Маленькая хозяйка большого дракона

Марианна Красовская, Нани Кроноцкая

Маленькая хозяйка большого дракона

Пролог

– И где же тут лошадь? – грозно спросила Дарьяна, упирая руки в боки и поднимаясь на носочки, чтобы казаться повыше.

– Конечно-конечно! Лошади нет никакой, вы так правы и дальновидны, прекрасная… – ласково согласился с девушкой торговец. Противный тип: чернявый, кудрявый, с блестящими лживыми глазами. – У нас есть много лучше! Сами взгляните, красавица: это же самый что ни на есть настоящий дракон!

– Какой это дракон?! – сурово ответила крохотная девица с жгучими черными косами, украшенными алыми лентами. – Глянь-ка: ящерица-переросток, заморыш и… – она взглянула брезгливо, словно пытаясь найти определение новому виду червяков. Не нашла, воздержалась, лишь сплюнула рядом на землю.

– Что вы, что вы, миледи, вы сами смотрите: вполне натуральный дракон! Вы пощупайте только. Вот хвост, вот загривок. Вполне и упитанный даже.

– Глаза разуйте! За кого вы меня тут решили держать, за бавырлу? Совесть выкинули по дороге на рынок, али стыда не видали и вовсе? Да каждый заяц знает: драконы – они с крыльями. С настоящими – а не как у куры. И здоровые, как дом, – подумала и добавила: – Во все два этажа.

– Так это боевая ипостась, вам ее точно не надо, красавица!

– Во-во. Так на кой мухомор мне боевой дракон в деревне? Не, мне лошадь нужна, прощайте.

– Да погодите же, милостивая госпожа! – заюлил торговец. – Я же о том вам и толкую. Ошейник же магический! Сами поглядите! Если его не снимать, то дракон будет вот такой – мирный, покорный. Ничуть не хуже лошади.

Дарьяна поглядела. Действительно, ошейник. Красненький, кожаный, с камушками и тиснением. Хорошая вещь, добротная. А что, если…

– Сколько, говорите, стоит ваша животинка? – уставилась она на чернявого, пытаясь сделать самый что ни на есть нищий вид.

«Сами мы не местные, семеро по лавкам, так есть хочется, что переночевать негде». Про себя проклинала глупую идею надеть на базар лучшее свое платье, да еще в косы шелковые ленты вплести. Да. Мечтала Гриньку своего встретить. Думала, увидит он ее такую красивую, проводить непременно захочет… Эх! А надо было рубаху надевать самую ветхую, авось и скидку бы выпросила сейчас.

– Двадцать золотых, госпожа.

– Сколько? – поперхнулась девица. – Уважаемый, вы вообще куда приехали? Тут на всю деревню десятка золотушек не найдется. Это даже с учетом золотого зуба старосты. Идите вы… на… в… в Итсбург, вот. Там, поди, найдутся желающие.

– А сколько у вас есть? – с надеждой спросил торговец, заметно грустнея.

Дарьяна посмотрела на «дракона». Тот лежал молча, тяжело дышал. Глаза его были затянуты мутной пеленой. Страшный. Облезлый весь. Серая невзрачная шкура потрескалась, кое-где даже бурые пятна на ней. Не такой уж и большой, особенно если не видно хвоста. Похоже, зверь этот помрет в ближайшее время. Или это она?

– А это самка или самец? – деловито осведомилась девица. – Если самка – она несет яйца? Все ведь знают, что драконы – они как куры.

– Это самец, – неуверенно сказал чернявый. – А это важно?

– Ну конечно, – всплеснула Дарьяна руками. – Самку бы взяла. Вы только представьте – омлет из драконьих яиц!

Ей показалось, или в мутных глазах дракона мелькнул разумный огонек? Очень-очень недовольный.

– Самец, – вздохнул торговец. – Абсолютно точно. Хотите под хвост заглянуть?

– Нет, мне лошадь нужна, – вздохнула Дарьяна, отходя и на всякий случай ощупывая кошель на поясе.

– Пятнадцать серебрушек!

Девица остановилась. Ровно столько у нее и было. Не больше и не меньше. На эти деньги можно купить маленькое стадо коз или неплохого мерина.

Ну да, по деревенской девице и не скажешь, что у нее есть столько денег. Но вообще-то Дарьяна – умная и предприимчивая, а еще скупердяйка каких мало. И ввек бы не потратила свои накопления, да что поделать, если ее Маруся скопытилась? И вот вроде бы не особо ей и нужна лошадь. Но привыкла уже. В деревне, да одинокой бабе, без лошади тяжко. Хотя… ослика можно купить.

Вот. Купит она ослика. Дракона покупать – это уж совсем ополоуметь нужно.

Нет, Дарьяна, ты взрослая и разумная баба. Ослик – идеальный вариант.

Никаких этих драконов.

1. Цветик-семисветик

Итак, их было семеро. Семеро юных гениальных оболтусов, знавших друг друга едва ли не с рождения. Семеро неразлучных друзей. Все – иные. Два дракона, рысь, ворон, ведьма, маг и ведун.

Список их имен и фамилий красовался с завидным постоянством как в перечне лучших учеников иношкол, так и в реестре особенно провинившихся.

Заводилой, как всегда, была Элька, Элис Лефлог. Не девица, а настоящее стихийное бедствие, хуже цунами и всех ураганов во всех проявлениях. Воплощение хаоса. Только узнав об этом, стоило всем без оглядки бежать, но разве так делают? Их ведь много, они самая настоящая банда, если все уж собрались – как можно струсить, выйти из такой увлекательной и веселой игры?

И заклинание было такое – рассчитанное на семерых. Толстую книжечку с ним Элька где-то добыла, она вообще была крупным спецом по добыванию неприятностей. Видимо, это судьба.

Заклинание выглядело безобидным. Более того, каждый из веселой семерки его посмотрел и не нашел в нем подвоха – они всё же не самоубийцы. Просто игра, просто веселье. Первый раз, что ли?

Их подвело не чутье. Просто в лагере было так скучно… Экзамены позади, все уже поступили, осталась – муштра, палатки, плац и бесконечные тренировки. А тут – целое приключение.

Чертили семиконечную эту звезду, шутили друг над другом, что-то болтали про ритуал, желания все обдумывали.

Элька встала в центре и начала декламировать заклинание. Это было похоже на детскую игру: веселый стишок, все хохочут. Что-то там про миссию, про доселе неведомые чувства, про драгоценные подарки. В общем, даже понятно, что ее в этом заклинании подкупило. Элька, как и ее брат-близнец – драконы. Подарки, да еще и драгоценные – это вполне в их вкусе. Вот Элька дошла до строк, завершавших ритуал (что-то про цветочек) и вдруг запнулась, громко чихнув в самом важном месте веселого заклинания:

– …быть по-моему вели: семи-пчхи-светик, откройся!

Потом было страшно: что-то рвануло, полет, искры взрыва, все громко кричали.

***

Гвидонис Лефлог всегда считал себя спокойным, умным и не по годам рассудительным драконом. Разумеется, похожим на отца, великолепного и несравнимого Ладона Лефлога, а как иначе? А теперь он – такой красивый, умный и подающий надежды дракон, лежал не пойми где, под чужим небом с зеленой луной, и мучительно вспоминал, что он такого загадал? Думал-то, кажется, только об ужине. А! Ну конечно! Брак родителей очень давно стал самым главным его желанием…

Сколько лет можно было водить хороводы? Они с сестрой уже взрослые, а эти двое все «думают». Как дети, право слово. И чего время терять? Если видишь, что женщина твоя – бери ее. Женись. Всё. В конце концов, развестись в наш век – не проблема.

Кивнул сам себе, довольный своей рассудительностью, попытался пошевелиться и… Не получилось.

Не просто не получилось, а тело вдруг пронзила резкая боль. Спустя пару секунд Гвидонис понял: мало того, что он тут валяется невесть где в ипостаси дракона, так еще и тело его буквально растянуто толстыми веревками. Он себя внезапно ощутил бабочкой, пришпиленной булавками к картонке. Даже голову не поднять.

В спину между чешуйками противно впивалась стерня от скошенной травы, в животе ощутимо шумело, болела голова, он замерз. Голый и беззащитный, лежал наследник гордого рода драконов (еще совсем недавно могущественный, юный и прекрасный) на холодной земле под чужим небом. Вот спасибо, сестричка! Мелькнула гнусная и очень обидная мысль о том, что у кого-то из друзей заветное желание могло быть вот таким: его, Гвидониса, унижение. Может быть, у сестры?

Впрочем, здесь было все понятно и без домыслов. Просто он – идиот. Как можно было так слепо доверить сестре ритуал?

«Незабываемые приключения»? Всего лишь одно желание? Груда копченых морских пиявок! Никогда ни одно приключение Эльки еще не заканчивалось без жертв!

Что ж, с жертвой в этот раз определились быстро.

Кучка живодеров, понятия не имеющих об этике обращения с домашними животными (интересно, драконы – это крупный рогатый скот или экзотика?), убедила его в этом: быстро, надежно, бесплатно.

Крючья, воткнутые в самые нежные места его крупного тела, какие-то инквизиторские орудия пыток, да еще – этот жуткий дым. Дракона сильно тошнило, кружилась голова. А вдруг у него аллергия?

Погоди же, сестрица! Если он только вернется…

Было страшно – и даже нисколько не стыдно за это. О чем так кричат его пленители? Пытаются делить его тушку? Окорочка по-драконьи, грудинка и шея?

Себя было жалко ужасно. Он еще так молод! Ничего не успел – ни выучиться, ни влюбиться по-настоящему, ни женщину толком познать! Весь его интимный опыт был очень скуден. Пару раз целовался, многократно подглядывал за подружками Эльки, потом еще Сигма – первая и единственная его «любовница». Зловредная девка с плоской грудью и острыми коленками, о нем она даже плакать не будет. И всё.

Неприятные людишки вокруг снова загалдели. Фу, какой некрасивый язык, будто тявканье бешеных лис!

С неимоверным трудом напрягая память, Даня вспомнил простейшее заклинание иных лингвистов. Надо же знать, блюда какой кухни украсит его хладный труп. И тут же прямо напротив чувствительной слуховой перепонки дракона толстый грязный мужик проорал:

– Мы его не дотащим до города! Больно дохл и грязен! Ветер, если эта тварь сдохнет, кто будет платить королевский штраф за дракона?

– Вот сам и заплатишь! – раздалось писклявое со спины. – Нечего было его держать в поле всю ночь. Ты просто струсил, беременный суслик.

Дракон вздохнул очень тяжко и приоткрыл один глаз.

– Он живой!

– Это ненадолго. Нам пять дней до ближайшей деревни. А кормежку дракону ты всю распродал еще по дороге сюда.

Словно в отместку живот Дани заурчал весьма громко и выразительно. Он вдруг понял, что умирать от голода не готов совершенно. Нет в этом никакой романтики. Открыл второй глаз и осмотрелся.

Впереди стояла огромная телега, запряженная четверкой лошадок: настолько худых, что их голодная смерть могла наступить даже раньше драконьей. Пол телеги засыпан был грязной соломой.

Возможности сбежать не было никакой: со всех сторон в его бедное тело были воткнуты копья, упертые в землю. Этакий частокол. На шею гордому (еще совсем недавно) потомку древнего рода Лефлогов был надет странный ошейник. Судя по весьма неприятным ощущениям – блокиратор магических действий. Его персональная клетка.

К ошейнику вела внушительного вида цепь, за которую Даню тянули сразу несколько подозрительных типов.

Нет чтобы просто сказать, куда ему нужно идти, он, возможно, и согласился бы с ними без лишних споров. Потому что хотелось жить и, желательно, без боли и мучений.

Лапы не слушались, его ощутимо покачивало. Ни один идиот не додумался телегу застопорить, и при каждой попытке в нее погрузиться она отъезжала издевательски медленно. Битый час эти кретины мучались с элементарной задачей – погрузкой скотинки в тележку. Придурки, олигофрены в стадии критической дебильности. Ох… что бы он с ними сделал, не будь сам такими идиотом!

Когда цензурная лексика в словарном запасе молодого дракона закончилась, он громко и убедительно рыкнул, заставив невзрачных лошадок попадать, как от выстрелов. Толкнул мордой телегу, упирая ее в тощие их зады, и с трудом вполз туда сам.

Все, на этом его добрая воля закончилась. Дальше без него.

Прошептав мысленно сам себе усыпляющее заклинание, отключился. Не поест, так поспит, и пусть все горит в этом мире.

Все эти дни он заставлял себя спать. Его не кормили, напоили лишь дважды. Устраиваясь на ночевку, выводили к лесу, привязывая цепь к дереву.

– Иди гадь! – шипел его поводырь.

Он шел и гадил – пока было чем. Потом снова падал и спал.

И хотя Даня никогда не был избалованным мальчиком – клан Оркиных, где он родился и рос, был династией военных моряков – к такому жизнь его не готовила. В детстве он часто «работал» с мамой – военно-полевым хирургом. Летал с ней вертолетами, ел кашу с тушенкой из стальных мисок и спал в спальниках.

Сейчас же был даже не экстрим. Были пытки, причем унизительные. А он, между прочим, самый настоящий дракон, и для их древней расы нет ничего мучительнее унижения.

Утром пятого дня его разбудил удар палкой. Не то чтобы больно – спасала рептилья шкурка, но вполне неприятно. Пришлось открыть один глаз. На большее пусть не рассчитывают.

– Вылазь. Фу… как же он воняет! Ветер, он там не сдох часом?

– Пусть только попробует. Мне его еще надо продать.

– Ага, за приплату возьмут. Собакам скормить разве что. Откуда такой только взялся? Белый, как рыба вареная. Гадость.

Дракон выслушал диалог своих мучителей и закрыл глаз. Дохлый и дохлый, пусть сами и тащат.

После часа сражений, в ходе которого словарный запас Дена пополнился всеми возможными грязными ругательствами этого мира, телегу под ним разобрали.

Он так и лежал, как заправский енот – прикинувшись мертвым. Философски думал о судьбах драконов и превратностях жизни, о бесславной гибели единственного наследника великого рода… Эх. Прощай его жизнь, обещавшая быть бесконечной. Не было в ней ратных сраже…

Ощутимый пинок прямо в нежное рыльце дракона заставил его открыть сразу оба глаза. Отвлекаться от страданий дракон не планировал.

– Эй ты, дохлятина! Я знаю, ты слышишь. Если тебя тут не купит ни один идиот, то я самолично вот этот крючочек воткну тебе в нос и дальше поедешь прицепом. Ты понял? Нам уже все равно совершенно – дохлого тебя привезти или как. Так что глазки открой и смотри очень жалостно.

«Крючочек» в руке у мучителя выглядел весьма внушительно. Не то чтобы Даня еще был способен бояться… Просто не любил лишней боли.

Глаза он открыл.

А дальше была череда унижений.

Селяне смеялись, тыкали в него палками, залезали под хвост. По чувствительной коже под мышками ползали мухи, в глаза лезли мошки.

И чертов ошейник давил уже прямо на мозг. Древняя кровь противилась, сила искала выход. И… не находила. Сегодняшний день должен был стать датой его преждевременной кончины. Как просто…

2. Покупка

Дарьяна держала в руке обрывок пеньковой веревки и кусала губы. Что теперь делать со своим внезапным приобретением, она не знала.

Драконы ведь – хищники. Чем она эту тварь кормить будет? Вот дура-то, о самом важном не подумала! А еще гордилась своей деловой хваткой.

А на деле оказалось, что Дара – обычная жалостливая баба, которая сирым и убогим помогает.

На глазки голубые купилась. А еще – он вздохнул, этот гад подыхающий, жалостно так и носом в подол ей уткнулся. Надо было бы пнуть его рыло коленкой, глядишь – окочурился бы прямо там же. Так нет – пожалела, как будто котенок то был, а не грязная туша драконья. Чертов змей!

Нет, конечно, если выковырять камушки из ошейника… да даже и не выковыривать… просто снять эту красивую штучку – и будет у нее пояс красоты неведомой, в таком хоть на праздник, хоть под венец иди. И стоит тот пояс этих несчастных пятнадцати серебрушек, тут даже она не сомневалась. Хотя и торговец далеко не дурак, но ладно – ему от падали избавиться нужно. Потому что недодракон этот как пить дать помирал.

Худющий настолько, что ребра видны, чешуя слоится, глаза слезятся, лапы заплетаются. Вот и как его до дому дотащить?

– Ничего, – успокоила дракона Дарьяна. – Сдохнешь так сдохнешь. Я с тебя шкуру сниму, продам бабке Авдотье на зелья всякие. И зубы на ожерелья пущу, шутка ли – драконьи клыки. А голову… а голову засушу и продам трактирщику. Он ее над стойкой повесит. Красиво будет.

Показалось ли ей, или дракон рыкнул тихонько? Или срыгнул? А потом просто лег посреди дороги. Лапы тихо поджал и свалился прямо в пыль.

У, зараза!

Дара пнула его хвост – несильно, но чтоб почувствовал. Нет, лежит! Дохлая ящерица, ну за что ей это наказание! Хотя знамо за что – за жадность и за глупость несусветную. Так, и что теперь делать? Прямо тут его разделать? Так ножа с собой нет. А пока бегаешь – тушку как миленькую кто-нибудь да приберет, даром что крупный, – растащат, народ у нас до чужого добра-то охоч.

– Даренька, а что это за тварь?

Ух! Увлеченная своими расчетами, Дарьяна и не заметила, как к ней подъехал самый красивый парень из соседней деревни – Гринька. В смысле, Григорий. Скорняк, между прочим. О! Скорняк! У него точно есть нож!

– Гришенька, скотина у меня сдохла, – сделала жалобные глазки Дара. – Вот что и делать, не знаю.

– Так вроде еще шевелится.

Дарьяна поглядела. Действительно, тварь дернула веком, на которое уселась муха.

– Давай добьем? – азартно предложила она. – Чтоб не мучался?

– Здесь? – усомнился парень. – Не стоит. Некрасиво, грязно и мухи. Да и тащить все в одном комплекте проще. Куда его надо, к тебе?

– Ну да. Нешто так прям потащишь? За хвост, да?

– Даренька, так у меня ж телега есть, – улыбнулся Гринька, а Дара им, как всегда, залюбовалась. Ох и хорош собой – смуглый, высокий, плечистый, кудрявый. Мечта, а не парень. – Ты обожди тут, я сбегаю.

Молча кивнула ему, мечтательно улыбаясь.

Гринька умчался, а Дарьяна огляделась. На травку, что ли, пока присесть? Да нет, не хочется. Подумала и села прямо на распластанного дракона. Ничего, не облезет. В смысле – и без того уже сдох почти. От того, что на нем одна миниатюрная девушка посидит, ничего ему не будет.

Вот красивое слово – миниатюрная. Дара его вычитала в книжке. Ее-то в деревне все немощью кликали или мелочью. Или даже – комарихой. Потому что Дарьяна хоть и мелкая, но жужжит знатно и противная бывает ужасно. Потому и жениха пришлось в Погорелках присматривать, свои от нее бегали, как козлята от овода.

А и ладно. Гринька – хороший. Сильный, красивый, услужливый. А что не очень умный, так у Дарьяны ума на двоих хватит. От умных мужчин – для молодок одни лишь проблемы.

Гринька вернулся быстро и с телегой. Отстранив засуетившуюся Дарьяну, с трудом втащил тушу дракона на солому, усадил девушку и сам залез рядом. Поехали.

– Ну и зачем тебе дракон? – с улыбкой спросил он.

Дара ему тут же все и вывалила – и про чешую, и про когти с зубами, и про голову.

– Ну да, мясо-то его не слишком пригодно, – кивнул парень. – Ох, Дарьяна, до чего ж ты хозяйственная, слов просто нет! Мне б вот такую женушку!

– Так за чем дело стало? – Дара едва сдержала восторженный визг. – Сватов засылай, и сладим дело-то.

– Так неужто ты согласная?

– А чего нет-то?

– Ух ты! – Гринька вдруг весь рассиялся. – А я ведь, Дарьяночка, только затем и ехал на базар, чтобы тебя хоть краем глаза увидеть. А мне сказали, что ты уж домой ушла. Я и побежал.

Батюшки-светы, неужто вот так и бывает? Неужто мечты сбываются? Дарьяна от счастья дышать боялась. Вот это да! А Гринька осторожно, так трепетно ее пальцы в свою ладонь взял да засопел носом. Наверное, тоже счастлив.

Дарьяна и не заметила, как они приехали к ее дому. Уж больно приятной вышла дорога. Гринька гладил ее ладонь пальцами – на большее не осмеливался – и разглагольствовал об их счастливом будущем.

– Твой домик продадим, жить будем с моими родителями, – вещал он. – Дом у нас большой, всем места хватит. С матушкой уж точно уживешься, она у меня славная. И с детишками потом поможет, и скучно не будет. А кур заберем, конечно. Хотя у тебя вон какой огород! Огород жалко.

Дарьянка жмурилась. Спорить было рано, но ни в какие Погорелки она, разумеется, не собиралась уезжать. Ее дом неплохой, крепкий, целых две комнаты и кухня. Крышу надо перестилать, да угол дома один этой весной покосился, так на то у нее мужик есть теперь. И забор бы подновить… и сарайчик поправить. И сенник поставить, ага.

Ну вот куда она поедет? И Малиновка – деревня славная. Тут у нее подруги, тетка двоюродная, трактир опять же. Тут и торговый тракт ближе, а значит – торговли больше. Кому Дара в Погорелках будет продавать свою вышивку? То-то же!

– Ну, куда твою животину сгружать? – деловито поинтересовался Гринька. – Где тут разделать ее лучше?

– Та возле сарайчика кинь пока. Я вот думаю… – Дарьянка с сомнением посмотрела на вздымающийся бок дракона. – А может, и не издохнет? Отпою его бульончиком. Шкурку поотрастит. Здоровая-то шкурка всяко дороже будет.

– Ну да, – быстро согласился парень, которому редкую зверушку явно было резать жалко и страшно – чай не коза, а всамделишный дракон. – К осени и решим. Все равно они, ящерицы эти, из теплых краев. Зиму не переживет, наверное.

Дара широко раскрыла глаза. Об этом она тоже не подумала. Ну конечно, звери-то местные все лохматые, где ж видано, чтобы змеи да ящерицы зимой выползали? Спят они под снегом всегда, а может, и дракон в спячку впадет? От дура-то!

– Да, – сказала она. – До осени. Выгружай его.

Не особо церемонясь, Гринька просто перевернул телегу. С громким шлепком облезлая серая туша выпала на траву.

– Чаю нальешь, хозяйка? – радостно спросил скорняк. – Поди и пироги у тебя есть?

– Щи есть, – обрадовалась Дарьяна. – Со сметаной. Может, пообедаешь, Гришенька? Время-то уже к вечеру, умаялся ты…

– А чего бы и нет? – с готовностью согласился парень. – С радостью великою.

– Погоди, только зверушке воды хоть налью. Может, пить сможет, – решила Дара. – А ты иди, Гришенька, умойся пока да за стол садись.

Но Гринька как мужик маленькую Дарьяну в сторону отодвинул, приволок от крыльца большое корыто и перевернул в него ведро воды, стоящее у крыльца. Дара только руками махала и восхищалась. Сам, молодец какой!

Потом она с умилением и некоторой тревогой наблюдала, как Гринька умял весь котелок со щами, да еще пряники все с чаем слопал. Однако! Ей бы одной этой пищи до исхода недели хватило!

Может, муж – это не совсем то, что ей нужно? Это ж готовить сколько придется? И уборка, и стирка, и еще… дети, бррр. Детей Дара не хотела. Пока. Рано. Вот только после свадьбы дети неизбежны. Никуда не спрячешься.

– Спасибо, Дарьянушка, накормила-напоила, – поблагодарил Гринька. – Пора мне. О, а зверушка твоя оклемалась, похоже.

Дарьяна заглянула за сарай. Дракон по-прежнему лежал без движения, но уже мордой в корыте. Совершенно пустом. Что ж, не помер и хорошо. Вот только чем его кормить? Вряд ли он будет овес или сено, как лошадь, верно?

Гринька уехал, оставив после себя пустой горшок, крошки хлеба и пыльные следы на полу. Дара вздохнула. Радость от неожиданного сговора уже закончилась, а проблемы остались. А ведь если сватов зашлют – что делать? Их хлебом-солью встречать надо. И не только. Нужно наливку из подпола доставать, а жалко. Наливка вишневая, хоть и прошлогодняя, но вкусная неимоверно. Дарьяна ее планировала продать по осени на ярмарке. Теперь шиш. Сваты все выпьют. Беда.

Ой, а ведь Дарьяна сама-то сватов и не должна встречать, так не положено. Но и доверить это дело никому нельзя, тетка – она добрая, но мягкая. Ей как скажут: жена к мужу в дом идет – так она и согласится. Даже если Дара ей три дня иное талдычить будет. М-да, проблема! Ну да ладно. Может еще, родители Гриньки такую невесту не одобрят.

3. У разбитого корыта

Его снова унизили. Многократно, жестоко. Эта… хозяйка, купившая Даню, как будто скотину. Хорошо хоть под хвост не полезла. Хотя… Там бы ее ожидало откровение. Все драконы в любой ипостаси мужскими достоинствами были одарены… весьма и весьма основательно.

Странная очень девица. Он таких еще не видел. Настоящий маленький вихрь.

Да она, пока торговалась с его мучителями, вокруг него обежала раз двадцать!

Цокот ее каблучков, ни на что не похожий, он уже даже начал различать в шуме рынка.

И запах. Запах был невероятно манящим, головокружительным просто, хотя никаких особенных ноток он не различил. Вроде бы все просто: маленький этот торнадо пах мятой, сосновыми стружками и домашним уютом. Но хотелось нюхать ее снова и снова.

И пусть он подохнет, зато – с этим запахом.

Опять она пролетает мимо его морды. Не выдержал – уткнулся носом в коленки, как бездомный пес, с дрожью ощутив ее руку на затылке. Горячую маленькую женскую руку.

Захотелось мурлыкать. Сделал глазки еще жалостливее. Девушки всегда таяли от его взгляда. Небесно-голубого, искристого, как февральский лед.

Сработало, конечно.

Унизительная процедура продажи, загрузка в телегу этого неприятного деревенщины, что к ней клеился, были уже и не важны. Мучительно хотелось пить, о еде он и не думал. Желудок слипся и о себе уже даже не напоминал. На лапы встать Даня просто не мог, как ни старался. Ну и ладно. Он жив, его больше никто не тыкает крючьями в пах, остальное – дело техники. И в бо́льших переделках выживали гордые Лефлоги.