. Такое бывает не часто, похвалил меня Мачин. На этот разговор наш завершился.

Я вернулся на прежнее место и продолжил смотреть сериал. В данный момент меня радовало то, что разговор с Мачиным оказался очень коротким, и я практически не пропустил развития сюжета. Ведь больше сериалов я смотреть не буду.

Я досмотрел фильм, затем переключился на другую передачу. Поужинал. Удивительно, но в моей голове не копошились ровным счетом ни какие мысли, она была чистая, как у новорожденного. Мне это нравилось, было бы печально, если бы я начал сейчас переживать. Поэтому я спокойно лег спать и быстро заснул.

Пробудился я утром. Я посмотрел в окно и увидел, что уже светло. Часы показывали пол восьмого, значит, прожить в этом мире мне оставалось полтора часа. Я застелил аккуратно кровать, что делал далеко не всегда, умылся, и отправился на кухню завтракать. Пока я производил все эти манипуляции, прошел еще почти час. Время сжималась, как Вселенная перед большим взрывом.

Несколько минут я постоял у окна, смотря на столь знакомый мне город. Город, где я родился, и где до сего момента жил. Но волнения от расставания я не чувствовал.

Я посмотрел на часы, пора было выходить. Я тщательно закрыл вентили, подающие воду и газ, обесточил свое жилище. Затем вышел и закрыл дверь на ключ. Только сейчас я подумал, что не принял никаких мер относительно судьбы своей квартиры. В нее я больше не вернусь. Ну и ладно, зачем мне заботится о таких пустяках. Когда обнаружат, что меня здесь больше нет, пусть делают, что хотят. Меня это уже не будет касаться.

Внизу, как и обещал Мачин, меня уже ждала машина. Я сел, и она тронулась.

Город жил своей обычной жизнью, вокруг двигались машины и люди, меня окружали привычные шумы и звуки. Я ж думал о том, что больше не буду участвовать в этом круговороте. И никто при этом ничего не теряет; ни город, ни я. Как же все хорошо устроилось, каждый получает то. чего хочет.

Я вошел в здание, где размещалась штаб-квартира империи Мачина. Как и в первый раз, меня встретили и проводили до его кабинета. Но этот раз я был принят его хозяином без всяких проволочек.

Мачин внимательно смотрел на меня.

– Я вижу, вы совсем не волнуетесь, – выдал он результат осмотра.

– Когда я понял, что мне нечего терять, я перестал волноваться.

– Завидую вам, а я никак не могу прийти к такому состоянию. Открою вам секрет, именно с этой целью я и затеял весь этот эксперимент. Я должен знать, как будут себя чувствовать люди в такой обстановке. Может быть, однажды я присоединюсь к вам.

– Буду этому только рад.

Мачин о чем-то задумался.

– Я значительно старше вас, но смысл жизни остается для меня столько же непостижимым, как и вам. И это мучит меня, лишает уверенности в правильности своих действий. А когда имеешь такую власть, какой располагаю я, это становится самым важным вопросом.